Первого июля 2015 года исполнилось ровно 390 лет со дня исторического сражения под Марабдой в 1625 году, в котором головы сложили более десяти тысяч грузин. И в неравном бою с персами, защищая родину, особым геройством отличились 9 братьев Херхеулидзе, их мать и сестра... Грузинская Православная Церковь ежегодно 16-го августа отмечает день памяти героев, вознесенных в ранг святых. О самоотверженной семье Херхеулидзе скудно, но впечатляюще изложено в исторических источниках. Они всегда считались гордостью Грузии, вдохновляя на создание литературных произведений многих писателей и поэтов прошлого и современности. Очень печально, что история, к сожалению, даже не помнит братьев Херхеулидзе поименно. Алла Зенько тоже внесла свою лепту, почтив память легендарных защитников Грузии в песне: «Нет повести печальнее...», и мне особенно приятно предложить читателям беседу с ней.
Когда в Тбилиси, еще в дни беспечной жизни газеты «Норчи ленинели» мы тепло общались с редактором русского дубля Аллой (Александрой) Зенько-Херхеулидзе, я многого не знал о ее родовых ветвях, увлечениях и дарованиях. Как говорится, дело превыше всего! И я был чрезвычайно рад, когда вынужденная эмигрировать в Германию и приехавшая на родину двадцать лет спустя Алла нашла меня через Союз писателей Грузии, и мы провели несколько дней в прогулках по родному городу, погружаясь в воспоминания и обсуждая планы будущего сотрудничества.
– Я с радостью приняла приглашение приехать на «Дни грузинской диаспоры» в родном ТГУ под лозунгом: «Поделись опытом с родиной».
– По информации аппарата госминистра Грузии по вопросам диаспоры, в рамках форума, состоявшегося в конце мая нынешнего года, в Грузии был собран рассеянный по миру интеллектуальный ресурс.
– Для участия в первом профессиональном форуме на родину съехались руководители действующих за рубежом организаций диаспоры, профессионалы, ведущие активную деятельность в различных сферах, представители международных организаций, потомки руководства первой Демократической Республики Грузия, яркие представители второй, третьей и четвертой «волн эмиграции». Впечатлял не только представительный состав принимающей стороны, но и обширность тем, которые обсуждались в различных секциях. Я выступала в рабочей группе «Медиа» с темой: «Есть ли перспектива у профессиональной грузинской эмигрантской журналистики, затерявшейся под натиском всякого рода интернет-газет и порталов в Германии».
– Открытие форума почтил своим присутствием Католикос-Патриарх всея Грузии, архиепископ Мцхета-Тбилиси, митрополит Бичвинтский и Сухумо-Абхазский, Святейший и Блаженнейший Илия II. Патриарх призвал живущих за рубежом грузин возвратиться в родные края...
– Это предложение всех очень обрадовало и просто окрылило, ведь каждого из нас снедает ностальгия. Но, чтобы вернуться назад и вновь начать с нуля, надо же на что-то жить? А реальной работы по профилю с приличным окладом никто предложить не может. Возможно, в этом плане все двери открыты для предпринимателей, бизнесменов. Медикам, ученым-технарям, инженерам, архитекторам тут будут несомненно рады, но увы –  не гуманитариям...
– Наш Патриарх выступил с идеей созыва Всемирного конгресса грузин, проживающих за границей. Надеюсь и тебя на этом конгрессе увидеть.
А пока займемся заполнением анкеты – ведь надо же читателя с тобой познакомить поближе. Итак, Алла Зенько-Херхеулидзе – поэт, переводчик, публицист, член Союза журналистов СССР, Союза журналистов Грузии, Международной ассоциации спортивных журналистов. С 2014 года – член Союза писателей России, а с 2015 – член Союза писателей Грузии. Окончила факультет журналистики ТГУ и Тбилисский институт иностранных языков.
– Свою профессиональную карьеру я начинала как спортивный журналист в одной из популярнейших грузинских газет «Лело». Меня еще студенткой приняли в штат и уже в 20-летнем возрасте я отвечала за 11 видов спорта, параллельно печатаясь в «Заре Востока», «Молодежи Грузии», «Советском спорте» и «Комсомольской правде». В олимпийском 1980 году за цикл бесед с великими чемпионами – Шота Чочишвили, Виктором Санеевым, Мамукой Хабарели, Робертом Ван де Валле, Дитмаром Лоренцом, Романом Руруа, Леваном Тедиашвили даже получила титул «Королевы интервью». И с особой нежностью я вспоминаю годы работы в этой замечательной газете, всех коллег, ставшими друзьями по жизни.
– Отразились ли увлечения и хобби на твоей деятельности?
– Увлекаясь юриспруденцией, мне посчастливилось какое-то время быть заместителем редактора грузинской газеты «Человек и закон». Помешанная на автогонках, выпускала специализированное издание «Авто-экспресс». Кстати, как-то в составе команды «Лело» вместе с известными журналистами Нугзаром Шатаидзе, Гоги Коркия, Ираклием Бериашвили, Дато Какабадзе и Наной Джохаридзе мы заняли в авторалли Грузии 3 место! Страсть к поэзии позволила рискнуть писать стихи. А педагогические навыки удалось незадолго до переезда в Германию реализовать в создании Школы юных журналистов Грузии и горжусь тем, что еще в то время начала выпуск первой детско-юношеской газеты для эмигрантов «Мамулишвилни».
В Берлине Алла работает в Kulturloge, сотрудничает с тамошними русскоязычными и германоязычными изданиями, является собкором грузинских газет. Возглавляла и там Школу юных журналистов при интеграционном центре и основала молодежную газету «Prime magazine», в которой сотрудничали уже ее дочери и дети эмигрантов из стран распавшегося Союза. Вот такой послужной список у моей давней подруги. Но я еще не сказал о самом интересном. Алла представляет собой ветвь славного рода Херхеулидзе, гордости грузинской истории, девяти братьев, которые вместе с матерью и сестрой геройски погибли на Марабдинском поле и были причислены Грузинской Церковью к лику святых. Десятый брат, основатель ветви, к которой принадлежит и моя собеседница, в те незапамятные времена младенцем лежал в колыбели... А теперь слово – самой Алле:
– Мой папа рассказывал: опасаясь, выживет ли крохотный младенец или с его смертью канет в лету прославленная фамилия, решением грузинского царя, всей прислуге и крестьянам имений княжеского рода Херхеулидзе, была дарована эта фамилия. Но, естественно, не княжеский титул. Поэтому это возможно одна из немногих в истории грузинского дворянства фамилия, далеко не каждый «носитель» которой является потомком княжеского рода. Бабушка моя, Александра Иорамовна Херхеулидзе и ее брат Котэ (Константин) рано потеряли родителей, которые были вхожи и почитаемы при российском царском дворе. Они погибли, но точных подробностей я не знаю. Судьбе было угодно, чтобы сирот взяла под опеку княгиня Мария Владимировна, бывшая фрейлиной при дворе императрицы Марии Федоровны Романовой, матери последнего русского царя Николая II. Бабушка окончила Институт благородных девиц и мечтала о счастливом браке, а ее брат Константин избрал военную карьеру.
Задолго до Октябрьского переворота бабушка вышла замуж по большой любви за купца первой гильдии – Илью Зенько, родом из Вильнюса, с украинскими корнями. Илья Зенько тоже был приближенным к царскому двору, поставщиком «кой-какого товару» и пользовался репутацией надежного делового партнера. Тем не менее, узнав о намерении бабушки выйти за него замуж, Мария Федоровна решительно воспротивилась – негоже, мол, княжне выходить за купчишку. Однако, когда начались первые революционные поветрия в 1905-ом, Мария Федоровна, видимо, почувствовала всю их серьезность и благословила брак влюбленной воспитанницы, предполагая, что у ее избранника будет возможность покинуть бунтующую страну. Кстати, впоследствии Марии Федоровне удалось избежать ареста и с какой-то частью родных и приближенных выехать из России, тем самым спастись от большевистских пуль в подвале Ипатьевского дома.
– Значит, судьба твоей бабушки была далеко не безразлична семье Романовых?
– Да, так случилось, что с благословления государыни и по ее предвидению – Илья Зенько с молодой женой Александрой уехали якобы по служебным делам во Францию, а потом уже не смогли вернуться в охваченную бурей Российскую империю. Но подробных нюансов эмиграции я не знаю, к сожалению. Кстати, мы с братом и названы именами бабушки и дедушки.
– А теперь расскажи о книгах бабушки, которыми ты очень дорожишь!
– Главным сокровищем нашей семьи, колесившей по всему миру, были не золото и бриллианты, а книги, среди которых – уникальное «Путешествие цесаревича на Восток». С этим подарком Николая Романова она не расставалась. Но это я говорю, чтобы завязать интригу, подробности – позже...
Итак, пожив некоторое время во Франции, а затем в Италии, молодые супруги обосновались в Карсе, на территории нынешней Турции, где и появился в 1913 году на свет мой папа Ираклий. Старший брат Леонид и сестра папы Наталья были лет на 5-7 старше его. Вроде бы все было для полного семейного счастья, но их измучила ностальгия, и, потеряв чувство реальной опасности, они решили наконец... в 1921 году вернуться с детьми в родовое имение бабушки в Эргнети. Дедушка, будучи еще и инженером-путейцем, с радостью воспользовался приглашением властей Грузинской Демократической Республики внести свою лепту в развитие железнодорожной инфраструктуры независимой Грузии. Там же служил в грузинской конной армии брат ее Котэ, который неустанно звал сестру вернуться на родину, не подозревая о трагических переменах. Собирались-собирались, но когда приехали, то на границе их уже встречали большевики.  Папиного брата Леонида расстреляли коммунисты прямо на глазах у семьи, когда стали там же экспроприировать имущество, а мальчик воспротивился конфискации каких-то дорогих сердцу игрушек детства – можно сказать, зверски убили ребенка за сентиментальность. Бабушка поседела в несколько минут. А всю семью тогда от гибели спасло «плотоядие» красного офицера революционера Онопришвили, положившего глаз на мою тетю, которой было тогда лет 16-17.
Впоследствии тетя Ната стала одним из ведущих рентгенологов страны, профессором, помимо врачебной и научной практики преподавала в институте усовершенствования врачей в Москве и в Тбилисском медицинском институте. Мой папа же «блуждал» в постоянном поиске. В совершенстве владея девятью языками, он не хотел поступать в институт международных отношений, который ему пророчили, зная, как легко можно стать «красным агентом», а это было для него – неприемлемо. В инязе – ему было делать нечего! С таким «комплиментом» его выпроводили из приемной комиссии вуза, поэтому, обладая хорошей спортивной закалкой, он поступил и окончил в Тбилиси первый выпуск Института физкультуры. После Второй мировой войны окончил инженерно-строительный факультет ГПИ, работал на восстановлении дорог в центральной России и в республиках Средней Азии. Потом встретился со своим другом детства Борисом Крепсом и оба отправились в Москву поступать на операторский факультет ВГИКа. Во всех специальностях он пробовал себя, но перетянуло особое увлечение фотографией, и папа с радостью принял предложенный ему интересный проект Министерства культуры по съемке и описанию памятников культуры Грузии. В Комитете по охране памятников культуры проработал он всю жизнь, а также сотрудничал со многими газетами и с ГрузИНФОРМом. Свое искусство фотохудожника передал он «по наследству» моему брату Илье, почти четверть века прослужившему личным фотографом Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II, и моей младшей дочери Тамаре, также увлеченной различными фотопроектами. К сожалению, старшая Екатерина, которая вначале пошла по моим стопам и возглавила созданную мной газету, быстро поняла, что эта интересная работа не приносит особого дохода и перешла в «мир моды», исходя из древнего поверия: встречают по одежке!
– Поговаривают старожилы, что единственный в Тбилиси негр, который не только говорил  по-грузински, но и считал себя грузином, как-то был связан с вашей семьей?
– Брат моей бабушки Котэ намного раньше переехал в Тбилиси, а до этого ему пришлось служить и в Египете. Так вот, это тоже интересная «побочная история» – привез оттуда он двух негритят, прозванных Танечкой и Ванечкой. У него не было детей и негритята стали для князя Херхеулидзе и его супруги полудетьми, полуприслугой, полукомпаньонами, обеспечивавшими бытовые условия  далеко уже не княжеского бытия. Но когда Константина Херхеулидзе, несмотря даже на родственные связи с «красным руководством», арестовали и в 1937 году расстреляли, а жена умерла, то повзрослевшие негритята остались полностью беспризорными. Принять их моя бабушка не могла, потому что в это время семья нуждалась, да и лишние доказательства «буржуйского происхождения» были смертельно опасны. Бэк-Танечка тоже вскоре умерла, а Вано устроился работать в Муштаид, где проработал всю жизнь. Я даже помню, как он ухаживал за парком, поливал цветы и всегда был рад встрече с нами. Как ребенок, взрослый уже мужчина,  вешался папе моему на шею... носил нас с братом на руках!
–  Возвращаюсь к одной из главных тем – книги...
–  Много семейных реликвий было утрачено во время грабежей, конфискаций и разбоев, как это не назови – суть не меняется. Но у нас была хорошая библиотека с уцелевшими прижизненными изданиями Шиллера, Гете, русских поэтов и писателей, с дарственными надписями бабушке, старинная Библия и главное  сокровище – единственное полное издание «Путешествие цесаревича на Восток», которое было передано моей бабушке на добрую память от Николая самим автором книги – князем Эспером Ухтомским, сопровождавшим будущего императора Николая II, тогда еще цесаревича, в его путешествии и ведшего подробнейшие, буквально поминутные записи об этом странствии. Во всех известных на сегодняшний день источниках идет речь о трех томах, изданных Э.Э. Ухтомским, а у нас их целых шесть! Что, естественно, вызывает много вопросов и особый интерес самого немецкого издательства «Брокгауз», в котором была напечатана эта книга. Об издании этого подарочного издания даже в архивах нет никакой информации.
Никогда не забуду одну очень интересную встречу. Однажды к папе явились великие библиофилы – Ираклий Андроников и (впоследствии наш с тобой учитель) профессор Константин Герасимов. Андроников предложил папе тогда за «Путешествие цесаревича» «любую сумму, питерский Пушкинский дом готов оплатить эту покупку». Однако папа в ответ изъявил готовность перефотографировать весь шеститомник (в то время это была работа титанического масштаба). Но расставаться с книгами, пропутешествовавшими не меньше, чем сам цесаревич, отказался наотрез. Мне было лет 10-12, но помню, как они долго сидели, говорили, выпивали, выписывали что-то, вчитывались в дарственную надпись князя Ухтомского, свидетельствующую глубокое почтение княжне Александре Иорамовне Херхеулидзе. Этот подарок был сделан «от имени и по поручению...» тогда уже императора Николая II, который и просил передать этот экземпляр бабушке на память. И сам этот факт был всегда поводом гордости в нашей семье!
–  В конце беседы не могу не спросить, как и чем живет в Германии наша диаспора?
– Как мы шутили порой, Германия радушно принимала всех, у кого была хоть малейшая причастность к золоту: сначала тех, кому деваться было некуда, но у кого были при себе «золото-брильянты», потом тех, у кого «золотые мозги», потом нельзя было отказать потоку беженцев и тем, у кого «золотые руки», предпоследний этап приема «златозубых сородичей», у кого была хотя бы немецкая овчарка и «давала им право поселения» на исторической родине... Ну, а теперь идет отовсюду поток так называемых «новых», у кого золота в банках хоть отбавляй. Но каждый по-разному приспосабливается или адаптируется в новых условиях. У кого проходит этот процесс совершенно спокойно, а у некоторых – крайне болезненно. Но наличие диаспоры, к счастью, позволяет не терять свои корни и рядом с соотечественниками не чувствовать себя в полной изоляции от родины. Хотя диагноз «ностальгия» неизлечим. И чем бы ни занималась диаспора, всегда тянет в отчий дом!
– Хотелось бы спросить и о планах...
– Пестую сейчас идею – начать выпуск газеты, которая бы объединила журналистов Грузии и эмигрантов. Может быть, для начала – электронную версию. Интересно обмениваться информацией – что у нас и что у вас… Ведь потенциал для этого есть! И надежные партнеры тоже! Жаль, что многие правоборцы – опустили руки и ушли в глубокое подполье... не хотят писать. Или стали просто издавать мемуары, писать стихи.
–  Да, и ты ведь у нас тоже автор трех книг стихов и прозы, за подаренную последнюю по времени – «Размышления» – сердечно тебя благодарю…
– Бывают минуты, когда вспоминаешь о Боге. И хочется писать стихи. А свои размышления и воспоминания мы просто обязаны описывать, потому что наши дети должны получать ту информацию, которой мы владеем и можем с ними поделиться, как никто другой...
– Целый раздел книги ты посвятила маме, талантливой поэтессе и художнице Мари Зенько (Терво-Васильевой).
– Мама была уникальная женщина, писаная красавица, умница, горячо любящая жена, мать и бабушка, но тоже с очень тяжелой судьбой и запутанной с момента рождения биографией. Барская дочка финского происхождения – явный кандидат в список «врагов народа». Поэтому она была всегда – тише воды, ниже травы. Вот и я решила о ней рассказать! На ее и папину долю выпала общая – военная, огневая молодость. Откровенно говоря, как бы не переписывалась история, война та для меня всегда была и останется Великой Отечественной, и эта формулировка пересмотру не подлежит. Надо видеть, как каются немцы, как посыпают голову пеплом за то, что стали причиной мирового пожара. Я очень жалею, что в свое время не вникала в рассказы моих родителей, хотя говорили о ней мало, потому что было пережито много... Но фильмы или книги о войне вызывали всегда бурную, хотя и краткосрочную дискуссию между мамой, дошедшей в составе «художественной мастерской» до Берлина и год там проработавшей, и папой, курсировавшим между фронтом и тылом с передвижными военными госпиталями. И поэтому я не понимаю расплодившихся сейчас по миру фашистов.
Моя мама всегда гордилась, что была на самой передовой, но всю жизнь никак не могла отойти от пережитого ужаса, связанного с ленинградской блокадой, с кошмарами зрелищ контузий, ранений, гибели друзей и однополчан, агонии, истерии, безысходности… Но в то же время она всегда с волнением говорила о рвении к победе, о мужестве и героизме советских людей, которых тогда никто не делил по национальным признакам. И для меня мама была всегда – символом добра, мира и победы. Я восхищалась и своим папой, который в годы войны стал летчиком, имея всего лишь навыки полетов и прыжков с парашютом, приобретенные в самом обычном клубе ДОСААФ. Впрочем, перипетии военных судеб моих родителей и родственников, наверное, станут темой отдельной книги очерков.


Владимир САРИШВИЛИ