Тбилисский международный театральный фестиваль всегда отличался тщательностью отбора своих участников и сбалансированностью программы. Его организаторы (художественный руководитель – Екатерина Мазмишвили) не изменили своему принципу и в этом году – отметим, что фестиваль проводился уже в седьмой раз – и представили выдающихся мастеров современного театра. Среди них – режиссеры: немец Томас Остермайер, румын Сильвиу Пуркарете, литовец Оскарас Коршуновас, британка Сельма Димитриевич, а также британский хореограф бенгальского происхождения Акрам Хан. Зрители, заинтересованные в новых театральных впечатлениях, были вознаграждены сполна. Была разрушена некоторая монотонность культурной жизни города, и тбилисцы увидели театр в самых разных своих проявлениях. Вновь убедились в том, что он может потрясти, даже если действие происходит на абсолютно пустой сценической площадке. Если на сцене действуют всего два актера… Спектакль, о котором идет речь, поставила драматург и режиссер Сельма Димитриевич по собственной пьесе «Боги пали, и нет больше спасения». Представила его международная театральная компания «Greyscale» из Ньюкасла (Великобритания), «стремящаяся к созданию театра четких форм, сильного, живого, политического и анархического» (как сообщает буклет, выпущенный к фестивалю). Необычность заложена уже в самой пьесе Сельмы Димитриевич. Она состоит из четырех практически повторяющихся диалогов матери и дочери, которых связывают непростые, конфликтные отношения. В спектакле, в котором женщин играют актеры-мужчины Шаан Кемпион (мать) и Скотт Тарнбул (дочь), между диалогами – короткие паузы: исполнители переодеваются или пьют кофе. Словно это перерывы во время репетиции. Да и весь спектакль, который идет не на сцене, а в репетиционной, воспринимается как театральный урок, workshop (в переводе с английского – мастерская), студийная работа, а диалоги – как многократные «разминки» текста. В первых «кусках» он произносится почти скороговоркой, как бы на ходу, в эмоциональном движении, напряженном, быстром «кружении» по сцене, но каждый раз по-новому, в другом темпе. И только в последнем диалоге, когда расставляются все точки над i, когда в отношениях персонажей наступает долгожданная гармония, когда приходит понимание того, что матери уже нет на свете, а диалог с ней выдуман – это «жизнь после жизни», – актеры общаются спокойно, глубинно, на одной волне, внутренне сближаются. И становится горько...
Конфликт, драма, выраженная в ярком жесте, выразительной позе, определенном, четко выверенном взмахе руки и движении ног, – язык современного танца. Нам он пока еще не стал достаточно близок и понятен, хотя и завораживает. Хореографию этого стилевого направления тбилисцы видят, как правило, на фестивалях. В нынешнем году привлек внимание спектакль «Окаменевший» немецкого театра танца «Сосани», созданного нашими соотечественниками Теей и Георгием Сосани в 2000 году. Мужчина и женщина – вечный сюжет. Мужчина и женщины – сюжет не менее древний. Создатели спектакли показали историю трех одиноких женщин. Это три разных характера, три разных судьбы, а значит, три разных танца. Объединяет их в единое целое обнаженность чувств, крайняя острота переживаний, экспрессия, наполненная болью и моментами – агрессией.
Особенно запомнилась одна из трех женщин, на голове которой – повязка. От этой детали рождается ощущение какой-то ущербности, болезненности. В чувствах эта женщина предельно искренна, открыта и ранима. Это и определяет ее сложные, мучительные взаимоотношения с мужчиной. Он освобождает возлюбленную от «повязки» на голове (под ней скрываются темно-рыжие волосы – знак мистичности, таинственности, а может быть, исключительности), но вскоре предает, становится причиной ее страданий, приводящих женщину к гибели.
Другая, условно говоря, брюнетка, сделанная из более прочного «материала», сама определяет свои отношения с мужчиной – эта «наездница» склонна верховодить и повелевать. Это и проявляется в хореографическом рисунке ее роли... Но как бы ни отличались друг от друга три женщины, все они – одиноки и несчастны. При этом связаны невидимыми, но очень прочными нитями. В ряде эффектных сцен все четверо (плюс «роковой» мужчина) сходятся в едином хореографическом рисунке.
В спектакле «Окаменевший» активно используются возможности видеоряда. Вначале он возвращает нас в прошлое героинь, их детство и юность. Это как бы предыстория этих женщин... Впечатляет предельно лаконичная хореография (Теа Сосани): на сцене несколько стульев со «срезанными» ножками, что дополняет ощущение какой-то ненормальности, дисгармонии, неустроенности. Еще один захватывающий танец был представлен компанией Акрам Хана. Он называется «Kaash» – с хинди переводится как «если бы».
Балет Акрам Хана, основанный на фольклорном индусском танце и брейк-дансе, соединивший восточное и западное восприятие хореографии и мира вообще, катхак (один из стилей индийского классического танца), восточные единоборства и собственно contemporary dance (то есть, современный танец), индийскую философию и европейскую традицию, зачаровал (именно – зачаровал) зрителей. Даже неопытному глазу было очевидно отличие танца театра «Сосани» и труппы Акрам Хана. В первом прочитывается «западная» модель: расколотость сознания, одиночество, внутренний и внешний конфликт, во втором – «восточная» медитативность и целостность миросозерцания.
Кстати, спектакль, показанный в Тбилиси, – это одна из первых крупных постановок Акрам Хана, принесшая ему мировую славу.
Выразительные возможности современного танца продемонстрировала труппа из Норвегии (Kari Hoaas Productions) – она показала эффектный, сугубо «мужской» спектакль «На грани отчаяния»: не только потому, что в нем заняты исключительно мужчины, демонстрирующие возможности своего тела, – здесь поставлены проблемы, отражающие мужской взгляд на наш жестокий мир, в котором всегда прав тот, кто силен. Режиссер и хореограф – Кари Хоас.
Еще одна фестивальная неожиданность – рэп-опера «Город» (театр «Инкубатор», Израиль). Композитор – Омер Мор, он же режиссер спектакля, который называют первым национальным израильским мюзиклом. Рэп-опера «Город» – в ее основе лежит криминальный сюжет – пронизана искрометным юмором. В спектакле заняты совсем еще молодые талантливые ребята, которым удалось «зажечь» аудиторию не только прекрасным вокалом и высокой исполнительской культурой, но и самоиронией. «Город» – своего рода музыкальная пародия на фильмы о гангстерах, и этот опыт не оставил зрителей равнодушными.
Необычную оперу, но только в концертном исполнении, предложили наши редкие гости – венгры. Показанный тбилисцам музыкальный спектакль называется «Мария из большого города». В его основе – опера (ее еще называют «оперитой») знаменитого аргентинского композитора Астора Пьяццолы «Мария из Буэнос-Айреса». Вместе с поэтом Хорацио Феррером он положил начало новому музыкальному направлению – песни в стиле танго «нуэво». Известная гитаристка Каталин Колтаи, музыкальный режиссер спектакля, музыку Пьяццолы, написанную для исполнения симфоническим оркестром, переложила для квинтета в составе: Арон Докзи, Зсолт Бартек, Каталин Колтаи, Зсанетт Сзацкер, Ксаба Фервагнер. В образе полублудницы-полусвятой Марии, ставшей символом Буэнос-Айреса, предстала актриса и певица Аннамария Ланг. Мария – это душа города. Как аргентинское танго.
Поразил необычный театр из Польши – «Chorea Theatre», исполнивший эпическую поэму «Гильгамеш» на музыку Томаша Кржижановского. Это концерт для хора, джазового трио и струнного квартета. Первая полная музыкальная адаптация «Эпоса о Гильгамеше», вдохновленная звуками забытого аккадского языка и загадочной шумерской культурой. Некоторые вокальные партии исполняются на аккадском языке, в основе – древние тексты, написанные клинописью на каменных скрижалях, датированных II веком до нашей эры, они чередуются с песнями в польском переводе. В музыке использованы элементы культуры Ближнего и Дальнего Востока.
Однако и традиционный, вербальный театр, несмотря на предсказания его ухода на второй план, по всей видимости, не собирается сдавать свои позиции. В этом тоже пришлось убедиться на фестивале. Правда, и он с каждым годом меняется, трансформируется. В том числе и в интерпретации классики. Современные режиссеры почти единодушны во мнении, что ставить классику «по тексту», в привычной до сих пор форме не следует – такой театр сегодня никому не интересен и не способен по-настоящему увлечь зрителя. Таково, к примеру, мнение Оскараса Коршуноваса, придумавшего скандальную версию горьковской пьесы «На дне» – уже имея опыт «традиционного» решения. Кстати, этот культовый литовский режиссер уже представлял в Тбилиси спектакли своего театра (он называется Вильнюсский городской театр) «Гамлет» и «Ромео и Джульетта» Шекспира.
В своей интерпретации «На дне» Оскарас Коршуновас не просто «разрушил» текст, отказавшись от трех действий и сосредоточившись только на четвертом – он посадил обитателей горьковской ночлежки за стол, уставленный стаканами и бутылками со «всамделишной» водкой, и фактически сделал их участниками то ли пресс-конференции, то ли застолья, во время которого герои «На дне» вспоминают исчезнувшего бродячего философа Луку и обсуждают вопросы бытийного характера в русле дискуссии на тему «Человек – это звучит гордо!» Обсуждают без каких-либо иллюзий – они развеялись вместе с исчезновением старика с его утешительной ложью.
Но этим Коршуновас не ограничился: он предложил присоединиться к застолью и живой беседе со спивающимися ночлежниками зрителей. Причем с настоящими возлияниями. Вот такой интерактив, когда в идеале должна стереться граница, разделяющая актеров и публику! При условии, что они говорят на одном языке. Литовские актеры, не владеющие грузинским, пытались обращаться к публике на русском, но, увы, зрители, преимущественно молодые, не знали русского в той степени, которая позволяет поддерживать диалог о смысле жизни...
Интерактивный театр вообще пользуется все большей популярностью. Видимо, режиссеры действительно не видят иного способа достучаться до сознания и сердца зрителей, пробудить уснувшие души – только окончательно разрушив четвертую стену! Что и происходит в разных странах на спектакле Томаса Остермайера «Враг народа» норвежца Генрика Ибсена.
Начнем с того, что в спектакле знаменитого немецкого режиссера, поставленного на сцене берлинского театра «Шаубюне», действие происходит не в XIX веке, а в наши дни, в небольшом немецком курортном городке, причем главный герой, доктор Томас Стокман (его сильно играет Кристоф Гавенда), обнаруживший в лечебных водах инфекцию, вовсе не солидный человек, почтенный глава семейства, уважаемая в городе личность, а совсем еще молодой ученый, наряду с наукой увлеченно занимающийся вместе с друзьями рок-музыкой. Она и звучит со сцены в живом исполнении мини-рок-группы. Бунт доктора Стокмана в спектакле Остермайера – это протест диссидентствующего интеллектуала, неформала, нонконформиста. Но отнюдь не бескомпромиссного героя без страха и упрека.
Особо впечатлил момент, когда доктор Стокман вышел на трибуну (в нее за секунду превратился перевернутый холодильник) и обрушил на зрительный зал всю правду-матку о современных политических, экономических и социальных реалиях (текст этой сцены был основательно переписан Томасом Остермайером и драматургом Флорианом Борхмайером), а потом обратился к публике за поддержкой. Некто с галерки театра имени К.Марджанишвили, где проходил спектакль, стал приводить примеры из грузинской реальности, близкие к тем, против которых выступал ибсеновский герой (пишут, что московские зрители приняли самое активное участие в этом митинге-игре, предложенной Остермайером)... Когда грузинский обличитель, высказавшись, умолк, действие продолжилось... В итоге на несчастного и такого упертого Стокмана агрессивные оппоненты выплеснули немало краски! Благо, вовремя прикрытые тканью зрители с первых рядов избежали участи ибсеновского героя.
Но в самом финале закрадывается сомнение: а готов ли герой пойти до конца, ведь если лечебница будет развиваться, он сможет получать с этого дивиденды: семье Стокмана принадлежит пакет акций! Дело в том, что тесть доктора, стремящийся сохранить свои капиталы, поставил зятя в весьма затруднительное положение – на деньги, которые должна была унаследовать жена Стокмана Катрина, он скупил резко подешевевшие акции водолечебницы. Стокман встает перед дилеммой – отказаться от своей борьбы ради будущего благополучия семьи или стоять до конца. Для ибсеновского героя вопрос решался однозначно, а в спектакле Остермайера доктор Стокман настроен отнюдь не столь героически и нонконформистски. Во всяком случае, именно это приходит в голову, когда видишь, что у такого стойкого поначалу доктора Стокмана вдруг появились какие-то сомнения.
Из приколов: в одном из эпизодов появилась немецкая овчарка – тем самым был нарушен главный принцип: никаких животных на сцене, поскольку они привлекают все внимание зрителей на себя. Невозможно переиграть братьев наших меньших. В какой-то момент взгляды зрителей и пса сошлись. Признаться, стало немного не по себе... Он-то существует в реальности – в отличие от нас, публики.
Отметим сценографию Яна Паппельбаума: действие происходит в черной коробке. Черные стены – это как бы грифельная доска, на которой мелом пишутся тексты, формулы. Когда начинается «публицистика», стены закрашиваются белой краской.
Новый взгляд на классику – в данном случае речь идет о Шекспире – представил Сильвиу Пуркарете. В театре имени Марина Сореску в Крайове он поставил «Бурю». Кстати, режиссер уже показывал на Тбилисском международном театральном фестивале свои «Приключения Гулливера».
Все единодушно восхитились художественным оформлением спектакля – фантастической сценографией и причудливыми костюмами (художник Драгош Бухагьяр очень интересно использует фактуру бумаги).
На мрачноватой, тускло освещенной сцене – старая мебель, книжный шкаф, кровать. Из недр кровати вылезет свернувшееся в позе эмбриона чудовище Калибан, маг Просперо наденет на него роскошное бумажное платье, и он превратится в его дочь Миранду.
Наиболее эффектная часть декорации – огромный шкаф, буквально «забитый до отказа» не только книжными томами со всяческой премудростью, но и удивительными инфернальными персонажами; к примеру, клоунами в камзолах, париках, с красными носами. Или существами в платьях, но тоже с клоунскими колпаками, землистого цвета лицами и красными носами. «Дети» бурной фантазии, невероятных проделок волшебника, выдумщика Просперо. В спектакле вообще много странных превращений и метаморфоз, передающих сам дух шекспировской «Бури».
А московский театр «Сфера» представил своего Чехова – его пьесу «Безотцовщина», первое созданное писателем драматическое произведение, больше известное под названием «Платонов». Оно нашло особенно успешное воплощение в кинематографе: фильм под названием «Неоконченная пьеса для механического пианино» поставил кинорежиссер Никита Михалков.
В театре «Сфера» постановку спектакля «Безотцовщина. До, после и вместо любви» осуществил молодой режиссер Владимир Смирнов, ученик Сергея Женовача. Он поместил своих героев на... веранде, полностью заставленной стеклянной тарой (художник Дмитрий Разумов). Обилие пустых банок под ногами персонажей передает ощущение какой-то хрупкости, незащищенности и одновременно пустоты... Персонажи Чехова, несчастные, одинокие, нелепые, совершают такие же нелепые поступки, неудачно влюбляются, слишком много говорят и слишком звонко смеются, иногда плачут, пытаются покончить счеты с жизнью. Вся эта суета, страсти-мордасти бессмысленны и пусты. Герои тщетно стараются что-то изменить в своей несложившейся жизни. Но даже покончить с собой они не в состоянии. Одного из героев спектакля – Платонова с успехом играет молодой Анатолий Смиранин. Внук того самого знаменитого Анатолия Смиранина, который на протяжении многих лет блистал на сцене тбилисского театра имени А.С. Грибоедова. Интересно, ярко работают Нелли Шмелева, Сергей Рудзевич, Вадим Борисов, Алла Халилулина, Павел Степанов, Евгения Казарина и другие.
В рамках фестиваля прошли также персональная выставка костюмов художника Нино Сургуладзе, шоу грима Ануки Мурванидзе, воркшоп по координации движения – его провел поляк Гржегож Брал, художественный руководитель театра «Козлиная песнь».
Последнюю точку в фестивале поставил не кто иной, как Шекспировский театр «Глобус» из Великобритании, представив «Гамлета» в постановке Доминика Дромгула и Билла Бакхерста. Спектакль можно было посмотреть в парке Муштаид.
«Руководитель театра, режиссер Доминик Дромгул решил показать спектакль буквально во всех странах мира. Всего стран 205. Премьеру «Гамлета» сыграли 23 апреля 2014 года в Лондоне, а 27 апреля команда спектакля отправилась в двухгодичный тур, который завершится 23 апреля 2016 года, тоже в Лондоне, – это проект в честь 450-летия со дня рождения Шекспира. Отчасти это развитие идеи Питера Брука об интернациональном театре: в 1970-е годы великий британский режиссер вместе со своими последователями-актерами ездил по разным странам мира, в том числе африканским, играя спектакли в деревнях и на городских площадях. Не случайно на странице проекта размещено благословение Брука и его слова о закономерности выбора именно пьесы «Гамлет»: ведь фразу «Быть или не быть» знают в любой точке мира», – пишет газета «Ведомости».
Инна БЕЗИРГАНОВА
|
