| ЗАВЛЕКАЮТ В СОЛОЛАКИ... (ТИФЛИССКИЕ САЛОНЫ) |
|
Кстати, именно с Парижа все и началось. С Парижа и с Прекрасной Дамы. То есть, как всегда, «шерше ля фам»! Первый такой салон создала в XVII веке Катрин де Вивон, придворная Марии Медичи. Ее, супругу маркиза де Рамбуйе, прекрасно знавшую несколько языков и европейскую литературу (как это перекликается с уже встречавшимися нам тифлисскими красавицами!), слабое здоровье лишает возможности участвовать в жизни монаршего окружения. И мадам переносит часть светского общества в свой особняк недалеко от Лувра. Так, в 1617 году, рождается интеллектуальный салон (на французском salon – гостиная, комната для приемов). Хозяйка подбирает гостей в соответствии со своими интересами, благо, салон оторван от королевского двора и можно не отдавать дань условностям социального происхождения и имущественного положения. Гости вечеров – поэты, философы, музыканты, но беседы ведутся, в основном, на литературные темы. А о чем еще могут говорить Корнель, Мольер и члены Французской Академии, занимающиеся реформированием французского языка? Ну, а в центре внимания, обязательно, - очередной приглашенный гений. И пошло, поехало по Европе... Причем, хозяйки салонов – saloniere – обретают солидный авторитет в «свете», их взгляды и оценки создают моду не только на стиль одежды, но и на произведения литературы и искусства. Вы можете удивиться: а с чего это здесь уделено столько места всей этой «салонной» истории? Очень просто – и весь Тифлис, и его старинный район в часы досуга всегда ставили (и ставят!) во главу угла наслаждение красотой, песнями, стихами, застольной беседой. А все это, практически, и было смыслом салонов, которые самым естественным образом «переселились» в Грузию, «прихватив» из России примечательную традицию – большинство «салонье» уже не женщины, а мужчины. Впрочем, сегодняшним многочисленным защитникам прав женщин не стоит особо возмущаться. Ведь на предыдущих страницах мы уже видели салоны Маико Орбелиани и Прасковьи Ахвердовой в первой половине XIX века, в середине того же столетия блистал салон Мананы Орбелиани. Тот самый, который попал в «Хаджи-Мурат» Льва Толстого. И в котором зародилась идея создания первого тифлисского грузинского театра. Но во многих салонах которые просуществовали в городе на протяжении всего XIX века, saloniеre были мужчины – Мамия Гуриели, Григорий и Александр Орбелиани, Давид Дадиани и, конечно же, Александр Чавчавадзе… Все они – литераторы, что и определяет основной характер вечеров, собиравших грузинскую и русскую интеллигенцию. Но и в их домах во многом правят бал красавицы-родственницы, при которых гости становятся тоньше и любезнее. И ради прелестного взгляда которых звучат стихи и музыка, рождаются импровизации. Да что там писатели и эмансипированные красавицы! Давайте, заглянем в дом самого командира Отдельного Кавказского Корпуса, главноуправляющего гражданской частью и пограничными делами Грузии, Армянской области, Астраханской губернии и Кавказской области барона Григория Розена. Вот, что свидетельствует в 1833 году французский ученый и путешественник Фредерик Дюбуа де Монтере: «Дом генерал-губернатора был по праву центром дел, так же, как и отдыха. Он задавал тон. В течение всей зимы каждое воскресенье здесь бывали приемы, игры, беседы, ужины. Здесь всегда встречались люди, с которыми хотелось поговорить». Более того, мсье де Монтере, сравнивая дом Розена с салонами Парижа, просто восхищен тем, что среди «вполне европейского общества» достойное место занимают представители грузинской аристократии. А где же стоял столь замечательный дом? Слово – офицеру и дипломату, писателю и разведчику, участнику Кавказской войны Федору Торнау: «…У подошвы горы Св. Давида. Большой двухэтажный дом, снабженный рядом арок и колоннадой над ними во всю длину главного фронта, с боковым фасом, поднимавшимся в гору уступами, и обширным садом… В стенах этого дома помещались все генералы, командовавшие на Кавказе… Все они строили и пристраивали, меняли и охорашивали…» Конечно же, вы догадались: это здание коренные тбилисцы все еще называют «дворцом наместника» или «дворцом пионеров», хотя теперь, официально, здесь Дворец учащейся молодежи. От него и уходит в гору район Сололаки… Ну, а если таков начальник, то разве могут быть инымb его подчиненные – русская молодежь, неожиданно для себя оказавшаяся в среде просвещенных грузинских ровесников и очаровательных дам? Вот и проходят литературные вечера в доме писателя Николая Титова, служащего при штабе Отдельного Кавказского корпуса, музыкальные – у ординарца корпусного командира графа Девиера… И в этих салонах, и в домах тифлисцев рядом с грузинскими поэтами Александром Чавчавадзе, Григолом Орбелиани, Николозом Бараташвили, философом Соломоном Додашвили и многими другими – ссыльные декабристы Александр Одоевский, братья Павел и Александр Бестужевы, Александр Корнилович, Павел Нарышкин, Петр Коновницын, Валериан Голицын, Павел Каменский… В общем, в 1830-х годах Торнау делает заключение, что тифлисское общество «очень разбогатело людьми, с которыми приятно было жить». Через полтора десятка лет ему вторит не кто иной, как граф Лев Толстой: «Тифлис – цивилизованный город, подражающий Петербургу, … общество избранное и большое». И душа этого общества – столь славные тифлисские салоны, «приют муз и красоты». Судя по многочисленным воспоминаниям, они не только не уступали петербургским и московским, но были еще и… более теплыми, что ли? Может, и не ярче светили лампы, но оживленнее звучал смех, жарче разгорались споры... Однако век XIX близится к концу и, постепенно, салоны, атмосфера которых определялась личностью хозяина, его семейными связями, положением в обществе, уходят в прошлое. На дворе – начало прошлого столетия. Центр литературной жизни перемещается в более профессиональные объединения, которые, как правило, имеют устав, регламентирующий входящих в них литераторов – различные сообщества, кружки, студии, объединившие творческих людей по взглядам. Грузинская интеллигенция по-прежнему ориентируется на интеллектуальную жизнь России. А в той правят бал Серебряный век и всевозможные «измы». Которые просто не могут не взойти и на тифлисской почве, когда в Грузию хлынули, спасаясь от победивших большевиков, русские поэты, художники, актеры. И с 1917-го по 1921-й столица Грузии становится не только очагом русской культуры за пределами России, но и общеевропейским культурным центром. Эпитет «Тифлис – маленький Париж» звучал тогда на каждом шагу, и именно Париж затем принял у этого города эстафету, приютив цвет российской эмиграции. Да и Берлин с Харбином сделают то же самое, уже после Тифлиса. Двери тифлисских домов и подвальчиков распахиваются перед Искусством! В единственной комнате «Фантастического кабачка» на Головинском проспекте №12 собирается до 50 человек, в соседнем доме – «Ладья аргонавтов», в студии пианиста Бендицкого на улице Чавчавадзе №3 – «Павлиний хвост», в здании нынешнего Театра Руставели – «Химериони»… А еще были «Братское утешение», «Медный котел» и прочая, прочая, прочая. Конечно, это не салоны в прежнем понятии. Артистические кафе и клубы, где вход – платный, и нет единого хозяина, собирают и символистов, и акмеистов, и футуристов, и всех, кто не причисляет себя ни к одному литературному течению. Тифлис рад всем! На сценах кафе и студий, за столами ресторанчиков и у ног красавиц – Сергей Судейкин и Ладо Гудиашвили, Николай Евреинов и Кара Дарвиш, Осип Мандельштам и Паоло Яшвили, Василий Каменский и Тициан Табидзе, Игорь Терентьев и Григол Робакидзе, Алексей Крученых и Илья Зданевич, Савелий Сорин и Александр Бажбеук-Меликов, Сергей Городецкий и Зига Валишевский… А в городе, как всегда, немало поэтических женщин, унаследовавших славные традиции прошлых лет – гостей принимают и салоны в «чистом виде», где хозяйками блистают Мелита Чолокашвили, Тамара Канчели, Мэри Шервашидзе... Члены кружка «Медный котел» несколько раз собираются у Софьи Меликовой, а в доме княгини Елизаветы Эристовой царят не только литература, но и теософия, включающая даже сеансы с медиумом. Вносят свою богемную лепту и приезжие дамы. Так, на вечерах в квартире Нимфы Бел-конь-Любомирской на стол к ужину обязательно подают… глыбу льда, в которой заморожены алые розы. Вообще-то, хозяйка квартиры – никакая не Нимфа, а Анна Городецкая, урожденная Козельская, жена основателя «Тифлисского цеха поэтов» Сергея Городецкого. Но раз, уж, выбран столь уникально-пышный псевдоним, приходится ему соответствовать: лед разбивается топориком, и розы, к всеобщему восторгу, раздаются гостьям-поэтессам… Об этой золотой для Тифлиса поре написаны тома воспоминаний и исследований, поэтому не будем повторяться, а обратим внимание на то, какие новые значения обретает слово «салон». В словарях уже значится «устаревшим» понятие «литературно-художественный или политический кружок избранных лиц, собирающийся в частном доме». Зато вполне современны «помещение для выставок, магазин художественных изделий, ателье, парикмахерская», а также «внутреннее помещение судна для пассажиров». Что ж, господа, когда меняется эпоха, наивно ждать, что поменяется только смысл слов. Двадцатый век, принесший желание стричь всех под одну гребенку не только в салонах парикмахерских, вынуждал многих заполнять салоны пароходов, уходящих в дальние края. Вот так, из салона судна, приплывшего «не туда», попадают в Тифлис знаменитый художник Сергей Судейкин и его очаровательная супруга Вера. В апреле 1919-го они отправились из Ялты в Константинополь, чтобы оттуда добраться до Франции. Но все происходит прямо по Шекспиру – судно попадает в бурю, теряет курс и вместо турецких берегов оказывается у грузинских. Но не стоит говорить, что Судейкиным не повезло – они оказались в «тифлисском Серебряном веке». И Вера Артуровна стала хозяйкой еще одного салона. Он имеет самое непосредственное отношение к Сололаки – недолго прожив в подвальчике на Грибоедовской, Судейкины затем принимали гостей в доме №22 на Вельяминовской улице, ныне – Шалвы Дадиани. И именно здесь уникальным тифлисским циклом пополняются начатые ею за три года до этого дневник и альбом, который так и вошел в историю литературы под названием «салонный». Откроем его и погрузимся в удивительный мир, объединивший замечательнейших представителей русской и грузинской культур. Автографы, стихи, рисунки, нотные записи, фотографии… Многие из них созданы специально для этого альбома и посвящены хозяйке. Руке Ладо Гудиашвили принадлежат зарисовки из жизни кафе «Химериони». Тициан Табидзе – первый, с кем Судейкин подружился в Тифлисе – вписал на грузинском стихотворение «Автопортрет». В нем, в переводе Бориса Пастернака, есть такие строки: «Профиль Уайльда. Инфанту невинную/ В раме зеркала вижу в гостиной./ Эти плечи под пелериною/ Я целую и не остыну…» Другой «голубороговец» Григол Робакидзе записал на русском языке стихотворение «Офорт» - отклик на театральные декорации Судейкина: «Дремотный сон в золе томлений./ Струи червонных тяжких кос./ И рдеют белые колени/ На лоне бледных смятых роз…» Здесь же – три стиха человека, собиравшегося стреляться с Робакидзе из-за… спора, можно ли рифмовать «астра-карта». Это – экономист и литератор, тифлисский адепт фрейдизма Георгий Харазов. Знавший Судейкиных еще по петроградской «Бродячей собаке» Илья Зданевич прямо на Вельяминовской сочинил и записал заумный футуристический стих. Еще одному питерскому знакомому Судейкиных, одному из основателей в Тифлисе «Фантастического кабачка» и «Цеха поэтов» Юрию Дегену отведены целых три страницы. В стихотворении «Карнавал» Деген, расстрелянный через год, пишет пророческое: «Очнитесь, маски! Поздно будет.../ Кончается веселый сон./ Порвется сердце как пистон,/ И к жизни смерть вас всех разбудит». Присутствуют в альбоме и два друга – режиссер, драматург Николай Евреинов и Василий Каменский, стихи которого хозяйка салона не раз декламировала на сцене. Судейкин зарисовал их обоих, а Каменский сделал шутливое посвящение его жене. Рядом – графический автопортрет выдающегося скульптора Якоба Николадзе. Кирилл Зданевич представляет цветную кубофутуристическую композицию, а Зига Валишевский – акварельный эскиз плаката на тему цирка: «Наездница Маруся». Сергей Городецкий преподнес Судейкиным стихи и зарисовки о посещении ими Баку, а Василий Катанян – будущий супруг Лили Брик и биограф Маяковского – занял двумя стихотворениями два листа. Оставили свои «следы» поэт, драматург Сергей Рафалович, вместе с Судейкиными бежавший из Петрограда, поэт-футурист, художник Игорь Терентьев и местная молодежь – в будущем писатель-фантаст Юрий Долгушин, забытый ныне футурист Александр Чачиков, он же – Сандро Чачикашвили, поэт Георгий Евангулов… Вот такие удивительные послания с «тифлисского Парнаса» начала ХХ века. Эпохи, в которой служители российских муз, разными путями оказавшиеся в Грузии, жили одной с местными творцами судьбой. И которая закончилась в 1921-м, с приходом Красной Армии. После этого литературно-художественных салонов, в их исконном понимании, мы уже не встретим в Тбилиси на протяжении целых семи десятилетий. Были союзы и объединения под бдительным оком государства, а салонный век, казалось, канул в небытие. Да и самому слову «салонное» кухарки, пришедшие управлять государством, придали уничижительный, чуть ли ругательный оттенок. Мол, это нечто внешне красивое, но поверхностное, жеманное, даже пошленькое. А ведь главные отличия литературного салона – тепло и радушие дома, хозяин, собравший друзей, лампа, в свете которой звучат рифмы – так необходимы человеку в самые разные эпохи! Именно поэтому в разгар советского застоя всех приезжавших в Грузию русских литераторов принимал на сололакской улице Галактиона самый настоящий, возникший вопреки жесткому надзору, салон Эллы Маркман, с который мы уже встречались на предыдущих страницах. Располагался он, в полуподвальной комнате, но отнюдь не из-за богемной традиции – для женщины, более 8 лет проведшей в ГУЛАГе, другого жилья не нашлось… Вообще-то, и в наше время некоторые поэты относятся к салонам настороженно. Вот мнение живущего в Монреале Бахыта Кенжеева: «Если ЛИТО (литературное объединение – В.Г.) - школа для молодых поэтов и площадка для единомышленников, то салон – дело другое…Там, если я не ошибаюсь, упор на выступления, то есть учебный момент отсутствует». Ему вторит из Нью-Йорка Андрей Грицман: «Литературные салоны, как правило, зациклены на себе и своем локальном литературном процессе». Возможно, они правы. Но удивительное дело: когда, в очередной раз, возвращаются смутные времена, особенно острой становится потребность в уютном доме, где собираются единомышленники, где внимательно выслушают и разбирут новые стихи. В тяжелейших для тбилисцев 90-х годах прошлого века противовесом хаосу и стрельбе, холоду и внезапным отъездам друзей мог стать только дом. Вспомним Михаила Булгакова: «Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен». Вспомним Василия Розанова: «Вечное дано нам только в повседневном… в «паутинках быта», в пространстве дома». И тбилисские литераторы находят такой дом. Он – опять в Сололаки, на улице Мачабели, 9. «…Жизнь становилась очень трудной… Было холодно, как никогда в Тифлисе… Сидели вокруг печурок закутанные люди и читали стихи. Электричество тухло ежеминутно, а если и горело, то читать при нем было невозможно. Появились керосиновые лампы. Голод и холод остановил эту деятельность». Так и кажется, что Мелита Чолокашвили описывает не последние дни «Цеха поэтов» в начале 1920-х, а то, что происходило в 1990-х в квартире действительного члена «Союза потомков Российского Дворянства – Российского Дворянского Собрания» Глеба Коренецкого. Этот физик, пишущий стихи и переводящий грузинских поэтов, с 1995 года, создав кружок «Музыка слова», собирал в своей квартире практически всех, пишущих в Тбилиси на русском языке. В отличие от «Цеха поэтов», голод и холод не остановили деятельность «Музыки слова». На «орбите» этого кружка-салона объединились в нелегкие годы более 70 человек. Здесь они издавали свои первые книжки, отсюда многие стартовали к литературным премиям и признанию читателей. А России «Музыка слова» подарила шеф-редактора отдела поэзии «Литературной газеты» Игоря Панина. Я встречаю Глеба Коренецкого на сололакских улицах почти каждый день. Ему уже 85 лет, «птенцы гнезда» его разлетелись, а он так решительно смотрит вперед, что кажется: созревает очередная автографическая книга. Их уже около 30-ти – отпечатанных на машинке, оформленных и размноженных на ксероксе. Кстати, мы часто проходим с ним мимо дома на улице Леонидзе (бывшая Кирова), где еще одна подвижница – Жанна Волинова собирает членов общества «Реликвия». По разным знаменательным датам приходят к ней люди, не утратившие тягу к творчеству. Проводят конкурсы, посвященные любимым русским поэтам, получают любовно изготовленные грамоты. Чем не салон, правда, без именитых гостей? Пусть простят меня не попавшие на эту страницу друзья из тбилисских поэтических объединений и ассоциаций. Но мы ведь заглядываем лишь в литературные салоны, которых так немного… Ох, как мне хотелось бы, дорогие читатели, предложить вам войти в дом №22 на улице, которую коренные горожане и сейчас называют не иначе, как Вельяминовской. И не только потому, что туда, к Судейкиным, приходили такие замечательные люди. Это был один из красивейших особняков района. Но, увы, сегодня в него не попасть – старинная ограда заперта на замок, а двери забиты. Уникальное здание годами рушилось буквально на глазах сололакцев. И сейчас, глядя пустыми глазницами окон, за которыми не потолок, а небо, оно ждет решения своей участи. А салон находится всего лишь через четыре дома. И, конечно же, это салон красоты, то есть, одна из парикмахерских, заполонивших окрестные улицы. На небольшом сололакском пятачке – еще три таких безымянных, среди других оригинальностью названия привлекает «Пикассо» (интересно, ориентируясь на какие рисунки, там делают прически?). Остальные – «Максима», Fashiоn style (с упавшей буквой F), «Ира», «Стиль», «Анно», Max style и, конечно «Сололаки». Есть и массажный салон (в хорошем понимании слова). Прямо скажем, далеко все это от «Павлиньего хвоста» и «Медного котла». Но, каково время, таковы и салоны – по содержанию и по названиям… Владимир ГОЛОВИН Для мести довольно "Песни скачать день рождению"одной минуты. За пять крон наличными "Скачать песню белая"и за три кружки пива в придачу. Человек же, который убил, "Скачать бедную лизу"кто бы он ни "Гонки на пожарных машинах игры"был, стоял за этой акацией. Стоит только отцам иезуитам "Бесплатные игры гта санандрес играть"доказать, что он еретик, и они выгонят его из Сан-Ильдефонсо. | |||||||
|
|||||||
