Начало 60-х. Я застрял в Болшево. Работа над сценарием о знаменитой актрисе МХАТа, гражданской жене М.Горького М.Ф. Андреевой, затянулась. Глянул в окно из своего коттеджа. Вижу, на аллее знакомая фигура – это мой сосед по дому кинематографистов у метро «Аэропорт» Георгий Данелия. Знакомы мы с ним, так сказать, шапочно. Иногда сталкиваемся во дворе или у метро «Аэропорт», обмениваемся приветствиями на ходу. Не более того. Он всегда немногословен и сосредоточен. По имени-отчеству его мало кто называет. Просто Гия. По-грузински это коротко, а так Георгий.
Ему еще только тридцать с небольшим, а все говорят о его фильмах с восхищением. Ворвался он в кинематограф внезапно, как метеор, хотя человек по виду тихий, негромкий, неторопливый. Заговорили впервые о нем после фильма по повести Веры Пановой «Сережа», снятый вместе с Игорем Таланкиным. Это было как дуновение чистого, освежающего ветерка после тяжеловесного сталинского кино. Порой после успешного дебюта, уже на втором фильме, молодые режиссеры спотыкаются, не оправдывают ожиданий и уходят в тень. А Данелия сразу стал набирать новую высоту, не делая длинных пауз, как многие начинающие режиссеры, боящиеся тут же оступиться.
При этом он с удивительной легкостью менял жанры, в которых работал. Сняв серьезный, драматичный фильм о моряках по рассказу В. Конецкого «Путь к причалу», он вскоре уже радует новой, поэтичной, легкой, как дыхание, кинолентой «Я шагаю по Москве» - по сценарию талантливейшего Геннадия Шпаликова. А на стихи того же Шпаликова композитор Андрей Петров написал музыку, которой суждено жить долго. Это знаменитая песня, названная, как и фильм, - «Я шагаю по Москве». Ее исполнял совсем юный, обаятельный парнишка Никита Михалков, сразу завоевавший сердца миллионов зрителей.
А потом фильм «Тридцать три», по сценарию В. Конецкого и В.Ежова, при участии самого Г.Данелия, очень смешная комедия, скорее едкий памфлет, высмеивающий создание лжегероев в брежневскую эпоху (картину эту долго не пускали в прокат). И тут же, без устали, он приступает к работе над другими картинами, мгновенно завоевывающими сердца зрителя своей сердечностью, юмором, озорством.
Надо сказать, что Георгий Данелия, в котором гармонично сочетаются режиссерский и писательский дар, предпочитал работать над сценариями в соавторстве с интересными драматургами и прозаиками – с В.Ежовым, А.Володиным, В.Токаревой и другими. С Викторией Токаревой он написал сценарии таких популярных фильмов, как «Джентльмены удачи», «Совсем пропащий» (по М.Твену). Легендарный «Мимино» сочинялся уже целым трио авторов – Г.Данелия, В.Токаревой и Р.Габриадзе.
Но, пожалуй, самым гармоничным стал творческий дуэт Георгия Данелия и Резо Габриадзе. Драматург особого поэтического склада, Габриадзе – глубоко национальный художник. К тому же он талантливый рисовальщик, режиссер. Он основал знаменитый Тбилисский театр марионеток, объехавший со своими спектаклями много стран.
Именно с Резо Габриадзе Георгий Данелия создал кинематографический шедевр – фильм «Не горюй!». Это пронзительная история, снятая в труднейшем жанре трагикомедии. И это дань авторов любимой родине. Но самое удивительное, что подсказкой для этого фильма послужила написанная давным-давно книга французского романиста.
Данелия обратился к любимой им с детства книге французского писателя Клода Тилье «Мой дядя Бенджамен». Собственно, это даже не экранизация, а дерзкий, даже вызывающе нахальный перенос действия романа с французской почвы на грузинскую, да еще в другой, XIX век. Пленительный рассказ о молодом провинциальном грузинском враче с французским именем Бенджамен, о его недолгом счастье, а потом – и о несчастье...
Зная Грузию не понаслышке, где прожил пятнадцать лет до поступления во ВГИК, я был поражен способностью режиссера «возродить» кинематографическими средствами старую Грузию с ее укорененными национальными традициями, с вековым укладом жизни, с истинно национальными характерами. Потрясение вызывала игра гениального грузинского актера Серго Закариадзе (вспомните, как он исполнил главную роль в фильме Р. Чхеидзе и С. Жгенти «Отец солдата». Монолог старого доктора, отца невесты Бенджамена, на придуманных им собственных «поминках», прощающегося с друзьями и жизнью. Это настоящий артистический щедевр! Думаю, что только Данелия мог с такой силой раскрыть все грани огромного таланта Серго Закариадзе.
Режиссерскому дарованию Данелия советский экран обязан и рождением киноактера (а до этого звезды грузинской эстрады) Бубы Кикабидзе, который до фильма «Не горюй!» никогда не снимался в кино. Данелия очень долго присматривался к нему, пока не решился поручить главную роль в своей картине. И Кикабидзе стал потом его любимым актером и популярнейшим киногероем всей страны.
О картине «Не горюй!» можно говорить долго. И о ее психологической тонкости, и о ее истинно национальном духе, о ее музыкальности... Но достаточно, по-моему, сказать, что ее высоко оценил... маэстро Федерико Феллини.
Вскоре имя режиссера Данелия становится известным и на Западе, его картины идут в некоторых странах, а его самого начинают приглашать на различные международные кинофестивали. Об этих зарубежных поездках Георгий Данелия вспоминает в своей автобиографической книге с юмором и самоиронией.
Советские граждане, выезжавшие тогда за границу, должны были неукоснительно соблюдать особые правила и меры предосторожности. И перед поездкой им предъявлялся некий «моральный кодекс» поведения за рубежом, полный нелепостей, глупостей и унижения. Но Гия Данелия обладал совершенно независимой натурой. Он органически не умел и не хотел ходить за границей табуном, «общим строем», исполнять дурацкие наставления начальства. А его гордый грузинский характер не позволял, как, увы, приходилось многим, экономить каждый франк или доллар, униженно, втихую, поедая в номере привезенные из Москвы консервы или колбасу. Имея в кармане столько же командировочных, что и другие члены советской делегации, Данелия ухитрялся «шикануть», выкинуть такой фортель, что у руководителей делегации дух захватывало.
В те годы об этом ходило много баек на «Мосфильме». Я вспоминаю одну из них, хотя не вполне уверен в ее полной достоверности. Но уж очень она в характере молодого Данелия. На фестивале в Каннах советскую делегацию, в которой был и Гия, поселили против ожидания в дорогом отеле. Вокруг бассейна в шезлонгах отдыхала скучающая богатая публика, лениво попивающая свои коктейли. Данелия решил разыграть перед ними небольшой скетч. Договорился с администрацией местного ресторана, чтобы по всем четырем сторонам бассейна встали официанты с подносами в руках, на подносах – маленькие рюмки с коньяком. И Гия начал свои «марафонские заплывы». Подплывал то к одной, то к другой стенке бассейна, протягивал руку из воды и, получив от услужливого официанта очередную рюмочку, лихо опрокидывал ее в рот. Господа в шезлонгах, с удивлением взирая на это необычное зрелище, оживились, затем дружно зааплодировали. А узнав, что это известный кинорежиссер из России, были поражены его раскованностью и чувством юмора. Гия стал самым популярным среди гостей отеля. Вот только остался он без своих командировочных...
А теперь вернемся в прошлое, обратимся к родословной Данелия, чтобы лучше понять истоки его таланта и мироощущения. Георгий Данелия – москвич, хотя родился и совсем недолго прожил в Тбилиси. Оттуда тянутся и его родовые корни. Я хорошо помню по «Мосфильму» маму Гии – Мэри Ивлиановну (мы ее звали Мэри Ильиничной) Анджапаридзе. Она была уже в летах, но все еще очень интересной женщиной, отличавшейся какой-то особой горделивой грузинской красотой. Ее обаятельная улыбка, большие выразительные глаза сразу располагали к себе. Она считалась одной из лучших в своей профессии – второго режиссера (незаменимая фигура в съемочной группе). С ней хотели работать многие корифеи «Мосфильма», ибо знали, как точно она умеет находить актеров на главные роли.
Фамилия Анджапаридзе – одна из самых почитаемых в Грузии. Родная сестра Мэри Ильиничны – великая трагедийная актриса грузинской сцены, народная артистка СССР Верико Анджапаридзе, снимавшаяся иногда и в кино. Ее муж, известный режиссер Михаил Чиаурели, свой безусловный талант (достаточно посмотреть его ранний фильм «Последний маскарад») растратил на придворное лжеискусство, помпезные, фальшивые фильмы во славу Сталина: «Великое зарево», «Клятва», «Незабываемый 1919-й», «Падение Берлина». Их дочь Софико Чиаурели, двоюродная сестра Георгия, замечательная актриса театра и кино, приобрела в свое время всесоюзную популярность многоплановыми ролями в фильмах – от комедийных до трагического звучания. И только отец Гии – Николай Дмитриевич Данелия – к искусству не имел никакого отношения. Был инженером-транспортником, одним из создателей столичного метро, главным инженером «Метростроя», в генеральских чинах.
Хотя Гия рос в атмосфере близкого родства с искусством и мальчуганом даже снялся в ряде фильмов, поначалу он избрал профессию более прагматичную – окончил архитектурный институт и, наверное, мог бы со временем стать неплохим зодчим. Но случайно ему на глаза попалось объявление о наборе на Высшие режиссерские курсы при «Мосфильме». И Данелия импульсивно, повинуясь какой-то внутренней подсказке, поступил на них. Оказалось, это было мудрое решение.
В наши дни он безусловный классик отечественного кино, народный артист СССР, лауреат нескольких Государственных премий – как советского, так и нынешнего российского времени. У него нет пышного звания Героя Социалистического Труда, но любим он и уважаем всеми. Данелия в полном смысле этого слова художник народный, ибо его картины – и «Афоню» по сценарию А. Бородянского, и «Мимино», и «Кин-дза-дза», да и другие – зрители обожают и готовы смотреть бесконечно. Они покоряют своей искренностью, душевностью, неиссякаемым юмором – то лукавым, то печальным, то ироничным.
Но есть у него еще одна картина, которая, как и «Не горюй!», - подлинная вершина режиссерского мастерства. Это на первый взгляд обычная житейская история, история некоего университетского преподавателя, мечущегося между семьей и молодой любовницей. Вроде бы все банально. Но картина с удивительной психологической точностью передает не только человеческие переживания героев, но и удушающую атмосферу застойных лет, все нелепости советской жизни, когда скромный, честный, порядочный человек выглядел «белой вороной», вынужден был идти на компромиссы со своей совестью.
Великолепный сценарий истинного классика драматургии того времени Александра Володина, блистательный ансамбль актеров – О.Басилашвили, М.Неелова, Н.Гундарева и, конечно, Е.Леонов (которого Данелия вообще считал своим талисманом) – создают ту атмосферу абсолютной правды, когда, кажется, нет границы между реальностью и вымыслом.
Когда я по многу раз смотрел этот замечательный фильм, «Осенний марафон», я видел в нем немало автобиографичного для автора сценария. С Александром Володиным я имел счастье учиться на одном курсе во ВГИКе. Это был человек предельной честности и искренности, очень страстный, увлекающийся. Он прожил нелегкую жизнь. Еще до войны, по зову сердца «пошел в народ», учительствовал в сельской школе, потом служил по призыву в армии, и когда началась война, прошел ее всю простым рядовым. Был ранен. О его храбрости свидетельствовала истинно солдатская награда – медаль «За отвагу». А потом уже орден Отечественной войны. После ВГИКа Володина по распределению загнали редактором на Ленинградскую студию научно-популярных фильмов, явно ввиду графы в анкете – национальность (его настоящая фамилия – Лившиц). По ночам он стал писать свои первые рассказы. Пьеса «Фабричная девчонка» сразу принесла ему широкую известность, но не благополучное существование. Потом стали появляться и другие его произведения для сцены, вернее, прорываться с боем. Но чего стоят один только спектакль «Пять вечеров» в БДТ у Г.Товстоногова, а потом и одноименный фильм Н.Михалкова.
Мне кажется, что два таких таланта, как Володин и Данелия, не могли не соединиться на экране, а их фильмы стали определенной вехой в нашем кино. Жаль только, что это произошло лишь два раза – в фильме «Тридцать три» и в «Осеннем марафоне».
Не так давно я прочел одну из книг Г.Данелия «Безбилетный пассажир». И вновь особенно радостно ощутил уникальный его талант рассказчика, его совершенно неповторимый, я бы сказал «фирменный» юмор. Под пером Данелия события воспринимаются в каком-то особом комическом ракурсе. О своих друзьях, коллегах и даже случайных знакомых он говорит всегда доброжелательно, хоть и лукаво. Правда и вымысел, реальность и фантазия так тесно сплетены в этой книге, что почти неотличимы друг от друга.
Но не надо думать, что жизнь Георгия Данелия прошла весело, легко и беззаботно. Профессия кинорежиссера – каторга. Это мучительные поиски. Это вечные сомнения. Это тяжелый, изматывающий труд.
Были в жизни Георгия Николаевича и большие драмы. И самая тяжелая из них – трагическая гибель единственного сына. Он только что окончил ВГИК, подавал большие надежды и в режиссуре, и в живописи. Должен был стать продолжателем славной творческой династии Данелия. И вот страшный удар... В утешение теперь – внуки от первого брака.
О своей личной жизни Георгий Данелия не любит особо распространяться. Он говорит о ней в своей книге, в отличие от любителей интимного пиара, скупо, лаконично: «Я был женат три раза. На Ирине, на Любе и на Гале. Я любил. И меня любили. Я уходил. И от меня уходили. Это все, что я могу сказать о своей личной жизни». Ну кто, кроме Данелия, обладает в кино таким достоинством настоящего мужчины?..
Не знаю, как будет складываться дальше творческая жизнь Данелия. Ведь Георгию Николаевичу уже за восемьдесят... А работа в кино – на износ. В наши дни он занялся мультипликацией, анимационным вариантом своего фильма «Кин-дза-дза», поскольку он еще и прекрасный рисовальщик и живописец. Читатели очень ждут, что он напишет и другие книги, напишет их с таким же молодым озорством и мудростью человека, прожившего большую интересную жизнь.
Мне захотелось под конец привести один замечательный отрывок из его книги «Безбилетный пассажир», историю, которую поведал Гие когда-то Михаил Чиаурели.
«В 30-е годы тяжело заболел директор Тифлисской киностудии и врачи сказали, что жить ему осталось мало. Тогда он собрал в больнице партбюро студии и обсудил порядок своих похорон – кто напишет некролог, кто скажет речь над гробом (место в пантеоне – самом престижном кладбище – он себе уже пробил). Утвердили эскиз гроба, оркестр и обсудили, кто будет тамадой на поминках... Дошли до обсуждения траурного кортежа. Пойдет по Головинскому проспекту (ныне проспект Руставели. – Примеч. авт.).
- Не сможем, - сказали ему. - Там сейчас все перерыто. Можно по Плехановской улице.
- Нет! - категорически заявил директор. - По Плехановской не хочу!
И прожил еще пять лет...»
Не знаю, точно ли Гия воспроизвел эту трагикомическую историю, рассказанную ему Михаилом Чиаурели. Сильно подозреваю, что ее талантливо пересказал для нас сам Георгий Данелия, художник неиссякаемой фантазии.
Борис ДОБРОДЕЕВ
Из книги «Мы едем в Болшево.
Путешествие в минувшее»
|
