Осенним утром, необычно теплым, мы выехали из Минска. В составе нашей небольшой экспедиции – президент грузинской диаспоры в Беларуси Роланд Кавтарадзе и я с сыном Георгием; вооруженные фотоаппаратами, видеокамерой, дорожными картами, держим курс на северо-восток, в Витебскую область, где в 1944-м трагически оборвался ратный путь любимого поэта моего поколения Мирзы Геловани.
Дороги в Белоруссии великолепные. По обе стороны автомагистрали то и дело встречаются обелиски, братские могилы – страшные следы далекой войны. Память о тех событиях в сердце каждого белоруса.
Перед поездкой я перечитал все стихи Мирзы, все публикации. В мои школьные годы редко кто не увлекался его творчеством, как и стихами Ладо Асатиани.
В октябре 1939 года Геловани был призван в армию. Сведения о его фронтовых путях крайне скудные, хотя и сохранились письма с фронта. Пять лет он не снимал военную форму, пройдя путь от рядового, курсанта танкового училища, дослужился до капитана и командира батальона. Он включал Бессарабию, тяжелые бои в Украине, на Московском направлении. И вот белорусская земля, где нашел последнее пристанище 27-летний Мирза.
Операция по освобождению Белоруссии под кодовым названием «Багратион», предложенном И.В.Сталиным, начавшаяся 23 июня 1944 года, вошла в историю ВОВ как одна из крупнейших стратегических операций той войны.
19 июня Мирза посылает домой письма – сестрам Роэне и Русудан, с фронтовой фотографией, интересуется литературными новостями, благодарит отца за полученную литературную газету. И это написано в канун грандиозных событий!
Александр Твардовский вспоминал: «Витебск! У него своя, особая история возвращения в семью советских городов. Скаты и гребни холмов на подступах к нему в течение долгих месяцев несли на себе тяжелый груз того, что называется линией фронта. Воронка в воронку, издолблена и исковеркана эта земля, вдоль и поперек изрыта, изрезана траншеями, захламлена ржавым, горелым и ломаным железом.
Надписи и даты, выведенные на скромных намогильных дощечках у дорог к Витебску, - напоминания о жестоких зимних боях за город. Немцы действительно обороняли его, не щадя ничего...»
Из сообщения Совинформбюро 26 июня 1944 года:
«На Витебском направлении наши войска, развивая охватывающие удары с востока и юга на Витебск, завершили окружение группировки противника...»
Подобного быстрого разгрома врага и продвижения вперед еще не знала история, учитывая глубоко эшелонированную оборону фашистов. За 12 дней первого этапа операции советские войска продвинулись на 225-280 километров, освободив большую часть Белоруссии.
В таких экстремальных условиях довелось воевать Мирзе Геловани и его боевым друзьям, тяжело наступать на болотистой пойме Западной Двины, на занятые врагом высоты. Лето тогда было особенно дождливым. По-симоновски «шли бесконечные злые дожди».
Капитан Геловани погиб 19 июля при форсировании Западной Двины. Обстоятельства этой трагедии все еще неизвестны. К тому времени Витебск, как известно, был освобожден. Вполне возможно, что Мирза был тяжело ранен в бою и позже скончался. Эти подробности еще предстоит выяснить историкам. Похоронили его в лесу, у дороги близ села Нижнее Кривино; установили на могиле фанерный обелиск с венчающей звездой, с надписью и фотографией. Но эти подробности в Грузии, к сожалению, были неизвестны. Факт, что наш земляк геройски погиб, освобождая Белоруссию! Вспомнились строки из стихотворения Бориса Пастернака: «Его живым успели вынести. Час продышал он через силу. Хотя за речкой почва глинистей, там вырыли ему могилу».
В июне 1963 года из села Ржавка Бешенковичского района Витебской области пришло на имя матери погибшего воина письмо:
«Уважаемая Ева Иосифовна! Это письмо шлют Вам пионеры Ржавской средней школы. На нашей территории, в селе Санники, имеется военное кладбище, на котором похоронен Ваш сын, Мирза Геловани. Наша школа шефствует над его могилой. 23 февраля и 9 мая каждый год мы приносим на его могилу букеты цветов и сажаем деревья на кладбище. Нам очень хочется, дорогая Ева Иосифовна, подробнее узнать о Вашем сыне. От всего сердца просим ответить на наше письмо. Если у Вас имеются фотографии сына и вещи, то будьте добры, как-нибудь передать их нам».
Еву Иосифовну это письмо не застало в живых. Она, мать восьмерых детей, до последних дней надеялась на чудо, все ждала сына...
12 июля того же года в Белоруссию вылетели сестра и брат Мирзы – Русудан и Теймураз, участник войны, и близкий родственник, врач Тристан Хуцишвили. Здесь они узнали, что останки воина перезахоронили в братской могиле близ Ржавки.
На встречу с грузинской группой приехали участники ВОВ, бывшие партизаны, жители близлежащих сел, учащиеся и педагоги ржавской школы. Она оказалась на редкость волнующей. Русудан Гедеоновна прочитала стихи брата. Тогда же было высказано мнение коллектива школы просить Президиум Верховного Совета БССР присвоить ей имя Мирзы Геловани.
Эта поездка и публикации о ней всколыхнули и Грузию, и Белоруссию. В обеих республиках вышли сборники стихов поэта-воина.
Через два года в Грузии вышел художественно-документальный фильм «Мирза Геловани». Главную роль сыграл известный грузинский журналист Вилен Мардалеишвили.
В начале 80-х в Белоруссию выехала небольшая группа – студенты, преподаватели, писатели – поклониться памяти поэта. И с тех пор – никаких новых сведений...
Перед нашим отъездом ко мне пришли племянница Мирзы – Нана Чкония, дочь Роэны, и Луиза Кавтарадзе, президент фонда М.Геловани. Они высказали пожелание почитателей поэтического таланта воина, чтобы его прах вернулся в Грузию.
И вот мы в Белоруссии. Не доезжая до Витебска, свернули налево и вскоре оказались в селе Ржавка. Старого здания школы имени М.Геловани мы не обнаружили, на ее месте выросла новая, со своим детсадом. Ее директор Петр Песецкий с некоторым смущением объясняет, что мемориальная доска, фотоальбомы и другие материалы утеряны. Но непременно восстановим, заверил он нас.
Мы посетили дом бывшего директора ржавской школы. Николай Берестень разменял девятый десяток лет, но память сохранил прекрасную. Вспомнил Тбилиси, где гостил по приглашению семьи Геловани.
На военное кладбище мы отправились с группой сельчан. Нас удивило, что на обелиске рядом с его фамилией было указано – рядовой. Мы подготовили документы и передали в Центральный архив и республиканский совет ветеранов войны...
Долго мы беседовали, отвечая на вопросы, убеждаясь, что Мирзу здесь помнят, не одно поколение выросло на его стихах. А вот и подтверждение. Из группы местных жителей вышла женщина и вдохновенно прочла стихотворение «Простите».
А потом перешла к чтению другого стихотворения – «От Мтацминды до Смоленска»: «Сердце друга на войне не умирает... Сердце... не умирает, как боец...»
Мы познакомились, и выяснилось, что стихи нам читала учительница Ржевской школы Светлана Пискунова, которая еще пионеркой читала наизусть стихотворения Мирзы на встрече с Русудан и Теймуразом в 1963 году. Светлана Ефимовна принесла с собой сборник стихов М.Геловани, изданный в 1970 году в Минске на белорусском языке.
Работая над материалом о поэте, я встретился со своим другом генерал-майором Валерианом Багратовичем Гомелаури. Выслушав мой рассказ о поездке в Белоруссию, он вспомнил свои детские годы. Сын погибшего фронтовика Валериан в сороковые был курсантом суворовского училища в Новочеркасске. Преподаватель русского языка и литературы, участник ВОВ, орденоносец Дмитрий Махнаткин на занятии, указывая на Гомелаури, сказал: «В честь этого курсанта я хочу рассказать о моем лучшем фронтовом друге». Им оказался Мирза. В редкие минуты затишья он читал однополчанам свои стихи на грузинском языке. Никто из слушателей языка не знал, но все понимали волновавшие автора чувства, такие они были выстраданные, - о Родине, любви, дружбе.
В одном своем стихотворении Мирза писал: «Ничто и нас не оградит от смерти, коль смерть мы не сумеем одолеть!»
Мирза Геловани одолел и смерть, и время!

Леван ДОЛИДЗЕ



Мирза Геловани. Стихотворения


ТЫ

Ты видел, как горели небеса –
горели и неслыханно и мутно,
и пуля прожужжала, как оса,
предпочитая друга почему-то.
Он пал ничком, царапая траву.
И, словно медсестра над павшим братом,
вдруг тень весны возникла наяву
над бледным днем, с бледнеющим солдатом.
И дрожь тебя пронзила до костей,
и сам ты стал слабей и уязвимей.
Но вспомни путь и встреченных детей,
забывших дом, забывших даже имя.
В них горько все: и взгляд, и скорбный рот…
И ты идешь. И кровь на белом свете.
И ничего от смерти не спасет, -
одно спасенье есть: убийство смерти.

1942

***
Был ночью бой. Был ночью гром. Был взрыв –
как вскрик.
В сплошном дыму, когда не видно ничего,
вдруг где-то там, за нами, в молниях возник
Тбилиси мой таким, как знали мы его.
На Ортачала цвел миндаль, назло войне.
Лежало солнце на Мтацминде тяжело.
И ты, родная, ты опять казалась мне
волшебным камнем, излучающим тепло.
Смешная просьба: ты мне лучше не пиши.

Я, право, знаю все, как будто вижу caм:
вот кто-то за полночь во весь размах души
по полю шастает, чтоб к полдню быть цветам.
Уж я-то знаю: есть незыблемая связь
меж светом солнца и теплом людских сердец.
Когда бы пуля эта мимо пронеслась,
когда б и дальше миновал меня свинец, -
придя к тебе из мглы, из ада – из войны,
сказал бы я: – Смотри, вот я пришел домой,
и оба солнца – и победы и весны –
в знак торжества стоят над смертью, над зимой.

1943
Перевод Ю.Ряшенцева


ОТ МТАЦМИНДЫ ДО СМОЛЕНСКА

От Мтацминды до Смоленска путь далек:
Были горы, были степи и болота.
Помнишь ночь?
На минном поле ты залег
Под огнем неумолимых пулеметов.
Помнишь Днепр,
Холодный, мутный, как рассвет?
Осень листьями дороги устилала...
Был я ранен, а остался только след –
Небо Родины, как лекарь, исцеляло.
...Я твой дом своим письмом не огорчил:
Написал, что в битвах всякое бывает,
Что охотник из Пшави не отступил,
Сердце друга на войне не умирает.
Сердце, нет,
не умирает, как боец,
Все мне кажется теперь в огне похода,
Что отныне я
владелец двух сердец,
Что к своим годам
твои прибавил годы.

1943
Перевод Ю.Полухина