Рука не поднимается уложить чудесные крохотные произведения Ирины Парошиной в жесткое прокрустово ложе жанра. Заметки, зарисовки, миниатюры? Пост в социальной сети? А может, вы подсели к Ирине за маленький столик в кафе попить горького кофе без сахара, или на скамейку в парке – перекурить, или шагаете рядом (если получится – в ногу), когда она выгуливает своих собак, и она – запросто, как доброму приятелю – рассказывает вам, что заметила, о чем подумала, что вспомнила? И делает это так ярко (фотохудожник), без лишних слов (математический склад ума), тонко (поэт), иронично (доминирующая черта характера) и стильно (женщина со вкусом), что ее рассказы становятся литературой. Читать их – одно удовольствие. А еще – они оставляют живое, светлое послевкусие. Так бывает всегда, если повезло пообщаться с талантливым человеком или прочесть отличный текст. Убедитесь сами.
Нина Шадури

О себе: руковожу отделом аналитики, пишу тексты и песни, дрессирую японских собак.

АНГЛИЙСКОЕ
Дождь прямо с утра и по сейчас. Зябко, мерзко. Как женщина может исправить погоду? Ну, понятно же, надо сделать вид, что так оно и ожидалось, а мы во всеоружии.
Надела зеленую поношенную куртку Barbour (в королевской семье Англии очень ценят именно такие поношенные, вощеные барбуры, еще их уважают английские бомжи). Утиные башмаки, внизу – резина, сверху – кожа, внутри – войлок, хоть действительно по болотам иди за утками. Где-то дома лежит шерстяное клетчатое кепи от того же Barbour с чудесным залихватским пером. Искать было лень, но в моих мыслях оно все равно довершает образ. Да, именно так должна выглядеть настоящая английская леди, отправляясь на охоту по туманным болотам с верными охотничьими собаками.
Две охотничьи собаки на бодрое «гулять!» не отреагировали вообще. Дома – плед, коврик, моя чистая кровать, в конце концов. А на улице – лужи. А у сиб – лапки. Какие еще утки, вы что, мамо? Нет, физиологические потребности можно завтра. В смысле, дождь еще две недели?
Английская леди задумчиво тащила по улице двух маленьких ишаков на шлейках. Ишаки упирались, брезгливо отряхивались и глядели с выразительным упреком. Оживились, только когда свернули к дому, а в квартиру вошли уже гоголем – хорошо, мол, потрудились. Сразу ушли сушить ноги в чистую кровать.
Хорошо хоть шляпу с пером не надела.


ЛИТЕРАТУРА
Почему-то считается, что детские стишки должны быть добрые и дебильноватые – так, чтобы взрослые в процессе чтения глядели свысока и с умилением. Строчки надо коротенькие, чтобы бодро читать по слогам. Иначе дети ничего не поймут и устанут, они же примитивы.
Не знаю. Мой сын на собеседовании перед школой рассказывал «Ананасы в шампанском». Не то чтобы он тонкий ценитель поэзии, просто стишок такой прикольный.
А у меня в дошкольном возрасте был Лермонтов в свободном доступе на нижней полке, я и читала. Серая такая, замызганная книга. Что я там понимала? Да все что читала, то и понимала. «Из каждой радости, бояся пресыщенья, Мы лучший сок навеки извлекли». В четыре года мне суть написанного была вполне очевидна: я, например, в яичнице-глазунье всегда сразу съедаю вкусный желток, а белок уже после и не хочется вовсе. Радость от яичницы сокращается до радости от желтка! Вот об этом и писал великий поэт.
И с высоты своего взрослого восприятия я этой детской интерпретации даже не улыбаюсь. Нормально все. Какая, собственно, разница какой там личный опыт у вас в башке животрепещет в ответ на великое стихотворение? Оно тем и великое, что успешно ляжет на любую картину мира.
И в четыре года тоже.


МУДРОСТЬ
«А вот зуб мудрости придется удалить», – сказал стоматолог, глядя на панорамный снимок моей челюсти.
Нормальная фраза, если бы я еще пару лет назад не удалила зубы мудрости – все четыре оптом. О чем и заявила победоносно.
Врач пересчитал внимательно и сказал, что вот же он, восьмой по счету. Я сказала, что с памятью у меня все в порядке.
Врач на секундочку усомнился в себе и позвал коллегу. Коллега тоже умел считать до восьми и сказал, что оставшийся зуб – истинная мудрость, хоть и с кариесом. Я снова не поддалась групповому врачебному авторитету.
Сомнения разрешил третий эксперт. Покопавшись у меня во рту, она пришла к заключению, что зуб мудрости у меня действительно существовал и был удален – девятый по счету. И еще один зуб мудрости, восьмой, ждет своей очереди. А всего их было, значит, как минимум тридцать три.
Все не как у людей.
Зато мудрая.


СТАМБУЛ
Чайки за окном то озлобленно гавкают друг на друга, то скулят опять же совсем по-собачьи, то плачут, как дети, то стонут, как девы легкого поведения. Весь этот курятник замолкает далеко за полночь. Из окна нашей предыдущей гостиницы можно было наблюдать, как они кружат в столпе прожектора над Голубой мечетью. Из нынешнего окна нет романтического вида, остается довольствоваться звуковой составляющей.
В целом они не наглые, как в Риме. Там они кидались за каждой брошенной сигаретой, чипсы в руках заранее считали законной добычей и позировали на камеру, надеясь, что не задаром. Чайки в Стамбуле иногда сопровождают прогулочные корабли, но редкая долетит до середины Босфора. В целом они гораздо больше заняты разбирательствами друг с другом, нежели охотой за туристами.
По утрам в турецких кофейнях аврал. Огромный поток людей проходит сквозь них и рассыпается по офисам, мастерским и куда-то еще, сметая по дороге ароматную горячую выпечку. Утро мы встречаем в Мармара кафе. Оно расположено в подворотне на улице, дождь капает с навесов мимо мягких скамеек. Публика настолько разная, что ее объединяет только Великий Город.
Впереди нас сидят офисные «воротнички», все трое в белых рубашках и галстуках, все трое смотрят в айфоны. Позади пьет чай полиция в черной непробиваемой экипировке, с крупнокалиберными пистолетами и в роскошных черных шлемах. Если бы Дарт Вейдер пользовался мотоциклом, у него был бы такой же. Рядом стоят их дорогие черные мотоциклы, очень большие. Хозяин кафе с 2015 года помнит, что мы пьем кофе без сахара.
Раньше турок просыпаются только турки, которые готовят еду для турок. Для туриста же главное – проснуться раньше других туристов. Тогда есть шанс попасть на распродажу истинной еды, а не выставочной.
Например, мясной бурек. Не знаю, как описать... Вот вы представляете, например, бакинскую пахлаву – тающую во рту, нежную, жирную и сочную? Теперь отвлекитесь от мысли о сладком, оно вредно, и представьте, что пахлава начинена мясом. Это и есть бурек.
Бурек в Hafiz Mustafa 1864 готовят часов до 8 утра, и разбирают его на лету. В половине девятого еще можно встретить пирожки, тоже очень вкусные, но бурек уже не найти. В 9 утра прилавки заставлены лишь разноцветными сладостями, столь милыми оку фотографа. Турки вежливо улыбаются, когда мы их покупаем, но в глазах у них читается презрение рабочего человека к праздному.
Под окном отеля живет попугай в клетке. Серый, умный и изрядно линялый. Я не понимаю, почему он еще не кричит по-чаячьи, с учетом того, что чайки затыкаются максимум на три часа перед рассветом, и то в это время орут кошки. Зато с утра попугай сказал мне «хеллиоу!» очень чистым и внятным турецким голосом. Мне даже показалось, что сейчас он продаст мне сувенирчик.


ТРЕВОЖНОСТЬ
Как исключительно тревожное существо, я терпеть не могу покупать красивую посуду. То есть посуда еще стоит на полке в магазине, а я уже переживаю, что она разобьется. Если я ее все-таки беру, первая радость покупки испорчена этими переживаниями на несколько дней. Вот как взгляну – так огорчусь и представлю красивые осколочки на полу. Потом восхитительная  вещица успевает примелькаться, эмоция тревоги переходит в «разобьется – ну и черт бы с нею», и посудина живет долго и счастливо (не так уж часто мы на самом деле бьем чашки). Но радости-то все равно уже нет!
Но вот случилось действительно редкое приобретение. Представляете, радовалась с первой минуты. Купила на днях новый заварочный чайник.
Чугунный.


СОБАКИ
Первый визит в Бакуриани. Январь.
Патрик часами стоит у окна и созерцает падающий снег.
Урсула выкопала из-под сугроба один замерзший хинкали.
Это все, что надо знать о характере моих собак.


КУРЦХААР
Мы чуточку задержались по дороге домой, и на поле вылетел юный курцхаар без поводка. С хозяином мы всегда приветливо здоровались (как минимум до сегодняшнего дня).
– Ура, собачка! – обрадовался Патрику курцхаар, в веселую голову которого вообще не приходило, что с собаками можно делать что-то кроме как играть, и стал самозабвенно нарезать красивые широкие круги по полю. Первые три круга он пребывал в убеждении, что сибе игра понравилась, потому что тот гнался по пятам, выкладываясь по полной. Было очень весело. Потом курцхаар решил притормозить, и зря. Выяснилось, что имело место некоторое непонимание. Пока курцхаар играл в «а ну, догони», сиба играл в «задуши оленя».
Роль оленя курцхаару не глянулась, поэтому началась буча. В подобных случаях мы с хозяевами больших псов синхронно пугаемся за моего, потому что он втрое легче по весу, а потом, я извиняюсь, за чужие порванные уши – Патрик тот еще д’Артаньяна кусок. Но сегодня обошлось, вовремя наступила на десятиметровый поводок.
– Нельзя так, зараза, – объясняла я Патрику.
– Он же первый начал! – объяснял хозяину курцхаар.
– Стара я за оленями гоняться, – заискивающе сказала Рыжа откуда-то у меня из-под руки.


БУБУ
Овчарка Бубу – собака громоздкая и страшная. Но у него есть понятия справедливости, простые как три копейки:
1. Патриарх собачьей площадки – Бубу.
2. Подходить надо с учтивостью.
3. Нельзя забирать палку, если она во рту Бубу.
4. Нельзя забирать палку, если она рядом с Бубу.
5. И вообще палку брать никому нельзя.
6. Знакомых Бубу обижать нельзя (Патрик однажды попытался при нем поиграть как умел со спаниелем, получил обидную трепку и на всю жизнь разлюбил овчарок).
7. Маленьких сук обижать нельзя, даже если они нарушают все предыдущие пункты
Маленькая сука Урса все поняла и попала под покровительство. Тем более что бегать за таким тараканом, как она, Бубу откровенно лень.
А вот длинноногому курцхаару побегать – синоним слова «счастье». Мелкая шустренькая Урса вызвала в его памяти охоту на зайца в бескрайних грузинских полях. Пойманный заяц верещал, обижался, все записывал в японскую записную книжечку.
Через две недели, отожравшись на килограмм и изрядно осмелев, Урса решила попробовать сама напасть на курцхаара. Удивившись заячьей атаке, тот даже побегал от нее пару кругов, а потом спохватился, опрокинул и схватил за шею.
И через пару секунд сам оказался прижат к земле за горло тяжелой овчаркой. Потому что – пункты 6 и 7.
Маленькая Урса радостно скакала вокруг.


Ирина ПАРОШИНА