Дева дивится, как деревце,
веским небесным дарам.
Вводится царственно Девица
в Ерусалимский храм...

По горней дороге вводится,
в горницу, в крылья дверей...
Будущую Богородицу
славит седой иерей...

Михаил Кузмин
(«К празднику
Введения Богородицы»)

100 лет Октябрьской Революции и 100 лет восстановления Патриаршества. Эти две даты связаны с 1917 годом и подводя итоги 2017-го – спустя столетие после тех громких и окрашенных в красный событий, – нам хотелось бы вспомнить вот о чем.
Годовщину Великого Октября широко отметили и осветили как на телевидении, так и в соц.сетях. Какое может быть отношение к Февральской революции у нас с вами, кто не был ни свидетелями тех событий, ни летописцами? Вопрос риторический. Мы – лишь наследники, и отчасти заложники той эпохи. Столько литературных шедевров оставлено в память о том времени – чтобы мы, потомки, помнили и не забывали. А, может, и чтоб не повторили ошибок.
Революционный вихрь не мог не захватить и Церковь.
После Февральской революции была проведена реорганизация церкви и по решению Священного Синода было восстановлено Патриаршество. На патриарший престол взошел митрополит Московский Тихон (Василий Беллавин). Его интронизация состоялась в Успенском соборе 4 декабря (по новому стилю) 1917 года в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы.
Одновременно с этим знаковым событием возникает течение – т.н. обновленческий раскол.   
Что же представляло собой обновленчество? Их глава протоиерей (позже митрополит) Александр Введенский, выпускник историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, окончил также и Духовную академию.
Современники оставили свои впечатления и некоторые наблюдения о Введенском. Например, церковный писатель, диссидент Анатолий Краснов-Левитин вспоминал: «Прежде всего это человек порыва. Человек необузданных страстей. Поэт и музыкант... Он увлекался страстно, до безумия, до потери рассудка. И в то же время в душе у него было много красивых, тонких ощущений: любил музыку (ежедневно по 4, по 5 часов просиживал за роялем. Шопен, Лист, Скрябин – его любимцы), любил природу. И, конечно, был искренно религиозным человеком...».
Церковь была поделена на Патриаршую, во главе ее стоял Патриарх Тихон и обновленческую, которой правил Введенский.
В 1918 году Патриарх Тихон в своем воззвании писал: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей...».
Когда власти арестовали Патриарха Тихона, Введенский принуждал его к отречению, в ответ он получил отказ. Патриарх был арестован, изолирован, а указом свыше новые «раскольники» получили полноту власти.   
Интересно, что после посещения Лубянки в 1922 году философ Николай Бердяев писал: «Я был поражен, что коридор и приемная ГПУ были полны духовенством. Это все были обновленцы. К ним я относился отрицательно, даже брезгливо, так как они начали свое дело с доносов на Патриарха и патриаршую Церковь. Так не делается реформация».
Есть один деликатный и одновременно жуткий момент в связи с ролью Введенского в событиях той эпохи. Его имя связывают с именем священномученика Вениамина (в миру Василий Казанский), митрополита Петроградского и Гдовского, убиенного в 1922 году.  
В 1918-м, когда начался произвол в отношении церковного имущества, закрывались храмы, или их превращали из домовых в приходские – Владыка Вениамин ратовал о частичной независимости церкви от государства и ее сохранности. Благодаря его стараниям был издан декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».
Как был прав, Иван Алексеевич Бунин – окаянные дни были, окаянные...
После того, как несколько представителей церкви стали жертвами т.н. «красного террора», митр. Вениамин обращался в Епархиальный Совет о помощи семьям репрессированных. По его инициативе начались специальные церковные службы «о сущих в темнице».
В Петрограде в тот период проходили частые ночные богослужения. Духовенство, мобилизованное в связи с войной, вернулось в лоно своих церквей. На Пасху в 1918 году по всему городу проходили крестные ходы. По распоряжению митр. Вениамина служили Пасхальную неделю не только в стенах храмов, но и на дворах перед ними. О «пути добра» митр. Вениамина можно продолжать бесконечно.
К 1920 году отношение государства к церкви стало ужесточаться. В октябре Петроградский Епархиальный совет прекращает свое существование. В 1921 году, как и многие церковные деятели, митр. Вениамин становится «невыездным». Обновленцы не захотели мириться с влиянием Владыки Вениамина на верующих – проще всего было его физически устранить.   
Стараниями Введенского и его соратников-обновленцев были спровоцированы суд и дальнейшая расправа над духовными лицами. В августе 1922 года недалеко от Петрограда на станции Пороховые склады митр. Вениамина и архим. Сергия (Шеина) вместе с другими осужденными переодели в рваные одежды, обрили, чтоб внешне не походили на священнослужителей, и расстреляли. Приговор был исполнен. Так никто и не знает, где покоятся останки мучеников.
Что касается обновленцев – недолго длилась их власть. Расцвет их «могущества» пришелся на 1920-е годы. А после смерти самого Александра Введенского в 1946-м обновленчество кануло в Лету.
В тот период многие храмы были переданы в их управление. И вот сегодня мы поговорим еще об одном храме. Увы, на современной карте Санкт-Петербурга его уже не найти. Он утрачен.
Введение во Храм Богородицы...  4 декабря христиане вспоминают о том дне, когда Марии исполнилось три года, ее родители – Анна и Иоаким привели дочь в Иерусалимский храм, где она без посторонней помощи легко преодолела ко всеобщему изумлению высокие ступени, ведущие ко входу. Здесь при храме Мария остается жить и служить Господу. Праздник этот почитают как предвестие Рождения Христа.    
Когда будете в Северной Пальмире и окажетесь поблизости от Большой Пушкарской улицы, то знайте – здесь находилась одна из самых красивых церковных построек XVIII столетия – Храм Введения во храм Пресвятой Богородицы. В этом районе в тот период квартировали военные полки. Именно для военных во времена Елизаветы Петровны решили построить церковь.   
По традиции сперва была выстроена деревянная постройка, а уже затем каменный храм, выполненный в стиле классицизма. Его строительство длилось более пятнадцати лет под руководством архитектора Ивана Лема (Лейма). К храму прилегали приделы – Илии-пророка  (Ильинский) и Тихвинской иконы Божией матери (Тихвинский). В период «раскола» в 20-х годах XX века храм перешел в руки обновленцев, в 1932 году был снесен.
В наши дни на этом месте находится Пушкарский сад. А многие коренные питерцы называют его не только Пушкарским, но и по старой памяти Введенским сквером.
Церковь Захария и Елизаветы в Петербурге, она же Церковь Кавалергардского полка на Захарьевской улице.
Кавалергарды возникли в 20-х годах XVIII века при Екатерине I как ее личный эскорт, который продолжил свое существование и при других правительницах.
В правление Елизаветы Петровны в 1743 году у кавалергардов появилась собственная походная церковь – Введенская.
А в 1747 году по указу императрицы Елизаветы был заложен новый храм на месте деревянной Захарьевской церкви. В 1753 году (в некоторых источниках указан 1756-й) в присутствии Императрицы была освящена в честь святых Захария и Елизаветы. Как рассказывали очевидцы, в церкви был двухъярусный иконостас, выполненный на шелке в XVI веке греческими мастерами.
Здесь хранились полковые штандарты. Царь Алексей Михайлович в свое время подарил переводчику и думному дьяку Андрею Виниусу икону Спаса Нерукотворного. Именно она хранилась в стенах этого храма.
О самом Виниусе нельзя не сказать несколько слов. Это была яркая многосторонняя личность. Он слыл коллекционером и ценителем произведений искусства. Во времена Петра Виниус становится одним из членов т.н. Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего Собора. Именно по его инициативе на Пушечном дворе была создана «Московская пушкарская школа», в которой изучали математические и морские науки, а также инженерное дело. Впал в немилость Петра, позже был прощен.
По указу Николая I церковь расширили, а уже в конце века была заложена новая постройка в стиле елизаветинского барокко. Проект был поручен продолжателю известной династии архитекторов Леонтию Бенуа. Было введено новшество – пол храма сделали покатым и таким образом служба была видна всей заполнявшей ее пастве. Церковь вмещала до 1500 прихожан. А Михаилом Нестеровым (именно он по приглашению цесаревича Георгия Романова был приглашен в Грузию в Абастумани расписывать дворцовую церковь св. Александра Невского) были выполнены эскизы мозаичных икон «Воскресение Христово» и «Александр Невский». Перед ними горели светильники из серебра, выполненные в мастерских Фаберже.
Новую церковь освятили 14 января 1899 года.   
После революции полк расформировали, и церковь с 1918 года стала обычной приходской.
С 1922 года в истории храма открылась новая страница – здесь сформировался центр обновленчества.
В 1935 году церковь была закрыта по постановлению Ленсовета и здесь обосновался спортивный зал. Но в 1948 году было принято решение о сносе здания.
Как больно, что в истории храмовых сооружений зияют такие вот раны – утраченные церкви, у которых была богатая история. Но нет уже старых стен, которые нашепчут-поведают о былом...


Алена ДЕНЯГЯ