Сегодняшний наш герой может быть интересен вам своей необычной профессией. Ну, а мне – просто тем, что он – мой сын. Итак, иллюзионист Алексей Гигаури «под лупой» своей мамы...
– Мама берет интервью у сына – несколько нестандартный сюжет... Леша, я позволю себе быть пристрастной, а тебя прошу быть предельно честным. Уверена, что читателям журнала будет интересно узнать, как ты выбрал свою профессию, такую редкую? – В своих интервью я по-разному описывал это событие. Правда иногда бывает интереснее вымысла, а порой и наоборот. Ты просила быть честным, поэтому сегодня – только правда. Хотелось бы, чтобы это было красочно, интересно, как в кино, но я ничего специально не выбирал. Это был неосознанный выбор, в 12 лет он и не мог быть особенно осознанным. К сожалению, это скучная история. Сначала я просто хотел быть необычным, заметным, потом мне попалась детская книга по фокусам, я начал пробовать, получалось довольно успешно, и пошло-поехало. Я уверен, что в жизни надо заниматься тем, что хорошо получается.
– Давай обозначим твой бэкграунд. Перечисли твои основные проекты. – Первый большой проект, конечно, был на моей исторической родине. Это получилось случайно, но достаточно симптоматично – телевизионный проект «Ничиери» в 2013 году на грузинском телевидении, где я был в финале. Дальше была «Минута славы» на Первом канале уже в России, там я тоже дошел до финала. Потом программа «Невозможное возможно», которая шла два года на канале «Карусель», где я обучал детей фокусам. Она даже впервые в истории получила первую премию на международном фестивале программ для детей. Дальше «Все, кроме обычного» на канале ТВ3. Это была битва фокусников, там я тоже оказался финалистом. И, наконец, сейчас готовится шоу на ютубе под названием «Че по фокусам?». На момент нашей беседы оно еще не вышло, но, когда это интервью будет опубликовано, возможно, уже будет в доступе. Еще был театральный проект по японской франшизе «Гир. Механическое сердце», который прожил сезон, и стал для меня очень интересным цирковым опытом.
– Расскажи про свое участие в грузинском проекте. – Попал я туда так же неожиданно, как и начал заниматься фокусами. Как-то я смотрел на ютубе разные программы с фокусниками и увидел шоу «Ничиери», где фокусник Ник Малфой показывал свое мастерство. В очередной мой приезд летом в Тбилиси в первый же день, гуляя по Руставели, я вдруг увидел Малфоя. Это классика Тбилиси. По-моему, на Руставели можно встретить всех на свете! Я подошел, познакомился, и он свел меня с Дато Робакиде, тоже фокусником. Сейчас он живет в Америке, мы дружим до сих пор, я часто приезжаю к нему в Майами. Кстати, Дато и сегодня в Тбилиси узнают пограничники. Так вот, Дато сказал, что идет кастинг на «Ничиери», иди, мол, попробуй. И я пошел. Показал номер, где должен был проглотить пять лезвий. Раскрою небольшой секрет, перед показом надо было затупить лезвия, так безопаснее. Но я почему-то в свои 16 лет решил, что это будет недостойно моего профессионального уровня, пришел туда с пятью острейшими лезвиями и, естественно, порезал себе пол-рта и пальцы, кровь капала с меня вовсю. Потом я показал фокус с картами, которые уже тоже все были в крови. На меня смотрели, как на идиота. Но, похоже, увидели во мне интересного персонажа, да еще не говорящего по-грузински. В общем, меня взяли, и я дошел до финала. Помню, в первом туре, где-то в середине фокуса, из центра зала в филармонии раздался возглас «Сакартвелос гаумарджос»! Очевидно, это имело отношение ко мне. На что актриса Ия Парулава, которая была в жюри, повернулась лицом к залу и сказала, что этот мальчик – грузин, и так себя вести – некрасиво, за что я ей благодарен. Дальше все пошло гладко. Зал принимал меня очень тепло, жюри даже назвало меня «грузинский Гудини», что очень почетно. Вообще я очень люблю Тбилиси. Я здесь родился, как тебе хорошо известно. Приезжаю сюда каждый год, подпитываюсь энергией, успокаиваюсь. Иногда просто на улице с удовольствием показываю фокусы прохожим, и, хочу отметить, публика здесь очень благодарная и эмоциональная.
– Леша, ты очень трудоспособен, и это не только мое мнение. В чем корни этого качества? Кроме генетики, конечно? – Мне кажется, что это большой природный запас внутренней мотивации, которая все эти годы двигала мной, направленная на то, чтобы стать первым в своем деле.
– Я с тобой поспорю. Можно много хотеть, но мало добиться. Почему не вспомнить твое «бурное» детство? Оно было наполнено искусством, и потом это тебе очень помогло. Я имею в виду твои отношения с телевидением и театром. – Да, ты права. Когда мне было восемь лет, ты меня отдала в Школу телевидения Останкино, где я проучился два года. Там меня заметили продюсеры детских программ, итогом чего стали съемки в течение трех лет в двух разных программах на разных каналах в качестве ведущего. Это был прекрасный телевизионный опыт, связанный с дикцией, с работой в кадре, с дисциплиной. Тогда же, кстати, у меня взяли первое интервью, и это было очень смешно – десятилетнему мальчику задали политический вопрос и получили вполне дипломатичный ответ. Одновременно я попал в молодежный театр, мне очень повезло с режиссером Кириллом Королевым, который воспитал меня в смысле работы актера на сцене. Я там служил восемь лет, было роли, награды, фестивали... И все это, конечно, в итоге пригодилось в работе фокусника.
– Не могу не упомянуть эпизод, который ты, наверняка, не помнишь. Тебе два года, я впервые привела тебя в театр имени Грибоедова на детский спектакль и очень волновалась, досидишь ли ты до конца. На удивление, ты просидел, не шелохнувшись, с интересом смотрел на сцену, а в конце так самозабвенно аплодировал, что вызвал восторг у всех зрителей. Леша, на мой взгляд, ты очень консервативен – на твоем международном навигаторе в основном две страны – Грузия и Америка, хотя ты бывал во многих других странах. Как обстоят дела с иллюзией в этих странах? – Хороший вопрос. Исторически сложилось так, что США – лидер мировой коммерческой магии. Если говорить о больших шоу, спецэффектах. Это то, как вы себе представляете Дэвида Копперфильда и все вокруг него. Почему так произошло? Тому много причин. Пока Советский Союз находился за «железным занавесом», к нам практически не поступало информации. Необходимым условием, чтобы фокусы развивались в отдельной стране, является доступ к информации, потому что без нее ты не выучишь фокусы. И соответствующего высшего образования в стране не было, кроме циркового училища. Кроме того, обязательно надо было иметь доступ к технологиям, которые на Западе начали существовать еще в позапрошлом веке. Американцы создали Лас-Вегас – город, в котором всегда большой поток людей, ориентированных на развлечения. Там постоянно открывались новые фокусные шоу, но, что важно, нельзя было менять шоу каждый год, потому что это очень долго и дорого. Поэтому нужно было делать шоу на 10-15 лет. А для этого необходимо постоянное место, в котором меняются зрители. Вокруг Вегаса начала расти инфраструктура, стали появляться инженеры, создающие фокусникам реквизит, и еще много людей, которые будут потом обслуживать это шоу. За 100 лет Вегас вырос. Там американцы построили целую индустрию. Грузия, которая была в составе Советского Союза, соответственно, была также отрезана от информации. В Грузии было несколько очень интересных иллюзионистов старой школы. Например, Зураб Вадачкория. Или Рафаэль Циталашвили, который изобретал и создавал реквизит для Дэвида Копперфильда. Но фактически в России и Грузии этот жанр начал свое существование только после развала Советского Союза, поскольку появилась информация. Аналоговые носители информации перешли в электронные, и любой человек в любой глубинке получил доступ к любому фокусу. Так получилось, что как раз мое поколение фокусников, тех, кому сейчас по 25 лет, начало заниматься, когда вся информация уже была доступна – в интернете, например. Проблемой является то, что в Грузии нет корпоративного рынка, который есть в России. Это инструмент, позволяющий фокуснику жить и зарабатывать, больше ничем не занимаясь. Но современному иллюзионному жанру всего 30 лет, поэтому у нас еще много впереди. Справедливости ради надо добавить, что в Советском Союзе был Госцирк, где большие иллюзии показывали братья Кио, например. Для своего времени это было, наверное, впечатляюще. Но сейчас все это – позавчерашний день.
– В 13 лет ты снимался в телевизионном проекте «Удиви меня» в Питере. Я ездила на съемки с тобой, и меня поразила атмосфера, царящая между вами, фокусниками. Вы были очень доброжелательны друг к другу, все переживали за всех. Не завидовали друг другу, хотя и были конкурентами. Так продолжается и сейчас? – Справедливое замечание. У нас внутри тусовки очень нетоксичные отношения, все друг к другу относятся с трепетом. Я думаю, это еще и потому, что нас, в принципе, мало. Нам некуда друг от друга деться. И, если ты живешь в Москве, ты по любому постоянно сталкиваешься с другими фокусниками – если не во время работы, то в спецмагазине, в объединенном клубе фокусников, на международном Форуме иллюзионистов, который проходит раз в год. Кроме того, мы все обременены огромным количеством знаний, и эти знания секретные. Поэтому только фокусник может понять на сто процентов, что я говорю и думаю. Я не могу, например, обсудить свои новые задумки не с фокусником. А так как больше половины того, что происходит у меня в голове, связано с фокусами, то, получается, я только с коллегой и могу полноценно поговорить. Это как общество масонов, у нас есть общие тайны. Поэтому все мои друзья в основном фокусники. Главное, все умные, с быстрыми мозгами, креативные. Иначе не придумаешь фокус! Ведь фокусы очень развивают мозг, недалекий человек никогда не станет фокусником. Поэтому и дружим, мы интересны друг другу. Очень важно и то, что все мы чувствуем свою ответственность за то, чтобы двигать этот жанр в нашей стране.
– В твоей работе, наверное, бывает много форс-мажорных случаев? – Бывает. Одна международная компания наняла меня постановщиком. Мероприятие должно было пройти в Дубае. Они привезли туда 1000 человек со всей России, были потрачены миллионы рублей. Я ставил номер, с которого начиналось это действо. Так вышло, что в первые десять секунд человек на сцене сломал ногу. Его нельзя было передвигать, и в итоге он час пролежал на авансцене, все ждали «скорую». За это время зрители успели напиться, и никому уже ничего не надо было… Такая смешная-грустная история. А вот смешной случай. Недавно я приезжаю на серьезное мероприятие. Выступаю. Подхожу к столу, там сидит большой бородатый человек кавказской внешности. Дагестанец, почему-то подумал я про себя. Я прошу его задумать любую цифру от одного до десяти. Он задумал и очень скептически на меня смотрит. Я прошу – теперь посчитайте вслух от одного до десяти, я должен угадать вашу цифру. Он решил меня подколоть, так вообще часто бывает, и начал считать на грузинском. Как он мог подумать, что я умею считать по-грузински? Сидит такой довольный. А я говорю – когда вы сказали «сами», у вас бровь дернулась, значит, вы загадали цифру «три». Он ужасно удивился, а я признался, что я грузин, он снова очень удивился, когда понял, какая сложная многоходовочка произошла…
– Вообще, люди по-разному относятся к фокусам, правда? – Конечно. Есть люди, которые катастрофически не переносят этот жанр. Кто-то считает, что это просто бред, и смотрит на нас, как на психов. Кому-то это кажется прикольным, но их раздражает, что ты их как бы обманываешь. Например, мой друг недавно показывал фокус незнакомой девушке в баре. Она оказалась негативным зрителем, это вызвало у нее раздражение, и она сказала: «Я не верю». Я понял, что часто слышал именно эту фразу, и спросил у нее: «Во что именно ты не веришь?» По ее логике, видимо, тот, кто показал ей фокус, подразумевал, что это настоящее чудо, и она должна поверить, что это чудо. Но ведь это не так. Фокус – это искусство мозгов, рук, актерского мастерства, подачи и так далее. Мы же не утверждаем, что мы – волшебники. Мы просто предлагаем вам приятную эмоцию – удивление, рожденную нашим мастерством и профессионализмом. Поэтому говорить «я в это не верю» – некорректно. Это все равно, что сказать «я не верю своим глазам». Тем не менее таких людей много, особенно, на территории постсоветского пространства. Видимо, люди привыкли, что их хотят обмануть, провести, унизить. Поэтому мне приходится на корпоративах показывать такие фокусы, которые завязаны на представлении людей о том, чем я, по их мнению, занимаюсь. Например, успехом пользуется фокус с наперстками. С приблатненным флером. Именно этого они от меня и ожидают, хотя мне это вообще не интересно.
– Какова твоя целевая аудитория? Кто он, твой зритель? С детьми ты ведь нечасто работаешь? – Когда речь идет о корпоратах, то это, конечно, обеспеченные люди. А если говорить в обобщенном смысле, то это зрители от 15 до 65 лет. Некоторые люди совсем старшего возраста, к сожалению, не очень принимают мой поджанр. Если бы я работал с конфетти, шариками, голубями, кроликами, переодеваниями, то это было бы для детей и старшего поколения. Но мой поджанр – это форма, где много психологических, сложносочиненных конструкций, ментализма, каких-то нестандартных ходов, юмора на злобу дня и, конечно, современных гаджетов, приложений. То есть нужно внимательно смотреть и слушать. Мои фокусы связаны в первую очередь с мозгами, поэтому дети не включаются в эту историю.
– У всякого успеха есть обратная сторона. Чем ты платишь за успех? – На сто процентов плачу. Всем! Своей жизнью. Если хочешь сделать что-то невероятное в своей профессии, такое, чтобы после тебя люди пользовались твоими трудами, достижениями, то приходится всем жертвовать. Все зависит от цели, куда ты метишь. Если просто зарабатываешь деньги, это одно, а если у тебя глобальные идеи, то приходится жертвовать всем. Я жертвую здоровьем, например. У меня перепутан день с ночью. Я люблю ночью придумывать, поэтому в свои 25 лет выгляжу старше.
– Ты выглядишь старше, потому что умный. – Да, ты определенно пристрастна... Я жертвую временем, которым обделяю свою девушку. И даже тебя. Я выступаю с 15 лет, у меня было 3000 корпоративов. Но я жертвую и деньгами. Мало кто знает, но фокусы, если серьезно ими занимаешься, это как очень дорогой вид спорта. Поло, например. На территории России не производят и не продают ни дивайсов, ни реквизита, ни больших иллюзионов. Нет инженеров, нет консультантов. Поэтому я закупаю все необходимые высокотехнологичные дивайсы и реквизит по всему миру, а это недешево. Так что жертвую и деньгами, и здоровьем, и временем, и силами, и личными отношениями…
– Может статься, цель оправдает средства? – А этого никто не обещал!
– В твои 25 лет можешь сказать, в чем, по-твоему, смысл жизни? – Я слишком мал и ничтожен, чтобы это понимать. Но, по моим личным ощущениям, надо жить с кайфом. Каждый день радоваться жизни. Это я понял в свете последних событий. Глупо выстраивать какие-то многолетние долгосрочные планы (при этом все равно держать в голове свою идею-фикс!). Все может разрушиться в одну минуту, и ты останешься у разбитого корыта. И если ты реально получал удовольствия от своего пути, пусть маленькие, то, когда это разбитое корыто все-таки окажется у твоих ног, ты будешь на него смотреть, ни о чем не жалея, потому что знаешь – все прожитое время тебе было очень круто. И ничего это не изменит, даже корыто, и ничто не помешает начать все сначала по тому же принципу.
– Чем ты интересуешься, кроме профессии? – Меня интересует все, что касается искусства, поскольку это одни и те же ходы, одна структура. Условно говоря, любой фокус, который идет три минуты, имеет такую же структуру, как фильм, который идет три часа. Такие же экспозиция, завязка, событие, кульминация. Поэтому я обожаю кино и, кстати, недаром проучился три года во ВГИКе на продюсерском факультете и имел возможность в таком замечательном месте профессионально изучать кино. Я обожаю музыку, с нее начинается творческий процесс фокуса. Всегда сам подбираю ее на каждый номер. Очень люблю театр. В последнее время меня интересует история – России, Грузии, США, Европы. И, конечно, люблю путешествовать.
– Я знаю, как непросто дался тебе новый проект. Расскажи о нем. – Так сложилось, что в русскоязычном ютубе это самая первая попытка снять проект с фокусами на русском языке в жанре «импосибл меджик» – «невозможная магия». Выглядит так: есть два фокусника, я и мой друг Назар Каюмов. К нам приходят популярные звезды шоу-бизнеса, мы показываем им фокусы. Они выбирают, чьи фокусы на них произвели наибольшее впечатление, и «проигравший» исполняет желание «выигравшего». Такая игровая форма. Но суть в том, что показываются фокусы, которые невозможно разгадать и понять, как они делаются. Даже пересмотрев много раз, даже посмотрев в замедленном режиме, даже отдав видео на экспертизу. Когда ты показываешь это человеку вживую, то он не может второй раз пересмотреть у себя в памяти то, что ты показал. Одно из главных правил фокусников – не показывать второй раз фокус одному и тому же человеку. И когда ты снимаешь шоу, возникает проблема – если ты показываешь фокус, который сконструирован для показа вживую, то при записи на камеру есть большая вероятность, что те, кто будет это пересматривать, теоретически могут что-то заметить. Поэтому для жанра «инпосибл меджик» нанимают специальную команду консультантов, которые придумывают именно такие фокусы. Так делают в Америке. Например, Дэвид Блэйн. Но это очень дорого и очень сложно. Поэтому в России такого никогда не было. А мы рискнули и сами, без консультантов, попробовали поработать в этом жанре. Сами придумали все фокусы. Это первый эксперимент, первая попытка на качественно новом уровне показать фокусы большой аудитории. На съемках было непросто. Когда показываешь фокус обычному человеку, то все находится в правильном балансе – ты профессионал, ты знаешь, как нужно делать. Человек неподготовленный не знает, чего ожидать, и ты его обязательно захватишь происходящим. Но если же перед тобой «звезда», то, конечно, все в сто раз сложнее, нервнее, тяжелее. Звезды видели все. И наши гости пробивали многие ходы, которые мы употребляли, ведь они были готовы, у них мозг уже заранее работал в этом направлении. Но у нас, похоже, все получилось!
– Леша, каким ты видишь себя через десять лет? – Сидящим здесь же и дающим тебе очередное интервью. А если серьезно – то счастливым человеком.
Нелли СКОГОРЕВА
|