|
ПЕТР БАГРАТИОН: «УМРУ ЧЕСТНО» |
|
Петр Багратион: В Пантеоне героев 1812 года Петр Иванович Багратион стоит на одном из первых мест – сразу после Михаила Илларионовича Кутузова, рядом с Барклаем де Толли и значительно выше других видных, талантливых военачальников того времени.
Попробуем оживить его образ палитрой жизненной правды, сотканной из высказываний современников. «Князь Багратион – наиотличнейший генерал, достойный высших степеней», - говорил о нем Александр Васильевич Суворов. Наполеон называл его «лучшим генералом русской армии», а граф Ростопчин иначе не называл Багратиона, как «генерал по образу и подобию Суворова».
Кавалер всех высших российских орденов, генерал от инфантерии Петр Иванович Багратион принадлежал к старшей линии царственного дома Багратионов, что подтверждает надпись на памятнике на кладбище Всесвятской церкви в Москве: «Под сим камнем положено тело грузинского царевича Александра сына, князя Ивана Александровича Багратиона, родившегося в 1730 года ноября в 1-й день, прожившего 65 лет, скончавшегося в 1795 году. Сей памятник воздвигнул любезнейший сын его, князь Петр Иванович Багратион».
Среди его ближайших родственников был царь Вахтанг VI, выдающийся государственный и общественный деятель Грузии первой половины XVIII века, который вынужден был в 1723 году, вместе со свитой из знатнейших грузинских родов в 1200 человек переселиться в Россию. Многие из них навсегда связали свою судьбу с ней, став родоначальниками известных российских княжеских и дворянских родов. После смерти Вахтанга VI, с разрешения его вдовы и сына царевича Бакара многие представители старшей ветви Багратионов приняли российское подданство и поступили на русскую службу.
С тех пор переселение грузин в пределы России не прекращалось. При императрице Елизавете из числа переселенцев образован был в русской армии особый грузинский гусарский полк. Брат Вахтанга VI Иесе царствовал в Грузии в течение нескольких лет. После его кончины на трон Картли-Кахети взошла кахетинская ветвь Багратионов. Сыновья Иесе продолжали жить в Грузии, но в середине XVIII века один из них, Александр, вынужден был переселиться в Россию, в Кизляр. Там он поступил на службу в комендантскую команду при местном гарнизоне. На военную службу поступил и его сын Иван. С тех пор их дети и внуки служили верой и правдой новому отечеству.
Петр Иванович службу начал в Астраханском пехотном полку, преобразованном впоследствии в Кавказский мушкетерский, расквартированном в окрестностях Кизляра, пройдя все ступени военной службы – от сержанта до капитана.
Жизнь Багратиона могла оборваться в самом начале военной карьеры, но судьба оказалась к нему милостивой. «Казалось, что провидение хранило его до Бородинского дня», - говорил позже Денис Давыдов.
В 1785 году в Чечню была послана военная экспедиция для пленения шейха Мансура. Выполнение этой задачи было поручено отряду полковника Де Пиери, адъютантом которого был унтер-офицер Багратион. Отряд попал в засаду и с огромными потерями вышел к переправе. Только одна группа солдат продолжала мужественно отбиваться, ею руководил Багратион. Получив несколько ранений, он продолжал сражаться, пока не обессилел от ран и не упал. Его подобрали чеченцы. Шейх Мансур, из признательности к отцу Багратиона, оказавшему ему некогда услугу, приказал перевязать ему раны и доставить в русский лагерь без выкупа. С 1792 года Багратион служит в Киевском конно-егерском и Софийском карабинерном полках. Багратион был назначен шефом лейб-егерского батальона, переформированного впоследствии в полк, и оставался в этой должности до самой смерти. Следует отметить, что грузин по происхождению, Багратион не забывал о родине своих предков. Он переписывался со многими представителями грузинской знати и знал о происходящих событиях.
Багратион своей храбростью заслужил прижизненную славу легенды. Известен броский каламбур Гаврилы Державина: «Багратион – Бог рати он!»
«Со млеком материнским, - писал впоследствии Багратион, - влил я в себя дух к воинственным подвигам». При этом он не был фанатичным воякой, ради победы готовым слепо вести людей на смерть. Его солдаты всегда были хорошо одеты и накормлены, а для офицеров из своего ближайшего окружения он нередко устраивал роскошные пиры. Лучшим подтверждением является его письмо графу Аракчееву от 25 сентября 1809 года: «Я сам с ними ничего не жалею. Последней копейкой моих верных пою и кормлю и даю им за отличие. Я лучше умру, нежели покушаю из суммы экстраординарной. Умру честно и голый». Солдаты любили своего полководца и называли его «наш орел». После кампании 1805 года, во время которой Багратион сумел прорваться из окружения с пленными французами и трофеями, Москва и Петербург встречали его как национального героя. В честь Багратиона давали балы и обеды. Лев Толстой, описывая в «Войне и мире» банкет, устроенный в Москве в честь последней кампании, на котором после тоста за царя был провозглашен тост за здоровье Петра Ивановича, пишет: «Ура! - опять закричали голоса трехсот гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова: «Тщетны россам все препоны, / Храбрость есть побед залог, / Есть у нас Багратионы, / Будут все враги у ног».
Литографические портреты генерала висели в светских гостиных и в крестьянских избах. Александр I произвел Багратиона в генерал-лейтенанты, а 6-й егерский полк первым в истории получил в награду серебряные георгиевские трубы. В сражении под Аустерлицем только колонна Багратиона выдержала натиск французов, и князь получил орден Святого Георгия II степени. За Фридланд его наградили золотой шпагой с алмазами «За храбрость». За подвиги в 1808 году в войне против Швеции Багратион получает чин генерала от инфантерии (полного генерала). Город Прейсиш-Эйлау – свидетель славы Багратиона, сегодня носит его имя – Багратионовск (Калининградская область).
Когда Наполеон перешел через Неман, Багратион отправил императору Александру план будущей войны. Но высочайшее одобрение получил план генерала Барклая-де-Толли, хотя один из багратионовских пунктов – организация народного ополчения – был практически воплощен в жизнь. Н.Б. Голицын (сын А.А. Грузинской (Багратион) и его близкого друга Б.А. Голицына), который находился при нем во время Бородинского сражения, вспоминал: «В этом муже достоинства великого полководца были украшены качествами доблестного гражданина... Он знал, что после соединения обеих армий он должен был поступить под начальство младшего его по чину генерала Барклая-де-Толли... Когда Барклай прибыл в Смоленск, Багратион сказал ему: «Я к вам являюсь как к начальнику: теперь не время считаться старшинством по службе, Россия в опасности, Государь повелевает, мы должны думать только о спасении отечества, и к этой цели направить наши общие усилия».
«Я в нем нашел человека благоразумнейших свойств, исполненного возвышенных чувствований и любви к отечеству», - писал о нем впоследствии Барклай-де-Толли императору Александру I. Багратион не разделял мнения о необходимости стратегического отступления, но приходилось отступать. «Скажите ради бога, - обращался он к графу Аракчееву, - что наша Россия-мать скажет... Чего страшимся и за что такое доброе и усердное отечество отдаем сволочам?! Надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах, ибо война теперь не обыкновенная, а национальная и надо поддержать честь свою».
По традиции в решающих сражениях надевали парадные мундиры. В Бородинском бою, последнем сражении в его жизни, он был одет так, как на портрете, исполненном в мастерской Д.Доу. А.П. Ермолов писал: «Князь Багратион одушевлял войска, идущие вперед, своим присутствием, чувствуя себя пораженным и избегая вредного действия на дух боготворящих его войск, скрывает терзающую его боль, но ослабевает от истекающей крови, в глазах их едва не падает с лошади. В мгновение пронесся слух о его смерти, и войска невозможно удержать от замешательства. Никто не внемлет грозящей опасности, никто не брежет о собственной защите: одно общее чувство – отчаяние! Около полудня 2-я армия была в таком состоянии, что некоторые ее части не иначе, как отдаляя на выстрел, возможно было привести в порядок». Сопровождал раненного Багратиона в с. Симы Владимирской губернии Н.Б. Голицын. Хозяин Симской вотчины генерал-лейтенант князь Б.А. Голицын, командовал Владимирским ополчением и участвовал в сражении 26 августа при Бородино.
Из письма Багратиона Александру I после Бородинского сражения: «В сей день, всемилостивейший государь, войско русское показало совершенную неустрашимость и неслыханную храбрость от генерала до солдата. ... в деле 26-го я довольно не легко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости; но нималейше не сожалею о сем, был всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту отечества и августейшего престола; крайне однако ж прискорбно одно только то, что я в сие важнейшее время остаюсь в невозможности далее показать мои услуги…»
Багратион – свидетель необыкновенного героизма Барклая-де-Толли на Бородинском поле – просил передать генералу, что умирает с чувством глубокого к нему почтения. Графу Ростопчину он написал: «Прощай мой почтенный друг, я не увижу тебя более. Я умру не от раны, а от Москвы». Эту любовь полководца отмечали все, а Лермонтов увековечил: «... И молвил он, сверкнув очами: / «Ребята! не Москва ль за нами? / Умремте ж под Москвой, / Как наши братья умирали!» («Бородино»). Генерал от инфантерии П.И. Багратион скончался в с. Симы 12 сентября 1812 года на 47-м году жизни.
В 1839 году бренные останки знаменитого героя-полководца из церкви с. Симы с трогательной и величественной церемонией были перенесены, чтобы похоронить у подножья воздвигаемого тогда на Бородинском поле памятника, на то место, где он, защищая отечество, получил смертельную рану. Н.Б. Голицын посвятил этому событию стихи на французском языке: «Бородино – Москва. Военный гимн по случаю церемонии 26-го августа 1839 года, написанный ветераном 1812 года», а также очерк «Перенесение тела князя Багратиона на Бородинское поле».
В сражениях против наполеоновских войск принимали участие многие представители рода Багратионов. Среди них был и брат П.И. Багратиона – Роман, он был произведен в генерал-майоры 21 мая 1813 года «по отличной храбрости и примерной службе, истинно сего награждения достойному»; царевич Илья Багратион, сын Георгия XII; царевич Константин, сын имеретинского царя Давида; Петр Яковлевич Грузинский, внук царя Бакара, павший геройской смертью на Бородинском поле; Александр Багратион – сын имеретинского царевича Георгия; Георгий Грузинский – сын царевича Александра Бакаровича, он не только возглавил Нижегородское народное ополчение, но и содержал его на свои средства. Кроме того, как памятник героям Отечественной войны 1812 года князь Грузинский воздвиг храмовый ансамбль в своем имении Лысково. Отдавая дань памяти героям Бородина, вспомним профессора Московского университета Илью Егоровича Грузинова, который вступил в Московское ополчение и на Бородинском поле, нередко под свист вражеских ядер, перевязывал раненых и производил операции. Он скончался в январе 1813 года, заразившись в армии тифом. Во время анатомических работ он сделал научное открытие – источником человеческого голоса являются мембраны трахеи.
В сражениях против наполеоновских полчищ ратными подвигами отличились генералы Владимир и Леван Михайловичи Яшвили, Иван и Семен Давыдовичи Панчулидзевы, Иван Семенович Жевахов (Джавахишвили), Спиридон Евстафьевич Жевахов (Джавахишвили), Павел Сергеевич Лашкарев-Бибилури и др. В ряду героев 1812 года особое место занимает Селим паша Химсиашвили. Из труда З.Чичинадзе «Отечественная война россиян 1812 г. Петр Багратион и Селим-Паша Химсиашвили» (Тифлис, на груз. яз.), в котором анализируются отдельные эпизоды истории Грузии в контексте Отечественной войны 1812 года, мы узнаем, что П.И. Багратион сообщал в Грузию о вероятности начала войны Наполеона против России и призывал оказать содействие в борьбе против французов. Правительство Турции также призвало грузин-мусульман занять всю страну и изгнать русских. В этом деле большие надежды они возлагали на грузина-мусульманина Селима пашу Химсиашвили. Селим паша, мечтая увидеть свой край объединенным с остальной Грузией, всячески оттягивал начало военных действий против русских войск, а когда неизбежность военных действий стала фактом, он, сказавшись больным, не вышел на поле брани, за что был обвинен в измене и обезглавлен.
Столетний юбилей Отечественной войны 1812 года был широко отмечен на Кавказе. В Тифлисе торжества начались Крестным ходом в преднесении святого Креста Нины из виноградной лозы на покрытых бархатом носилках. Напомним, что в 1749 году грузинский митрополит Роман, отправляясь из Грузии в Россию, тайно взял с собою Крест Святой равноапостольной Нины и передал его проживавшему в Москве грузинскому царевичу Бакару. Более полувека хранился он в селе Лыскове, пока Георгий Грузинский не представил его Александру I в день коронации. После присоединения Грузии к России Александр I возвратил эту реликвию в Грузию. С того времени крест хранится в Сионском кафедральном соборе.
Крестный ход, в котором приняло участие все православное духовенство и весь Тифлис, вышел из Сионского собора. Шествие во главе с епископом Антонием, певчими и духовым оркестром, исполнявшим «Коль славен», направилось в сторону церкви во имя пресвятой Богородицы в Дидубе. По прибытии Крестного хода и после молебна состоялся парад войск гарнизона. Этот исторический факт и единодушное воодушевление, царившее в Тифлисе 26 августа 1912 года во время празднования юбилея великой победы, донесли до нас странички раритетных кавказских изданий. Тифлисские балконы пестрели многоцветьем ковровых узоров и орнаментов, а ночной город сверкал иллюминацией. На следующий день, вечером 27 августа горожане в живописной национальной одежде с флагами, фонарями, зурной и шарманкой устроили шествие от Авлабара к дворцу наместника. Они остановились у дворца и с криками «ура» и тостами за царя, героев отечества, наместника, устроили пиршество и танцы. Кинохроника этих событий – «Празднование юбилея спасения родины и славы России 1812-1912» А.Д. Дигмелова была показана в кинотеатре «Аполло» в Тифлисе в воскресенье 2 сентября 1912 года. На торжества в честь 100-летнего юбилея (гуляния в иллюминированном саду под звуки военного оркестра, представления и фейерверк) приглашал и «Русский клуб».
На Бородинском поле в день столетнего юбилея сражения в присутствии императора и его семьи, генерал-адъютант О.В. Дурново, генерал-майор князь Багратион-Мухранский и генерал-майор князь Багратион возложили на гранитную плиту могилы Петра Ивановича Багратиона – героя Бородино, юбилейную медаль.
Во время освящения отреставрированного к 200-летнему юбилею памятника П.И. Багратиону в Москве (скульптор Мераб Мерабишвили, архитектор Борис Тхор) - копия памятника, воздвигнутого в 1984 году в Тбилиси, Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II пожелал всем «Божьей благодати, мира, любви и спокойствия». Настоятель храма Великомученика Георгия Победоносца в Грузинах, построенного царевичем Георгием Вахтанговичем Грузинским, протоиерей Феодор (Кречетов), сопровождавший предстоятеля Грузинской Православной Церкви, сказал: «Мы рады, что произошло обновление памятника Багратиону, память о котором чтится и русскими, и грузинами».
Нинель МЕЛКАДЗЕ
«Умру честно...» |
|
