Познакомились мы в середине двухтысячных. Тогда благодаря стараниям Наиры Джорбенадзе стали теснее общаться русскоязычные авторы песенного жанра. На одном из этапов подготовки к концерту в «Кавказском доме», в одном из офисов, наскоро снабженным примитивным усилителем и микрофоном появился Ника Джинчарадзе. Нет, он, конечно, был уже признан и любим в кругу своих друзей, но я и многие из моих друзей его не знали. Первое же знакомство показало, что Ника непременно должен участвовать в совместном выступлении. Тогда организационную сторону подобных мероприятий брал на себя поэт Гоша Туманный.  Ника попал в наше окружение и остался навсегда. Вообще, куда бы ни попадал Ника впервые, он уходил оттуда близким человеком. Сразу чувствовалось, что этот человек никогда не солжет, никогда не пройдет мимо, если нужна помощь, никогда не предаст. Мне кажется, что Никушины поэтические и музыкальные таланты это всего лишь одна из составляющих его многогранной и очень одаренной личности. Он любил всех. Любил друзей, любил детей, любил женщин. Он боготворил женщин, посвящая прекрасному полу замечательные стихи, песни, мелодекламации. И женщины отвечали ему взаимностью. Друзья просто не представляли, чтобы кто-то другой жарил шашлыки во время пикников и посиделок, ибо у Ники это получалось лучше всех. Ученики воскресной школы «Кавказского Дома» восхищались уроками боевого мастерства, которые проводил Никуша. Ведь у этого мягкого, лиричного человека за спиной была служба в десантных войсках и силовых структурах.
Говорят, лучше всего человека узнаешь во время поездок. Мы ездили с ним по Кавказу на разные фестивали. Трудно себе представить более комфортное общение, чем находиться рядом с Никой. И это не связано с тем, что он во всем соглашался. Вовсе нет. Просто его аргументы всегда вызывали согласие. Никуша обожал свою мать. Ей нужны были глазные капли, которые не всегда можно было достать в Тбилиси и вот, пока Никуша не решал эту проблему где-нибудь в Баку или в Ереване, он не успокаивался. Он выяснял, уточнял и, завладев желанными пузырьками, со спокойной совестью отдавался фестивальным круговертям.
Никушино появление в «Кавказском доме», как и ожидалось, переросло в тесное сотрудничество. Началась организация кафе «ДНК» как места творческих встреч и посиделок. У Гоши Туманного были очень большие интересы в сфере, отличной от авторской песни. В связи с этим центр административной «тяжести» постепенно перешел на Нику, а затем полностью стал опираться на него. Благодаря Нике «Кавказский Дом» превратился в творческую мастерскую для авторов и не только песенного жанра. Через уютную, маленькую, любовно организованную звукозаписывающую студию прошло много талантливых людей. Не знаю, смогло бы у руководства «Кавказского дома» сформироваться столь же дружественное отношение к авторской песне, не будь там Никуши. Я думаю, что нет. Для меня и многих наших друзей «Кавказский Дом»  стал настоящим ДОМОМ, куда мы любили приходить, где чувствовали себя почти что в родных стенах. Ничуть не умаляя доброжелательность руководства, в основном эту атмосферу создавал Ника Джинчарадзе. Ему удалось завоевать любовь всего коллектива и это отношение перекинулось и на нас, Никушиных друзей.
Многое можно еще сказать и будет сказано, но сегодня боль все еще очень острая. Больно всем, и тем, кто в лице Ники потерял близкого друга, и тем, для кого он был просто хорошим знакомым. И еще, к горечи потери присоединяется какое-то чувство осиротелости. Как бы ни продлилось взамоотношение «Кавказского Дома» с авторами-исполнителями, как бы широко ни откроется дверь этого центра, она никогда уже не будет для меня той дверью, которую открывал мне Никуша.


Нежность моя...

Нежность моя, я прошу тебя, слышишь, усни...
Просто с тобой мне намного больнее сейчас...
Пусть пролетят черным вихрем ненужные дни,
Это пройдет, будет новое время у нас...

Снежинка радости в окно
Влетела, но... но тает снег.
Наверно, так заведено, –
Для света миг, для мрака век.
Да кем же так заведено
На радость – миг, на горе – век?

Горечь моя, бесконечная, слышишь, уймись...
Разве еще не хватило печали самой?..
Что-то во мне непонятное, просится ввысь
Эта зима, может, станет последней зимой...

Я не ропщу, роптать – грешно...
Меняют судьбы русла рек,
Но кем же так предрешено, –
Для счастья миг, для боли век?..
Да кем же так предрешено
Для жизни – миг, для смерти – век?..

Счастье мое и, покинув, меня не покинь...
Я сохраню нежный образ навеки в груди,
Чтобы молить, глядя в неба волшебную синь:
Дай мне, Господь, отыскать ее, девочка, жди...

Дышать невмочь, и жить темно...
Но не ускорит время бег...
Наверно, свыше так дано,
Такой я просто человек...
Не мною так заведено
Любимым – миг, влюбленным – век...
Не мною так заведено
Любимым – миг, влюбленным – век...

Николай Джинчарадзе




Вахтанг АРОШИДЗЕ