Храбрость, дерзость и бунт

Ровно 115 лет назад, а именно 20 февраля 1909 года, в Италии был опубликован первый манифест футуризма, от слова «Futurum», «Будущее». Это одно из главных литературно-художественных авангардистских движений в искусстве начала XX века. Напечатан сей манифест был в очень солидной французской газете Figaro, в разделе… платных объявлений, то есть итальянский литератор и поэт Филиппо Томмазо Маринетти опубликовал этот исторический документ, как обычное бытовое сообщение, скажем, о съеме квартиры. И именно с этого момента принято отчитывать историю футуризма. Но, невзирая на непрезентабельный и неторжественный вид, манифест стал основополагающим документом  течения, без которого сейчас немыслимо воспринимать богатую на события и открытия историю ХХ века. В нем   была заявлена «антикультурная, антиэстетическая и антифилософская» направленность творческих усилий молодых людей, для которых старое искусство было тесным и душным. Посему в манифесте провозглашался призыв к разрушению старых догм и укладов – ведь время было революционным, и воздух Европы был буквально наэлектризованным… короче, как у Максима Горького «Буря, скоро грянет буря». Это ощущали все, а особенно остро – молодежь, жаждущая перемен. Футуризм был немедленно подхвачен молодыми творцами – «ниспровергателями старого» во всех европейских странах.
Футуристы призывали не ждать, проявлять бесстрашие, преодолеть страхи и пассивность, смело использовать необычные формы, отбросить все логические, любые синтаксические связи и правила. Главное было напугать и встряхнуть обывателя, ибо: «Нет красоты вне борьбы!»
Но в России было не совсем так. Скажем, не так травоядно. Русские футуристы, а точнее кубофутуристы, соединили принципы двух культурно-эстетических принципов – модного кубизма с футуризмом. Наши были гораздо более лихими, дерзкими и революционными. Хотя никакой особой солидности и респектабельности в их деятельности не было – вспомните симпатичную сходку футуристов под названием «Великолепные кощунства» в первом романе Алексея Толстого из трилогии «Хождение по мукам». Молодые люди читали стихи, рисовали плакаты, разыгрывали сценки, пели песенки. Ну, прямо, как современные панки. А чего стоят сборники «Пощечина общественному вкусу» или торжественные шествия в желтых блузах с нарисованными цветочками на щеках. Футуристами себя считали Татлин, Хлебников, Каменский, Гуро, Маяковский, братья Бурлюки, Алексей Крученых, художники-авангардисты – Шагал, Малевич, Филонов, Ларионов, Гончарова и многие другие. Справедливости ради стоит сказать, что кубофутуризм все-таки не вылился в целостную художественную систему, но, без сомнения, породил такое яркое явление в мировой культуре, как «русский авангард».


Долгий путь русского философа

В начале февраля 1889 года родился выдающийся русский философ Питирим Сорокин – один из основоположников теорий социальной стратификации и социальной мобильности.
Это был смелый и яркий мыслитель, призывавший самым решительным образом изменять жизнь. В своей знаменитой речи на торжественном вечере в Петербургском университете под названием «История не ждет, она ставит ультиматум!», этот тридцатитрехлетний молодой человек призывал искать Истину как главный путеводитель в бурном море исторических потрясений. Он говорил: «Времена «сладкого ничегонеделанья» – кончились. Мир – великая мастерская, и человек – не мешок для переваривания пищи и пустого прожигания жизни, а прежде всего – творец и созидатель… Отправляясь в путь, запаситесь далее совестью, моральными богатствами. Иначе… смердяковщина и вакханалия зверства, хищничества и мошенничества».
Сорокин призывал интеллигенцию спасать страну и ни в коем случае ее не покидать. Но мыслитель не знал, что новая власть уже подогнала к пирсу «философский пароход», на котором будут изгнаны из России немало умных голов. А самого его, по словам Ленина, «вежливо выпроводили из страны» поездом 26 сентября 1922 года. После долгих мытарств по городам и весям чужбины, Питирим Сорокин доберется до Нью-Йорка, где с 1930 года официально станет уже американским авторитетным философом.


Грузинский царевич – друг русского царя

Несчастливая судьба жить вдали от Родины выпала молодому грузинскому аристократу, батонишвили, т.е. царевичу, Александру из древнего рода Багратиони. Он был старшим сыном царя Имеретии и Кахетии Арчила II и внуком картлинского царя Вахтанга V. Александр Арчилович родился в Тбилиси в 1674 году, но в возрасте восьми лет его с семьей перевезли в Россию, так как в XVII веке на родине было очень неспокойно и небезопасно – его отец был вынужден защищать свою царскую власть от всевозможных претендентов, поддерживаемых персами и османами. Представьте, отец Арчил Вахтангович аж пять раз (!) вступал на престол. Иными словами, в Грузии непрерывно шла самая настоящая гражданская война. В России к выходцам из Грузии относились хорошо и приветливо. К тому времени в столице жило уже две тысячи соотечественников юного царевича. Десятилетним Александр попал в Москву, где его воспитателем стал князь Волконский. Здесь у него почти сразу появился верный товарищ – юный царь Петр. Мальчики подружились, и Александр с азартом и охотой принимал участие в его военных играх и развлечениях. Женили в те времена мальчиков из аристократических семей рано. В 1687 году Александра женили на Феодосии – дочери боярина Милославского из знатной московской семьи. За девочкой дали в приданое богатое село Всехсвятское, там сейчас метро «Сокол». Но брак был недолгим, Феодосия рано умерла. А в 1689 году царевич принял участие в неудачном походе своего отца, стремящегося опять завладеть троном Имерети. Поначалу все шло хорошо, они овладели Кутаиси, и Арчил II царствовал около 13 месяцев. Но в итоге, Александр вернулся в Москву. А потом была поездка с царем Петром в Европу в Великое посольство в 1697 году. В Гааге Александр Имеретинский прилежно изучал артиллерийское дело. И по возвращении в Москву, по указу был назначен «начальником пушкарского дела» в звании генерал-фельдцейхмейстера – то есть первым в истории вооруженных сил России командующим артиллерией. Но в 1700 году началась война со Швецией. Под командованием царевича Александра было 145 пушек и 28 гаубиц. К сожалению, при разгромном поражении под Нарвой он со всем своим штабом попал в плен к шведам. В плену с ним обращались весьма вежливо и учтиво. Он 10 лет прожил в Стокгольме в приличном особняке. И все эти годы царь Петр пытался вызволить друга из плена. Александра отпустили только после Полтавской битвы. Однако по пути из Швеции он скончался в возрасте 37 лет в маленьком городке Питео. Шведы не хотели отдавать его прах, но Петр велел «жестоко требовать», и грузинский батонишвили был погребен в московском Донском монастыре, вдали от благословенной Грузии.


Гимн женщине

Величайший иллюстратор, гениальный аристократ. Четыре слова – все правда! Наш герой был величайшим иллюстратором, в истории рекламы круче него мало кто был. Он считался абсолютно непререкаемым гением и законодателем стиля многие годы и сумел возвести графический лаконичный рисунок в ранг настоящего искусства. Его работами восхищались многие профессиональные художники, в частности, великий Пикассо. А еще он был настоящим аристократом – сыном итальянского графа Делла Каминате и французской графини Мари Грюо. Его полное имя звучало как Ренато де Дзавальи Риччарделли Каминате граф Делла Каминате. Но свои работы мэтр Рене подписывал фамилией матери – Грюо. Он родился 4 февраля 1909 года в итальянском Римини, который мы прекрасно знаем по фильму Федерико Феллини по сценарию Тонино Гуэрра «Амаркорд», они оба тоже уроженцы этого приморского города. В пятнадцать лет Рене вместе с матерью перебрался в Париж, а в двадцать стал работать модельером. Но настоящий свой талант раскрыл в сфере модной иллюстрации и очень быстро прославился. Он был певцом настоящей французской роскоши и женской красоты, изображая прекрасных дам в черных модных перчатках и широкополых шляпах, элегантных мужчин в смокингах на шикарных автомобилях. И ничего лишнего – ни пейзажей, ни заднего фона, все полунамеками. Рекламная графика почти не оставляла художнику почти никакой свободы в выборе лишних деталей: строгость, простота, образное решение. Ведь в то время цветная фотография была еще в зачаточном состоянии. И все невероятные лаконичные трансформации иллюстратору приходилось просто додумывать самому в меру своих способностей и таланта. А потом начался совместный труд Рене Грюо со своим другом, гениальным кутюрье Диором – «запуск» первых духов Диора. И сразу невероятный успех. Мастер получает огромное число заказов и много работает для глянцевых журналов Vogue, L’Officiel, L’Album du Figaro, Marie Claire и др. во Франции и Америке. Но с наступлением 60-х годов с их роком и хиппи, мастер отходит от дел на целое десятилетие – он ненавидит неэлегантную культуру расписных маек с надписями и повсеместных джинсов. «И зачем женщины так себя уродуют?» – восклицал в отчаянии Грюо. Но с началом 70-80-х годов, он снова стал востребованным. И вновь журналы были заполнены его чудными лаконичными рисунками, где все было дано намеком – носок туфельки, огромные глаза под полями шляпы, веер в руке, обтянутой перчаткой. И более чем скромный набор цветов: красный, белый, черный, золотисто-желтый и иногда зеленый цвет. И все! Последние десятилетия своей жизни Грюо провел спокойно и с аристократическим достоинством. И ушел, прожив без малого столетие, оставив в награду миру свои гениальные работы, хоть и был лишь иллюстратором. Но, по большому счету, таким же «иллюстратором» в свое время был и Тулуз-Лотрек…


Роб АВАДЯЕВ