«Конгресс русских театров зарубежья» открылся поэтическим вечером Лидии Григорьевой. Творчество ее многогранно, жизнь ее многострадальна, пути ее судьбы неисповедимее неисповедимых...
Открывая встречу с сердечным другом Грузии, поэтом, эссеистом и фотохудожником, ныне проживающей в Лондоне и Москве Лидией Григорьевой, руководитель международного отдела Общенационального Союза писателей, он же, автор этих строк, от имени правления и членов главной писательской организации Грузии приветствовал героиню вечера и обратился к собравшимся со словами: «Обратите внимание на цвета гардероба Лидии Николаевны. Вы сразу поймете, что наша дорогая гостья – поклонница импрессионистов, в частности, Клода Моне. Именно фотопроект Лидии Григорьевой «Мания Моне» обрел большой резонанс в России. Так же, как и текстовые фотонаборы «Тюльпановый рай», «Камелия в сиянье дня» и «Магия мака». Цветомания – цветовая и цветочная...
А ее энергия, темпераментная манера общения как бы просится в пространство Венецианского карнавала. И что удивительно – несколько лет назад состоялась презентация альбома Лидии Николаевны «Венецианские миражи»». Какой задор проскальзывает в четверостишии: «Мужчина в театральной ложе//Сидит – он мне не сват, не брат,//На много лет меня моложе,//Но для меня он староват»!
Чем вам не «облики и лики» карнавальных реалий?!»
Так Лидия Григорьева была представлена тбилисской общественности. А далее бразды правления взял еще один представитель Союза писателей Грузии – ведущий вечера, поэт и журналист Владимир Головин, выступивший с кратким очерком жизни и деятельности Лидии Григорьевой:
«Дорогие друзья! Международный культурно-просветительский Союз «Русский клуб» проводит в эти дни крупномасштабное и знаменательное мероприятие – «Конгресс русских театров зарубежья», по сути, Всемирный театральный конгресс.
Сейчас мои коллеги по «Русскому клубу» встречают гостей в аэропорту, размещают их в гостиницах, в общем, царит приятная организационная суета. А нам, присутствующим здесь, довелось уже стать участниками первого мероприятия этого Всемирного конгресса. То, что мы собрались в Доме писателей, любезно предоставившем свой главный зал, далеко не случайно. Ведь Лидия Николаевна Григорьева в первую очередь известна как поэт со своим ярким и запоминающимся видением мира, мастер психологической лирики, эссеист и сценарист. А вот в театральном мире, в мире визуального искусства она заявила о себе как успешный деятель – заведующая литературной частью недавно образованного лондонского театра «Russian Space Theatre», фотохудожник и первооткрыватель нового синтетического жанра в искусстве – фотопоэзии, сочетающей поэзию, философию и видеометафору. Фотоработы Лидии Григорьевой находятся в частных собраниях Лондона, Москвы, Венеции, Брюсселя.
Лидия Николаевна была участницей двух Международных русско-грузинских поэтических фестивалей, которые традиционно проводятся «Русским клубом» несколько лет. Она приезжала на первый из фестивалей со своим ныне покойным супругом – одним из лучших в современной русской литературе поэтом, прозаиком, драматургом и переводчиком Равилем Бухараевым. Равиль Раисович был выходцем из российской университетско-интеллигентной семьи и ревнителем татарской культуры. О многом говорит одна из главных наград Равиля Бухараева – «Орден Единения» ООН – за деяния на благо человечества. («DEED FOR GOOD OF NATION»)
Лидия Григорьева – автор и ведущая многих литературных радиопрограмм на Российском радио и радио Би-Би-Си, а также телевизионных программ и фильмов «Цветаева в Лондоне», «Гумилев в Лондоне», «Скрябин в Лондоне», «Сны Веры Павловны», «Станица Лондонская» и многих других. Также она автор литературно-философских, социально-ориентированных эссе, автор рубрик «Наш человек в Европе» («Литературная газета», Москва), «Со своей колокольни» («Лондонский курьер», Лондон), «Русский акцент» («Лондон-Инфо»). Издана книга ее избранных эссе: «Англия – страна Советов или Европейское общежитие».
В разные годы на ее поэтические публикации и книги были (всегда неравнодушные) отклики в литературных журналах и газетах. Ее роман в стихах «Круг общения», напечатанный в журнале «Литературная учеба (№6, 1986) и вскоре вышедший отдельной книгой в издательстве «Советский писатель» (М., 1988), вызвал острые и предметные дискуссии в печати.
Творческий послужной список Лидии Григорьевой поистине необъятен, и только лишь основные вехи биографии займут немалую площадь. Но как обойтись без них, ведь тогда портрет Лидии Григорьевой, летом отметившей юбилей, был бы неполным...
Итак, наша гостья – член российского Союза писателей, (1984), Всемирной Академии Искусства и Культуры (Калифорния-Тайвань, 1994), Европейского Общества культуры (Венеция, 1995), Международного Пен-клуба (Нью-Йорк, Лондон, 1999). Стихи Лидии Григорьевой переведены на английский, японский, французский, чешский, словацкий, китайский, арабский, грузинский и другие языки.
Родилась будущая поэтесса в Украине, раннее детство провела на Крайнем Севере, среднюю школу окончила в  Луганске, а высшее филологическое образование получила в Казанском университете. Долгие годы жила в Москве, занималась литературным трудом «на вольных хлебах». В восьмидесятых годах была автором и ведущей литературных программ «Поэтические встречи» и «Мастерская поэта» на Всесоюзном радио.
Первая книга стихов издана в 1978 г. На сегодняшний день Лидия Григорьева является автором 15 поэтических сборников и пяти книг: эссе и в «смешанной», как говорят художники, технике: фотоальбомы, стихи и философские этюды под одной обложкой.
Только в этом 2015-ом году вышли две новые книги Лидии Григорьевой: «Поэзия сновидений» и «Стихи для чтения в метро», презентованные в Доме Русского Зарубежья в Москве, на ее юбилейном творческом вечере.
Критики не раз отмечали, что Лидия Григорьева пишет на первый взгляд очень простые, но бесконечно мудрые стихи. «Муза Григорьевой прописана в золотом сечении поэзии и обитает там же, где муза Блока, Ахматовой и Тарковского», – замечает известный литературовед Фаддей Осинников.
Многое можно сказать еще о творческом феномене Лидии Григорьевой, но лучше послушать самого поэта и воочию оценить ее фотопоэзию», – так завершил ведущий свое достаточно полное представление.
И принявшая эстафету Лидия Николаевна начала свой монолог:
– В Лондоне я оказалась потому, что последовала за моим любимым мужем, у которого там были и творческие, и духовные планы, и интересная престижная работа на Би-Би-Си. Английский он знал в совершенстве. А я с детства была франкоязычна и внезапно в Англии превратилась из известного в своей стране писателя в слепоглухонемую, никому неизвестную женщину! Когда я говорила своим знакомым, что поступила как декабристка, бросившая налаженную жизнь, все на смех меня поднимали – те, мол, в Сибирь за мужьями ринулись, а ты в Лондон – губа не дура. Там ты НИКТО – это главный шок. Вспоминаю теперь, как много раз я уединялась на любимой каменной скамейке, сложенной монахами-францисканцами еще в XI (!) веке – вот он, знаменитый и очень позитивный британский консерватизм. Негатив заключался в том, что на этой исторической каменной скамье, поросшей бархатным зеленым мхом, я долго и горько плакала, отводя душу. Небеса молчали почти три года, я не могла ничего писать. Но я нужна была моему мужу и ждала, когда же ангелы небесные заговорят со мной не на английском, а на родном языке! Язык на бытовом уровне я усвоила довольно быстро. Но это был язык общения, а не творчества. И только через три года моего полного смирения и молчания пошли потоком стихи, рассказы, романы в стихах, эссе, исследовательские статьи, сценарные разработки. Именно в Англии написаны мои главные книги, созданы фотопоэтические проекты. И Англия стала и осталась теперь для меня замечательной творческой лабораторией. Так и живу уже много лет на две страны и на два дома – в Москве и Лондоне. В Москве похоронен мой единственный сын, он был офицером российской армии. А в Казани, согласно его завещанию, нашел упокоение мой муж, скончавшийся в Лондоне у меня на руках от сердечного приступа. В России и Англии выходят мои книги и книги моего мужа Равиля Бухараева, над наследием которого я продолжаю трудиться после его ухода.
Затем рассказ плавно меняет направление – и вот уже мы вслушиваемся в представление нового и самого, наверное, необычного поэтического сборника Лидии Григорьевой «Поэзия сновидений».
– Здесь собраны стихи, которые были явлены мне во сне. Это плоды реальных, невыдуманных сновидений. Поэтому книгу можно назвать в немалой степени научной. Она представляет интерес для ученых-психологов и психотерапевтов. И это подтверждается предисловием известного психоаналитика Виктора Мазина и послесловием Елены Емелиной, практикующего консультанта-психолога международного класса.
В публицистической миниатюре «Опыт нейропоэзии Лидии Григорьевой» авторитетный основатель Музея сновидений в Санкт-Петербурге              замечает, что «о приближении поэзии сновидений свидетельствовали призраки Блейка, Кольриджа и Лермонтова. Просто не могло так быть, чтобы никто не писал сегодня стихотворений по мотивам сна... Мысль Лидии Григорьевой подчеркивает творческий характер сновидения, его метафорическую работу. Сновидение – автор поэзии, явленной во сне».
И вновь слово – Лидии Григорьевой:
– Философия сна. Филология сна. Психология сна... Толкование подлинника жизни. Но никогда не вымысел, не выдумка. Черновик инобытия. Сны – видения. Сон – в унисон. Часть творческого процесса. Неиссякаемый источник творческих идей, мыслей и, конечно же, чувств.
Гвоздем программы творческой встречи стал эксклюзивный показ художественно-документальной ленты Лидии Григорьевой в жанре фотопоэзии – «Иерусалим сада моего». Бережно охраняя авторские права и опасаясь, не без оснований, пиратских скачиваний, автор не разместила его в Интернете, поэтому о фильме мы можем только рассказать.
– Этот фильм – моя новая видеопоэма. Он снят по тексту моего философского эссе с тем же названием и построен на библейских ассоциациях, которые воплощены с помощью видеометафоры. Сад – прообраз потерянного человечеством рая и вечный город «небесный Иерусалим» живут в душе почти каждого из нас. Это только нужно увидеть и почувствовать. И тогда ты узришь у себя в земном саду отражение Сада небесного, и цветы твои взмахнут крыльями и перевоплотятся в ангелов и пророков. Растения – это иные сущности, но они – так же, как и люди, рождаются, стареют, умирают. И моя задача успеть запечатлеть на фото их короткую жизнь, осмыслить ее философски и поэтически, и воплотить это все в искусстве. В данном случае в синтетическом жанре фотопоэзии. Но в основе визуализации этих идей все же лежит литературный текст.
Суть этого проекта в следовании художественным идеям великого французского импрессиониста Клода Моне, который из 86 лет жизни 43 года живописал свой сад в Живерни (Лидия Григорьева тоже снимает только свой сад, только несрезанные цветы и только при естественном освещении, как работали французские импрессионисты «на натуре»).
Следующий фотопроект «Опасная красота» представляет фотодрамы и фототрагедии из жизни опиумного мака, растущего в ее лондонском саду. Мак представлен во всей своей опасной и притягательной для любителей острых ощущений красоте. Это как бы жизнь отдельного индивидуума из опиумной семьи – от зачатия до гибели и надежды на возрождение гибнущей души. Большую роль в этом играют названия фото-картин: композиции «Четыре Ангела» и «Танцующий дервиш». Отдельные фотопанно: «Болеро», «Изгнание пророка», «Шапка Мономаха – опиум власти» (созревающая головка опиумного мака на кроваво-красном фоне) и т.д.
Вот какие отзывы прессы на стихи и фотовыставки Лидии Григорьевой можно прочитать: «Стихотворения Лидии Григорьевой надо раздавать у станций метро вместо навязчивых реклам, вместо продающихся в аптеках поддельных лекарств, а также читать перед заседаниями Госдумы депутатам, чтобы вправить им мозги»; «Цветотерапия и эстетика любования, заложенные в основу фотопроекта «Мания Моне» – это попытка выработать стиль жизни внутри красоты, внутри садовой ограды, отделяющей нас от мира, замусоренного безобразными событиями и явлениями»; «Вы увидите прекрасный лондонский сад, воспитанный руками русской поэтессы».
– Действительно, мой девиз в фотоискусстве – гетевское «Остановись мгновение, ты прекрасно!». А метод – «стратегия Клода Моне», последних 43-х лет его долгой жизни. Моне десятилетия писал только свой любимый сад. И я теперь стала понимать почему. Самое простое объяснение: облик любого цветка (а у него любимыми моделями были кувшинки!) утром один, днем иной, а вечером – совершенно отличный от дневного и утреннего. Как и Руанский собор – в дождливую и солнечную погоду. В моей видеоленте – гигантские гималайские маки, изгибающиеся в причудливые фигуры и образы – то печальные, то светлые...
Иногда меня упрекают: вы, мол, говорите, что живете как в монастыре, за высокой садовой оградой, а сами путешествуете по всему миру. Да, я живу довольно замкнуто в своем лондонском доме с садом 200 дней в году. В период цветения я снимаю свои цветы по многу часов в день и делаю порой по 300 или 400 кадров от рассвета до заката. Пишу свои книги, создаю фотофильмы. А остальное время путешествую, не только чтобы набраться впечатлений, но и, например, чтобы принять участие в фестивалях, конгрессах и литературных конференциях. Выступаю там с докладами и стихами.
С бездомностью и бесприютностью юных лет давно уже покончено. Я знаю и помню, что такое расколовшаяся льдина – детство провела на Крайнем Севере у Ледовитого океана, и отец мой, полярный летчик, сажал самолет на такую льдину. Много стихов мною написано по ассоциациям с этими детскими воспоминаниями. Отец героически погиб. А мама моя много лет работала потом на Чукотке, чтобы дать мне возможность окончить университет. И сейчас, живя со мной в Лондоне, в свои 88 лет, она иногда говорит: «Не забывай, что ты – дочь вдовы, и училась на медные деньги». Я многим ей обязана и бесконечно благодарна.
Мне очень нравится звучание моих стихов на других языках. И то, как причудливо они порой выглядят! Например, когда мне прислали мои стихи на китайском, я поместила эти красивые иероглифы в рамку и повесила над письменным столом! А когда они прозвучали на грузинском, в переводе Мзии Хетагури, появилось желание записать их звучание и услаждать слух по вечерам в своем лондонском доме!
Приглашая к выступлению Мзию Хетагури, Лидия Григорьева не преминула вспомнить, что знакома с грузинской поэтессой с 1980 года.
А затем прозвучал импровизированный поэтический диалог двух поэтесс – Хетагури читала Григорьеву на грузинском, а Григорьева Хетагури – на русском. Подключилась и дочь Хетагури – Ирина Гочашвили, готовящая книгу переводов Лидии Николаевны на грузинский язык.
И в заключение нашего дружеского общения с Лидией Николаевной в дни Конгресса мы побеседовали эксклюзивно для «РК» в вестибюле Малого зала Грибоедовского. Побеседовали о том, о чем не успели в прошедшие дни.
– Во-первых, мое желание и долг – оценить значение завершающегося «Конгресса русских театров зарубежья». Скажу, что этот театральный форум выполняет важнейшую творческую и связующую функцию, помогая приобрести двоякий опыт. Ведь здесь собираются, с одной стороны, руководители пусть и мощных государственных театров, но со своими проблемами; а с другой стороны, руководители зарождающейся театральной отрасли – русского театра дальнего зарубежья, у которых проблемы иного рода. И я считаю, что уникальный опыт этого фестиваля – в обмене мнениями, заключении каких-то соглашений и договоренностей между двумя совершенно различными театральными структурами.
А теперь – о ситуации в Англии и конкретно – Лондоне, где только по официальным источникам осело около 500 000 граждан бывшего СССР из разных республик, все они владеют русским языком, а многие и позиционируют себя как русские. Почему же они не могут пойти в русский театр? Могут – и в столице Англии время от времени появляются театральные деятели, создаются труппы из русских актеров, тоже по разным причинам оказавшихся на чужбине.
В театральных зарубежных проектах замечены и такие узнаваемые фигуры, как Дина Корзун, соратница Чулпан Хаматовой по благотворительному фонду «Подари жизнь».
Вот и мы с Дмитрием Турчаниновым, молодым режиссером из Литвы, обосновавшимся в Лондоне, обдумываем концепцию русского театра на берегах Темзы.
– Это будет передвижной театр?
– Смешной вопрос. Сразу видно, что вы не имеете представления о зарубежном театре. Там ведь даже у самых известных театральных коллективов чаще всего нет своего постоянного помещения. Театр – это не стены. Это режиссер, актеры, а часто и приглашенная мегакинозвезда, что способствует успеху спектакля, как коммерческому, так иногда и творческому. Большую роль играет и выбор пьесы. Без литературной составляющей театра тоже нет. Спектакли – даже самые успешные – там подолгу не живут. Частая сменяемость репертуара одна из особенностей западного, в частности, английского театра.  
Почему я согласилась принять участие в качестве завлитчастью в новом лондонском русском театре «Russian Space Theatre» и в отборе пьес для грядущих постановок? Потому что уже в 17 лет мечтала стать актрисой, всерьез изучала систему Станиславского, и теперь, может быть, с опозданием, но пришел и мой час включиться в театральную жизнь, учитывая многолетний писательский опыт. Еще некоторую роль в этом сыграло то, что мой роман в стихах, или даже стихотворная драма «Русская жена английского джентльмена» был уже однажды представлен в Лондоне, как театрализованное действие. Это произошло в 2014 году в рамках литературного фестиваля «Слово» в модной лондонской галерее «Эрарта». Там были четкие элементы театрального представления – некие условные декорации, поставленный свет, живая музыка сопровождения. И главное – профессиональные актеры. Монологи главной героини озвучивала уже упомянутая Дина Корзун, на подхвате была молодая актриса, а текст от автора читала я. И это был ценный опыт переложения драматической поэмы в сценическое пространство. Билеты стоили недешево, и доходы от спектакля пошли в фонд помощи больным детям.


Владимир Саришвили