«Гордиться славою своих предков, – писал Александр Пушкин, – не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие». Да, как ни относись к прошлому, оно с тобой каждую минуту. Его ни вычеркнуть, ни стереть. Счастлив тот, кто оглядывается назад без стыда и смотрит вперед без опаски.
Именно к таким  счастливчикам принадлежит наш сегодняшний собеседник – Теймураз Чихладзе. С ним мы и перелистаем страницы его «семейного альбома». Этой фамилии есть кем гордиться – и в прошлом, и в настоящем.

– Все мы, Чихладзе, родом из Кутаиси, – начал свой рассказ Теймураз Николаевич.  – Жили по соседству и росли все вместе, на маленькой Потийской улице. Мой дед, Михаил Павлович, был знаменитым плотником, большим мастером своего дела. В строительстве деревянных домов равных ему не было. У него было двое сыновей – старший Шалва и Николай, мой отец. Шалву Чихладзе, журналиста и издателя, в 1937 году репрессировали – сослали на 10 лет. Вернулся, и вскоре его снова арестовали. В общей сложности он отсидел 17 лет, на всю жизнь остался  надломленным человеком. И никогда ничего не рассказывал о том, что довелось пережить… А отец уцелел, и сам этому удивлялся. Он окончил классическую гимназию и твердо решил стать юристом. И вот почему. В то время в Кутаиси приехал Луарсаб Николаевич Андроникашвили – великий адвокат и оратор. Мой отец попал на его выступление. И был поражен, восхищен. С этого все и началось – Андроникашвили стал для старшеклассника примером для подражания, образцом профессионализма. Как отец готовился к своему будущему? У него были редкая сила воли и огромная целеустремленность. Он выходил на берег Риони, набирал в рот камешки и под шум реки произносил речи – вырабатывал дикцию и голос. Очень много читал и собрал, кстати, великолепную библиотеку. А потом поехал в Москву, поступил в Ломоносовский университет и окончил его с блеском. На фронт его не призвали – Сталин издал приказ выделить «бронь» для юристов. По окончании университета Николая Чихладзе назначили директором Кутаисской вечерней школы рабочей молодежи. Среди учеников было много хулиганов, почти уголовников. Не случайно директора школ имели право на ношение оружия. Отец, человек жесткий,  не робкого десятка, профессионал, очень скоро установил в школе порядок и дисциплину. Его авторитет был беспрекословным. Спустя семь лет он поступил в адвокатуру, возглавил городскую юридическую консультацию.

– А что же он в адвокаты пошел? С таким хулиганьем имел дело и готов был их защищать?
– Не забывайте – все дело в адвокате Луарсабе Андроникашвили, он так и остался для отца  примером на всю жизнь. Спустя много лет бывшие ученики, встречая его, говорили: «Эх, Николай Михайлович, что же ты не  был с нами еще построже, что ж по голове-то нас не бил?»… Отец стал одним из самых знаменитых и авторитетных адвокатов. На всю губернию было от силы пять по-настоящему сильных, известных юристов. Отец был первым среди лучших. Клиентов у него было очень много, он защищал в Грузии, России, Украине. На его процессы шли, как на спектакль.

– Как в России ходили слушать Плевако, да?
– Именно. А в семье поселилось волнение. У отца, конечно, были не только поклонники, но и завистники. Его прозвали «миллионер».  А ведь он частенько защищал бесплатно или брал мизерный гонорар… Мы жили скромно, в доме не было излишеств. Необходимая еда, одежда и, конечно, библиотека – вот и все наши миллионы.

– Он проиграл хоть одно дело?
– Не помню такого. Вот что мне рассказал мой старший сын Леван. Как-то он с женой гостили у родственников в Сергиевом Посаде Тульской области. Вышли прогуляться. Навстречу идут двое. Оказалось – грузины. Слово за слово, разговорились. «Как фамилия?» – спрашивают. – «Чихладзе». – «Откуда родом?» – «Из Кутаиси». – «О, был в Кутаиси твой однофамилец, Коля Чихладзе, великий адвокат, спас моего брата от смертной казни», – воскликнул один. – «Это мой дед», – ответил Леван. Надо объяснять, что было дальше? Новый знакомый обнял моего сына и прижал к сердцу.

– Какие воспоминания детства приходят на ум?
– У меня было прекрасное детство. Все вспоминается как счастье. Я и мои старшие братья жили в атмосфере любви. Отец с мамой были очень красивой парой. Когда они шли по улице, все прохожие любовались: «Смотрите, Николай и Тамара идут!» У нас была патриархальная семья. Мы все очень уважали отца, он был главой семьи. Без него не садились ни обедать, ни ужинать. Мама поначалу работала, а затем, по просьбе отца, оставила работу и занялась только детьми и домом. Вечерами занимались с гувернанткой Лидией Федоровной, которая жила у нас в доме. Отец наблюдал, как мы штудируем уроки. Лидия Федоровна занималась с нами русским и немецким. Братья овладели немецким языком в совершенстве. Более того, они, еще учась в школе, параллельно заочно окончили Московский институт иностранных языков, был такой вуз на Можайском шоссе. И стали дипломированными специалистами. Старший брат Важа даже уроки немецкого проводил в школе. Я, честно говоря, настолько хорошо этот язык не выучил, да к тому же в мое время, после войны, немецкий стал не популярным. Мы, все трое, были гуманитариями. Но учиться нам пришлось не по призванию – в середине 1950-х Никита Хрущев объявил, что стране юристы не нужны, потому что в СССР нет ни преступников, ни заключенных. Старший брат Важа оставил юридический факультет Ростовского университета и поступил в Одессе на гидротехнический. Средний – Авто – очень хотел стать врачом, но в итоге окончил сельскохозяйственный институт. Я тоже пошел по технической линии, поступил в Грузинский политехнический на строительный факультет. Вместе с братьями жил в Тбилиси, в  съемной квартире на улице Шевченко. А потом перешел в общежитие и пожалел, что не сделал этого раньше – там кипела настоящая студенческая жизнь. Занимался спортом, стал мастером спорта по гимнастике, разъезжал по всему Союзу. И очень хорошо почувствовал оттепель после смерти Сталина.

– А как ваши родители относились к Сталину?
– У отца в кабинете висел портрет Сталина. И вдруг в один прекрасный день он упал, стекло разбилось вдребезги. Я помню, как испугалась мама! Вдруг кто-то зайдет, увидит, подумает – специально разбили. Поскорее заперли все окна и двери, убрали осколки.  Вскоре отец снова повесил портрет на место… Конечно, родители все знали и понимали, но вслух ничего плохого о Сталине не говорили. Разве что иногда у отца прорывалось крепкое словцо в его адрес. Помню, они рассказывали, как тревожно им спалось: как и все, они жили в страхе, что вдруг ночью заскрипит калитка. Это означало бы, что за ними пришли.

– Чем занялись после окончания института?
– Работал в системе мелиорации. И женился на дочери министра водного хозяйства Грузии, члена ЦК партии республики Георгия Кобулия. И хотя у нас с женой родилась дочь Ирина, брак продлился недолго. А вскоре я решил поменять не только личную жизнь, но и сферу деятельности. Мне очень хотелось пойти на партийную работу.

– Вы были советским человеком?
– Советским. Совершенно точно. А каким еще? Мы же жили при одной-единственной идеологии… В то время в Тбилиси появился новый район – Заводской. И меня пригласили на должность инструктора райкома.

– Эта работа вам доставляла удовольствие?
– Очень большое. Что может быть лучше, если работа в радость? Потом я стал парткомом строительного треста. Работал день и ночь. Помню, объяснял жене: если дома будет пожар, мне не звони – приехать не смогу.

– Будучи партийным работником, вы не могли не понимать, что советская идеология – это одно, а реальная жизнь – другое. Партия говорила, что все прекрасно, мы идем к  коммунизму, а нам раздавали талоны на сахар и сливочное масло.
– Вы должны говорить это тем, кто командовал идеологией и пропагандой. А я работал в промышленно-транспортном отделе и курировал исключительно строительные дела. Я занимался делом, которое знал. Мне не приходилось врать. Кстати, впоследствии, уйдя с партийной работы, я занялся опять-таки строительством – возглавил строительство завода по производству пластмассы по методу профессора Алексидзе.

– Что это за метод?
– В 70-80-е годы в районе Поничала действовала огромная свиноферма на 12 тысяч голов. Профессор кафедры биохимии Тбилисского государственного университета Нугзар Алексидзе запатентовал изобретение – производство пластмассы из свиного навоза. Это стало настоящей мировой сенсацией. И дело тут было не только в пластмассе, но и в том, что решалась серьезная задача по утилизации отходов свиноферм. Построили экспериментальный завод «Крцаниси», я стал заместителем директора, а потом и директором дирекции строящихся объектов. И проработал лет десять, пока все не рухнуло. И в 1993 году мы приняли решение о переезде в Москву. К тому времени я уже был давно и счастливо женат, и у нас с женой Мариной росли трое детей.

– Расскажите о своей супруге.
– Увидев Марину, я влюбился с первого взгляда и сразу понял, что это – моя будущая жена. В 1976 году мы поженились, прожили вместе 32 года, и я ни секунды не пожалел о своем выборе. Она была исключительно теплым, общительным, светлым человеком. Мы с ней понимали друг друга с полуслова. Даже не могу припомнить, чтобы ссорились.

– Мне кажется, вам повезло создать счастливую семью.
– Совершенно точно.

– Итак, вы переехали в Москву и…
– Долгое время работал в системе образования. Пережил два дефолта, потерю всех сбережений, заново начинал с нуля…

– А дети?
– Дети учились в грузинской школе. Но дома мы всегда говорили по-русски. Это было осознанно – мы хотели, чтобы они в совершенстве знали оба языка. Когда мы переехали в Москву, старший сын Леван поступил на юридический факультет РУДН, а Ираклий и Тамара продолжили учебу в школе. Естественно, русской. Впоследствии Ираклий окончил юридический факультет, там и работает по профилю. Тамара – выпускница факультета русской филологии Московского гуманитарного института. Она посвятила себя семье. Тамара по призванию – хранительница очага. Она прекрасная мать, жена и хозяйка.

– Сейчас Леван Чихладзе – известный юрист, заведующий кафедрой муниципального права Юридического института РУДН, доктор юридических наук, профессор, автор более 125-ти научных статей и трудов. Как начинался его путь?
– Как ни странно, он неважно учился в школе. А в старших классах сам начал заниматься. И очень серьезно. Во многом свою роль сыграл блестящий пример дяди – Нико Чихладзе, доктора экономических наук, доктора теологии, профессора Государственного университета имени Акакия Церетели, профессора Кутаисского университета, действительного члена Академии экономических наук Грузии. Леван поехал в Кутаиси, в дедовский дом, где сейчас живет Нико, привез книги по специальности из библиотеки моего отца, начал их штудировать, сам писать. И вскоре в тбилисской газете «Бизнес-курьер» в рубрике «Колонка молодого юриста» начали появляться статьи Левана – школьника на тот момент! Он много читал: не только специальную литературу, но и русскую классическую – Пушкина, Лермонтова. «Евгения Онегина» знал наизусть. Я просто поражался – мой сын рос день ото дня. С отличием окончил РУДН, защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Кстати, одним из рецензентов его кандидатской стал академик Академии сельского хозяйства Грузии, профессор Паата Когуашвили. Знаете, как Леван сел с первого курса за письменный стол, так и не вставал, можно сказать. И не встает по сей день – очень много работает. Хотя, как шутит Леван, он «защитился в метро» – в том смысле, что никогда не выпускал из рук книг, учебников... У него оказался дар не только ученого, но и педагога. Не случайно кафедра, которой он заведует, получила диплом Российской Академии естествознания «Золотая кафедра России» в Национальной программе «Золотой фонд отечественной науки». Все Чихладзе очень гордятся, что из нашего рода вышли сразу двое выдающихся ученых, докторов наук – Нико и Леван Чихладзе.

– Жаль только, что такая блестящая карьера сложилась в Москве, а не на родине.
– Леван очень хотел работать в Грузии. Более того, в 2003 году написал письма президенту Михаилу Саакашвили и спикеру парламента Нино Бурджанадзе, где предлагал Грузии свои знания, способности и опыт. Письма остались без ответа... И Леван продолжил работать в Москве. Многие из его трудов посвящены вопросам права в Грузии и России. Например, монография «Местное самоуправление и местное управление в Грузии: традиции и опыт»,  статьи «Грузия: нелегкий путь к единству государства», «Грузия и международный опыт территориальной организации государств», «Специфика управления Восточной Грузией», глава в учебнике «Административное право зарубежных стран» «Административное право Грузии» и многие другие. Леван сотрудничает с академическими изданиями Грузии. Совсем недавно его статья на английском языке была опубликована в Бюллетене Национальной Академии наук «Моамбе». А свою самую первую книгу Леван посвятил деду – Николаю Михайловичу Чихладзе… Леван счастливо женат. Супруга Ирина – успешный юрист. В семье растут двое замечательных детей.

– А чем сейчас занимаетесь вы сами?
– После смерти жены я отошел от всех дел.

– Даже странно произнести эти слова – вы пенсионер?
– Заслуженный. Как раньше говорили – всесоюзного значения.

– Вы постоянно живете в Тбилиси?
– Да. Я не вернулся в Москву. Теперь я понимаю тех людей, которые говорят, что не могут  оставить родные могилы…


Нина ШАДУРИ