Пока общественность рассуждает об истоках и перспективах авторской песни, в Тбилиси в пятый раз собрались лучшие ее представители, чтобы вновь доказать: жанр существует и отнюдь не собирается сдавать позиции. Скорее наоборот – по-своему развивается. И предрекавшие неизбежный уход авторской песни из круга интересов нашего современника вынуждены признать жизненность и актуальность этого литературно-музыкального направления. В нынешнем году МКПС «Русский клуб» – организатор V Тбилисского международного фестиваля авторской песни «Пою друзьям» (как и всех предыдущих фестивалей) пригласил гостей из Азербайджана, Армении, Беларуси, Германии, Польши, России и Украины. К ним, конечно, присоединились грузинские барды.

Жанр для избранных
Юбилейный проект, осуществленный «Русским клубом» при поддержке фонда «Русский мир», был посвящен 95-летию со дня рождения Булата Окуджава – одного из наиболее ярких и любимых представителей авторской песни. Этой дате была посвящена фотовыставка, развернутая в фойе малого, а позднее – большого зала Тбилисского государственного академического русского драматического театра им. А.С. Грибоедова. Среди представленных материалов наиболее любопытный – копия приказа, согласно которому Булат Окуджава в августе 1945 года стал штатным сотрудником Грибоедовского театра.
И, разумеется, на тбилисском фестивале прозвучали знакомые миллионам произведения Булата Шалвовича. Исполняли эти песни на разных языках. Особенно отличился гость из Польши – поэт, композитор, радио- и тележурналист, педагог и переводчик Яцек Бесчиньски. Песни Окуджава он исполнил на польском и русском и очаровал публику глубоким, душевным проживанием каждого шедевра – «Две дороги», «После дождичка», «Ваше благородие» и других. Отдали дань памяти Окуджава участники из Германии – автор музыки на стихи разных поэтов, актер и режиссер Михаил Гантман и исполнитель авторской песни Ольга Васильева. Они напомнили публике наиболее популярные песни Булата Шалвовича – «Пока Земля еще вертится», «Виноградная косточка» на русском и немецком языках. В их исполнении прозвучали и песни на иврите.
Если Гантман и Васильева не в первый раз стали участниками тбилисского фестиваля и уже успели понравиться нашей публике, то россиянам Валентине и Михаилу Трошенковым только предстояло завоевать ее симпатии. По признанию самого Михаила Трошенкова, он относится к классическим бардам-романтикам, поющим «про костер и про рыбалку». Один из примеров продолжения традиций Юрия Визбора – песня Трошенкова, прозвучавшая на фестивале. В ней есть такие строки: «Но наш маленький плот, день за днем, тундры не опасаясь, словно в небе плывет, бортом солнца касаясь, по Оби по реке, и слегка бородаты мы в простом котелке кипятили закаты. В закопченном простом котелке!». Запомнилась песня «Лоза» – гражданская лирика М. Трошенкова, отражающая трагические цхинвальские события.  
Оригинальный поэт Валентина Трошенкова выступила со своими стихами, пропитанными муравьиной кислотой иронии. Горькой иронией пронизано и творчество своеобразного барда, поэта, художника из Армении Карена Мамиконяна. Песням предшествовали остроумные афоризмы, украсившие его выступление. «Я хочу умереть в понедельник» (стихи Максима Боль), «Письмо Богу», «Мужчина и кошка» (автор стихов – аноним «Шотландский виски») – тонкая, глубокая поэзия, облеченная в простую и легкую музыкальную форму.
Не в первый раз приняла участие в тбилисском фестивале поэт, бард, журналист из Беларуси Ольга Залесская. Она пришла в авторскую песню в 1987 году и с тех пор занимает в пространстве «своей среды» лидирующие позиции. Это вдумчивый, серьезный автор. Хочется привести слова, сказанные Ольгой автору этих строк пять лет назад: «Это песни со смыслом. По внешним признакам авторская песня изменилась колоссально. Она стала профессиональнее, требовательнее к авторам и исполнителям, к текстам, музыке, уровню записи, оформлению – ко всему. Но это требование времени! Авторская песня – это, по сути, живой бренд, и как любой бренд он претерпевает изменения – ребрендинг. Однако остается то, что вложено изначально. Мы можем долго философствовать и рассуждать, но так и не сформулируем одного точного и исчерпывающего определения авторской песни. Почему она вызывает интерес? У каждого свое объяснение. Но абсолютно точно в ней есть нечто такое, что затрагивает в душе человека какие-то струны, заставляя или приглашая его слушать эти песни. А это занятие не простое. Как и чтение серьезной литературы, как и слушание классической музыки. Это требует большого труда души. Но не каждый хочет тратить на это свою жизнь и время. Но если уж человек приходит слушать авторскую песню, то в этом есть то главное, что я не могу определить в нескольких терминах... С одной стороны, вроде существует спад интереса к авторской песне. С другой, мы же есть! Представляете, сколько людей вышли из авторской песни. У них же есть дети. Они рядом с нами, растут на наших песнях, на той музыке, которую мы слушаем и любим. Возможно, они и не будут ярыми поклонниками авторской песни. Но они несут эту культуру. Древнеегипетские зерна, хранившиеся тысячелетиями и попавшие в благотворную среду, прорастают. Она все равно продолжается в наших детях, какую бы музыку они не слушали – рэп или рок. Они передадут это своим детям – как ген. И кто знает, может быть, через сто-двести лет некто споет песню, которая кого-то тронет, и начнется новый этап истории жанра».
На грибоедовской сцене Ольга Залесская исполнила песни «Мы с тобой одной крови», «Мы состаримся в джинсах», «Марш игрушек».
Настоящим открытием для тбилисцев стал блистательный дуэт из России – Алексей (стихи, вокал, гитара) и Елисей Захаренковы (скрипка). Отец и сын представляют собой духовное и эмоциональное единство – только таким высоким слогом можно определить градус творческого взаимодействия этих артистов. Именно – артистов! Поэзии Алексея Захаренкова (поэт, журналист, издатель) свойственна эмфатическая интонация, библейская образность, метафизика мысли. Это песни о любви, о необходимости проживания каждого мгновения с максимальной самоотдачей, страстью, верой в свое высшее предназначение и бесконечность бытия. «Жизнь не кончается – смерти нет!» – настойчиво повторяется в песне «Каждый охотник желает знать». «Тысяча лет в тоске», «Снова грачиный грай», «В путь, любимая, в путь!» – эти и другие произведения Алексея Захаренкова наполнены драматизмом. А скрипка юного Елисея? Она выражает самые сильные человеческие переживания, сложные чувства.
– Ни один термин не раскрывает глубинную суть авторской песни в принципе, – считает А. Захаренков. – Я называю то, что мы делаем с Елисеем, хард-бардом. Хард – тяжелый, то есть непростой для восприятия слушателя. Энергичный, харизматичный. Можно присовокупить и слово «рок» – есть в наших песнях и роковая интонация. Мы с Елисеем не очень публичные люди, и для нас авторская песня – не основной род занятий. Но это и не хобби! Если ты выходишь на суд зрителей, то должен делать все «от» и «до», по-настоящему, во всю свою силу. Ты не имеешь права нигде сфальшивить, оступиться, сделать плохо и неинтересно. Иначе смысла нет этим заниматься! Для нас авторская песня – часть жизненной игры. А играть можно только в удовольствие, и только – всерьез. Что касается нашего дуэта. В какой-то момент я почувствовал, что такого нет, и это может быть кому-то интересно. Вообще речь в нашем случае не идет об особой приверженности к авторской песне как к жанру – я люблю конкретных ее представителей. Так же, как люблю конкретных представителей поэзии, живописи и т.д.
Среди участников фестиваля были два именитых гостя с Украины – поэт, бард, композитор Владимир Васильев (Харьков) и поэт, бард, филолог, переводчик Владимир Каденко (Киев). Оба – большие авторитеты в современной литературе, в поэзии, в области авторской песни.
«Владимир Васильев – один из самых известных и любимых бардов второго, пост-окуджавского поколения, – пишет писатель и литературный критик Дмитрий Быков. – Это поколение не слишком счастливое – биография большинства переломилась, им досталась трудная и глухая семидесятническая молодость, а потом крах СССР со всеми вытекающими. Васильеву феноменальным образом удалось сформироваться в тех самых семидесятых и стать не только благородным и человечным, но и жизнерадостным, исключительно веселым поэтом. Выручил его, вероятно, «Юг благословенный», где нравы мягче и климат милосерднее. Васильев – превосходный поэт, яркий музыкант и, как выяснилось недавно, сильный прозаик. Поистине всемирная известность «Марша» не заслонила от ценителей жанра его умную, трагическую историософскую лирику, его любовные стихи и песни с их удивительным сочетанием счастья и тревоги, его сатиру, в которой совсем нет желчности».
Владимир Васильев исполнил в Тбилиси свои лучшие произведения, давно ставшие классикой жанра: тот самый знаменитый марш «Духовой оркестр», «С берега на берег переброшенный мосток», «Коротким взмахом руки», «Мы», песня, написанная для спектакля «Голый король», и другие. В творчестве Васильева ощутимы фольклорные традиции, остро драматическое содержание часто облекается в шутливо-игровую форму.
Владимир Каденко – энциклопедически образованный человек, владеющий несколькими языками, замечательно разбирающийся в мировой культуре. «Нечто очень раннее, очень молодое, очень волнующее ведет его по очень старым темам. Какое-то шестое трепетное чувство языка, «мирозданности», красоты мира… Красота мира очень ранима. Поэт-озорник, сбежавший с урока, очень раним. Все и все вокруг учит поэта, дает ему и на уроки. А он идет дальше и погружается в галилейский простор, в простоту и немоту мира. Он маленький нежный ловец сердец с днепровских берегов. Гитара на его коленях, а кифара у его ног. Быть поэтом в такое ненастье нелегко. А он поэт, поэт-трубадур, малый Андерсен с украинских Карпат… Через него какая-то малая доза тишины проникает в наш безумно шумный мир», – говорит о Каденко французский славист Жорж Нива.
Этой тишиной Каденко поделился с тбилисцами через свое нежное «Малиновое варенье» (так называется песня), а тревогами – через «Песенку о нежданной вражде», художественный отклик на украинские события последнего времени.
Россию, кроме Трошенковых и Захаренковых, представили Елена Гурфинкель, Чингиз Бахадов и Дмитрий Курилов.
Многие песни поэта, журналиста, дизайнера Елены Гурфинкель пронизаны ностальгическими чувствами («Где ты, мой берег?), в других отражены библейские и мифологические мотивы, через которые автор выражает свое отношение к вечным ценностям – таким, как любовь, преданность, долготерпение («Пенелопа», «Песня матери»).
Сценарист, бард, прозаик, поэт Дмитрий Курилов – автор диссертации об авторской песне как жанре русской поэзии советской эпохи. В его творчестве сочетаются лирика и юмор, что ярко проявляется в песнях «Лунные дети», «Она сказала: нет!», «Сивцев вражек», «Случай в городе N», «А мне достался ангел пожилой».
Покорил своей лирической интонацией автор и исполнитель авторской песни, профессиональный вокалист Чингиз Бахадов, обладающий голосом приятного, мягкого тембра. Тепло приветствовала тбилисская публика почетного гостя из Баку – режиссера, сценариста, продюсера Джавида Имамвердиева – старого знакомца, известного представителя бардовского движения.
Ну и, конечно, порадовали свои, тбилисские поэты и барды – философичный и мудрый Вахтанг Арошидзе («Откаты» – одна из лучших его песен), меланхоличный, минорный Гога Чкония, странная и неожиданная в своем поэтическом изломе Анна Григ, тонкий, интеллигентный Олег Мчедлишвили. Расширила свой творческий диапазон Ирина Парошина. Ее песни звучат все трагичнее, отражая глобальные катаклизмы, переживаемые человечеством, необратимые изменения, происходящие в душах людей.
Вел вечера исполнитель авторской песни, журналист, один из организаторов фестиваля Роб Авадяев, и делал это с присущим ему шармом и артистизмом.
Барды отдали дань памяти погибших в Великой Отечественной войне, возложив цветы к вечному огню в тбилисском Парке Победы. А потом вышли на сцену Грибоедовского театра с песнями на военную тему, приняв участие в праздничном концерте. В фойе была развернута фотоэкспозиция: сцены из спектаклей театра, посвященных Второй мировой войне.
Открылся праздничный концерт замечательным выступлением молодого актера-грибоедовца Михаила Гавашели – он прочитал стихотворение «Реквием» Роберта Рождественского. А завершился знаменитой песней «День Победы» Давида Тухманова в ярком исполнении солиста ансамбля «Рустави» Давида Гвелесиани и его друзей. Запомнилось выступление Анны Егоян, прочитавшей отрывок из книги белорусского писателя Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики».

Уже не «Золушка»?
В пресс-центре «Sputnik Грузия» прошла пресс-конференция по итогам фестиваля.
Гоги Чкония (Грузия):
– На фестивале мне было интересно познакомиться с коллегами, послушать их произведения. Общение всегда обогащает.
Владимир Каденко (Украина):
– Во все времена авторская песня выражала протест. Протест не столько в политическом, сколько в эстетическом плане. Потому что это было совсем не похоже на то, что навязывалось нам пропагандой, политиками, партийными боссами. Авторская песня всегда была в оппозиции к такому подходу. Булат Окуджава – первый среди нас. Приятно побывать в городе Тбилиси, городе его детства и юности. Авторской песней занимались люди, не плывущие по течению, предлагающие свой взгляд на жизнь и существующий порядок. То, что сегодня происходит в связи с авторской песней, меня радует. Наконец-то она перестала быть «золушкой»: появляются телепередачи, выходят поэтические сборники, статьи, защищаются диссертации, посвященные авторской песне. Словом, очень много положительных моментов!
Владимир Васильев (Украина):
– Есть расхожий штамп: «Я был на многих фестивалях, но такого, как этот, еще не видел!» На самом деле тбилисский фестиваль похож на другие в самом лучшем и главном. На таких встречах всегда царит единый дух – дух доброты. Юлий Ким очень точно определил сущность авторской песни: это фольклор образованной части населения. А вот Булат Окуджава не давал никаких определений жанру. Думается, авторская песня выше того «определенного» культурного уровня, что навязывают нам телевидение и прочие СМИ. Человек должен, прежде всего, думать. Авторская песня предполагает, что нас должны слушать – те, кто хорошо разбираются в музыке, поэзии, фольклоре. Особенность тбилисского фестиваля – именно в реакции публики. Очень теплая аудитория, адекватно реагирующая на все! Это замечательно, потому что если есть контакт – происходит и общение. Люди в зале могут сидеть молча, но все равно мы разговариваем – ведем диалог. Это очень важно. А теплота, сердечность переходит из зала к нам, и это благостный обмен любовью! Для меня самый большой подарок – наконец увидеть Тбилиси. Что касается бардов Грузии, то, конечно, мне было бы интересно внимательно послушать их записи, вдумчиво почитать стихи. Уделить этому больше времени. И еще – общению. Посидеть, попеть вместе с ними. Уровень того, что я слышал в Тбилиси, – достойный.
Михаил Ляшенко (Грузия):
– Если говорить об авторской песне, то, возможно, ее истоки уходят в далекую античность. Она получила развитие в неподцензурных условиях. И когда пришла свобода, показалось, что жанр размягчится, что он сойдет со сцены, ведь обстоятельства, которые стимулировали его развитие, исчезли. Но оказалось, ничего подобного! То, что жанр авторской песни выработал корпоративный способ существования, помогает ему жить. И это очень хорошо. Тбилисские фестивали являются доказательством того, что бардовская песня существует. Жанр развивается, расширяются его стилистические рамки. Мы росли в обстоятельствах оттепели и постоянного скепсиса в отношении официоза, в том числе и официальной литературы, которую преподавали нам в школе. И когда пришел Булат Шалвович Окуджава, то он убедил всех в том, что это и есть настоящая поэзия! Более того – что можно научиться аккомпанировать себе на гитаре и таким образом исполнять свои стихи. Я благодарен Булату Окуджава за то, что он пришел к нам в 1963 году...
Затем Михаил Ляшенко представил вышедший только что сборник «Кавказский серпантин», объединивший как русскоязычных, так и переведенных на русский язык авторов Северного и Южного Кавказа. Северный Кавказ представлен Чечней, Адыгеей и Дагестаном. Плюс три страны Южного Кавказа. Издание вышло в свет как приложение к журналу «Русский клуб». Руководитель проекта – президент МКПС «Русский клуб» Николай Свентицкий. А составителем сборника является издатель, поэт и художник Михаил Ляшенко.
Владимир Каденко (Украина):
– Тбилиси – город не просто многонациональный. Это перекресток культур и судеб. За судьбами – попытка выстоять культуре, настоящему слову. Для меня Тбилиси – глоток воздуха свободы. Несмотря на репрессии, которые сопровождали представителей грузинской культуры. Я пытаюсь найти то золото, без которого невозможно существовать в литературе. Это всегда открытие и ожидание чуда.
Владимир Васильев (Украина):
– Я люблю бродить по улочкам старого Тбилиси, любоваться старыми домами, проникаться духом города. К счастью, нам нечего делить – зато есть чем поделиться. Культуры могут друг друга только обогащать. И любопытство мое к другой культуре никогда не иссякнет. В человеке, который занимается творчеством, интерес к миру безграничен!
Карен Мамиконян (Армения):
– Прекрасный фестиваль! Я здесь приобрел новых друзей, встретился со многими интересными людьми. Здесь творили многие выдающиеся художники, писатели и т.д. И продолжают в этом гостеприимном городе жить и заниматься творчеством. Я впервые нахожусь в Тбилиси так долго. Свои праздничные впечатления я увезу с собой в Армению.
Владимир Каденко (Украина):
– Конечно, авторская песня меняется. В лучшую ли сторону, в худшую ли, сказать трудно. Потому что авторская песня молодеет. Но если раньше были какие-то мэтры, вершины, к которым все тянулись, то теперь все больше молодых людей участвует в этом движении. И среди них время от времени появляются талантливые люди. Хотя трудно сказать, кто и в какую сторону тянет одеяло. Потому что авторская песня – это, в общем-то, жанр избранных. Как писал Герцен, «узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа». Авторская песня не принадлежит массам. Это не жанр миллионов, это жанр если не единиц, то разве что сотен. Вот что происходит! А когда-то поэты главным образом пели свои стихи. Гомер, наверное, был бардом, и авторская песня берет начало с этих незапамятных времен.
Владимир Васильев (Украина):
– Песня возникла раньше стихотворения как такового. Когда мама укачивала своего ребенка. Этот жанр не умрет, ничего с ним не произойдет. Хотя он и переживает, на мой взгляд, не лучшие времена. Авторская песня как движение перестала существовать. Это все исчезло, остались просто барды, отдельные личности, творческие единицы, выступающие на фестивалях. Ничего страшного я в этом не вижу. Страшное я вижу в другом. Существуют более агрессивные жанры – попса, например, быстрее и активнее завоевывающая жизненное пространство. Развлечь, удивить, напугать – на этих трех «китах» зиждется их популярность. Не последнюю роль играет интернет, ведь он общедоступен! Конечно, авторская песня должна меняться, потому что это синтетический жанр: и рок, и джаз, и фолк. Единственное, что хотелось бы пожелать авторской песне – чтобы не опустилась поэтическая планка. Для этого и существуют творческие мастерские, а дальше все зависит от самого автора. От того, как он будет развиваться.


Инна БЕЗИРГАНОВА

Тбилиси называют «теплым», а еще – артистичным городом. Музыкальность, умение петь, танцевать, произносить тосты заложены в грузинских генах и передаются от поколения к поколению. Каждый тбилисский житель постоянно ощущает себя одновременно и актером, и зрителем. Недаром прославленные кинорежиссеры на роли колоритных персонажей приглашают наравне с профессиональными артистами инженеров, кардиологов, архитекторов и городских чудаков. Семейные праздники стихийно перерастают в импровизированные концерты, а свадьбы – в соревнование танцоров и певцов. Неудивительно, что из глубины веков до наших дней дошла традиция проводить театрализованные карнавалы. Этот обычай сохранился в провинции, где гуляние ряженых разворачивается в конце зимних холодов, ближе к весне вокруг монастырей и церквей. К сожалению, массовых выступлений в городах уже не увидишь. Разве что на улицах появляются небольшие группы молодых людей в масках и в вывернутых бараньих шкурах, озорники веселят прохожих и требуют выкуп. Иногда персонажи народного театра масок перекрывают трассы и хороводят до тех пор, пока водители не «позолотят» им руку. «Берики! Смотрите, берики пришли!», – радуются дети и тоже пускаются в пляс. Вот только маски у ребятни теперь другие – все хотят повторять подвиги Супермена и Спайдермена.
А как было в старину? В дни праздников, напоминающих широкую Масленицу, Тбилиси целиком захватывал вихрь «Берикаоба» и «Каэноба». И тогда город становился сценой без подмостков и занавеса, а щедрое Солнце и таинственная Луна без устали освещали действо народного театра масок. Главная площадь старого Тбилиси – Мейдан превращалась в партер, плоские крыши домов, резные балконы, стены крепости Нарикала – в амфитеатр и ложи. Гулял весь город, разыгрывая бытовые сценки и военные баталии.
В архаические времена хороводы были связаны с культом плодородия и языческих божеств Квириа и Телефа, с весенним пробуждением природы. На серебряной чаше из раскопок Триалети, которую ученые датируют серединой 2-го тысячелетия до нашей эры, изображен хоровод танцующих в масках. Возможно, это и есть самое древнее свидетельство о весенних карнавалах. А вот подробное их описание дано в литературных источниках XVII века. По свидетельству хроник, в основе творчества актеров-бериков лежали многочисленные сценарии. Сохранилось описание более сотни карнавальных представлений.
В хороводе масок на Берикаоба традиционно участвовали кабан, козел, медведь и другие обитатели леса. В более поздние времена главные роли стали отводиться, как в водевилях, – жениху, невесте, свахе, судье, доктору, священнику. Все роли исполняли мужчины, иногда к ним присоединялись дети. Выступления бериков сопровождались пением, плясками, игрой на народных инструментах. Песни и мелодии, исполнявшиеся во время Берикаобы, называли берикули. Театр бериков был неотъемлемой частью народной культуры до конца XIX века.
С двадцатых годов XIX в. c Тбилиси произошла неизбежная метаморфоза – город стал стремительно обрастать европейскими чертами. Посетивший Грузию в 1829 году Пушкин застал Тифлис в процессе перестройки. Уже в 1851 году Лев Толстой в письме своей тетушке Т.А. Ергольской так описывал главный город Закавказья: «Тифлис очень цивилизованный город, очень подражающий Петербургу, и это ему хорошо удается. Общество избранное и довольно многолюдное. Есть русский театр и итальянская опера…». Заметим, что и грузинский театр находился на подъеме. В городе построены дворец наместника, гимназия, арсенал, штаб, госпиталь, нарядные особняки, разбиты парки с эстрадами, открыты торговые дома, гостиницы и рестораны. Два мира – Восток и Запад сошлись в Тифлисе. По-прежнему приезжие купцы, утомленныедолгими переходами на верблюдах, останавливаются в Караван-сарае. С подносами на голове снуют уличные торговцы – жуликоватые «кинто», степенно вышагивают мастеровые в черных островерхих шапках – «карачохели» - члены различных артелей ремесленников. Город бурлит пестрым базаром, в поте лица трудится, вечерами пирует в тени Ортачальских садов. В знаменитые серные бани отправляются на целый день. Ведь они – своеобразный клуб, где узнают новости, заключают сделки, а свахи в определенные дни устраивают в женских отделениях бань смотрины невест.
Артисты-берики впитывают в себя колорит города, запоминают веселые сценки, остроумные реплики, анекдотические ситуации, чтобы обыграть их в своих выступлениях, охватывающих весь спектр городской жизни. На площадях они распевают берикули о муже-рогоносце, бездарном докторе, взяточнике судье.
К концу XIX века берики все чаще стали изображать продажных чиновников, пьяных офицеров, разыгрывать сценки ссылки в Сибирь. В результате правительство запретило карнавалы, опасаясь крамолы и политической сатиры.
Праздник Берикаоба изгнали на долгие годы и попытались реанимировать только в 80-е годы прошлого века, приурочив его к «Тбилисоба». Но искусственное восхваление советского образа жизни никак не вязалось со свободным духом народного театра. Представления бериков не имели успеха, а положительным вкладом в историю театра масок той эпохи можно считать только скульптурную группу «Берикаоба», появившуюся в исторической части Тбилиси в 1981 году. Скульптор Автандил Монаселидзе изобразил хоровод бериков, которые не церемонятся друг с другом и веселят честную публику.
Всегда торжественно проводили «Берикаоба» в древней столице Грузии Мцхета. Там у стен собора Светицховели праздник бериков сохранил свой сакральный смысл. После пасхальной литургии на всех улицах, прилегающих к храму ,накрывали столы, крестьяне из окрестных деревень на украшенных цветами прилавках раскладывали фрукты, чурчхелы, орехи, сваренный с кукурузной мукой виноградный сок – пеламуши и другие лакомства, а также самодельные украшения, изготовленные из речных камней, дерева и соломы. К празднику готовились всей семьей, считалось, что встретить весну надо щедрым столом, чтобы будущий урожай был обильным. В отличие от Масленицы с обязательными блинами, во время Берикаоба угощаются самыми разнообразными блюдами.
Если Берикаоба подчиняется музе театра, то в другом карнавале «Каэноба» – на первый план выдвигаются военные баталии, поэтому Мельпомена действует в паре с Клио. Каэноба – своеобразная трактовка исторических событий, компенсация за горести, испытанные во время многочисленных разорительных вторжений врагов на грузинскую землю. В 1795 году Ага-Магомет-хан разрушил до основания цветущий город. Однако на патриотическом празднике Каэноба агрессор всегда оказывается поверженным.
Поэт-академик Иосиф Гришашвили посвятил целую главу Каэноба в своем произведении «Литературная богема старого Тбилиси». (На русском языке эта увлекательная книга вышла в издательстве «Мерани» в 1977 году. Перевод Нодара Тархнишвили, перевод стихов Владимира Леоновича).
Рассказывая о Каэноба, Иосиф Гришашвили приводит заметку из журнала «Квали» с описанием праздника времен наместничества Ермолова на Кавказе: «…Масленица подходила к концу. Авлабар, Чугурети, Нарикала (районы Тбилиси – И.В.) готовились к играм. До поздней ночи в мастерских Сеидабада шили наряды и маски, в кузницах ковали украшения хана и его свиты, столяры вытачивали деревянные мечи, кинжалы, рогатки. К винным рядам поднимались арбы, нагруженные огромными бурдюками из буйволиной кожи – торговцы перед праздником запасались вином». Далее автор рассказывает, что город разделился на два лагеря – «завоевателей» и «грузин». Праздник начался с появления у стен Тбилиси иноземного войска под предводительством хана – Каэна. «Протяжно завыла зурна, запела дудуки, ударили в бубна и в литавры. Закрылись дома, лавки, затих Мейдан. Тбилиси притаился». «Войско» Каэна к утру заняло город. Грузинское «войско» до времени укрылось в овраге за Сололакским хребтом. В ханском стане шумно веселились, празднуя легкую победу. К трону Каэна спешили на поклон предатели и трусы. Остальных горожан хватали на улицах и тащили к хану насильно, заставляя платить тройную дань. В полдень хану сообщили весть о приближении грузинского войска и об измене вассалов. Закипела схватка. «Повсюду слышны боевые песни, смех, стук деревянных мечей. Кто-то самый находчивый и смелый врывается в шатер хана и берет его в плен. «Грузины» торжествуют победу»…
Поэт Иосиф Гришашвили не понаслышке был знаком с историей города. Он родился и вырос в старом квартале. В юности организовал драматический кружок, писал водевили, сам играл на сцене и руководил постановкой пьес. В зрелости он стал одним из самых популярных грузинских поэтов. После смерти Иосифа Гришашвили, в 1965 году его имя присвоили Государственному историко-этнографическому музею в Тбилиси. Как никто другой знавший и понимавший специфику местных традиций, Гришашвили пишет о Каэноба: «Это – рассказ о многовековой борьбе грузинского народа за независимость, символическое торжество патриотического духа. Не случайно во главе игр всегда стояли выдающиеся грузинские общественные деятели, писатели и поэты. Одно из самых больших народных представлений было организовано на средства и по плану Григола Орбелиани, выдающегося общественного деятеля и знаменитого поэта (1804-1883) в бытность его наместником царя на Кавказе.
Знаменательно, что царское правительство запретило изображать на празднике войну. С таким же успехом можно было запретить вино на пиршествах…».
Гришашвили уточняет, что Каэна выбирали старейшины в каждом районе города. К концу XIX века злодея стали представлять в образе наместника, или жандармского генерала. Появление каэнов на улицах города в утренние часы народ встречал хохотом. «Каэн восседал на верблюде или осле лицом к хвосту. На голове его был шутовской колпак, лицо перепачкано сажей. В руках он держал шумовку и ржавый вертел с насаженным на острие яблоком. Следом шли мытари, собиравшие дань с горожан. Примерно в полдень хан «попадал в плен». И его кидали в реку, где помельче. Там он отмывал сажу с лица и приобретал первозданный облик тбилисца», – рассказывает далее Гришашвили. Завершением игры становились застолья с песнями горожан, празднующих освобождение.
Было бы неправильно считать Каэноба исключительно тбилисским праздником, известны сельские варианты театрализованной битвы, в частности, аналогичные бои устраивали жители высокогорной Сванети под названием «Мурквамоба», а в Месхети подобный праздник именуется «Беробана».
Каэноба отражает характер грузин, неунывающих, умеющих посмеяться над превратностями судьбы и каждый раз после тяжелых испытаний находящих в себе силы не только подняться из руин, но и рассказать о своей истории артистично и с юмором. Ну, а берики своими песнями и танцами только подтверждают «диагноз», что грузины – неисправимые оптимисты.


Ирина ВЛАДИСЛАВСКАЯ