И вроде совсем недавно это было… Нагретые тбилисским солнцем кирпичные стены и деревянный балкончик, магнитофон «Айдас», включенный до упора, воздух, вибрирующий от мощного голоса: «Спасите наши души! Мы бредим от удушья…» И мы – юные, самоуверенные, а главное – счастливо уверенные в том, что все скоро изменится. Наступит новая эпоха. Не может не наступить, когда звучат такие песни! Эпоха свободы. Все представляли ее по-разному, но виделась она нам тоже по Высоцкому: «…как долгая жизнь без вранья». Тогда многое было «по Высоцкому» - манера говорить, петь, рвать струны и категоричное, честное «Я не люблю!»… Потом «оттепель» сошла на нет, лучезарные надежды не сбылись, государственная машина стала перемалывать их остатки. Но новая эпоха все-таки наступила – эпоха Высоцкого. Как же его ждали в Тбилиси, и с какой радостью он приезжал в Грузию, где ему вольно дышалось…
«В какой-то мере Тбилиси – это было открытие. Мы поняли, что это город высочайшей культуры. Я не побоюсь сказать, что Володя был там просто счастлив... Мы довольно много ездили по окрестностям Тбилиси. Тогда-то мы и открыли для себя и Тбилиси, и грузинскую культуру. К нашему стыду, мы с Володей думали, что все лучшее из Грузии учится в московских институтах». Это – признание второй жены Высоцкого, актрисы Людмилы Абрамовой, той, кому, спустя годы, Вероника Долина посвятит песню «Была еще одна вдова…» А тогда, летом 1966-го, все просто замечательно.
Завершив свой второй сезон, набирающий славу Театр на Таганке отправляется на свои первые за пределами России гастроли – в Грузию. На дворе то самое время, когда тбилисцы уже заслушиваются первыми песнями Высоцкого на шипящих магнитофонных бобинах: «Где твои семнадцать лет?», «Штрафные батальоны», «Тот, кто раньше с нею был», «За меня невеста отрыдает честно», «Братские могилы», «Песня о звездах», «Все ушли на фронт»… Но «вживую» послушать их автора они могут лишь в спектаклях «Добрый человек из Сезуана» и «Десять дней, которые потрясли мир». В основном как драматического актера – только в последней из перечисленных постановок звучат: «В куски разлетелася корона», «Войны и голодухи натерпелися мы всласть», «Всю Россию до границы». Это первые песни Высоцкого, появившиеся в театральных постановках.
А концертов в Тбилиси в тот приезд Владимир Семенович не дает. Единственное выступление перед публикой в качестве исполнителя своих песен – в редакции газеты «Заря Востока». Туда приглашены актеры Таганки. Наверное, только в Грузии печатный орган Центрального комитета коммунистической партии мог без скидки на всевозможные иерархические условности пригласить к себе труппу, не очень вписывающуюся в рамки традиционного классического театра и «социалистического реализма». Там, перед журналистами, Высоцкий пел. И немало. Давайте, вспомним отрывок из уже печатавшейся в «Русском клубе» статьи участника той встречи Валерия Партугимова:
«Они лучше нас чувствовали атмосферу застоя в отдельно взятом маленьком уголке большой страны, в этом же застое увядающей, как брошенные на могилу розы. Наверно, мы не были столь наивными, чтобы не понимать сути происходившего, но искали и находили для себя компромиссы и оправдания, тогда как они напрочь отвергали и то, и другое. Однако и мы, и они были молоды и незлобивы, потому, возможно, эта короткая встреча странным образом сблизила нас на час-другой… Эхо иной, свободной и независимой человеческой жизни ворвалось в закулисье главной партийной газеты… Зазвенела, зашаманила гитара и прохрипел, продрался к нашим сердцам незалуженный припоем голос Володи Высоцкого… Мы слушали, как завороженные, не скрывая своего восторга, а он пел «стоя на краю», исступленно, его лицо неслось навстречу нам и проносилось мимо, спеша на те недосягаемые для нас высоты…»
Это написано в наши дни, когда масштаб личности Высоцкого уже не обсуждается. Официально же «Заря Востока», 7 июля, в заключительной статье о гастролях «Таганки» так вспоминает о мини-концерте в редакции: «Владимир Высоцкий – не только талантливый актер, но и композитор и поэт. Песни его хорошо знакомы москвичам. Тбилисцы слышали его музыку в спектаклях «Десять дней, которые потрясли мир» и «Антимиры». На этот раз В.Высоцкий исполнил несколько своих песен, каждая из них – это небольшая новелла, несущая большую смысловую и эмоциональную нагрузку». Понятно, что Владимира Семеновича, которому еще только предстоит стать не просто известным, а великим поэтом и певцом, газеты не очень выделяли среди других артистов «Таганки». Например, в той же «Заре Востока», давшей четыре публикации о гастролях, он упоминается просто как «автор музыки и песен артист В.Высоцкий». Но при этом стоит заглянуть на страницы еще двух тбилисских газет.
«Душевная зоркость, удивительная в начинающем актере, виделась в комедийных героях Высоцкого, ярко выраженное отношение умного человека к каждому из них. Но вот уже почти сложившийся комик стал вдруг предельно серьезен... Вспомним Керенского – Высоцкого в «Десяти днях, которые потрясли мир». Мы видим истеричного, лживого, отвратительного в своем страхе политического эквилибриста. И видим яростное неприятие его Высоцким-актером, гротеск, возведенный до высоты политической сатиры, смех, убивающий наповал». Это пишет 2 июля в «Молодежи Грузии» Татьяна Чантурия, в будущем – собкор в Грузии «Комсомольской правды» и «Известий». Впервые в прессе всего Советского Союза она дает оценку и другим ролям Высоцкого, рассказывает о нем, начиная со студенческих лет, и даже сопоставляет его игру с актерской манерой другого таганковца – Николая Губенко.
А через пять дней в «Вечернем Тбилиси» пишет рецензию другая Татьяна – литературовед и преподаватель Шароева, воспитавшая не одно поколение филологов Грузии. Она разбирает спектакль «Только телеграммы», в котором Высоцкий не участвует. Но там есть его песня. И Шароева, тонко чувствующая смысловую нагрузку слов, не только начинает материал с этой песни, но и преподносит ее как творческое кредо всего театра: «Песня о дорогах из спектакля Московского театра драмы и комедии «Павшие и живые» стала как бы знаменем этого коллектива: «Есть адрес такой у меня – дорога, дорога, дорога…» Действительно, театр на Таганке, подаривший тбилисскому зрителю спектакли огромного эмоционального накала «о времени и о себе», - всегда в поиске, всегда в дороге».
Таков «газетный взгляд-66» на Высоцкого. В быту же все намного ярче, традиционно для тбилисцев. Бард, как и другие таганковцы, поражен оказываемым приемом. Другу Игорю Кохановскому, уехавшему «в Магадан» автору текста «Бабье лето», он всегда писал в шутливой форме. Вот и на это раз мы читаем: «Мы и пикнуть не смей, никакой самостоятельности. Все рассказы и ужасы, что вот-де там споят, будут говорить тосты за маму, за тетю, за вождя, и так далее, - все это, увы, оправдалось! Жена моя Люся поехала со мной и тем самым избавила меня от грузинских тостов аллаверды, хотя я и сам бы при нынешнем моем состоянии и крепости духа устоял. Но – лучше уж подстраховать, так она решила. А помимо этого, первый раз в жизни выехали вместе. Остальных потихоньку спаивают, говорят: «Кто не выпьет до дна – не уважает хозяина…» А вечером к спектаклю – в дупель».
Ясно, что такое завершение застолий преувеличено – иначе не было бы прочитанных выше газетных строк. А вот у Георгия Кавтарадзе, возглавляющего ныне Союз театральных деятелей Грузии, воспоминания не только о традиционных грузинских застольях: «Какие красивые были все тогда: молодая Таганка и молодое поколение Театра Руставели дружили. Когда они приехали в жаркое лето в Тбилиси, каждый день была большая нагрузка. Спектакли, встречи, потом банкеты: бажи, сациви, лобио... Мне с моими друзьями однажды поручили устроить банкет. Иду по дороге, рядом Высоцкий. Пока еще ничего не купили. Спрашиваю: «Что ты хочешь, Володя?» Он сказал: «Я хочу селедку». Мы накупили селедки, сварили картошку, принесли пиво. Какие они были счастливые!»
Было в эту поездку и приключение, едва не кончившееся для Высоцкого трагически. Он решает искупаться в Куре, а там очень быстрое течение, крутой берег – трудности даже для такого отличного пловца, как он. К тому же судорога сводит ноги. Уже почти обессилевшего его вытаскивает из воды вовремя подоспевший друг-актер Георгий Епифанцев… В общем, по-всякому насыщены эти жаркие тбилисские дни. И все же Владимир Семенович находит время для работы. Именно в столице Грузии он пишет свою «фантастику» - «Песню космических негодяев», «В далеком созвездии Тау Кита» и «Каждому хочется малость погреться…»
После тбилисского триумфа – увы, не очень теплый прием в Сухуми. Разгар курортного сезона, суета, толкотня, после спектаклей до молодых артистов мало, кому есть дело. В ресторан не попасть – столики вечно для кого-то зарезервированы. И осталось бы такое завершение гастролей в Грузии просто неприятным воспоминанием, если бы после всего испытанного в Сухуми не появилась еще одна песня Высоцкого:
А люди все роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
«Мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят…»
Осенью того же 1966-го Высоцкий снова побывал в Грузии, но в Тбилиси на этот раз не приезжал – в Сванети снимались некоторые эпизоды «Вертикали». От этих съемок у него остаются первые яркие впечатления о горах и о вошедших в картину подлинных сванских застольях, дружба с замечательным грузинским актером Бухути Закариадзе, сюжеты для песен и… приятные воспоминания о паре дней «расслабления» с режиссером фильма Станиславом Говорухиным в Кутаиси и Батуми.
Идут годы. И каждый из них увеличивает всенародную славу Высоцкого. А в Грузии он бывает ежегодно, с 1968-го по 1973-й. В основном это – морские круизы на лайнерах «Аджария», «Шота Руставели» и «Грузия», ходивших из Одессы в Батуми и обратно. Так что, барда видели и Сухуми, и Батуми, и Пицунда... «С 1970 года я был капитаном «Шота Руставели», и Володя каждый год приезжал туда… Я просил его, чтобы он два раза за рейс выступал перед пассажирами (чтобы никто не придирался, зачем он здесь), а в остальное время он отдыхал… - вспоминает капитан Александр Назаренко. - Каждое лето Володя плавал со мной. И не только он: Жванецкий, Карцев, Ильченко, Винокур... Все они были нищими. А заслужили быть людьми обеспеченными. Я говорил Высоцкому: «Володенька, каюта – люкс. Пожалуйста, только один или два раза выступи перед пассажирами». И он, конечно же, выступал… Ему не разрешили выезжать к Марине во Францию, и он каждое лето отдыхал у меня. Ведь я давал ему возможность по-человечески отдохнуть. Он же не мог платить деньги за билет, да и достать билеты тогда на «Шота Руставели» было невозможно...»
Именно Назаренко и его экипажу Высоцкий посвящает песню «На отход и приход. Морякам дальнего плавания»:
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты,
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.
Текст пишется в 1971-м году на бланке Черноморского морского пароходства и завершается рисунком моря и берега. Может, это – батумский берег, на который Высоцкий, практически инкогнито, сошел в том году? Там его встречает Георгий Кавтарадзе, пять лет назад «организовавший» в Тбилиси селедку с картошкой и пивом. Он – уже главный режиссер Батумского драматического театра имени Ильи Чавчавадзе, и они вместе «по Батуми ходили, мечтали, говорили…» Кавтарадзе приглашает друга на свою постановку «Ревизора», но она не очень нравится Высоцкому: «Кавтарадзе, смелее делай то, что ты делаешь. Пусть снимут спектакль, но ты делай смелее». Уже провожая Владимира на теплоход, Георгий сообщает о своей новой идее: «Ты будешь играть Хлестакова… Пусть Хлестаков будет русский, остальные – грузины». Высоцкий зажигается этой идеей. Но, как известно, она так и не осуществилась.
До этой встречи, в декабре 1970-го, Высоцкий приезжает в Тбилиси вместе с Мариной Влади. Об инкогнито уже не может быть и речи – это их свадебное путешествие! Регистрацию брака в Москве отметили скромно – не было денег, пришли лишь самые близкие друзья. «Высоцкий лежал на диване и без особой охоты тихо играл на гитаре и что-то пел для себя… Чувствую, будто моя вина, что праздник не состоялся. Тогда говорю: поехали в Тбилиси, там гулять будем!», - вспоминает скульптор Зураб Церетели. И, по словам Марины Влади, в его доме в Багеби «устроили настоящую старинную свадьбу». Правда, молодожен ничего не пил, зато много пел. Впрочем, лучше самого Зураба Константиновича не расскажет никто: «У меня дома накрыли стол, моя жена вынесла по такому случаю фамильный сервиз из фарфора, очень красивый, и украсила им стол… До шести утра песни пели, на бутылках танцевали, веселились… Это действительно была уникальная свадьба и напоминала музыкально-поэтическое представление. Владимир Высоцкий пел, гости читали стихи Пушкина, Пастернака, Лермонтова, а грузины пели грузинские песни... Когда грузины устали петь, встал Володя, взял гитару. Он потрясающе пел, я запомнил его позу и таким сделал… У меня в Багеби мастерская наверху. Сверху, с горы хорошо виден Тбилиси. Так вот, утром я однажды увидел Марину на большом валуне, с золотым сиянием развевающихся во все стороны волос. А Володя присел на одно колено и с дикой страстью пел под гитару свои песни. И эхо разносило могучие раскаты его голоса. В деревне забеспокоились собаки, и внизу маленькие черные фигурки людей, сняв головные уборы, с изумлением внимали доносившемуся словно с неба голосу».
А другим свадебным подарком Церетели становится визит молодоженов к замечательному живописцу Ладо Гудиашвили. И оказывается, что тот в молодости, в Париже, дружил с… отцом Марины, русским летчиком Владимиром Поляковым. «Я не мог умереть, так и не обняв дочь Владимира. Благодарение Богу, вы пришли», - заявляет художник. Марина уходит от него с фотографией двух улыбающихся молодых людей – «отца и Ладо в окружении самых знаменитых художников».
Потом Высоцкий еще два раза приезжает в Грузию, но не в Тбилиси, а на Черное море. В 1972-м на дороге к озеру Рица снимаются эпизоды фильма «Плохой хороший человек», и в свободное время он выступает в Сухуми и Гагра. «Высоцкий дал четыре концерта», - констатирует 21 октября гагринская городская газета «Авангард». «А на следующий день по всему побережью от Сочи до Сухуми уже продавались гибкие пластинки с песнями Высоцкого из выступлений в Гаграх. Во всех ларьках гремели», - добавляет помощник режиссера фильма Евгений Татарский. В августе 1973 года Владимир Семенович отдыхает в Доме творчества на Пицунде. С ним Марина и два друга – актер Всеволод Абдулов и Виктор Суходрев, переводчик Хрущева и Брежнева. Он знаком поэту еще по прославленному в песне Большому Каретному переулку. И однажды, после дождливого дня с бурлящим морем, Высоцкий заявляет: «Ребята, а я написал песню про шторм». И не поет, а читает ее, сравнивая волны с лошадиными шеями и говоря о себе: «Я тоже голову сломаю». Так рождается песня «Штормит весь вечер...»
Проходит еще несколько лет, и у Высоцкого последняя встреча с Грузией, на этот раз – только с ее столицей. Сентябрь 1979-го, «Таганка» после тринадцатилетнего перерыва приезжает на гастроли. «В Тбилиси – и счастье, и дружба, и юмор без предела», - вспоминает Вениамин Смехов. Высоцкий, уже ставший легендой, участвует в трех спектаклях – «Гамлет», «Преступление и наказание», «Павшие и живые». Но есть и еще одна постановка – «В поисках жанра», фактически концертное выступление нескольких артистов. Оно призвано показать, к чему влечет актеров помимо театра. В первом отделении Валерий Золотухин поет народные песни, а Валентин Филатов читает свои знаменитые эпиграммы и еще не ставшие знаменитыми стихи. А во втором отделении – только Высоцкий. Выступают они на разных площадках, в том числе и в многотысячном Дворце спорта. А помимо этого у барда там же еще и сольные концерты – из числа немногих, официально разрешенных в его жизни. Он выступает и в Институте физики, и в НИИ сооружений гидроэнергетики, и в «Кавгипротрансе» и дважды в кинотеатре «Строитель» и НИИ «МИОН». Надо ли говорить, что залы переполнены?
Нагрузка огромная – помимо всего перечисленного Высоцкий летает в Москву на съемки картины «Маленькие трагедии», уезжает на пару дней в Пятигорск, где записывается на местном телевидении. И ни разу не позволяет себе схалтурить. А о его отношении к любимым ролям можно судить по такому эпизоду. В Грузии – разгар ртвели, сбора урожая, и по дороге на одно из утренних выступлений Высоцкому предлагают попробовать молодое вино «мачари». Он категорически отказывается: вечером надо играть в «Гамлете», а в день этого спектакля он не пьет.
Конечно же, помимо сценических площадок, у него интереснейшие встречи в тбилисских домах. «Были богатые квартиры с уникальными коллекциями, были богатые столы с грузинскими длинными тостами», - вспоминает актриса Алла Демидова. Но для Высоцкого это – не главное. В мастерской известного скульптора Георгия Очиаури он беседует с хозяином о стихах великого грузинского поэта Важа Пшавела, которого, как оказывается, он очень любит. В доме гениального Сергея Параджанова, как вспоминает Смехов, «вино лилось рекой, песни струились, балконы ломились от фруктов... С Высоцким у него была отдельная встреча». Хозяин дарит другу осыпанный драгоценными камнями орден Османской империи: «Не знаю, за какие заслуги награждали этим орденом, но уверен, что у тебя, Володя, на груди он займет достойное место». Когда же они были уже подшофе, эксцентричный Параджанов спрашивает: «Ну, скажи, разве есть в этой стране гении, кроме нас с тобой?» А вот из дома одной знаменитой актрисы, где все поначалу шло прекрасно, поэт уходит, не дождавшись конца вечера – он увидел множество магнитофонов, без его разрешения приготовленных для записи песен.
И еще один неприятный момент, правда, закончившийся весьма неожиданно – так, как это может быть только в Тбилиси. Приезжает сотрудник ОБХСС из Ижевска – расследуется дело о неофициальных концертах в этом городе, и необходимы показания Высоцкого. Робеющий перед авторитетом знаменитости молодой милиционер просит тбилисских коллег помочь ему. И это использует капитан милиции Александр Степанян – давний поклонник Высоцкого, мечтающий о встрече с ним. После нескольких формальных допросов он… приглашает барда к себе домой, и завязывается такая дружба, что именно в этот дом Владимир Семенович приходит каждый раз, когда ему надо спрятаться от назойливых приглашений. Там он даже дает неофициальный концерт.
Вообще, Тбилиси богат на сюрпризы: Высоцкий узнает, что здесь готовится к изданию… сборник его песен. Естественно, неофициальный. В строительном институте ТбилЗНИИЭП инженеры Владимир Джариани и Александр Калантаров собрали триста песен Высоцкого, предисловие подготовила сотрудница отдела информации Мария Фохт (горжусь, что это – моя однокурсница – В.Г.), оформление художника Юрия Чикваидзе, одного из знаменитого «Самеули» («Троицы»). И, встретившись с Высоцким, Джариани не только сообщает о подготовке сборника, но и просит дать для него что-нибудь из дневников. «Какие дневники? - удивляется Владимир Семенович. - Нет у меня никаких дневников. И потом, это ваша работа, не разбавляйте ее ничем. Желаю вам успеха! Кстати, это будет второй сборник, первый был сделан в Киеве…» Дневников он действительно не вел. А «самиздат» есть «самиздат». В дело вмешиваются «органы», создателей сборника, к счастью, лишь понижают в должностях.
Не очень жаловавший журналистов Владимир Семенович (и это можно понять – сколько скандального о нем понаписали!) в Тбилиси часто делает для них исключения. Правда, пришедшего в его номер гостиницы «Аджария» известного тбилисского фотомастера Александра Саакова он поначалу встречает не очень приветливо: «надоели репортеры». «Но я пообещал нетрадиционный снимок – поза арестанта, на корточках: «Вы ведь заключенный с вольным хождением». Зеркало создало нужный эффект – носки как бы стремятся ввысь, душа хочет сбросить оковы», - вспоминал Сааков. Фотографирует он тогда и Филатова с Золотухиным. А когда, через восемь месяцев тысячи людей приходят в Театр на Таганке, чтобы попрощаться с Высоцким, над гробом поэта висит именно тот, тбилисский портрет.
«Сколько кануло, сколько минуло…» Сколько старых стен рухнуло, сколько судеб сломалось, сколько поэтов ушло… И становился девизом страшных для Тбилиси лет призыв: «Спасите наши души!» И за свободу мы успели побороться. А вот жить по Высоцкому, чтоб «без вранья»… Научились ли?
Владимир ГОЛОВИН
В материале использованы фотоснимки Григория Абелишвили, Михаила Квирикашвили, Юрия Мечитова, Александра Саакова, Александра Сватикова и Александра Сида
|
