Долой Эйфелеву башню!

Его книги прятали от своих сыновей многие родители, чтобы мальчики не вычитали чего-нибудь плохого. Ибо в его рассказах и романах было написано немало об отношениях полов. Правда, умные родители не создавали явных запретов и хотя и не рекламировали, но тем не менее не прятали книжки этого французского писателя в ящик под ключ. И знаете, по ознакомлению с ними тайком под одеялом, почему-то этот «сладкий плод» не оказался таким уж заманчивым. Хотя любовные приключения беспринципного авантюриста Жоржа Дюруа из романа «Милый друг» вызывали взволнованный мальчишеский интерес и, как ни странно, сочувствие. Да, великий французский писатель Ги де Мопассан – автор бесчисленных блестящих рассказов, был великолепным рассказчиком. Сам Лев Толстой это отмечал, скромно считая его в этом аспекте творчества гораздо талантливее себя. Им восхищались многие – и Тургенев, и Чехов, и Маяковский с Блоком, ему вначале своего творчества почти напрямую подражал Исаак Бабель. Хотя в советское время считалось, что Мопассан был вначале излишне натуралистичным, а после эволюционировал от натурализма к декадентству – эстетизации всего болезненного и уродливого. Но факт остается фактом, Ги де Мопассан признан одним из крупнейших писателей во французской литературе. Он родился в лотарингской дворянской семье в августе 1850 года в старинной усадьбе около Дьепа в Нормандии, куда задолго до его рождения перебрался с близкими его прадед. Мальчик с самого детства подавал большие надежды, хотя сначала его отдали учиться в… семинарию, как это ни забавно звучит, учитывая жизнь, которую Ги прожил. Впрочем, его оттуда быстро отчислили – слишком жизнелюбивый характер! Отучился он в руанском лицее, где его полюбили и поддерживали в начальных литературных опытах. Но первым и настоящим его наставником, что в юности, что уже в молодости стал друг их семьи знаменитый писатель Гюстав Флобер. Юный Мопассан отправился в Канн учиться праву, но началась франко-прусская война, которую он прошел от первого до последнего дня простым рядовым. После войны его семья разорилась, и молодому человеку пришлось пойти работать в Морское министерство, где он и прослужил больше десяти лет. И параллельно с работой Ги занялся написанием рассказов, которые сначала относил Флоберу на рецензию, а тот велел их без конца переписывать и никому не показывать, пока они не станут лучше. Прошло шесть лет, и наступил тот день, когда маститый писатель и наставник сказал: «Все, пора!» И Франция узнала своего очередного литературного гения. Мопассан сразу понравился читающей публике и обрел громадную славу и большой успех. Его заработок достигал 60 тысяч франков в год. Мопассан считал своим долгом финансово поддерживать мать и семью брата. Но разнузданный образ жизни быстро подорвал здоровье писателя; он заболел неизлечимой в то время болезнью – сифилисом, последствия которого и свели этого блестящего человека в могилу в возрасте всего сорока двух лет. Но кроме последних двух лет, когда его накрыла волна безнадежности и депрессии, Мопассан был веселым, жизнерадостным и остроумным. Он в газетах яростно ругал Эйфелеву башню, призывая ее разрушить и называя «безобразным скелетом». Но частенько его видели в ресторане на втором уровне этой громады, а он оправдывался, объясняя, что здесь единственное место, где эту уродину не видно.


Вердикт: не виновен!

А за сто лет до Мопассана родился один загадочный и ненавидимый решительно всем человечеством человек. О нем написано много книг. Его считают подлым отравителем и символом черной зависти к гению великого Моцарта, негодяем, который не имея природного таланта, добился успеха упорством, «алгебру гармонией разъяв», и коварными интригами. Мы говорим об Антонио Сальери. Это был итальянский композитор и дирижер, работавший всю жизнь в Вене, в окружении гениальных коллег – Глюка, Моцарта, Йозефа и Михаэля Гайднов. Он был сыном состоятельного колбасника из Леньяго близ Вероны. Но его родители рано умерли, и юный Антонио был взят на воспитание в семью друзей отца – богатых венецианцев, которые дали ему хорошее воспитание и начатки музыкального образования. А один из их добрых приятелей – придворный композитор императора Иосифа II Флориан Гассман принял участие в судьбе талантливого сироты и увез его к себе в Вену, став ему вторым отцом. Он занимался с ним композицией и помогал совершенствовать игру на разных инструментах. Гассман, входивший в узкий круг приближенных, с которыми почти ежедневно музицировал император, и ввел в этот круг Антонио, тем самым положив начало его блестящей придворной карьере. В итоге Антонио Сальери стал высокопоставленным музыкантом и композитором, влиятельным придворным, обласканным двором. Его считали выдающимся симфонистом, и его оперы пользовались большой популярностью. И если у кого-то из двоих, Моцарта и Сальери, был повод завидовать друг другу, то это у Моцарта к успехам Сальери, а не наоборот. Сохранились письма Вольфганга, где он с горечью писал про засилье при дворе итальянцев, и что честному австрийцу сквозь них никак не пробиться. Да, Сальери, в отличие от Моцарта, похоже не был в детстве вундеркиндом, но вряд ли это было поводом к такой страшной литературной мести, как в «Маленьких трагедиях» у Пушкина или в «Амадеусе» у Питера Шеффера. По воспоминаниям современников, Сальери был совсем неплохим человеком, не чуждым товарищества с коллегами. С Моцартом они были, если не друзьями, то добрыми приятелями. Они даже однажды совместно написали музыкальную миниатюру в подарок одному значительному лицу. Они посещали все премьеры друг друга. А когда Сальери назначили директором оперы, то он вернул на сцену «Женитьбу Фигаро» Моцарта, ранее снятую из репертуара театра. Сальери  был также одним из немногих, кто пришел проститься с умершим Моцартом и принял участие в судьбе его семьи. Он был учителем Франца Ксавера – сына Вольфганга и Констанции, причем не брал за уроки денег. Сальери вообще оказался замечательным преподавателем. Среди его учеников были Бетховен, Шуберт и Франц Лист. И конечно же, как доказало специальное профессиональное расследование, проведенное в конце ХХ века, он не отравил гения и даже не принимал участие в интригах против Моцарта. Сальери был и неплохим человеком, и приличным музыкантом. Хоть и не гением, но, как бы сейчас сказали, «крепким профессионалом». Что же до обвинений в убийстве, то в этом оказался виновен… сам Сальери. За два года до смерти он сошел с ума и был помещен в клинику душевнобольных, где якобы обвинял себя в смерти Вольфганга. Но, кроме нашего гениального Пушкина, все современники это сочли ерундой и бредом больного. Вот так!


Великий врач и человек

Средневековому персидскому ученому, философу и гениальному врачу, которого мы знаем под европеизированным именем Авиценна, 16 августа исполняется 1040 лет со дня рождения. На самом деле его звали Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, или попросту Ибн Сина. Этот глубокий мыслитель и представитель восточного аристотелизма был придворным врачом саманидских эмиров и дайлемитских султанов. Как и многие восточные мудрецы, Авиценна был разносторонне образованным человеком и проявил себя в разных областях знания. Кроме медицины, он был музыкантом, астрономом, логиком, математиком и поэтом. Уже в десять лет мальчик наизусть знал Коран и занимался законоведением. Причем многие взрослые приходили советоваться к юному умнику. Он даже самостоятельно изучал «Метафизику» Аристотеля, сначала безуспешно, но потом он прочитал комментарии к ней Аль-Фараби и во многом разобрался. А позднее в его жизнь пришла медицина – в шестнадцать лет он был приглашен лечить Бухарского эмира. Вот как он об этом написал: ««Я занялся изучением медицины, пополняя чтение наблюдениями больных, что меня научило многим приемам лечения, которые нельзя найти в книгах». Жизнь Авиценны была бурной. После падения Бухары и гибели династии Саманидов, он оказался «в бегах» из-за отказа пойти на службу к захватчикам-газневидам. Ибн Сина скитался немало лет, переезжая из города в город, где занимался лечением больных и оттачивая свое врачебное искусство. Он занимался также наукой и писал свои книги. Иногда даже в седле во время долгих переездов. А в тридцать пять он осел на десять лет в Хамадане, где приглянулся тамошнему руководству и даже был назначен визирем – кем-то вроде министра здравоохранения. Врагов и завистников, естественно, появилось несчетное число. Против Авиценны интриговали, ему грозили судом и даже смертью. Владыка же казнить врача не дал, а лишь отправил в изгнание. Но через месяц, когда у него наступило ухудшение болезни, повелел найти, привезти и вернуть министерский статус. После смерти этого эмира с Авиценной попытались свести счеты и даже заточили на полгода в тюрьму. Ему удалось вырваться с помощью друзей и последние четырнадцать лет от прожил более или менее спокойно в Исфахане при дворе тамошнего владыки – своего давнего приятеля. Он не только лечил людей, но строил больницы и основал медицинскую школу, где сам и преподавал, но даже ходил с эмиром в военные походы. Там же он и завершил многие из своих научных, философских и поэтических работ. В частности, свой фундаментальный труд «Канон врачебной науки». К сожалению, многие из его рукописей сгорели во время нашествия газневидского войска. Авиценне вместе с исфаханским эмиром приходилось немало воевать. А из одного похода Ибн Сина не вернулся – самого себя от болезни почек он вылечить не сумел. Он умирал у обочины дороги на руках у случайных людей. Авиценна продиктовал свое завещание незнакомцу, в котором отпустил всех своих рабов на свободу, поделив все свои богатства и сбережения между ними и городскими бедняками. Вот одно из его пророческих рубаи:
«От праха черного и до
небесных тел
Я тайны разглядел мудрейших
слов и дел.
Коварства я избег, распутал
все узлы,
Лишь узел смерти я распутать
не сумел».
Авиценна был похоронен у городских ворот города Хамадана, но уже через восемь лет был с почетом перезахоронен в Исфахане в эмирском мавзолее.



Роб Авадяев