В моих детских воспоминаниях Мурман Джинория навсегда остался в образе Серго из знаменитой телевизионной постановки «Сначала умерли, затем поженились»: высокий, статный брюнет в черном мундире с цветами в руках, стоящий у окошка и ласково зовущий любимую: «Машикооо, суликооо!» Трудно поверить, что в этом году актеру исполнилось 75 лет. Собирая материалы о его биографии, я с удивлением обнаружила, что у него нет почетных званий, хотя для меня и многих наших соотечественников он уже давно народный артист. Выступая на одном из вечеров. Джинория сказал: «Званий у меня нет, моими званиями являетесь вы – зрители».

Родился будущий актер в семье педагогов, мама – преподаватель химии, отец – лектор по истории. Мама была большим театралом, в те времена люди покупали абонементы, и она водила их с братом в театры Руставели, Марджанишвили, оперу. Джинория вспоминает, что смотрел почти все спектакли, а что пропустил – мама в подробностях пересказывала ему. Именно таким образом он «познакомился» с «Гамлетом» и «Уриэль Акоста». «По ее пересказам в моем воображении открывался сказочный мир театра, тогда на сцену выходили Ушанги и Верико, Серго и Акакий Хорава...» В те времена еще существовала радиопередача «Театр у микрофона», которую он очень любил,  завороженно слушал монологи Ушанги Чхеидзе из «Гамлета», сцены, записанные им совместно с Верико Анджапаридзе в «Уриэль Акоста». Паралельно с учебой в школе посещал драмкружок Дворца пионеров, где педагогом был актер Вахтанг Сулаквелидзе, известный широкой публике по фильму «Квеври». Джинория признался, что до четвертого класса мечтал стать футболистом, но позже решил стать актером. Окончил 22 среднюю школу с золотой медалью. «Родители испугались, когда я выразил желание поступать на театральный, в нашем окружении никого не было с такой профессией, «это немного сложно, может, сначала поступишь в какой-нибудь другой институт, попробуешь свои силы», – сказал папа, он, наверное, надеялся, что если я пять лет проучусь в техническом ВУЗе, то передумаю, но я не отказался от замысла». Тем не менее Мурман поступил в Политехнический институт (ГПИ), при нем был театр, которым руководил режиссер и актер Борис Ципурия, там Мурман сыграл три роли, одну из них в спектакле по произведению Нодара Думбадзе «Не бойся, мама».
Когда решил поступать в театральный, обратился к Темуру Чхеидзе, с которым был знаком еще со времен учебы во Дворце пионеров: там отец будущего режиссера – Нодар Чхеидзе обучал молодежь художественному чтению. «Пришел к Темуру, сказал, что сдаю туда, узнал, что Миша Туманишвили набирает группу, а вы ассистент в приемной комиссии, он ответил: – «да, Мурман, но главное, как ты покажешь себя», – вспоминал Джинория. На экзамене он прочитал стихотворения Акакия Белиашвили и Тициана Табидзе. Затем начал читать прозу и говорить с ярко выраженным имеретинским акцентом, Туманишвили в изумлении повернулся и посмотрел на Чхеидзе, – «тут я понял, что Темур сказал Мише – «это тот самый мальчик, который ходил во Дворец пионеров». И меня приняли».
Джинория рассказал, что был студентом, жаждущим знаний: его интересовали все предметы, которым учили в театральном институте, а не только актерское мастерство и художественная речь. Он с радостью посещал занятия по вокалу, хореографии, фехтованию, ритмике, изобразительному искусству. «Потому что мне всегда хотелось быть актером. В ГПИ мне приходилось учить физическую и коллоидную химию, высшую математику и т.д. И вдруг я попал туда, где мне всегда хотелось быть, представляете, я был как губка, жадно впитывал любую информацию». В мастерской  Михаила Туманишвили он прошел хорошую школу, к тому времени режиссер уже покинул театр, и всю энергию отдавал своей группе. Тогда Михаилу Ивановичу было 50 лет, он был на творческом взлете, и Джинория благодарен богу, что именно в тот период учился у великого маэстро. Студентом первого курса он сыграл в спектакле  «На перекрестке», поставленном Мишей Туманишвили одну из главных ролей. Режиссер тогда был художественным руководителем телевизионного театра. Через два года в театре Руставели Туманишвили поставил «Юлия Цезаря»,  Джинория он поручил небольшую роль с текстом. Уже на четвертом курсе Мурман сыграл роль Серго в спектакле Рафиэла Эристави «Сначала умерли, затем поженились» и проснулся знаменитым.

«Сначала умерли, затем поженились»

Снимал постановку режиссер Георгий (Каха) Кахабришвили, а Миша Туманишвили как худрук проводил репетиции с молодыми актерами. Он сказал то, что запомнилось навсегда «Мурман,  реплику – «Машико, сулико» ты  должен сказать так, чтобы когда постановка выйдет на экраны, весь Тбилиси ее повторял». Прошло уже более сорока лет и до сих пор, когда актера встречают на улице,  эту фразу обязательно вспоминают. В этом спектакле Джинория был партнером великого грузинского актера Васо Годзиашвили. «Представляете, я, который маленьким мальчиком, увидев на улице таких корифеев как Серго, Верико или Сесилию, с восторгом бегал за ними, вдруг оказался рядом с Годзиашвили и играл его сына». По мнению Джинория, постановка получилась успешной потому, что многие факторы, имеющие большое значение при создании спектакля, органично соединились: за основу взяли прекрасное произведение, ставили опытные режиссеры, музыкально оформил и написал песни гениальный Георгий Цабадзе, текст песен сочинил неповторимый Петре Грузинский, к этому добавился великолепный актерский ансамбль – Васо Годзиашвили, Гиви Берикашвили, Заза Лебанидзе, и молодые актеры тоже великолепно справились со своими ролями. Премьера спектакля состоялась на Первом канале грузинского телевидения в 1975 году, и сразу заслужила любовь аудитории. По словам актрисы Русудан Болквадзе, Мурман Джинория не мог выходить на улицу так, чтобы целая армия влюбленных женщин не шла вслед за ним, а Гиви Берикашвили с ног до головы был настоящим фейервеком, прекрасная Марина Вепхвадзе явилась олицетворением нежности и красоты, не говоря уже о музыке и песнях. Прошло столько лет, а постановка не стареет, несмотря на то, что пьесу часто показывают по телевидению, люди хотят смотреть ее снова и снова. «Как в кинематографе осталась картина «Кето и Котэ», я думаю, также в телевизионных постановках осталась пьеса «Сначала умерли, затем поженились». Спасибо судьбе, режиссерам, и всем, с кем вместе мы создавали эту постановку», – отметил Джинория.

Тайна перевоплощения

По словам актера, когда он был маленьким и видел в театре игру великих грузинских актеров, ему особенно нравилось, что в одном спектакле они представали перед зрителем в одном образе, а в другом спектакле – совершенно в ином. Став актером, он осознал суть перевоплощения, понял то, что наравне с перевоплощением важно быстро переходить из одного состояния в другое. Именно этот момент таинства и мистики для Джинория составляет основу актерской профессии. Вроде бы человек стоит перед зрителем, но вместе с тем, его там нет, думаешь, что знаком с этим актером, но когда он выходит на сцену, ты уже не узнаешь его, потому что он всецело поглощен ролью, создает совершенно новый образ. «Тогда я был страстно увлечен антропософией и с ее помощью переходил в состояние воображения. Для меня как актера главное, чтобы у меня было что сказать зрителю, для этого я читаю стихи и играю на сцене ту или иную роль. Люблю актерство с азартом, то, как  принимаю облик другого человека, как по-разному олицетворяю различных персонажей. Люблю абсолютно все свои роли. Знаете, почему? Когда сейчас смотрю на сыгранные много лет назад роли, понимаю, что не сделал бы больше того, что сделал», –  подчеркнул Джинория. По его словам, аудитория  всегда ждет от актера чего-то нового, и поэтому он должен очень много думать, много читать, анализировать, и вместе с тем быть открытым. Зритель сразу понимает, талантлив актер или нет – точно видит его дарование... И принимает артиста. Ему посчастливилось быть партнером таких великих актеров, как Васо Годзиашвили, Гиви Берикашвили, Тенгиз Арчвадзе, Кахи Кавсадзе, Гурам Сагарадзе, Гоги Гегечкори, Эроси Манджгаладзе. Мурман с сожалением отметил, что сегодня актеры не испытывают благоговения от того, что играют в театре Руставели, они воспринимают это как должное, думают, что они это заслужили. Но никто ничего не заслужил. Мы все здесь временно, как и временно пришли в этот мир. «Сейчас, когда я хожу в театр Руставели, вот уже полвека являюсь профессиональным актером, даже сегодня прихожу в восторг от того, что хожу по сцене, на которой играли Ушанги Чхеидзе, Верико Анджапаридзе, Акакий Хорава. Если у человека нет этого возвышенного ощущения, он не сможет быть партнером этих великих актеров. Это ощущение давало мне силы, когда играл рядом с ними».
Поэзия – неотъемлемая часть творчества артиста, по произведениям грузинских поэтов он поставил несколько моноспектаклей. Джинория признался, что в жизни не такой уж смельчак, но на сцене и в искусстве очень даже смелый, – «знающие люди понимают, как сложно одному выходить на сцену и читать стихотворение перед огромной аудиторией. Мне легче сыграть десять спектаклей, чем декламировать стихи. Очень нелегко, но нужно смочь». По его словам, стихи помогают передать различные состояния человеческой души: ностальгию, грусть можно выразить, читая Терентия Гранели, когда нужно объяснить какое-то необычное явление – обращаешься к Галактиону, в «Мерани» Николоза Бараташвили главное не то, что всадник сидит на лошади, конь в греческой мифологии означает душу, которая стремится к вечности, если с учетом этих особенностей читать «Мерани», тогда текст стихотворения воспринимается совсем по-другому. В искусстве актера главное то, что аудитория, слушая стих, полностью отрешается от реальности и переходит в воображаемый мир, который артист раскрывает перед зрителем. «Когда я читаю перед публикой произведение Гранели, люди видят меня, но при этом слышат голос Терентия. Хочу выразить огромную благодарность грузинской словесности, что мне, мягко говоря, немолодому человеку, она все же дарует радость живого общения со зрителем, чтение каждого стиха возвращает меня в молодость, и мне кажется, что я «все еще тот мальчик, кудрявый, маленький» (строки из известной песни).

В статье использованы фотографии с сайта театра Руставели и из фондов Национальной парламентской библиотеки Грузии.


Кетеван МГЕБРИШВИЛИ