Поздней осенью в Тбилиси пришла «оттепель». И горожане ощутили легкое волнение – словно в ожидании весеннего обновления. Правда, не все, а только те счастливчики, кому удалось попасть в театр имени А.С. Грибоедова на вечер памяти классиков мирового кинематографа – режиссеров Марлена Хуциева и Георгия Данелия, организованный продюсерским центром «М Премьера» и международным культурно-просветительским союзом «Русский клуб».
Великие творцы не умирают!
В начале своей кинодеятельности Хуциев и Данелия стали выразителями исторической эпохи «оттепели», наступившей после кончины вождя всех времени и народов и продолжавшейся десять лет. Целых десять лет относительной либерализации общественной жизни, свободы слова и ослабления тоталитаризма. Это нашло отражение в особой атмосфере картин Марлена Хуциева и Георгия Данелия того периода – таких, как «Июльский дождь», «Мне двадцать лет», «Я шагаю по Москве». Вечер, посвященный этим выдающимся режиссерам, начался с кадров из их фильмов. Под знаменитый вокализ из фрагментов записей вокального октета «The Swingle Singers» (альбом «Jazz Sebastian Bach», «Sinfonia from Partita No.2 in C Minor, BWV 826») – музыкальную тему фильма «Июльский дождь». Этот интересный ход, придуманный киноведом, продюсером Вячеславом Шмыровым – режиссером-постановщиком и ведущим вечера (вместе с директором театра Грибоедова Николаем Свентицким), окунул публику в будоражащую атмосферу того времени. А потом кинолента стала раскручиваться, потекли воспоминания, зазвучали песни и мелодии из фильмов, ставших киноклассикой. И зрительный зал (переаншлаг!!!) стал участником этого удивительного по своей эмоциональной насыщенности сеанса киномании.
На этот сеанс в Тбилиси приехали лучшие из лучших – народный артист России Станислав Любшин, заслуженная артистка России Валентина Титова, заслуженная артистка России Ольга Машная, Елена Коренева, народный артист России Дмитрий Харатьян, вдова Георгия Николаевича – актриса, режиссер Галина Данелия.
Открыл вечер Николай Свентицкий. В частности, он сказал: «Сегодня мы отдаем дань нашей светлой памяти двум великим режиссерам, двум великим тбилисцам – Марлену Мартыновичу Хуциеву и Георгию Николаевичу Данелия. Тяжелый выдался год, 2019-й... От нас ушли неповторимые люди. Ушли. Но остались навсегда. Что они нам оставили в завет? Может быть, в тяжелую минуту мы скажем: «А на нашей улице весна!» Даже если эта улица не Заречная. В горестную минуту, когда я буду уже не очень молод, я вспомню фильм Хуциева и Шпаликова и воскликну: «Мне 20 лет!». В скорбную минуту я скажу своему другу: «Ар даидардо! Не горюй!» В страшную минуту я, как герой фильма «Паспорт», скажу: «Ар месролот, дзмебо! Не стреляйте, братья!» Спасибо за надежду, спасибо за веру в людей!»
Эту ностальгическую интонацию поддержало выступление Давида Гвелесиани и группы «Арили», исполнивших песни из фильма «Не горюй!».
«Прошло 50 лет, как картина «Не горюй!» вышла в прокат, – отметил Вячеслав Шмыров. – И все эти годы она безупречно выполняла одну важную миссию – была визитной карточной Грузии во всех регионах России и во многих частях мира. Это не случайно. Был такой момент в жизни Георгия Николаевича, когда он искал новую тему. В тот период он еще не до конца себя нашел как автор, художник. И мама режиссера посоветовала ему роман Клода Тилье «Мой дядя Бенжамен». Его поставили тогда и во Франции, но такого успеха, какой имела грузинская версия, тот фильм не имел. Данелия снял замечательную историю о том, что люди должны любить друг друга, и эта любовь будет передаваться через десятилетия».
Выступил и замечательный грузинский режиссер, народный артист СССР Эльдар Шенгелая: «Сегодня мы вспоминаем двух классиков мирового и советского кино Марлена Хуциева и Георгия Данелия. Каждый из них создал свою эпоху. Фильмы Марлена Хуциева «Весна на Заречной улице», «Два Федора», «Мне двадцать лет», «Июльский дождь» в то время стали большим событием. Но они не утратили своей актуальности и на сегодняшний день, потому что это шедевры. Эпоха Георгия Данелия – это тоже целый мир, который вошел в жизнь каждого зрителя и стал ее частью. Два фильма Гии, «Мимино» и «Не горюй!», принадлежат одновременно и русской, и грузинской культуре. Я был в Москве, когда Данелия показывал в Доме кино «Не горюй!». Фильм был принят очень хорошо! Я горжусь своей дружбой с Хуциевым и Данелия. Оба были добрыми, скромными, любящими людьми! Великие творцы не умирают – они будут жить вечно!» В завершение своего выступления Эльдар Шенгелая предложил открыть в Тбилиси звезду Марлена Хуциева (звезда памяти Данелия уже существует).
«Праздник, который всегда с тобой» – названием книги воспоминаний Эрнеста Хемингуэя свое отношение к памяти Георгия Данелия и Марлена Хуциева выразил актер и режиссер, народный артист Грузии Георгий Кавтарадзе, снявшийся в легендарном «Не горюй!».
Бурными овациями встретили зрители Станислава Любшина:
«Я очень счастлив и горд, что оказался в Грузии. Это для меня очень-очень дорогое! Я впервые познакомился с грузинской культурой в 1957 году на международном фестивале молодежи и студентов – увидел ансамбль Илико Сухишвили и Нино Рамишвили. Я объявлял выход на сцену Нани Брегвадзе, будучи тогда студентом Щепкинского училища. Я услышал грузинское многоголосие и был потрясен тем, как эти музыканты чувствуют друг друга. Мы сегодня вспоминаем двух великих людей, которые принадлежат грузинской и русской культуре. Всей мировой культуре! И это не громкие слова. Есть кинематограф Феллини, Хуциева, Данелия... Это потрясающие режиссеры! В их фильмах – любовь к человеку, глубокое понимание его, свобода! Марлен Хуциев – первый режиссер, который открыл мне путь в кинематограф. Я буду долго носить его в своем сердце».
В этот вечер Станислав Любшин вспоминал тех великих грузин, с кем ему довелось работать, встречаться: Отара Мегвинетухуцеси, игравшего на сцене МХАТ в спектакле «Антигона» Ж. Ануя, Кахи Кавсадзе, Темура Чхеидзе, поставившего в Московском художественном театре спектакль «Обвал» М. Джавахишвили.
Вообще на вечере царила удивительно душевная атмосфера, что отметила в своем выступлении Ольга Машная.
Авторы вечера представили Георгия Данелия не только как режиссера, но и в качестве актера: он появлялся в своих картинах в эпизодических ролях, а еще в детстве сыграл в фильме «Георгий Саакадзе». «Актером Данелия себя не считал, но в 1970-е годы была традиция оставлять такую почеркушку в своих картинах, – отметил В. Шмыров. – Так делали и Рязанов, и Гайдай». Показали и поющего Данелия – он исполнил с экрана песню на стихи Геннадия Шпаликова и музыку Гии Канчели «Людей теряют только раз». Возникло горькое, щемящее чувство. Гении уходят, уходят… Сколько невосполнимых потерь!
По мнению Дмитрия Харатьяна, эти две фигуры – Данелия и Хуциева – сближает не только кино, движение шестидесятников и грузинское происхождение, но и личность Геннадия Шпаликова. Стихотворение поэта, прочитанное актером, словно обозначило эту связь: «Я шагаю по Москве как шагают по доске. Что такое – сквер направо. И налево тоже сквер. Здесь когда-то Пушкин жил, Пушкин с Вяземским дружил…».
Д. Харатьян рассказал о нереализованном замысле Марлена Хуциева, мечтавшего снять фильм о Пушкине с ним в главной роли. «Марлен Мартынович несколько раз возвращался к этому проекту – очень хотел снять картину. Не сложилось. Но это нас связало!». Харатьян завершил свое выступление шедевром Булата Окуджава «На фоне Пушкина снимается семейство».
У Хуциева был еще один большой нереализованный замысел – он начал работу над картиной об исторической встрече Льва Толстого и Антона Чехова «Невечерняя», но, увы, не успел ее завершить. На вечере показали отснятый материал.
Вечер памяти обогатили эмоциями выступления певцов – они сопровождались кадрами из фильмов Данелия и Хуциева. Дато Отиашвили исполнил песни из фильма «Весна на Заречной улице», дуэт Нино Гоциридзе и Ладо Джанелидзе – из картины «Мимино» («Приходит день...»), Нино Кикачеишвили – из «Афони» («Милый че»). Два выступления напомнили «Июльский дождь»: Олег Мчедлишвили спел «Не верьте пехоте», Ника Джинчарадзе (вокал, гитара) и Григорий Папаян (гитара) подготовили для вечера песню «Спокойно, дружище, спокойно!». Обе написал легендарный бард Юрий Визбор. Датуна Мгеладзе исполнил суперпопулярную «Я шагаю по Москве».
Дни памяти не ограничились одним вечером. Организаторы привезли лучшие образцы современного российского кино – «Лето» К. Серебренникова, «Ван Гоги» С. Ливнева, «Одесса» В. Тодоровского, «Хэппи энд» Е. Шелякина, а также картины М. Хуциева («Июльский дождь») и Г. Данелия («Ку Кин-дза-дза», мультипликационную версию). Показ прошел в малом зале Грибоедовского театра.
«Нет, я ни о чем не жалею»
Среди гостей, принявших участие в Днях памяти Марлена Хуциева и Георгия Данелия в Тбилиси, была звезда театра и кино – тонкая, глубокая актриса Елена Коренева, снявшаяся в фильмах лучших советских и российских режиссеров. Она много работает и сегодня. Недавно сыграла сразу в двух картинах, представленных в Грузии: «Лето» и «Ван Гоги». Корреспондент «РК» взял у нее интервью.
– Прошли почти два десятилетия с тех пор, как вышел в свет ваш роман-биография «Идиотка», ставший бестселлером. Отличается ли нынешняя Елена Коренева от автора этого произведения? Изменились ли вы?
– Мне кажется, что-то, конечно, меняется, пересматривается, развивается. Меняются определенные представления о жизни, но в каких-то фундаментальных вещах – нет. Добро – это добро, зло – это зло. Надо различать. Книгу я писала в 1999-2000 годах и была уже зрелым человеком. И могу сказать, что мое отношение к жизни, взгляды с годами не изменились.
– Фундаментальные основы личности не меняются?
– Я не говорю про других, потому что не знаю – говорю про себя.
– Название вашей книги «Идиотка» сразу же отсылает к роману Достоевского. Вы имели это в виду, когда выбирали название?
– Конечно. Это такое своеобразное вышучивание, игра. Игра в расчете на ассоциации со всем известным романом. Я выбрала название, когда уже все написала. Шутя я обсуждала со своими близкими названия – их предполагалось несколько, советовалась, какое им больше нравится. И поняла, что все предпочитают название «Идиотка», даже моя мама.
– Почему вы обратились к литературному труду? От отчаяния, желания исповедаться? Или потому, что к тому времени действительно устали от актерской профессии, о чем сами говорили в одном из интервью, и решили попробовать себя на другом поприще?
– Мне всегда нравилось писать, что-то понемножку сочинять. До того, как я села писать «Идиотку», окончила Высшие режиссерские курсы в мастерской Александра Наумовича Митты. Нас учили сценарному делу и режиссуре. И мне это помогло, придало уверенности. Мне преподавала знаменитая сценаристка Наталья Розанова. Тот же Митта научил структуре сценария, законам драматургии: вступление, развитие, кульминация, развязка, определенная динамика, юмор, грусть… А в основе моих занятий было желание проявить себя в литературном жанре. К тому же имел значение еще один момент: появлялось очень много публикаций, интервью, где перебирали факты моей жизни или кто-то высказывался по моему поводу. Я делилась с подругой своим возмущением и негодованием. И она сказала мне: вместо того, чтобы сводить счеты с журналистами, просто сядь и напиши книгу. Формально это стало толчком для меня. Но как писать книгу, я все равно не имела представления. Не была убеждена, что у меня это получится. Но шаг за шагом, в процессе литературного труда я изучала это ремесло и продвигалась дальше. На написание книги у меня ушло полтора года.
– «Идиотка» – это исповедь, крик души. И это, на мой взгляд, талантливое продолжение традиций русской литературы.
– Я бы не назвала свою книгу криком души. Но я придерживалась принципа, что если уж ты берешься за документальную прозу, мемуаристику, то либо пишешь то, как это было на самом деле, либо не пишешь вообще. Без причесывания своей биографии. Хотя вопрос редактуры, самоцензуры, безусловно, стоял. В процессе работы выяснилось, что не все, о чем я намеревалась написать, должно быть в книге. Я не хотела причинять боль или раздражать кого-то – как автор художественного произведении я, может быть, и вывела бы какой-то персонаж или обстоятельства, но когда речь идет о реальных людях, приходится учитывать этические моменты. С другой стороны, какие-то вещи я не могла не написать, потому что иначе трудно будет понять логику, мотивы моих поступков.
– Вам не приходилось выслушивать снисходительное: «Это женская проза!»
– Этой темы не существовало вообще! Не в связи со мной, а в Москве, в России вообще. В начале 2000-х этот жанр – воспоминания, биографическая проза, актерская проза – был очень популярен. Другое дело, что большинство мемуаров пишут не те люди, от чьего лица ведется рассказ, за них это делают так называемые литературные рабы. В моем случае меня однозначно интересовала только собственная литература. Чтобы автором была я – без всяких посредников.
– Спустя время какие-то персонажи, события могут оцениваться иначе. Если об этих же людях вы писали бы сейчас, текст был бы таким же? Или о чем-то вы написали бы по-другому?
– То, что я написала, так оно и есть с моей сегодняшней точки зрения. Так и надо было писать о том, о чем я пишу. Другое дело, что у нас мерзейшая ситуация с желтой прессой. Она называется желтой, но этим же цветом окрашено большое количество глянцевых журналов. И разных телевизионных передач. Любое благое намерение, любую информацию они переворачивают, издеваются над ней, вышучивают очень зло и неправдоподобно, извращают факты. И я дала своей книгой такой материал, такой заработок для большого количества псевдо-журналистов! Им просто делать ничего не надо: они просто открывают книгу и выуживают из нее какие-то фрагменты, пишут сами якобы мое интервью, которое я им не давала. И все это перевернуто, подано с усмешкой, издевательством и обличительным подтекстом. Это настолько отвратительно! Одно время я на это очень болезненно реагировала, пыталась стыдить, что-то выяснять, требовать опровержения. Но потом поняла, что этот бесконечный поток не остановить никакими единичными судами. Настоящее бедствие! И я просто плюнула на это. У меня такая ситуация отбила желание давать интервью в принципе.
– С другой стороны, артисты в последние годы сами заболели, заразились вирусом исповедальности и выносят свои личные обстоятельства на всеобщее обозрение.
– Да, такое есть. Но это не актеры заболели. Просто все поставлено на коммерческую основу и спровоцировано псевдо-журналистами от телевидения, всеми этими программами, которые ищут горячее, жареное, трагичное и бесконечно обсуждают одно и то же. И что главное – перевирают, нагло, откровенно лгут. Если актеры соглашаются на участие в таких программах – это их личное дело. Наверное, они деньги получают, или считают, что плохой пиар – тоже пиар. Но причина «вирусного» заболевания как раз не в актерах, а в желтой прессе и телевизионных шоу. Это заполнение пустоты! В большой степени работает такой механизм: нужно низвести кумира до уровня «ниже плинтуса», развенчать его. И неважно, являются или не являются приведенные факты выдумкой. Морально-этический момент игнорируется полностью. Приходят к пациентам в больничные палаты, снимают скрытой камерой. И ссылаются на Запад, где якобы то же самое. Неправда! За дезинформацию, ложь порочащего свойства, за нарушение тайны частной жизни или медицинской тайны – суды с большими конфискациями вплоть до закрытия издания. Им есть, что терять, а нашим – нечего.
– После «Идиотки» появились еще два ваших романа.
– После первой книги, которая успешно разошлась, издатели спросили, есть ли у меня еще что-то для издания второй книги. Я обрадовалась их интересу. Ведь у меня осталась масса материала, не вошедшего в первую книгу, и понадобился еще один год для того, чтобы я все это сложила. Вышла «Нет-Ленка» – в названии второй книги игра слов с моим именем. Третий роман – это уже художественное произведение, антиутопия «Твари творчества». Там соединение документалистики с чистой выдумкой, фантазией. Мои герои даже летают над городом. Такие булгаковские приемы. Речь в романе идет о телевидении, о бесконечном тиражировании всего и вся. Любопытно, что какие-то моменты, описанные, выдуманные мной, я увидела потом в жизни. Искусственные деревья, дома – они покрыты сеткой-пленкой, и возникает полное ощущение виртуальной жизни, когда не поймешь, где реальность, а где – нечто иллюзорное. В моей последней книге еще тема раздвоенности, появляются люди-дубли.
– Грандиозная творческая задача.
– Да, я довольна, что написала эту книгу. К тому же она смешная, с большим юмором.
– И в какой последовательности сейчас писать? Актриса, писатель, сценарист, режиссер?
– Никакой я не писатель. Не люблю, когда пишут: актриса, писатель… Кто-то выпустит одну книгу и уже называет себя писателем.
– А разве не так?
– В высоком смысле этого слова я не писатель. И не режиссер, несмотря на то, что училась этому. Я просто актриса.
– В одном из интервью вы сказали, что в какой-то момент устали от профессии. Меня это удивило, ведь для актера никогда не бывает слишком много работы – разве что достаточно. Почему это произошло с вами?
– Напротив, это очень типично для актеров. Им надоедает, они жалуются, раздражаются на свою профессию.
– Значит, жадность до работы у актеров – это миф?
– Просто это существует одновременно – и жажда интересной работы, и усталость. Есть актеры, у которых мало работы, и они ждут ролей в надежде, что они их раскроют. А есть артисты, которые все это получили в большом количестве, они не жалуются на отсутствие работы. И возникает творческий кризис. Но я же вернулась в профессию после перерыва!
– А отношение к профессии после паузы изменилось?
– Изменилось. Я повзрослела, приобрела опыт и стала несколько по-другому воспринимать то, что делаю. Не столь фанатично, понимая, что в жизни есть альтернативы. Актерство – это очень интересная профессия, на которую я обречена. Это та работа, в которой я себя как-то зарекомендовала. И стала ее воспринимать просто как профессию, которой я владею, не столь одержимо и фанатично, как раньше. Уже не воспринимаю ее как единственный путь. Раньше я по сути отдавала всю себя профессии, считая, что это моя миссия, единственный путь, без которого моя жизнь не имеет цены. Мне очень трудно, да и не хочется, выразить весь комплекс того, что я имею в виду. В той же Америке, когда я пробовалась на какую-то роль и общалась с актерами по поводу работы, мне говорили: надо относиться к актерской профессии легче. Когда собираешься на какие-то переговоры, не нужно идти с таким лицом, как будто ты отправляешься на войну, совершаешь усилие, подвиг, бросаешься на амбразуру. С безумной серьезностью на лице. Людям нравится и все лучше получается, когда подход легкий. Не легкомысленный, а именно легкий. Это абсолютно правильно. И удача приходит быстрее. Когда очень-очень-очень уперто чего-то желаешь, ты это не получаешь. А когда немного отпускаешь это свое желание, оно осуществляется. Нельзя с такой сумасшедшей серьезностью относиться к чему бы то ни было. Потому что не будет энергетики. Человек направляет свое желание на что-то одно, и это естественно. Но в итоге получает не тот результат, о котором мечтал. И что? Его жизнь не заканчивается на этом. Закон жизни таков, что исход любого дела нам неизвестен. Есть несколько вариантов. Может, получится, может, не получится, может, не получится в этот момент, а случится потом… Поливариантность заложена в жизни, и в этом смысле нужно готовить себя к тому, что нельзя ставить только на одну карту, иначе будет тяжелейшая депрессия и разочарование. Смысл жизни в чем-то большем, чем просто выразить себя через профессию. В советские времена нас учили совершать подвиги ради чего-то одного. Выбрал дело – иди по своей дорожке. При этом я понимаю, что очень большой фокус на чем-то одном, умение концентрироваться – это, безусловно, необходимо для любого дела. Не все умеют концентрироваться. Так что тут двоякое понимание. Возвращаясь к вашему вопросу об отношении к профессии. Да, оно изменилось. Если я не буду работать актрисой, то просто не буду зарабатывать деньги. Но для меня весь смысл моего существования не заключается в ролях, которые я играю. Мне повезло, у меня были очень хорошие режиссеры и работы. Причем они случились в моей жизни довольно рано. Так что в этом смысле я актриса удовлетворенная, точнее – удовлетворившая свой интерес.
– А в чем смысл существования?
– Я так вопрос не ставлю. Мне кажется, вопрос о смысле жизни меня не интересует. Это очень простой и очень сложный вопрос. Мы живем – и все! Каждый в определенный момент задается этим вопросом. Отвечает или не отвечает на него, но продолжает жить.
– Помню вашу трогательную Таню из фильма «Романс о влюбленных» и пленительную Верочку из спектакля «Месяц в деревне». Можно сказать, что в кино ваш режиссер – Андрей Кончаловский, а в театре – Анатолий Эфрос?
– Нет, нельзя. Все вместе! Безусловно, Эфрос остался в моей памяти. И его спектакли не со мной, а с Олей Яковлевой в первую очередь! Для меня как для актрисы работа с ним – это очень интересный опыт. Андрону Кончаловскому очень благодарна за нашу совместную работу. За то, что он дает своей индивидуальностью, влюбленностью в актеров, каждый раз он полностью погружен в то, что снимает и про что снимает! Но я не люблю создавать себе кумиров. Они просто объективно существуют! Это очень большое режиссерское кино. Счастлива, что попала в картину Кирилла Серебренникова «Лето» – сыграла в ней эпизодическую, но яркую роль. Сейчас играю в театре «Гоголь-центр», но не в постановке Кирилла, а в спектакле Влада Наставшева «Спасти орхидею». Очень интересно! Совсем другой театр, совсем другой принцип работы. Но я скажу, что любой талантливый, яркий человек интересен, и это становится опытом, помогает. Таким был Иосиф Хейфец, у которого я играла в фильме «Ася» Тургенева. А также мой папа, режиссер Алексей Коренев – в его картине «Вас вызывает Таймыр!» я сыграла свою первую роль, тогда я еще даже не была студенткой театрального вуза. Или замечательный режиссер Валерий Рубинчик, снявший «Комедию о Лисистрате». Речь идет об индивидуальностях. Но были еще люди, которые учили профессии, и я безумно им благодарна. Это мастер моего курса Людмила Владимировна Ставская, Альберт Григорьевич Буров, который поставил со мной очень оригинальный, необычный дипломный спектакль «Ромео и Джульетта». Художником-постановщиком был знаменитый Сергей Бархин. В процессе обучения в театральном вузе ты действительно наблюдаешь свое превращение, ты вылупливаешься как цыпленок из яйца. Учишься ходить, пищать, двигаться в пространстве и становишься совершенно другим человеком. Приобретая профессию, ты наблюдаешь за собой, контролируешь себя, открываешь в себе что-то. Это – учителя. А режиссеры, конечно, не учителя. Дружу с Володей Мирзоевым – я с ним работала и в театре, и в кино. Несколько лет назад вышел фильм «Ее звали Муму». Я сыграла в нем крохотную роль, за которую получила премию «Ника». Все режиссеры интересны как личности!
– Маленькая или большая роль – имеет это для вас значение? Или главное, кто режиссер?
– Маленькие роли играть сложнее, ведь эпизоды должны быть яркими, запоминающимися. Яркими – разными средствами... Я не гоняюсь за большими ролями. В то же самое время понимаю, что есть возрастные ограничения. И осознаю, что рассчитывать на то, что на меня напишут сценарий, в центре которого буду я как героиня, – эти шансы, безусловно, остаются, но системы такой уже нет и не будет. Потому что в центре картины должна быть история любви, романтическая линия молодой пары.
– Переход на возрастные роли был для вас болезненным?
– Как у всех. Этот момент для меня давно позади – осознание того, что я перехожу в другую категорию ролей – мам, бабушек. Некоторое удивление по этому поводу уже прошло. Нужно просто любить естественность...
– Вы играли романтических героинь. Хотя вы совсем другая, не похожая на романтическую барышню.
– А какая?
– Более сильная, глубокая.
– Долгое время я не снималась. А в 1989 году приехала в Москву и снялась сразу в трех картинах – у Валерия Рубинчика в «Лисистрате», у Сергея Юрского – в фильме «Чернов, Чернов», в небольшом эпизоде фильма Рустама Хамдамова «Анна Карамазофф». Никто не видел картину Хамдамова, кроме узкого круга. Судились продюсеры, и фильм не вышел на широкий экран. У отца сыграла в «Ловушке для одинокого мужчины» француза Робера Тома. Так что целый год я снималась. Даже вернувшись из США в Россию на постоянное место жительства в начале 1994 года, я не знала, будет ли у меня работа. Ведь были актеры, которые в отличие от меня никуда не уезжали. Выросло новое поколение, кто-то дослужился до большой славы. И по идее у меня должны были возникнуть проблемы, но меня вдруг начали приглашать. Все прошло безболезненно.
– В «Википедии» написано о вас: российско-американская актриса. Так оно и есть?
– Нет, конечно. Я снялась там в крохотной роли у Кончаловского в фильме «Любовники Марии». Ролька была маленькая, но она стала еще меньше после монтажа. Картину пришлось сокращать по требованию продюсеров. Но я сыграла главную роль вместе с Олегом Видовым в фильме начинающего американского режиссера Марка Левинсона по его сценарию. Картина называется «Узник времени». Главные герои – русская пара, которая распалась, потому что он стал невозвращенцем. Она остается в России, а после перестройки едет в США и встречает своего мужа…Но я не считаю себя американской актрисой так же, как и не считаю себя писателем, хоть и написала три книги.
– Годы, проведенные в США, не были потрачены зря, не так ли?
– Как пела Эдит Пиаф: «Нет, я ни о чем не жалею».
– Что вам нравится и не нравится в современном российском театре и кино?
– Мне кажется, происходят очень интересные явления. В театре много молодых режиссеров, которые создают совершенно новый по стилистике театр. Отличный от нашего классического – и слава Богу. В театрах идет очень активная жизнь. Я человек, абсолютно открытый для восприятия нового. Мне может многое не нравиться, что-то может быть не в моем вкусе, я могу быть критичной в отношении той или другой постановки, режиссера, но само явление не могу не оценить! Режиссеры Римас Туминас, Миндаугас Карбаускис, Дима Крымов, Константин Богомолов, Кирилл Серебренников, Влад Наставшев, автор и режиссер Иван Вырыпаев, Максим Диденко – сейчас у него вышла премьера «Нормы» по роману Владимирна Сорокина в театре на Малой Бронной… Много приглашенных из-за рубежа, проходят фестивали! В кино – тоже много интересного. У нас стали снимать хорошие сериалы. Ведь долгое время к сериалам относились с пренебрежением – и понятно, почему. Одни и те же сценарии переписывались, менялись только диалоги героев. Клише кочевали из сериала в сериал – те же сыщики, врачи. А мне предлагали играть одних и тех же мам. Я вижу это! И вдруг на этом фоне появляется что-то интересное. Как на Западе, все стали смотреть сериалы, их создатели доказали, что форма большого телеромана с большим количеством действующих лиц и долгой историей – это очень интересный жанр, и он может быть сделан на хорошем уровне. И наши тоже стали снимать хорошие сериалы – «Садовое кольцо», «Звоните Ди Каприо»: его сделал Жора Крыжовников – талантливый автор и режиссер.
– И серьезные актеры стали больше доверять сериалам.
– Да, да! В хороших сериалах интересно выписаны роли. Есть интрига, смысл. И качество изображения хорошее. На сериалах работает большое количество хороших операторов, профессионалов.
– В Тбилиси вы презентовали необычную картину Кирилла Серебренникова «Лето», главные герои которой – Виктор Цой и Майк Науменко. Не все представители русского рока приняли картину.
– Память очень субъективна. Любое произведение – это трактовка, субъективный взгляд. И это фильм не столько про Цоя и Майка Науменко, сколько про что-то другое – про время, про такую породу людей. В фильме играли актеры «Гоголь-центра», товарищи Серебренникова, подвижники – все люди талантливые. Они обожают Кирилла и готовы для него, ради любой его постановки на все, на любые жертвы. Молодую героиню сыграла актриса Ирина Старшенбаум. А замечательный молодой актер, очень популярный Александр Кузнецов исполнил роль Скептика. В фильме использован компьютерный дизайн, мультипликация. Цоя сыграл актер из Южной Кореи Тео Ю, и когда я попала на съемки – это было 8 августа 2018 года, а Кирилла арестовали 22 августа, – в гримерке увидела его. Меня предупредили, что Тео Ю не говорит по-русски, но потихоньку занимается с учителем. И я стала свидетелем смешной сценки. Тео Ю не произнес ни слова, пока его гримировали, но когда грим закончился, он повернулся к сидевшему рядом актеру и очень старательно выговорил зазубренную фразу: «Ка-кая – у ти-бя – став-ка?» И они оба начали смеяться. Вслед за ними все, кто был в гримерной, подхватили и тоже захохотали. Как я поняла, этот вопрос от Тео Ю стал его коронной шуткой.
Инна БЕЗИРГАНОВА
|
