Заслуженный художник Грузии Михаил Михайлович Цалкаламанидзе продолжает активно работать и создавать удивительные произведения без оглядки на то, что он уже считается классиком прикладного искусства и вошел в историю культуры нашей страны как один из первых мастеров, возродивших древнее искусство грузинских перегородчатых эмалей. Более полувека он передает свои секреты мастерства подросткам. В недрах Дворца молодежи, или, как привычнее – легендарного Тбилисского дворца пионеров – у него имеется рабочий кабинет, в котором царит совсем не дворцовая обстановка: здесь стучат молотками, колдуют возле тигля, преодолевают сопротивление металла. Вся жизнь нашего героя проходит в нелегких трудах, даже поездки на различные творческие симпозиумы, выпавшие на его долю, были заполнены решением профессиональных вопросов. Впрочем, одна поездка выбивается из этого ряда. Михаилу Михайловичу довелось побывать в Израиле в составе творческой делегации в те далекие времена, когда посетить Святую землю из-за политических разногласий было практически невозможно. Исключение сделали для грузинской делегации после открытия фрески Руставели в монастыре Святого Креста в Иерусалиме. Руководители диаспоры грузинских евреев постарались принять гостей на самом высоком уровне, так что поездка удалась на славу. Для нашего героя самыми ценными сувенирами из библейской страны стали камень, подобранный на Масличной горе, из которого он впоследствии выточил крест, а также горсть земли из подворья Крестового монастыря. Михаил Михайлович высыпал в монастырском дворе привезенный из Грузии чернозем, а опустевший мешочек решил заполнить почвой, по которой некогда ступал Шота Руставели. Однако земля во дворе оказалась окаменелой – руками не соберешь. Рядом толпились сопровождавшие делегацию мальчики из фольклорного ансамбля, одетые в чохи и подпоясанные кинжалами. Они мгновенно отреагировали на призыв учителя взрыхлить землю и принялись орудовать декоративными кинжалами на глазах обалдевшего греческого священника.
Землю из легендарной обители добыли. По мнению Михаила Цалкаламанидзе, это был хороший знак – ведь Шота Руставели имеет самое непосредственное отношение к возрождению древнего искусства перегородчатой эмали. В начале 60-х годов XX века в Грузии с особой торжественностью отмечали 800-летие бессмертной поэмы «Витязь в тигровой шкуре». Этот юбилей дал мощный толчок к возрождению национального самосознания, народных традиций, интереса к истории. С празднования этой даты и начался новый этап в истории возрождения традиционного грузинского искусства. Вместо красных знамен, звезд и прочей советской символики на плакатах появились рыцари в кольчугах. Памятные медали, афиши, значки, выпущенные к юбилею, были оформлены в стиле традиционных орнаментов с использованием старинного грузинского шрифта.
Выдающиеся художники Ираклий Очиаури и Коба Гурули одними из первых стали работать в технике чеканки и очень быстро приобрели множество последователей. Чеканка украсила интерьеры современных зданий, в художественных салонах появились великолепные портреты, картины, чаши, украшения, металлические оклады для книг, а затем сувенирные лавки быстро наполнились доступными по цене штамповками на латуни с томными танцовщицами в национальном наряде. В течение многих лет, пока гости «Солнечной республики» раскупали на сувениры вина, кинжалы и папахи, перегородчатые эмали терпеливо ждали своего часа в надежно защищенных золотых кладовых музеев. Минанкари не спешили раскрыть свои тайны. Между тем умельцы с упорством алхимиков принялись искать рецепты эликсира жизни для этой «спящей красавицы».  
Секреты перегородчатой эмали заинтриговали многих, был в их числе Миша Цалкаламанидзе, в ту пору студент Тбилисской Академии художеств. В числе первых мастеров ему удалось возродить искусство минанкари. С тех пор более 60 лет он создает художественные перегородчатые эмали. С его изысканными миниатюрами, иконами, панно-пластинами, статуэтками, ювелирными изделиями восхищались во многих странах мира. В Тбилиси, Москве, Киеве, в ГДР и ФРГ прошли персональные выставки, на которых были представлены перегородчатые эмали Михаила Цалкаламанидзе и его супруги Циалы, а также ее керамика и текстиль. Работы мастера были показаны во Франции, Японии, Индии, Вьетнаме, Венгрии, Чехии, Литве. Поражает, что на его миниатюрах выразительные лица и пластичные фигуры «выписаны» различными оттенками эмали, создающими эффект светотени.

– Вы помните, как вы «заболели» эмалями?
– Разумеется, помню. По Академии художеств разнеслась сенсационная новость, что один из преподавателей сумел изготовить эмаль с перегородками. Я ринулся к нему с вопросами: как он добился успеха, в чем секрет его технологии? Однако лектор сухим тоном посоветовал дождаться выхода его книги, в которой он поделится своими открытиями. Я решил не ждать, а идти своим путем. Занялся изучением пластики металлов, разобрался в их физических и химических свойствах, стал учиться обжигу, шлифовке, креплению перегородок на пластине, сварке, экспериментировать с эмалевыми красками. Мое упорство не пропало даром. Первым, кто возродил перегородчатые эмали, был художник Автандил Спарсиашвили, а я был вторым.

– Сколько времени ушло на ученичество и эксперименты?
– Они длятся до сих пор!

– От кого унаследовали творческие гены?
– В роду я первый художник, хотя в моем роду все ценили и любили искусство. А теперь в моей семье сложилась династия – моя супруга Циала и дочь Русудан стали моими верными соратницами по творчеству. Много лет вместе с женой мы преподавали во Дворце молодежи, сейчас работаю вместе с дочкой. Обучаем детей минанкари, резьбе по дереву, чеканке, керамике, ковроткачеству и другим народным промыслам. Наши воспитанники - лауреаты многих конкурсов. Получается, что вся моя жизнь связана с Дворцом – преподаю уже полвека, а в детстве сам в нем учился.

– Кто был вашим первым наставником?
– Замечательный педагог изостудии Дворца пионеров Григол Месхи! Достаточно сказать, что наш учитель был другом таких корифеев культуры, как поэт Галактион Табидзе и актер Акакий Хорава. Они частенько заходили навестить Месхи, засиживались у нас в студии, запросто общались с нами. Вот было время!

– Глядя на вас, складывается образ не привычного советского учителя, а скорее царского офицера. Поправьте, если я ошибаюсь.
– Напротив, такое сравнение для меня большая честь. Отец, которого я практически не знал, был до революции военным – офицером кавалерийского полка, кавалеристом был и его брат, мой дядя, во многом повлиявший на мое воспитание. Такое происхождение ко многому обязывает. Понимаю, что из дипломатии порой стоит промолчать, однако приходится идти в атаку, если сталкиваешься с несправедливостью и подлостью. Особенно, когда затронуты интересы моих учеников. Сколько было случаев, когда отстаивал их конкурсные работы, добивался, чтобы награды были вручены по заслугам, а не по блату. Моя мама тоже была максималисткой. Она начала свою врачебную практику с хирургии. В годы Первой мировой войны мама, молоденькая девушка, осталась за старшую в военном госпитале в Новороссийске, потому что остальной персонал сбежал при наступлении красных. Через пару дней город опять заняли белые, и какой-то генерал при входе в госпиталь был остановлен сторожем: «Княжна не велела никого впускать!». Мама не была княжеского рода, но сторож, пораженный ее решительностью, наградил ее титулом. За героическое спасение раненых в Новороссийске маму наградили Георгиевским крестом. Затем она работала хирургом в Тбилиси, потом в течение многих лет была детским врачом в поликлинике, и ее знал весь район.

– Имея такую родословную, странно, что вы не стали ни военным, ни врачом.
– Юность и молодость я отдал своей страсти – моделированию судов, даже возглавлял Федерацию судомодельного спорта Грузинской ССР. Кстати, это увлечение нежданно-негаданно оказало мне помощь при поступлении в Академию художеств. Замечу, что профессионально заняться творчеством я решил очень поздно, практически в тридцать лет. Прежде чем идти на экзамены, было благоразумно проконсультироваться у профессора Давида Николаевича Цицишвили, который был не только выдающимся специалистом, но и на редкость отзывчивым человеком, которого за глаза все ласково называли Додиком. С большим волнением я отнес ему на суд свои работы. Перебрав чеканки и рисунки, профессор обратил внимание на деревянную модель кораблика, которую в мой портфель чуть ли не насильно запихала моя мама. «Вот такие работы нам нужны! – воскликнул Цицишвили, рассматривая кораблик. – У вас еще есть?». Узнав, что имеется целая флотилия, Давид Николаевич распорядился привести весь флот в Академию. Мои модели он выставил не где-нибудь, а в кабинете ректора – профессора живописи Аполлона Кутателадзе. Экспозиция вызвала интерес. Таким образом, моя судьба была решена: после экзаменов я стал студентом отделения промышленного дизайна Академии художеств. Моя дипломная работа – электромобиль – осталась невостребованной, но я не особенно огорчился. Все мои мысли уже в годы студенчества были прочно связаны с созданием перегородчатых эмалей, а также с ювелирным искусством.
Тематика ранних произведений Михаила Цалкаламанидзе берет начало в грузинской дохристианской архаике: автор посвятил несколько циклов мифологическим образам зверей, знакам зодиака, более поздние работы дают аллюзии на скульптуры бронзового века, средневековые легенды и рисунки рукописных книг. Ювелирные изделия и статуэтки эмальера отличают прихотливая изысканность формы и нежные переливы красок. А вот жанровые его композиции выполнены лапидарно, с юмором, в них ощущаются позитивная энергия и любовь к соотечественникам. Таковы  композиции «Сбор чая», «Хлеб и лоза», «Семья», «Урожай», «Материнство», «Аджарский танец». Перед трагическими событиями гражданской войны в Грузии мастер создал скульптуру «Разлад» – две женские фигуры с почти одинаковыми лицами разъединены трещиной. События последних десятилетий наложили особый отпечаток на его работы, наполненные философской глубиной и болью за судьбы людей. Все чаще он обращается к темам высоким, духовным, библейским.

– В чем же заключается особенность грузинской перегородчатой эмали?
– В Грузию эмали пришли из Византии в раннем средневековье. Но есть мнение, что технология зародилась в Сасанидском Иране, а оттуда уже попала в Византию. В пользу этой версии свидетельствуют персидские корни слова «минанкари». Грузинские мастера украшали эмалевыми вставками оклады чудотворных икон, кресты. Знаменитый оклад Хахульской иконы Божьей Матери был сделан где-то до 1154 года, он имеет размеры 116 на 95 сантиметров, украшен 115 эмалевыми пластинами. Это самое большое эмалевое произведение грузинской древности. Минанкари делали почти исключительно на золоте. А слой эмали был толстым, почти 2-3 миллиметра. Для древнегрузинской перегородчатой эмали характерна углубленная прозрачность, использование темно-зеленых и винных оттенков.

– Почему при возрождении древних технологий возникли такие сложности?
– Мастера древности прикрепляли золотые нити перегородок (толщиной 0,2 мм и 0,1 мм) к золотой пластине. В полученные углубления заливали расплавленные эмали. Современные мастера работают с серебром. Мне первому удалось показать, что при определенном навыке на серебре возможна горячая пайка. Работая с серебром, следует добиться равномерного линейного расширения эмали и металла, иначе при нагреве эмаль будет трескаться. Само собой, что современные мастера работают с фабричными эмалевыми красками, которые выпускают в виде плиток и порошка. А в древности их изготовляли самостоятельно. По сути, эмаль – это расплавленное стекло с добавлением солей разных металлов.

– Обычно навыки передаются из поколения в поколение, как получилось, что технологии были утрачены?
– Многочисленные набеги захватчиков сделали свое дело, завоеватели не только истребляли народ, но и его культуру, угоняли в рабство мастеров. В XV в. преемственность поколений была нарушена – искусство минанкари было утрачено. Некоторые реликвии, чудом сохраненные в монастырях, в середине XIX века в связи с интересом коллекционеров были вывезены за пределы страны. Самое громкое дело связано с похищением сокровищ из Гелатского монастыря в 1856 году, когда фрагменты чудотворной Хахульской иконы оказались в различных частных коллекциях. Спустя годы на родину были возвращены лик и руки Богородицы и богато украшенный складень. Остальные фрагменты считаются утерянными.

– Когда ученые обратили внимание на грузинские эмали?
– Одним из первых ими заинтересовался во второй половине XIX века историк, археолог и этнограф, член-корреспондент Петербургской Академии наук Дмитрий Бакрадзе, который обратился с письмом в высшие органы власти Российской империи с просьбой защитить грузинские реликвии от хищений и продажи в частные коллекции. В этом деле большую помощь ему оказал авторитетный историк, академик Петербургской АН Никодим Кондаков, специалист по византийскому и древнерусскому искусству, создатель иконографического метода изучения памятников искусства. Кондаков первым из искусствоведов разграничил византийские и грузинские эмали, доказав их оригинальную ценность. Следует с благодарностью вспомнить и деятельность большого знатока народного прикладного творчества Давида Николаевича Цицишвили, моего учителя. В 1973 году он организовал в Тбилиси Первый международный симпозиум по эмали. Именно этот симпозиум и выставка в его рамках положили начало традиции ежегодных симпозиумов Союза художников СССР в Паланге по всем видам живописи и прикладному искусству. Благодаря этим творческим встречам, национальные школы эмали получили большой импульс для развития.
…
В настоящее время возрожденные перегородчатые эмали стали самыми популярными сувенирами. Они очаровывают палитрой красок грузинской природы – лазурью неба, темным бархатом южной ночи, рубином винных струй. Рассматривая витрины прилавков, кажется, будто радуга рассыпалась на сотни фрагментов и превратилась в нарядные ожерелья, браслеты, медальоны, перстни, серьги. И совсем не задумываешься, какой труд кроется за всем этим великолепием.
Михаил Цалкаламанидзе заслужил авторитет среди эмальеров разных стран не только как изысканный художник. К числу профессиональных открытий относятся и метод горячего крепления, и горячая пайка, и защитные очки. Впрочем, кто вспоминает о технических сложностях, когда видит итог филигранного мастерства – сочетание пластики металла и переливов эмали! Художник неоднократно участвовал в международных форумах мастеров по эмали в венгерском Кечкемете, где делился с коллегами своими изобретениями. В память об одном из симпозиумов в Венгрии остался каталог, обложку которого украшает работа Михаила Цалкаламанидзе.
Мастер и сегодня продолжает много работать. Как он шутливо говорит, «бороться с чертовщинкой», отвоевывая у перегородчатой эмали ее секреты. Он гордится, что воспитал несколько поколений продолжателей своего дела. Многие его воспитанники стали известными мастерами. А один из его учеников Иосиф Зангаладзе создал икону Св. Георгия, которая хранится в ризнице величественного кафедрального собора Святой Троицы в Тбилиси. О чем может еще мечтать мастер? Наверное, в этом и заключается смысл творчества – воздвигать мост, объединяющий прошлое и будущее.


Ирина КАНДЕЛАКИ

В наше время выследить человека не составит труда, хотя бы потому, что у него включена функция геолокации в телефоне. И он щедро делится постами и фотографиями в социальных сетях. Раньше тайным агентам приходилось прилагать больше усилий. Информацией не только никто не разбрасывался, но и искусно конспирировались. У тбилисцев появилась возможность узнать, как работала «царская охранка», за кем следили, за что сажали. Национальный архив министерства юстиции Грузии открыл доступ к картотеке Тифлисского губернского жандармского управления.
Сохранилось 5413 анкет подозреваемых и заключенных. Фотоколлекция, в основном, представляет собой стеклянные негативы: 5000 снимков, сделанных в 1904-1917 гг. Конечно, для выставки «Жандармерия на Кавказе» отобрана лишь часть материала. Помимо анкет, тут и доносы от руки, шантажи – угрозы от террористов-экспроприаторов, арестованные прокламации и запрещенная литература, типографские шрифты, образцы одежды арестантов и жандармов и др.
Небольшой экскурс в историю вопроса. Тайную полицию учредили в царской России в 1820 г. Она выявляла государственные и политические преступления. В Грузии на стыке XIX-XX вв. существовало два губернских жандармских управления – Тифлисское и Кутаисское. До конца 1907 года тбилисское управление занималось политическими преследованиями и дознаниями. 24 декабря 1907 года создается Кавказское районное отделение «охранки».
Для описания подозреваемых и виновных применялся антропометрический метод, придуманный Альфонсом Бертильоном, парижским писарем. Анкету-шаблон в 1903 году разослали губернским жандармским управлениям. Бланк заполнялся с обеих сторон. На одной: имя, фамилия, звание, место рождения, родители, братья, сестры, семейное положение, любовные связи, вероисповедание, образование, место службы, привлекался ли ранее и по какому делу. Также ложное имя, кличка.
На другой – описание примет в мельчайших подробностях. Измерялся рост в сидячем и стоячем положении. Три фото (анфас, профиль, полный рост) приклеивались к карте. Указывались размер черепа, длина среднего пальца и мизинца левой руки, форма бороды и усов, структура волос, выражение лица. Как минимум четыре характеристики для каждой черты лица. Для ушной раковины больше 15 характеристик. Можно изумляться такой дотошности, но метод Бертильона помогал точно идентифицировать личность.
В годы революции 1905-1907 гг., в связи с большим количеством арестов, стали использовать дактилоскопию. Наряду с отпечатками пальцев, делали фото подозреваемых и обвиняемых.
В архиве жандармерии есть отпечатки пальцев и очень известных людей, которые привлекались по разным причинам: политиков Ноэ Жордания, Раждена Арсенидзе, Григола Гиоргадзе, Анны Сологашвили, ученого Михако Церетели, общественного деятеля Александра Мелик-Азарянца, писателей Михаила Джавахишвили, Ованеса Туманяна и др.
Анкета на Ноэ Жордания заполнялась два раза: 12 сентября 1908 года и 14 декабря 1910 г. Карта его жены Инны Кореневой наполовину пуста. Две анкеты, заполненные частично, у Ноэ Рамишвили. При этом датирована лишь одна из них – 3 ноября 1910 года.
Мелитона Гобечия, журналиста, кандидата философии задержали 13 декабря 1910 г. за участие в революционных выступлениях. Вторая карта открыта 28 мая 1912 г.
Захария Чичинадзе, общественный деятель, издатель арестован 2 декабря 1911 г. Освобожден в том же месяце, после уплаты 57 рублей.
Александра Мелик-Азарянца, купца первой гильдии и благотворителя взяли за предполагаемую связь с партией «Дашнакцутюн». Карта заполнена 23 апреля 1909 года.
У Ноэ Жордания выражение лица описано в анкете, как «хмурое». У Захария Чичинадзе – «изумленное», У Нино (Нуцы) Мачабели, дочери актрисы Элисабед Черкезишвили – «угрюмое». И немудрено – общение с жандармами малоприятно.
Революционеры мастерски перевоплощались, маскировались, что тоже находит отражение в анкетах. Записанный как Асан Навруз-оглы Хусейнов, при дальнейшем расследовании оказывается… Серго Орджоникидзе.
Анкета талантливого авантюриста – большевика Камо на немецком. В графе фамилии – явно не Тер-Петросян. Кстати, на выставке можно было прочитать отрывок из секретного документа, где говорится про побег Симона Тер-Петросяна  (Камо) из психиатрического отделения Михайловской больницы. Бежать ему помогали Ольга Габуния-Натадзе и Васил Арешидзе. Сведения начальнику Тифлисского жандармского управления предоставил тайный агент «Кипиани», который вел наблюдение. Жандарм сообщает, что из-за проблем с паспортом Камо все еще в Тифлиси, и предприняты все меры для его задержания и ареста. Также взяты под тайный контроль дома и учреждения, где могут появиться Ольга Габуния-Натадзе и Васил Арешидзе.  Установлено наблюдение за навтлугским и авчальским перекрестками.
Камо упоминается как участник громкого ограбления на Эриванской площади. И в этот раз ему удалось уйти.
Интерес вызывает анкета Стефании Петровской, соратницы и любовницы Иосифа Джугашвили. Задержана 23 марта 1910 года, в Баку. По другим данным, в то же время, в том же месте арестовали Джугашвили.
На фото она в длинном платье с воланами, поверх него пальто. «Тонкокостная», говорится про нее в анкете. Волосы “русые, прямые». Брови – «дугообразные». Глаза – «зеленоватые». Нос – «прямой, узкий, с горбинкой у основания». Рост Петровской – 161 см.
Маро Рамишвили, дочь учителя, социал-демократа Исидоре Рамишвили, с агентами царской охранки познакомилась очень рано. На фото ей – 16-18 лет. Голова обмотана белым платком, из-под пальто платье в пол, только с холода, с мороза – кадр сразу после задержания. На фото в профиль – тяжелая черная коса во всей красе. И какой-то писарь сухо разложил красоту девушки по полочкам. Цвет лица – «розовое, полнокровное». Морщин на лбу – «три горизонтальные». Глаза – «карие». Расстояние между ними – «среднее».
Есть настоящие преступники, которые не вызывают ни сожаления, ни участия, только желание вглядеться внимательнее в их лица. В архиве жандармерии уцелели фотографии группы, подозреваемой в убийстве Ильи Чавчавадзе! Четверо. Наглые, дерзкие, грубые по внешнему виду. Тот случай, когда внешность не обманчива.
Читаешь некоторые письма и от них мурашки по коже. Например, это (перевод с грузинского собств.)
«Исак Налекришвили!
Хоть, правда, ты удрал, и этим, думаешь, избежал смерти. Но никуда не уйдешь. Если не выполнишь наше решение, и не заплатишь денег, которые должен, в течение 12 дней, тогда мы примем жестокие меры и вырежем твою семью. Так поспеши заплатить деньги, и минуй своего несчастья. Группа экспроприаторов-террористов».
Попался на глаза донос, написанный от руки, на русском языке, с «ятями». «Ректора нъкоторые семинаристы хотятъ убить въ пассажъ, когда пойдетъ въ  контору. Скажите, чтобы не ходилъ безъ охраны». И так хочется узнать, избежал ректор нападения или все-таки нет?
При приеме на работу будущие жандармы заполняли опросник. Вот как он выглядел:
1. Имя, отчество, фамилия.
2. Должность, и с которого времени состоите в ней.
3. Сколько от роду лет, какого происхождения/сословия.
4. Где воспитывался. Если окончил курс в учебном заведении, в каком именно и по какому разряду.
5. Холост или женат? Если имеет детей, то сколько именно.
6. Владеет ли иностранными языками и какими именно (говорит ли свободно).
7. Дисциплинарные взыскания за последние три года: кем, когда и за что таковые наложены.
8. Когда и какую получил последнюю награду.
Вооружение жандармов состояло из карабинов, маузеров, револьверов. Для выставки использовали реквизиты из телесериала «Тифлис». Форма агентов тайной полиции – темно-зеленый китель и брюки, высокие черные сапоги, фуражка. Заключенные носили серую форму, на ногах – кандалы.
И, конечно, выставка получилась бы неполной без чертежа и снимков Метехского замка, где содержались политические заключенные. Замка давно нет. Но старые стены метехской церкви еще хранят фамилии узников,       начертанные их рукой.


Медея Амирханова