Этот вечер театральной Москвы вместил в себя и радость, и печаль. Прославленный академический театр имени Евгения Вахтангова прощался с легендарным коллегой – народным артистом СССР Юрием Яковлевым, обожаемым миллионами зрителей. Намеченную в театре на 2 декабря торжественную церемонию вручения «Звезды Театрала» - ежегодной независимой театральной премии, где в качестве жюри выступают сами зрители – решили не отменять. Великий артист не одобрил бы этого. Дарить людям радость праздника, свой искрометный талант – в этом был смысл его жизни. И в этот вечер он, незримый, сыграл еще одну, очень созвучную своей сущности, благородную роль, придав своим уходом атмосфере знакового события в театральной жизни столицы не только светлую грусть, но и особую изысканность. Долгая овация, которую устроил дружно вставший переполненный зал в память о Юрии Яковлеве, словно задала тон деликатности, дружелюбия и теплого человеческого единения всему, что происходило в дальнейшем. И это настроение было достойно сохранено до последней минуты празднества.
Для каждого из нас, тбилисских москвичей, вечер этот был наполнен особо волнительным ожиданием. В 2013 году впервые в истории «Звезды Театрала» была учреждена номинация «Лучший русский театр за рубежом», и в этом разделе среди многочисленных профессиональных претендентов на премию оказался и наш Тбилисский государственный академический русский драматический театр имени А.С. Грибоедова.
Неисповедимы пути Господни. Они все возвращают на круги своя. В уютном театральном зале символически переплелись прошлое и настоящее. Издательский дом «Новые Известия», учредивший одноименную газету, а позже – и премию «Звезда Театрала», в конце 90-х годов основал блестящий журналист Игорь Голембиовский, до того на протяжении семи очень трудных лет возглавлявший российскую газету «Известия». Голембиовский – коренной тбилисец, всей душой остававшийся им до раннего конца своих дней. И вот – спустя многие годы – в центре Москвы, на воспетом Булатом Окуджава Старом Арбате, на сцене Театра имени Вахтангова номинантов конкурса приветствует нынешний директор Издательского дома и главный редактор газеты «Новые Известия» Валерий Яков – один из самых ярких и отчаянно смелых журналистов известинской команды Голембиовского: вехи его творческой биографии обозначены высокими государственными наградами за репортажи после катастрофического Спитакского землетрясения в Армении в декабре 1988 г., из Белого Дома в октябре 1993 г., из больницы в городе Буденновске во время террористической атаки в июне 1995г. и других «горячих точек». Валерий Васильевич – неординарная личность, он, как магнит, притягивает к себе не только всех честных и талантливых журналистов, но и творческую интеллигенцию, которая видит в нем убежденного защитника славных традиций и ценностей культуры. Многие из этих единомышленников, мастеров театрального искусства России пришли на торжественную церемонию, радовались встрече друг с другом, ничуть не скрывали своего особого расположения к грузинской делегации, к ее руководителю, видному театральному и общественному деятелю, заслуженному деятелю искусств России, директору Тбилисского театра имени А.С. Грибоедова Николаю Свентицкому. Московская театральная элита прекрасно знает о значении грузинского сценического искусства, и, конечно – о вкладе этого человека в сохранение и укрепление российско-грузинских культурных связей. Основатель и президент Международного культурно-просветительского Союза «Русский клуб», учредитель журнала «Русский клуб» Николай Свентицкий в труднейших условиях проделал большую работу по мобилизации тбилисской русскоязычной творческой интеллигенции. То, что эта часть грузинского общества сохранила свой потенциал, продолжает активную профессиональную деятельность, стремится сохранить контакты с российскими коллегами и друзьями, расширить эти традиционные взаимоотношения, очень много значит для россиян, которые знают и любят Грузию, ее яркое самобытное искусство.
Перед вручением творческой награды на сцену вышла известная русская певица-бард Галина Хомчик. Изящная голубоглазая блондинка с гитарой запела на грузинском языке «Тбилисо». Зал, и без того наэлектризованный высокими чувствами, замер. И было в той кристальной тишине нечто неподвластное силе зла. Вечно живое. Незыблемое. Неприкасаемое. Были море улыбок сквозь светлые слезы и шквал аплодисментов.
Вдохновенное исполнение «Тбилисо» перед обнародованием победителя «Звезды Театрала» в номинации «Лучший русский театр за рубежом» прозвучало провозвестием о победе Тбилисского театра имени Грибоедова! Московские театралы, тысячи столичных зрителей отдали свои голоса и симпатии творческой деятельности и спектаклям русского театрального коллектива из Грузии. Николаю Свентицкому была вручена «Звезда Театрала» - фарфоровая фигурка мима, который держит в руках золотую звезду (работа дизайнера Фабрицио Сманиа).
Сценическое воплощение повести «Холстомер» Льва Толстого заняло особое место в богатой коллекции театральных шедевров великого режиссера Георгия Александровича Товстоногова, долгие годы бессменно руководившего ленинградским Большим драматическим театром. Никому не удавалось с такой достоверностью и глубоким проникновением в философскую и психологическую суть «прочитать» бесконечно трогательную и актуальную во все времена историю, как это сделали Георгий Товстоногов – уроженец столицы Грузии, в начале своей блистательной карьеры поставивший не один спектакль в тбилисских театрах имени Грибоедова и юного зрителя, и его любимый актер Евгений Лебедев, который в 1940-1949 годах работал в Тбилиси, любил наш город и считал его своим родным. Все дальнейшие попытки постановок «Холстомера» становились либо беспомощным копированием спектакля БДТ, либо и вовсе терпели фиаско.
Очень я волновалась, подъезжая к сияющему огнями зданию Московского губернского театра Сергея Безрукова, где инсценировка «Холстомер. История лошади» в постановке художественного руководителя Театра имени Грибоедова, лауреата Государственной премии Автандила Варсимашвили венчала заключительный этап ХI Международного театрального форума, составной части IV Международного славянского форума искусств «Золотой Витязь». Творческими соперниками грибоедовцев были русские театры из России, Украины, Белоруссии, Сербии, Болгарии и других стран православной традиции, представившие на конкурс 25 своих лучших постановок. Как воспримет искушенная московская публика новую версию «Холстомера», столь звездного на литературном и театральном небосклоне?
Вереницы припаркованных машин, большие группы людей, спешащих от метро к театру. И, конечно, Николай Свентицкий в элегантном костюме, без головного убора (в этот ветреный снежный вечер), окруженный московскими театралами с букетами цветов. Отлично! - мелькнуло в голове. И совсем я успокоилась, прочитав в программке очень деликатное посвящение спектакля памяти Товстоногова и Лебедева. Почему-то сразу появилась уверенность, что мы увидим самобытное, захватывающее эстетическое действо.
Безусловной удачей режиссерской инсценировки «Холстомера» стала ее абсолютная самостоятельность. Подчеркнута линия критической оценки мыслящим существом нравственного перерождения человека, института собственности – оценки прямой и опосредованной, обозначенной Виктором Шкловским на примере этой повести Льва Толстого, как прием «остранения». И, конечно, умным и чутким режиссером Автандилом Варсимашвили проявлено бережное отношение к основе произведения русской классической литературы. Чрезмерное рвение к «осовремениванию» классики – давно набившая оскомину беда сегодняшнего театра в целом. Версия грибоедовцев, при всей ее визуальной современности, избежала упрощения сути мудрости великого русского писателя. Соответствие определенным требованиям зрелищности сегодняшней театральной реальности достигается здесь рисунком пластического решения темы. Убедительным оказался режиссерский ход в решении образа главного героя. Холстомер, представленный в трех ипостасях, в трех разных временных измерениях, представляет зрителю трагическую историю лошади во всем объеме толстовского живописания и философского осмысления образа. Не явно, но подспудно ощущается намерение режиссера-постановщика выстроить по-своему интонированную концепцию смыслов и подсмыслов толстовской повести, и в полемике с авторитетными предшественниками он опирается на опыт творческого дерзания в ранее осуществленных им постановках сценических версий «Гамлета» Шекспира, «Мастера и Маргариты» Булгакова, «Кавказского мелового круга» Брехта…
Не буду углубляться в разбор спектакля, думаю, о нем говорилось и еще будет сказано много. Но, признаюсь, мне, уже давно не поддающейся воздействию театральных страстей, несколько раз пришлось прослезиться: была глубоко тронута искренним и очень изящным драматизмом старого Холстомера в исполнении замечательного, эмоционально трепетного актера Валерия Харютченко. (За исполнение роли Холстомера он награжден Золотым дипломом XI Международного театрального форума «Золотой Витязь» - Ред.)
Многих добрых слов заслужили создатели спектакля, его лаконичная и емкая сценография, яркие неожиданные находки художника Мириана Швелидзе, впечатляющая музыка композитора Зазы Коринтели и органичное ее оформление Элисо Орджоникидзе, профессиональные достоинства актеров. Щедрым и согревающим душу предновогодним подарком стала впечатляющая победа Тбилисского театра имени А.С. Грибоедова в Москве, и понятно воодушевление, с которым принимала его московская театральная публика. Осыпая цветами и овациями. Как самых дорогих и родных людей.
В зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя на торжественном закрытии IV Международного славянского форума искусств «Золотой Витязь», «Холстомер» грибоедовцев был удостоен главной награды – Гран-при этого почетнейшего форума, полученной из рук его президента, члена Патриаршего Совета по культуре, народного артиста России Николая Бурляева.
Двойная победа русского театра из Грузии в столице России – Москве!
Ирина ШЕЛИЯ
г.Москва |
По уже сложившейся доброй традиции Тбилисский государственный академический русский драматический театр имени А.С. Грибоедова и Международный культурно-просветительский Союз «Русский клуб» пригласили маленьких зрителей и их родителей на благотворительную новогоднюю программу. Она, как всегда, была весьма насыщенной и разнообразной и включала целый ряд представлений – «Двенадцать месяцев», «Чиполлино», «Алые паруса», «Аленький цветочек», «Морозко», «Рождественская сказка», «Сказка о царе Салтане», а также премьеру музыкальной сказки «Золушка» по любимой всеми поколениями зрителей пьесе Евгения Шварца. Спектакль поставили худрук театра Авто Варсимашвили и молодой режиссер Георгий Чхаидзе. В новогодних представлениях была занята вся труппа театра Грибоедова – она с удовольствием показала свое искусство юным зрителям. По окончании праздничного спектакля дети получили в подарок сладости и яркую книжку «Доктор Айболит» Корнея Чуковского – это красиво оформленное двуязычное издание (художник – Соня Элиашвили), выпущенное «Русским клубом» к 85-летию со дня выхода этой замечательной сказки в свет. В книжку включены русско-грузинский словарь, веселые задания, интересные вопросы и кроссворды. Пятый год подряд МКПС «Русский клуб» в серии «Детская книга» выпускает адаптированные издания для юных грузиноязычных читателей, - эти чудесные книжки, созданные с любовью и вкусом, пользуются у них неизменным успехом. Сказку «Айболит» получили в подарок более пяти тысяч детей.
Большая новогодняя премьера состоялась за несколько дней до наступления Нового года. Она прошла с большим успехом. Более 800 маленьких зрителей, пришедших на спектакль, получили огромное удовольствие от этого театрального праздника. Среди тех, кто от всей души аплодировал актерам, перевоплотившимся в образы героев «Золушки», были и дети с ограниченными возможностями, - в новогодние дни это уже тоже стало доброй традицией.
Ежегодно в дни новогодних каникул МКПС «Русский клуб», при поддержке Международного благотворительного фонда КАРТУ, проводит масштабную художественно-благотворительную акцию. Билеты на спектакли безвозмездно переданы школам Тбилиси и различных регионов Грузии, приглашены воспитанники детских домов, школ-интернатов и реабилитационных центров.
С 27 декабря 2013 по 24 января 2014 в театре им. А.С. Грибоедова было показано 36 представлений, которые посмотрели более 20 тысяч зрителей.
В канун Рождества Христова воспитанники одного из тбилисских детских домов получили подарки от Международного благотворительного фонда «Карту» и Международного культурно-просветительского Союза (МКПС) «Русский клуб». Этот детдом семейного типа был открыт несколько лет назад после того, как семья экс-премьера Бидзины Иванишвили пожертвовала средства на его здание. При нем действует Дневной центр для детей из социально незащищенных семей. Ежедневно сюда приходят около двадцати воспитанников. Детский дом находится под патронатом благотворительного фонда «Наш дом», основанного заслуженной артисткой Грузии Нинель Чанкветадзе.
От фонда «Карту» и «Русского клуба» ребята получили в подарок сладости и книги «Айболит» Корнея Чуковского, «Рождественский подарок» Ильи Чавчавадзе и «Аленький цветочек» Сергея Аксакова.
Соб. инф. |
|
|
«И то же в вас очарованье...» |
Канули в Лету времена, когда импресарио, заключая контракт, оговаривали, что актриса амплуа героини или гранд-кокет имеет право посещать только ювелирные магазины, разъезжать только в коляске, никаких овощных лавок и пеших моционов в местах скопления публики. Так создавался образ небожительницы.
Имидж Людмилы Артемовой-Мгебришвили одним словом можно охарактеризовать как антигламур – простая прическа, удобная обувь. И выглядит при этом потрясающе. Она будто бы сошла с полотен Венецианова – светится внутренним светом, красотой, над которой не властны ни время, ни житейские обстоятельства. Высокая, статная, легкая в движении. Ей не нужны ни лукавые уловки кокеток, ни косметические ухищрения. Ее стиль – естественность. Цельная натура, для которой важнее всего быть в мире с самой собой. Не любит суеты, не читает дамских романов и детективов. Не боится показаться старомодной, отстаивая каждым своим поступком равновесие гармонии, сдающей в современном мире позиции под натиском агрессивных ритмов, которые приводят слушателей к бессмысленному экстазу. Обладает качеством исконно интеллигентным – никакой агрессивности, доброжелательный взгляд на окружающую действительность.
Существует теория, что каждый человек соответствует определенному библейскому или мифологическому персонажу. Правда, противники утверждают, что человек с течением времени пребывает в различных ипостасях, скажем, в юности женщина может походить на охотницу Артемиду, затем – на Афродиту, в зрелости превращается в мудрую Афину или домоправительницу Геру – у каждого возраста свои приоритеты.
Наша героиня напоминает воспетую поэтами – от Гомера до Мандельштама – ахейскую жену Пенелопу. Люся, позвольте ее именовать этим милым именем, всю жизнь ткет свое покрывало, вплетая в него нити любви к семье и театру, незабываемые воспоминания. Ее супруг много колесил по свету с камерой кинооператора, но в отличие от Одиссея, всегда спешил вернуться к родным пенатам, к своей Люсе. Они познакомились в стенах ВГИКа, где Александр Мгебришвили одновременно с будущей актрисой учился на оператора, поженились влюбленные студентами и не расставались всю жизнь. Три года назад случилось непоправимое – закончился земной путь ее Шурика. Но это тема – закрытая для посторонних глаз, потому что подлинное горе не совместимо с видимыми дневному свету слезами. Людмила Ивановна, несмотря на всю свою мягкость в общении, человек закрытый. В свой мир впускает до порога. Ограничимся тем, отметив, что она нашла в себе силы научиться жить и благодарить Творца за то, чем владеет сегодня, жить, заботясь о сыне, внуках, любимых золовках, продолжая создавать на сцене новые образы.
В ее послужном списке, множество ролей, оставшихся в нашей памяти – Клементина в «Забыть Герострата» Григория Горина, Гермия в постановке «Сон в летнюю ночь» Шекспира, Екатерина Ивановна в «Женщине» по пьесе Леонида Андреева, Она в «Запасном аэродроме» Чхеидзе, Шарлотта Ивановна и Раневская («Вишневый сад»), Императрица Александра Федоровна («Распутин»), Эльмира («Тартюф»), героиня из спектакля по произведениям русской советской прозы «Рашен блюз», Сваха («Жизнь прекрасна!» по рассказам Чехова), мадам Ракен («Тереза Ракен»), Наташа («Мастер и Маргарита») - всего не перечислишь.
Золотая медалистка и Мисс ВГИК – вот так началась биография Люси Артемовой. Родилась она в городке Суворов Тульской области, который моложе нашей героини на целых пять лет. Собственно городом населенный пункт стал именоваться после того, как на реке Черепеть построили ГЭС, а до этого было поселение, основанное по легенде солдатами фельдмаршала Суворова.Выходит, что первыми суворовцами в России были не безусые кадеты, а уцелевшие после баталий ветераны, прошагавшие по Европе и, возможно, тащившие на себе пушки через Альпы. Так, что малая родина Люси имеет исторические корни – с одной стороны, три часа езды до Москвы, с другой – Куликовское поле, куда суворовских школьников возили на экскурсии.
Не удивительно, что суворовская стойкость – это одна из семейных черт Артемовых. Трое детей добились значительных успехов. Людмила Ивановна – заслуженная артистка Грузии, одна из ведущих актрис Грибоедовского театра, в котором работает 40 лет. Старший брат был вторым секретарем ЦК Компартии Киргизии, младший брат – инженер, выпускник МФТИ.
Умница-разумница Люся, участница всевозможных олимпиад и спортивных соревнований, собиралась посвятить свою жизнь самой благородной профессии – лечить людей, что всячески поощряли мама-учительница и папа-инженер. В середине 60-х шумно ломали копья физики и лирики, однако мерилом успешности считался Московский первый медицинский институт, один из самых престижных вузов страны после МГИМО, где обучались дети партийных бонз и дипломатов. Но был для юных мечтателей еще один соблазн: творческие вузы с конкурсами по 200-300 человек на место – какая «Фабрика звезд» может похвастаться этаким рейтингом!
На дворе стоял 1966 год, запомнившийся молодежи той поры по романам Василия Аксенова, мини-юбкам и прямыми трансляциями по Интервидению чемпионата мира по футболу с лондонского стадиона «Уэмбли». Это было время побед в космосе и ощущения, что все пути перед тобой открыты.
Что же удивительного в том, что Люся, прочитав в «Комсомолке» о наборе во ВГИК, решила стать артисткой. Родители разрешили ей попробовать свои силы в конкурсе. Дело происходило весной до экзаменов на аттестат зрелости, и помешать медицинской карьере неожиданные фантазии никаким образом не могли. С напутствием «пусть попробует и успокоится», дочку отпустили на первый тур. Однако, надежды на провал не оправдались – Люсю допустили к следующим испытаниям. И в итоге она была принята в числе шестнадцати счастливчиков в мастерскую профессора Бориса Андреевича Бабочкина.
Так началась прекрасная студенческая пора во ВГИКе.
- Это был праздник! - рассказывает актриса. - Атмосфера была особенная. Мы дневали и ночевали в стенах института. Каждую неделю – просмотры студенческих работ, из Белых Столбов привозили фильмы, которые не шли на большом экране. До сих пор помню впечатление от «Царя Эдипа» Пазолини, «Корабля дураков» Крамера и других шедевров. Иногда в архиве Госфильмофонда нам выдавали копию всего на одну ночь – в институте устраивали ночные просмотры, а утром коробки возвращали. К нам постоянно приезжали гости – разве можно забыть встречу с Глорией Свенсон, звездой немого кино, сыгравшей стареющую и всеми забытую актрису в картине «Сансет Бульвар» Уайлдера. Но главным, конечно, были занятия с нашим мастером – Бабочкин и сейчас, спустя годы остался для нас, его учеников, неоспоримым авторитетом.
Однокурсницами Люси стали Елена Соловей, Наташа Богунова. Курсом ниже в мастерской Герасимова учились три Наташи – Белохвостикова, Гвоздикова и Бондарчук. На первом курсе наша героиня удостоилась от Бабочкина оценки «пять» за исполнение роли Катарины в «Укрощении строптивой», а Сергей Герасимов добавил: «Пять с большим плюсом».
- Вгиковцы, как рыбак рыбака, видят друг друга издалека?
- Есть такое содружество. Недавно Эльдар Шенгелая пригласил сыграть в своем новом фильме небольшую роль. Было интересно, но сложно – атмосфера на съемках довольно специфическая. В очередной раз убедилась, что я театральная актриса. В театре все по-настоящему, в режиме реального времени. Когда после получения диплома мне посоветовали идти в театр, я испытала некоторое разочарование. Но мои наставники предугадали, что буду работать именно на сцене, а не сниматься в кино. Мой типаж был не очень востребован в кинематографе той поры. Хотя думаю, все дело случая. Пример – судьба Леночки Соловей. Беленькая, неброская, человек необычайно душевный и добрый. Все поразились, когда увидели Леночку на экране – настоящая звезда немого кино. Такой ее никто представить не мог, а Рустам Хамдамов разглядел. Позднее он начал работу над фильмом «Раба любви», но, как рассказывали, не справился с процессом производства крупного проекта и Хамдамов прекратил работу. Стоял вопрос о закрытии картины, положение спас Никита Михалков. Он привнес в картину много своего.
- Выходит, не жалеете, что не кино, а театр стал главным в судьбе?
- Не жалею. Театр – это прекрасно. Но, тем не менее, главное для меня – мои родные, затем – искусство.
- Что можно сказать о сегодняшнем театре имени Грибоедова?
- Театр сегодня на подъеме. Тепло приняты наши новые постановки на театральных смотрах в близком зарубежье – «Женитьба» в Одессе, «Холстомер. История лошади» в Санкт-Петербурге. Готовимся показать «Холстомера» в рамках программы фестиваля «Золотой витязь» - в декабре везем этот спектакль в Москву. Недавно успешно прошла премьера постановки Автандила Варсимашвили «Маяковский». Первый показ состоялся в Кутаиси на родине поэта в дни Международного русско-грузинского поэтического фестиваля «Во весь голос» и был тепло встречен зрителями. На тбилисской премьере собралась солидная публика, которая также великолепно приняла спектакль. Перед первым репертуарным показом мы очень волновались, поскольку в зале была, почти целиком, молодежная аудитория. Перед началом действия слышались смешки, детские голоса. Когда поднялся занавес, в партере стояла мертвая тишина, мне даже почудилось, что зал пустой. Но вот, наконец, последовала реакция на происходящее на сцене. Получилось единение, которое так важно для успеха спектакля. Молодой зритель нас услышал и принял постановку, это было такое счастье! Иногда говорят, что в городе осталось мало русскоязычных людей. Но я утверждаю, что у нас нет проблем со зрителем. Грибоедовский театр ценят и любят – у нас благоприятная ситуация для работы и творчества.
- Мы настолько погрязли в критиканстве, что позитивные оценки вызывают долю недоверия. Так ли все хорошо на самом деле?
- Проблемы и причины для недовольства всегда найдутся. Однако важно, на какие критерии ориентироваться, как себя оценивать в окружающей реальности. Я люблю театр абсурда, но не принимаю его в жизни. Абсурдно не видеть, насколько изменилось положение за последние годы. Много лет Грибоедовский театр находился на гране развала. Вспоминать страшно! В недоброй памяти 90-х был такой случай: спектакль назначен на 31 декабря. На улицах темень, в домах холод. Театр заледенел. В кассе продали всего два билета, и спектакль отменили. Артистов обзвонили, а Наталье Михайловне Бурмистровой никто не сообщил об отмене. Видимо, посчитали, что ее предупредят первой, а может быть решили, что кто-то сообщил новость лично, поскольку она каждый день приходила в театр. Бурмистрова, как обычно, пришла часа за два до представления, она всегда следовала этому правилу, в отличие от всех нас, прибегающих к спектаклю в лучшем случае минут за сорок пять. Прошла в свою гримерную, собралась с мыслями, настроилась, тщательно загримировалась и стала ждать, когда ей принесут парик и платье. Никто не приходит! Наталья Михайловна отправилась выяснить, что происходит, и наткнулась на запертые двери. Узнав от вахтера, что спектакль отменен, горько расплакалась. Новый год близится, а тут такая боль, что никому не нужна, что забыта.
- Фирсом себя не называла?
- Наверно, пережить эту обиду ей помогло осознание, что это наша общая беда – отмена спектакля. Мы же работали вопреки всему, даже выпускали премьеры. Представьте, что в день премьеры «Ямы» на сцене температура была плюс семь, а на артистках легкие платья. Такого холода никогда переживать не доводилось – промерзли до самых печенок. Но доиграли.
- Как долго продолжался этот экстрим?
- Лет восемь. Потом ситуация стала налаживаться, благодаря нашему директору Николаю Николаевичу Свентицкому, финансовой поддержке Бидзины Иванишвили. В чести грибоедовцев, дотации разделили не только между актерами, а между всеми сотрудниками – рабочими сцены, билетершами, уборщицами. Не были обделены ветераны сцены. А это о многом говорит. Наверно, ни один из сотрудников нашего театра не может пожаловаться, что к нему отнеслись без внимания в горе и в радости. Мы постоянно ощущаем всемерную поддержку от нашего руководства. А это очень важно. Поэтому и ситуация сложилась благоприятная. Тандем – директора Свентицкого и худрука Автандила Варсимашвили дал впечатляющие результаты. Николай Свентицкий постоянно проводит масштабные проекты, которые имеют международный резонанс. Заслуга Автандила Варсимашвили не только в его замечательных постановках, но и в том, что он пригласил в труппу из грузинских театров много талантливых актеров, владеющих русским языком. Это было необходимо, так как театр испытывал дефицит в исполнителях.
- Тем не менее, актеры народ амбициозный. Неужели, нет обычных для театра…
- Интриг, вы хотите сказать? Мне кажется, что стереотип о том, будто театр – это место, где только и жди шпилек от завистников, сильно преувеличен. Интриг в театре не больше и не меньше, чем в учительской или редакции. А вот закулисные сплетни – востребованный товар для прессы. На самом деле, театром движут иные механизмы. Каждый режиссер заинтересован, чтобы на сцене был сильный состав. Никакие протеже здесь не помогут.
- А как же чувство соперничества, зависти?
- Сегодня у кого-то эффектная роль, завтра тебе поручат прекрасную партию – это естественный процесс. В настоящее время у нас появилось много новых актеров – свежая струя необходима театру. На сцене должна играть молодежь, она создает энергию, спектакли должны быть зрелищными, актеры – демонстрировать пластику движений.
- Вы наделили образ Вязопурихи пронзительной нежностью...
- В «Холстомере», по замыслу Варсимашвили, моя Вязопуриха выступает как символ единственной любви, сопровождающей главного героя, практически все время на сцене. Конечно, эта роль мне очень дорога, и я с огромным волнением подхожу к каждому спектаклю. Совсем не важно, большая роль или маленькая отведена тебе в постановке, каждая требует работы и шлифовки. В молодости мне отвели амплуа «героини», а хотелось характерных, комедийных ролей. Такую роль мне поручил Сандро Товстоногов в постановке «Точка зрения».
- В вашем исполнении Кабато в «Хануме» не просто острохарактерная, а национально характерная сваха – чувствуется сочный колорит старого города. Насколько быстро вы сроднились с Тбилиси?
- Тбилиси покорил сразу, как у Беллы Ахмадулиной – «…поцеловал, околдовал на жизнь, на смерть и наповал быть вечным узником Метехи». Прекрасно приняла новая родня: я попала в семью настоящих интеллигентов, подлинных аристократов духа. Я очень быстро стала ощущать себя своим человеком в компании друзей мужа, полюбила своих домочадцев, тбилисский уклад. Мне в Тбилиси понравилось все – старинные особняки нашей улицы, соседи, шумный базар, солнце. А какая у нас была свадьба! Друзья до сих пор вспоминают ее с восторгом. Мы решили, что пригласим только молодежь, самых близких друзей, а таких оказалось человек восемьдесят. Стол был накрыт в модном в то время ресторане на Тбилисском море. Веселье уже бьет через край, и вдруг, перекрывая шум и гам, под звуки доли в зал входят красавцы в чохах. И начинают кружить в танце так, будто мощные орлы спустились на грешную землю с заоблачных высот. Гости повскакали с мест и стали в восторге отбивать такт ладонями. Это Илико Сухишвили, отец Тенгиза – одного из ближайших друзей моего мужа, подарил нам восхитительный танец, специально приехав на другой конец города, чтобы пожелать нам счастья. Тогда я не умела танцевать картули, но невесту и жениха вытащили в центр зала, и пришлось пройтись в танце перед артистами легендарного ансамбля. Я счастлива, что сумела застать Тбилиси во всем блеске той удивительной поры, познакомиться с творческой элитой города, узнать и понять красоту души нашего города. Прекрасно встретили меня и в театре. В то время на сцене Грибоедовского блистали Наталья Бурмистрова, Тамара Белоусова, Валентина Семина, Мавр Пясецкий, Муся Кебадзе, Даниил Славин, Ефим Байковский. Правда, и тогда актеры старшего поколения сокрушались о былой славе нашего театра. Они с интересом восприняли приход новичков, сразу приняли нас в свою компанию, позволив насладиться не только партнерством на сцене, но и одарили нас своей дружбой. Постоянно приглашали к себе на посиделки Мавр Пясецкий и его жена Муся Кебадзе. Маврик называл их «девичниками», встречал нас в переднике и сообщал, что сегодня побалует чем-то особенно вкусненьким. Но самыми притягательными были, конечно, не кулинарные изыски, а замечательная атмосфера этих вечеров, на которых собирались Тамара Белоусова, главный художник театра Евгения Донцова, заведующая труппой Нона Плотникова, актрисы Белла Белецкая, Нелли Килосанидзе, Лариса Крылова, Валентина Воинова.
- Словом, после Москвы вы не чувствовали себя обделенной обществом, не считали, что попали в провинцию?
- Какая провинция! Петр Фоменко ставил спектакль, в котором мне дали первую роль через два месяца после приема на работу. Это была постановка «Дороги цветов» Валентина Катаева. Актерский состав был очень сильный – в спектакле были заняты Белоусова, Славин, Юрий Васильев, Лариса Крылова. Главную роль Фоменко поручил Арчилу Гомиашвили, хотя уже ходили разговоры о том, что актер собирается переезжать в Москву. Фоменко настолько упорно предупреждали, что Гомиашвили его подведет, что, в конце концов, режиссер не выдержал и открытым текстом за месяц до премьеры спросил у Арчила:
- Ты меня подведешь?
- Только, если умру! - ответил Гомиашвили.
И улетел в Москву за две недели до премьеры. Фоменко срочно ввел в спектакль Джемала Сихарулидзе, который великолепно сыграл Завьялова.
- Это был первый спектакль Фоменко в Грибоедовском? Как вообще мэтр оказался в Тбилиси?
- В Москве Фоменко не давали работать, закрыли несколько его спектаклей. Гига Лодкипанидзе протянул опальному режиссеру руку помощи, пригласив его в Грузию. Петр Наумович поставил в Тбилиси два спектакля – первой постановкой стал «Свой остров». Он проработал в нашем театре два года, а потом вернулся в Москву. Недавно из Москвы приезжала съемочная группа – ученики Фоменко снимают о мастере фильм, в который включили рассказ о тбилисском периоде его творчества. Интервью дали уже болевший Гига Лордкипанидзе, драматург Петр Хотяновский, Валя Воинова и я.
- Каково было работать под руководством Фоменко?
- Необычайно интересно! Он весь искрился умом, юмором, иронией. Это было упоительно, но достаточно трудно, потому репетиции длились с десяти утра до шести-семи вечера. Фоменко вникал во все тонкости и детали. Он буквально «дрессировал» исполнителей. Сам руководил художественным оформлением спектакля, сам выбирал костюмы, показывал актерам походку их героев, интонации, жесты. Константин Райкин метко отметил, что Фоменко делал недопустимые вещи, но делал это настолько гениально, что противиться ему было невозможно, надо было только принимать диктат мастера.
- Ваш сын, Давид Мгебришвили, избрал профессию режиссера. Не задумывались над тем, чтобы сыграть в его постановке?
- Он категорически против. В вопросах творчества Дато становится непреклонным. Иногда рискую ему что-то советовать, но мой сын не принимает никаких компромиссных вариантов. Отвергает всяческие попытки облегчить восприятие спектакля. Считает, что недопустимо идти на поводу потребностей зрителя. По его мнению, развлекаться можно в другом месте. У театра другие, более высокие функции. Он прав, но это нелегкий путь.
- Вполне закономерный, наследственный максимализм. А кто оказал на вас самое большое влияние?
- Конечно, Бабочкин.
- Чапаев!
- И вы туда же! Эта роль стала для него и знаковой, и роковой. Внешне в нем ничего не было от Чапая. Он был изысканным, утонченным до мозга костей. Джентльмен, прекрасно одетый, с безукоризненными манерами и белоснежными крахмальными носовыми платками. Обладал сумасшедшей актерской энергетикой. Человек глубокой культуры и обширных знаний. Но при всей своей интеллигентности, он был остер на язык, умел нанести разящий удар оппоненту, заставить считаться с его мнением, был строгим руководителем. На нашем курсе учился один очень перспективный молодой человек. Он привык быть баловнем успеха и однажды на репетиции насильно поцеловал партнершу. Завязалась ссора, и парень дал пощечину девушке. О случившемся узнал Бабочкин. Он вошел в аудиторию белый, как мел, и велел хулигану собирать вещи. Обидчик был отчислен из ВГИКа и не восстановлен, хотя за него многие заступались, включая Герасимова. Уже после окончания ВГИКа мы однажды встретились с сокурсниками. Стали вспоминать наших учителей. Кто-то отметил, что даже в мелочах Бабочкин умел подать себя красиво: «Помните, как он картинно держался за сердце, когда останавливался, чтобы передохнуть на лестнице?» Некоторое время спустя наш любимый мэтр скоропостижно скончался за рулем. Он успел нажать на тормоз и остановить машину у «Метрополя», но не успел дотянуться до нитроглицерина в кармане. Узнав об этом горе, я вылетела в Москву, пришла накануне похорон к его жене Екатерине Михайловне в осиротевшую квартиру в высотном здании, в котором размещалась гостиница «Украина» и жили столичных знаменитостей – в том же доме обитал Сергей Аполлинариевич Герасимов. Мы поплакали, пошли пить чай, и дочь Бабочкина сказала: «Представляешь, у папы не осталось сердца в обычном понимании – сплошные рубцы!» Считалось, что у Бориса Андреевича было три инфаркта. Оказалось, что еще десять он перенес на ногах. «Картинно, останавливаясь на ступеньках», - про себя подумала я.
- Что для вас главное в человеке, помимо порядочности, доброты и прочих добродетелей?
- Способность оставаться самим собой. Актеры иногда заигрываются, трудно определить, где заканчивается правда и начинается «притворство по призванию». Только большим личностям дано становиться неповторимым в жизни, а таких – единицы.
- Вы не пробовали писать воспоминания?
- У нас в семье, мне кажется, талант писательства достался внучке – все время что-то пишет, вроде хорошо получается. Поскольку у старшеклассников график достаточно напряженный, надо иметь волю и стремление, чтобы успевать писать помимо сочинений на заданную тему еще и собственные.
- Есть надежда, что внуки продолжат творческую династию семьи?
- Пока не ясно. Они хорошо учатся, владеют иностранными языками. Продвинутые пользователи компьютеров, планшетов и прочих современных штучек. Надеюсь, что они увлекутся науками, или еще лучше - медициной. Но кто знает, как сложится их жизнь. Я же сама в их возрасте неожиданно круто изменила свои планы.
- Не жалеете?
- Нет, повторила бы все сначала.
Ирина ВЛАДИСЛАВСКАЯ |
Он родился на вулкане с видом на океан.
Как это произошло?
После войны его отцу, офицеру-артиллеристу, предложили на выбор несколько мест службы.
- Митя, зачем нам ехать в разбомбленный Берлин? - сказала мама, - поехали на Дальний Восток.
Так Харютченки оказались на Курилах.
Оба сына – Валерий и Александр появились на свет на острове Шум-Шу.
Три года жизни он слушал колыбельные под аккомпанемент Тихого океана. Через три месяца после отъезда семьи в Москву территория гарнизона была смыта мощным цунами. О жизни на краю земли в памяти остался только океан.
Теория Льва Николаевича Гумилева о взаимодействии этногенеза и биосферы Земли строится на влиянии ландшафта на личность. Можно долго и заумно объяснять причину различия натур, рожденных на разных широтах, а можно сказать кратко – горы и степь лежат в основе разнообразия горцев и степняков. Вулкан, пусть и потухший, и океан не могли не оказать влияния на судьбу братьев. Старший стал известным артистом. Младший – известным композитором.
Валерию Харютченко от океана досталось ощущение безмерности мира. От вулкана –пульсирующие импульсы из тектонических слоев памяти и внутренние страсти, будоражащие его неуемную душу. Они прячутся глубоко внутри и мало заметны для постороннего глаза. Внешне он всегда корректен, выдержан. Типичный чеховский интеллигент. Он обладает идеальной актерской внешностью, позволяющей лепить из своего лица и тела диаметрально противоположные образы, с минимальными затратами перевоплощаться в самые неожиданные ипостаси.
Кроме того, степняк, переехав в Грузию, не смог не стать отчасти горцем.
Валерий Харютченко не вмещается в обычные рамки. Актер, поэт, мыслящий человек, прилежно наблюдающий за ходом времени, пробующий себя в режиссуре.
Одесский десант
Недавно грибоедовцы вернулись с международного фестиваля «Встречи в Одессе», в этом году посвященного 100-летию со дня рождения Георгия Александровича Товстоногова. Именно поэтому фестивальной «первой ласточкой» оказался театр с родины Товстоногова – Тбилисский академический русский драматический театр имени А.С. Грибоедова.
Критики отмечали, что гости из Грузии показали увлекательную версию гоголевской пьесы «Женитьба» в постановке лауреата Государственной премии Грузии и премии имени Котэ Марджанишвили Автандила Варсимашвили, удостоили похвалы всех участников спектакля. О Харютченко написали: «Самого Пьера Ришара в ролях влюбленных неудачников заткнул за пояс Валерий Харютченко, он же отставной моряк Жевакин – как красноречиво он напевал, надвигаясь на невесту и отплясывая чечетку: «Эх, яблочко, куда ты котишься?»
Настойка на совести
Вне сцены Харютченко, по-моему, больше всего созвучен с персонажем Фазиля Искандера, который бился над созданием самолета на мускульной тяге. С героем «Стоянки человека» Харютченко роднят верность идее и афоризмы, как нельзя лучше объясняющие его суть. Например, что «мудрость – это ум, настоянный на совести». Умное решение может быть безнравственным, а мудрое – нет. И такой коктейль мало кому по плечу.
В «Кроткой» по Достоевскому сердце его героя разрывается между практичностью ростовщика и нежностью. В «Холстомере» сконцентрирована мировая боль: жертва старается искупить грехи своего мучителя. Сложен и выразителен в его исполнении Иешуа в «Мастере и Маргарите». Комичен майор в детективе по Агате Кристи. Гротесково-драматичный образ создан в спектакле по пьесе Э.Радзинского «Убить мужчину». За плечами Валерия Харютченко десятки классических и современных ролей. Его актерские работы стали визитной карточкой современного Грибоедовского театра.
Ангел для трудоголика
- Мне приходилось слышать от коллег в России: почему ты застрял в Тбилиси, - рассказывает Валерий, - в ответ я перечисляю свои работы. И они говорят: «Да, брат, ты развернулся! Ты выбрал правильный путь».
Тбилисцем Валерий Дмитриевич стал, поступив в Грибоедовский театр после окончания Щепкинского училища, в 1973 году. И вот сорок лет Харютченко – неотъемлемая часть культурной элиты города.
Много лет назад, когда я была шапочно знакома с Харютченко (видела его исключительно на сцене, и был он для меня «актером, то есть существом высшим»), случайно столкнулась с Валерием, спешащим куда-то с шуршащими пакетиками в руках. Оказалось, он бегал на рынок, чтобы купить какие-то особенные продукты и травы для Наталии Михайловны Бурмистровой, которую трогательно опекал в последние годы ее жизни.
Застигнутого в столь необычном амплуа актера я стала про себя называть – «ВаХ!» Несколько позднее он был переименован в «ВХ»: поменяй буквы местами, получится пасхальная аббревиатура. И в том тоже был свой сокровенный смысл. Одержимость профессией помогла ему преодолеть кризис после сложнейшей операции. Даже на больничной койке он продолжал вынашивать свои творческие замыслы. Его мысли и стремления показались интересными Белому ангелу, которого он ясно увидел у своего изголовья. Как бы там ни было, Ангел подежурил в палате и благополучно удалился, а ВХ стал потихоньку набирать форму.
Харютченко не подвержен соблазнам, идущим вразрез с его принципами: отвергает выгодные, но конъюнктурные предложения. Живет он с женой – Инной Безиргановой, человеком творческим и много и интересно пишущим о культуре и театре, в скромной квартирке в центре города.
На стенах – картины, написанные известным художником и другом Олегом Тимченко – белая карусельная лошадка, ставший во фрунт солдатик в старинном мундире на фоне дымящихся пушек и рядом с ним полненький ангел с лицом усталого сельского священника, простодушно решает дилемму, куда же девать служивого – отправить прямиком к Святому Петру или пусть еще повоюет.
- Я и есть этот самый солдатик, - говорит Валерий Дмитриевич.
Действительно, трудно служить ангелом. Тем более, ангелом-хранителем актера и поэта, привыкшего жить «на разрыв аорты». Он – заядлый трудоголик. Ежели засевшая в голову идея начинает обретать различимые контуры, готов пестовать ее, позабыв о сне и еде.
Реквием по Тарелкину
Актерская концентрация – категория из области алхимии. Как она достигается? Некоторый свет на эту извечную загадку для непосвященных, то есть для нас, зрителей, позволяет пролить эпизод, рассказанный, нет, скорее представленный Валерием о том, как он репетировал, но так и не сыграл Тарелкина. («Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина – пьеса о мелком чиновнике, задумавшем инсценировать свою смерть и исчезнуть вместе с компроматом на своего начальника, а затем шантажом вынудить у того изрядную сумму и зажить в свое удовольствие. Заканчивается трагикомедия провалом и унижением обманщика).
- Постановщиком был режиссер Давид Цискаришвили, недавно скончавшийся в Иерусалиме, но похороненный в Тбилиси, - вспоминает Валерий. - Приступили к работе на площадке. Первая сцена начинается с большого монолога Тарелкина. Чувствую, что не могу ни двинуться, ни слова сказать. Ступор какой-то! Измучил и себя, и партнершу. Наконец пообещал Дато, что завтра все получится, и пошел домой. Всю ночь терзался, что же я должен такое особенное сделать, чтобы найти этот самый чертов внутренний жест. Только утром охватило радостное предчувствие – решение где-то близко, уже «тепло». Продолжал тыкаться в лабиринте своей души, пока память не выплеснула забытую историю из детства. Она и стала подсказкой. 5 или 6 класс, урок физкультуры, мальчики один за другим тщетно пытаются перепрыгнуть через «козла», больно ударяются о дерматиновую спину коварного снаряда. Девочки сидят рядком на низкой длинной скамейке и хихикают. А среди них та, в которую я тайно влюблен. Нельзя перед ней опозориться! И вот я – один из самых маленьких в классе – вытянулся несколько позднее – разбегаюсь, чувствуя только огромное желание преодолеть «козла», с каким-то остервенением отталкиваюсь от мостика и взлетаю! Казалось, что в этот миг крылья перенесли меня через снаряд – мгновение, и я приземляюсь. Победа! Ребята замерли, я посмотрел в сторону скамьи и ощутил, что та самая девочка тоже в меня влюбилась. Вспомнив тот полет, я понял, что делать с Тарелкиным. В театр шел, как на праздник, или как на расстрел, вырядившись в новый костюм.
Началась репетиция. Мой Тарелкин уходит в глубину сцены – маленький человек с чудовищными амбициями, решивший себя как бы похоронить. На авансцене стоит гроб – Тарелкин бежит и с ликованием перемахивает через него, преодолевая в себе ужас и одновременно испытывая восторг от своей решимости. Приземляется он со слезами, а затем с сарказмом бросает: «Врете, не дождетесь моей смерти!»
(Валерий подскочил на месте, как бы совершив этот прыжок, и я вижу, что глаза его наполнены слезами).
«Вот так и оставь! Больше ничего не меняй», - закричал Давид. Но я искал дальше и, конечно, менял. Но только не этот прыжок. Жаль, что Тарелкина я так и не сыграл. Когда, оценивая работу актера, выделяют какую-нибудь конкретную роль, накатывают другие персонажи и как будто взывают: «А как же, а я, а я?». Роли – они, как дети, как братья, даже те, которые не увидели сцены. Ведь рождение каждого образа – это и муки, и радость.
Быть или не быть
Трижды он был близок к Гамлету.
Сначала эту пьесу собирался поставить Гизо Жордания, но сложилось так, что режиссер осуществил свое намерение в Руставелевском театре.
Но Харютченко был уже настолько пленен принцем датским, что задумывал сделать моноспектакль. И тут Сергей Параджанов загорелся ставить своего «Гамлета».
Начались переговоры, но тогдашний заместитель министра культуры не одобрил эту идею из опасения, что «Параджанов взорвет театр».
Третья попытка «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» принадлежала Гоги Кавтарадзе. К репетициям Харютченко приступил, наполненный мыслями, которые шлифовал во время съемок фильма «Здесь светает», проходивших в высокогорном районе Грузии на озере Паравани. Среди альпийской природы у Валерия, как ему показалось, возникло понимание сакральных глубин образа Гамлета, но в чем-то оно не совпадало с видением режиссера.
- Получается, что несовпадение концепций стоило вам роли? Режиссеры считают вас трудным актером?
- Всегда интересно воплощать замыслы талантливых и близких тебе по духу режиссеров. Но для меня важно быть не только исполнителем роли, но и соавтором. И в этом плане мне везет. Работа с Автандилом Варсимашвили над Булгаковым, Достоевским, Толстым, Гоголем доставила мне настоящую радость.
Покой? Даже не снится!
- В актерах сидит монстр, который даже в самые страшные минуты горя заставляет запоминать свои ощущения, - говорит Валерий.
После выхода в запас его отец работал инженером, затем стал заместителем директора крупного тепловозостроительного завода в Луганске. Ушел он из жизни в возрасте 59 лет: не перенес инфаркт. В тот страшный день Валерию пришлось «сыграть» свою самую трудную роль: подготовить к удару маму, опасаясь, что она не переживет горя.
- Брат Саша с детства любил музыку. Папа купил ему ксилофон, и вскоре Саша стал лауреатом республиканского конкурса в Киеве. Поступил в Одесскую консерваторию, затем перевелся в Москву и стал любимым учеником Арама Хачатуряна. В фильме о великом маэстро представлены несколько его учеников – среди них Александр Харютченко. Обращаясь к нему, Арам Ильич спрашивает: «Саша, чем вы меня сегодня порадуете?»
Недавно Александр Харютченко с успехом представил на суд зрителей свою оперу «Ромео и Джульетта».
А вот уделом Валерия с детства были сомнения: ничего не поделаешь – Весы по гороскопу! Решая, каким спортом заняться, он остановился на пятиборье. А это – джентльменский набор – легкая атлетика, плавание, стрельба, конный спорт и фехтование. Владение рапирой пригодилось и в годы учебы актерскому мастерству, и в искрометной постановке Сандро Товстоногова «Три мушкетера», в которой Харютченко сыграл Арамиса. Навыки верховой езды позволяют ему и сегодня уверенно держаться в седле, что он недавно и продемонстрировал на съемках грузинского многосерийного фильма «Тысяча пять дней независимости», где сыграл командующего XI Армией А.Геккера.
- Как вы угодили в силки лицедейства?
- Однажды забрели с ребятами в ДК и оказались на репетиции народного театра.
- Увяз коготок…
- Подростком играл Тома Сойера в студии, с этого все и началось. После школы поступил в институт искусств во Владивостоке, проучился там два года и перевелся в Москву, в Щепкинское училище.
Форпост культуры
По убеждению Валерия Харютченко, пресловутые закулисные интриги имеют одну основу – кого-то недооценили, недолюбили. Природа актера такова, что ему, как воздух, нужны любовь и признание. Если нет ролей и нет выхода для эмоций, то происходит беда, с которой мало кому удается совладать.
- Мне довелось пережить пору простоя в первые годы жизни в Тбилиси. Я страдал, считая, что профессионально непригоден. Впал в панику. На счастье, в Грибоедовский театр пришел Сандро Товстоногов, который дал всем актерам шанс проявить себя. В том числе и мне.
После этапа социальных потрясений огромный шанс предоставил грибоедовцам и Николай Свентицкий, директор Тбилисского государственного русского драматического театра им. А.С. Грибоедова, президент Международного культурно-просветительского Союза «Русский клуб». С его подачи и благословения увидели свет многие постановки. А также феерические театральные праздники и фестивали, которые Н.Свентицкий умеет организовать на высочайшем уровне, подтверждая в непростое время, что Тбилиси остается одним из центров культурной жизни, как магнит притягивающим людей искусства.
На протяжении всей своей долгой истории Грибоедовский театр – звено, объединяющее культурные традиции Грузии и России. В этой связи, невозможно не вспомнить такие постановки Автандила Варсимашвили, как «Сны о Грузии» по русской поэзии XIX-XX веков, «Я, Булат Окуджава», «Маяковский».
«…Дойти до самой сути»
Итак, поэзия. Неотъемлемой гранью творчества Харютченко является умение донести до зрительного зала поэтическое слово. Им был поставлен и сыгран моноспектакль по драматическим произведениям Пушкина «Мне скучно, бес… Чур-чур меня!», ставший одним из лауреатов II Московского международного фестиваля моноспектаклей «Соло». Валерий – автор и постановщик композиций, посвященных Николаю Гумилеву, Борису Пастернаку, другим поэтам.
В исполнении Валерия даже хрестоматийные строки звучат так, будто слышишь их впервые. Доброе старое вино таинственным образом преображает в легкий, пьянящий голову молодой и игривый напиток.
Почему он читает первую строку есенинского «Письма матери», делая акцент на «ты ЖИВА»? И далее «ЖИВ и я, привет тебе, привет»… Все просто, если знать, что в черные дни тбилисской войны Валерий каждый день пробирался перебежками на Центральный телеграф, чтобы успокоить по телефону мать. Шутил, уверяя, что все спокойно и волноваться нечего. А на проспекте Руставели свистели трассирующие пули…
«Письмо матери» читают лирично, грустно. Харютченко вложил новую, живую интонацию, и знакомые строки обрели иное трагическое звучание.
Очень сложно читать Бродского со сцены. Слишком философично. Харютченко читал, и по тишине в зале было понятно, что ему удалось открыть код поэта. После вечера Майя Бирюкова, редактор тбилисского издательства «Мерани», издавшего гонимого в годы застоя Бродского, заметила: «Бродского обычно постигают разумом, а Валерий Харютченко согрел его еще и сердцем».
В давней постановке «Горе от ума» режиссера Л.Мирцхулава Валерий играл Чацкого. Через пару десятков лет его попросили исполнить избранные места из комедии перед высокими гостями. Сквозь призму времени появилось новое понимание и трактовка образа Чацкого. Валерий читал отрывки из «Горя от ума» в Цинандали, в гостиной с роялем, помнящим прикосновение рук Нины и Александра Грибоедова.
Потом гости перешли на веранду, где звучали до глубокой ночи тосты… Один из гостей отметил: «Я филолог, автор книг о Грибоедове, мне знакомы знаменитые постановки комедии. Сегодня в Цинандали я увидел еще одного Чацкого – светлого и одновременно трагичного. Думаю, таким его и замыслил Грибоедов».
Прыжок в свободу
Его постановку «Мистическая ночь с Сергеем Есениным, или прыжок в самого себя» по формуле Бердяева можно определить как «прыжок из царства необходимости в царство свободы». Спектакль о невозможности для творца земной гармонии, о непомерной цене, которую приходится платить за вдохновение.
В пьесу введены Альтер-эго героя, Ангел, два Типа. В действие вплетены стихи Есенина и самого автора, спектакль наполняет духовная музыка Чайковского, Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II, Гии Канчели и Александра Харютченко. «Мистическая ночь» - миг истины, когда приходит время платить по счетам, оживляя в памяти самые острые и болезненные переживания. В постановке в единый узел сплелись фантазии и реальность, высокое и низкое, добро и зло. Это сплав нравственных исканий, размышлений и эмоций.
Вместо эпилога
Образы его героев – святые и злодеи, драматические и комические персонажи, а также лошади, коты и даже рыбы, в которых он перевоплощается на сцене. Не будем вспоминать всех героев, сыгранных Валерием, а напомним о циничном вожаке подростков Володе из пьесы Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна» про учительницу, ставшую заложницей собственных учеников. После пламенного монолога наглеца и мерзавца в зале неожиданно раздались аплодисменты. Кто-то из зрителей не выдержал: «Кому вы хлопаете?» - «Артисту, конечно!» - прозвучал ответ.
Вулкан, океан, весы…
На одной чаше любовь зрителя, аплодисменты, признание, грузинский орден Чести и российский орден Дружбы. На другой – замыслы, мечты, поиски и работа, всегда начинающаяся с чистого листа. Жизнь продолжается. Продолжает свою жизнь и театр, в котором важнее всего нести людям смысл и надежду. И другой мир Валерию не нужен.
Ирина ВЛАДИСЛАВСКАЯ |
|
