Не думается о том, как и что пишется: сверлит одна мысль – лишь бы этого не писать.
Не стало Давида Гоциридзе – ученого, профессора, педагога, директора Института славистики ТГУ им. Ив. Джавахишвили, друга со студенческих лет, с которым учились и работали вместе на протяжении полувека. У всех, кто его близко знал, реакция была: «Не может быть!» Полный сил и планов, энергичный жизнелюб! Да, в последние годы он прошел через операции по разным поводам, перенес ковид, но возрождался, шел дальше со своими замыслами – элегантный и, как всегда, импозантный, с неиссякающим запасом юмора. И на эту, последнюю, операцию отправился «своими ногами», она предполагалась совсем не смертельной. Когда мы узнали об осложнении, молились все эти дни, когда Дато боролся со смертью. И верили в него. Роковым силам было угодно внезапно вырвать его из жизни. Истинный грузин, настоящий тбилисский интеллигент, яркий футболист (он был чемпионом СССР по футболу среди юниоров), Дато избрал своей специальностью русскую филологию. И принадлежал двум культурам – родной грузинской и русской. Это глубинное понимание разных культурных и языковых стихий было одним из залогов его научных достижений и широты взглядов. Возможно, те, кто принадлежат лишь одной языковой стихии, могут глубже ощущать ее потаенные кладовые, но тот, кто постоянно живет в сопряжении разных языков и менталитета, в определенном смысле обладает возможностью мыслить иными ассоциациями и категориями. Давид был особенным уже в студенческие годы – солидный и задорный, неторопливый и стремительный (профессиональный спортсмен!) одновременно. И славился своими розыгрышами, которые устраивал с самым невозмутимым видом. Это были особые розыгрыши и шутки – интеллектуальные и мальчишеские – такое сочетание нечасто. Вспоминается поездка на студенческую конференцию в Тарту. Давид, Георгий Хухуни, ныне покойный Андрей Лордкипанидзе… Еще в ожидании полета, кроме прочих разговоров, мы обратились к исторической грамматике. Я и Георгий уже сдали этот предмет «грозе» нашего отделения русистики Элеоноре Львовне Кремер. Дато и Андрей учились на курс младше и должны были писать контрольную сразу по возвращении – с таким условием их отпустили на конференцию. Ни я, ни Георгий не смогли вспомнить формы творительного падежа уж не помню каких «древних» существительных. После долгого пути через Ленинград и Таллинн мы оказались в общежитии Тартуского университета, напоминавшего старинный замок, а может быть, и расположенного в монастыре или замке. Нас провели по бесконечным коридорам и предложили отдохнуть. Но Дато попросил провести нас на кафедру русского языка. Там он спросил: «Как у вас обстоят дела с творительным падежом древнерусских существительных?» – «А что такое?» – удивились принимавшие нас студенты и кинулись к учебникам. Мы заглянули в них, вспомнили то, что было нужно, но Дато с серьезным видом спросил: «Как, у вас нет кафедры творительного падежа?» – «Нет как будто, а у вас есть?» – «Конечно», – ответил Дато. И сказал, что ею руководит такой-то профессор, назвав фамилию своего однокурсника. А на самой конференции он в докладе цитировал работы ведущих специалистов по своей теме, но пару раз сказал, что их мнение оспаривают иные специалисты и назвал фамилии своих самых отстающих сокурсников. Потом нас спросили: «Выступление Давида Гоциридзе было таким интересным, почему вы, его друзья, смеялись?» Дато стоял с прощающей улыбкой, мол, «нехорошо, но что поделаешь…» Если где-либо сидели несколько человек – друзей, коллег, гостей, и все смеялись, а Давид был серьезным, значит, «автором» хохота был именно он – разыграл кого-то или «выдал» невероятную историю. И этот шутник, блестящий тамада, любимец женщин стал большим ученым. Поражает список регалий, занятий Давида Гоциридзе и его участия в самых различных организациях, обществах и начинаниях. Директор Института славистики Тбилисского государственного университета им. Ив. Джавахишвили и зав. лКафедрой языкознания в этом Институте, на определенном этапе зав. кафедрой общего и прикладного языкознания Батумского государственного университета им. Шота Руставели. Член правления МАПРЯЛ (Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы) – крупнейшей организации, объединяющей русистов всего мира. Почетный профессор СПбГУ. Член Нью-Йоркской академии наук. Президент Ассоциации «Многоязычная Грузия». Генеральный секретарь Ассоциации преподавателей русского языка Грузии. Член правления Общества истории языкознания им. Георгия Ахвледиани. Член Санкт-Петербургского лингвистического общества. Редактор журнала «Homo loquens» («Человек говорящий»). О некоторых его званиях и занятиях узнаешь впервые, и я уверена, что выяснится: Давид был членом еще неизвестных нам объединений. На наше горестное сообщение о кончине Давида Гоциридзе отозвались многие коллеги со всех концов мира. В некрологе президиума МАПРЯЛ читаем: «Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы выражает глубокие соболезнования родным и близким выдающегося русиста Грузии, многолетнего члена Президиума МАПРЯЛ Давида Зурабовича Гоциридзе. Давид Зурабович принадлежал к разряду людей с особой, тонкой способностью к восприятию окружающего мира. Людей – прирожденных лидеров, мнение которых становится ориентиром для коллег и учеников. Любовь к русскому слову зародилась в нем еще в детстве, когда юный Давид слушал былины жившей в доме Гоциридзе русской женщины дворянского происхождения Натальи Ивановны Вырубовой, которая поразила мальчика своей изысканной, образцовой речью. Возможно, эти первые впечатления детства и стали для него решающими при выборе профессии филолога, а выбор стоял нешуточный: Давид Гоциридзе был чемпионом СССР по футболу среди юниоров, состоял в республиканской юношеской сборной… Давид Зурабович не любил использовать слово «карьера» применительно к своей научной и педагогической деятельности, называя свой труд «любимым занятием». Однако нельзя не отметить, что он прошел блестящий профессиональный путь, став безо всяких преувеличений главным русистом Грузии. Именно он поддерживал и направлял диалог филологов Грузии с коллегами из России и других стран мира, напоминая миру о ценности межкультурного диалога. Приобщившись к русской культуре через русский язык, грузинская культура расширила границы своего мира, смогла по-новому осмыслить свой собственный, получив уникальную возможность посмотреть на себя со стороны», – отметил Давид Зурабович в одном из интервью. Под руководством профессора Гоциридзе Институт русистики Тбилисского государственного университета стал одним из мировых «центров притяжения» для членов МАПРЯЛ. По инициативе и при его непосредственном участии здесь регулярно проводились конференции, семинары, конкурсы, выпускалась учебная и научная литература. Невозможно забыть то гостеприимство и радушие, с которыми Давид Зурабович принимал своих коллег на родной земле. Давида Зурабовича не стало 14 января. Вместе с сообществом русистов Грузии скорбят русисты России и мира. Мы сохраним о Вас, дорогой Давид Зурабович, самые светлые воспоминания. Члены Президиума МАПРЯЛ,Секретариат МАПРЯЛ». А вот один из откликов, в котором вырисовывается облик Давида таким, как его видели далекие коллеги: «Мы с глубокой сердечной печалью осознаем, какого замечательного человека потеряли. В Президиуме не только ценили Давида Зурабовича как ученого и подвижника общей идеи МАПРЯЛ, но и любили как друга, который привносил особую колоритную ноту в наше общение. Он одаривал нас удивительным обаянием. Интеллигентный, всегда элегантный, деликатный, с удивительным чувством юмора… Мудрый и добрый, он с огромным почтением относился к традициям, к памяти родителей, с заботой – к судьбе сыновей, с широко распахнутой душой – к друзьям. Мы все это успели узнать о нем. Много хорошего каждый из нас вспоминает о Давиде Зурабовиче Гоциридзе в эти горькие дни. Он был неспешным человеком. Жаль только, что судьба поспешила отнять его у нас. Дорогой Давид, теперь в каждом православном храме, порог которого я буду переступать, всегда будет гореть и моя свеча в память о твоей светлой душе. Татьяна Млечко, член Президиума МАПРЯЛ, председатель Молдавского общества русистов». В последние годы Давид Гоциридзе был сопрезидентом ISAPL – Международного общества прикладной психолингвистики. В 2016 году он стал организатором 11-го Международного конгресса ISAPL в Тбилиси. В связи с разными обстоятельствами, а отчасти со стилем работы Давида, который в то время был занят еще несколькими делами, на последнем этапе мы жили в режиме острого цейтнота. Еще фактически накануне прилета гостей многое было не готово, все нервничали, кроме, как казалось, Давида Зурабовича. Теперь я понимаю, как трудно ему все давалось, но он сохранял невозмутимость. Менялось расписание, план работы, гостиницы, экскурсии, словом, все. И в последний момент все «срослось». Участники прибыли со всех концов света, в том числе легендарная 86-летняя сопредседатель Леонор Скляр-Кабрал из Бразилии и другие мэтры психолингвистики. Гости были в восторге и от уровня научных встреч, и от экскурсий, и от банкета, где Давид был тамадой. Позже я сказала ему: «Говорят, у тебя много от Остапа Бендера, но Остап по сравнению с тобой был бедным мальчиком в одних штанах и с одним шарфом, а ты и сам добрался до Рио-де-Жанейро, и Рио привез в Тбилиси, организовал событие мирового масштаба». В ответ Дато посмеивался в усы. Из всех, кого я знаю, лишь ему под силу было такое. При всем этом он не приобрел облика мэтра и мании величия. Был органичным во всем и ко всему относился со смесью солидности, серьезности и иронии. Не раз в нашем Институте славистики Давид встречался с людьми из совершенно иных областей. Мы знали: затевается новое дело. Так в стенах ТГУ Давид принял на себя миссию реорганизации Грузинской академии образования, стал ее Президентом, при этом настоял, чтобы почетными президентом и членами правления остались маститые ученые и педагоги, придумывал названия – почетный президент, сопрезидент и т.д. Он трепетно относился к старшим, возмущался, когда в стиле времени пытались отстранить людей с большим жизненным опытом по возрастному признаку. Давид был почитаем в самых разных научных кругах и общественных организациях: он многие годы сотрудничал с Батумским государственным университетом, с Грузинским политехническим университетом, читал там лекции, составлял оригинальные программы для коллег, был «своим» в Йенском университете им. Фридриха Шиллера, в Петербургском государственном университете, в Академии наук Грузии, в «Русском клубе». Перечисление регалий и связей Давида Гоциридзе не исчерпывает полноты его участия в иных обществах и начинаниях, а тем более не отражает полностью его личности. Он нес в себе некую тайну. Казалось бы, Давид принадлежит своим друзьям (а их было множество), своим коллегам. Так и было, он умел дружить и был всегда открыт для общения. При этом в нем всегда ощущался и иной подтекст – то, что принадлежало лишь его миру. В этом смысле Дато был многомерным – он был с нами, но жил и неведомой для нас жизнью. При всем умении обратить в шутку тяжелую ситуацию, порой саркастично, если дело касалось каких-то недостойных поступков или явлений, Давид был очень тактичным человеком. Он никогда не вмешивался ни в чью личную жизнь, знал гораздо больше, чем говорил, охранял свою личную сферу, никогда не позволял себе даже поднять голос – его воспитание и выдержка были безупречными. Лишь самые близкие понимали, когда он внутренне возмущен или глубоко переживает ситуацию. Давид был прекрасным сыном, любил свою семью, нежно относился к своим уже взрослым сыновьям Зурабу и Георгию, к родственникам, заботился о детях друзей. Как он переживал смерть Роланда Комахидзе, Тамаза Кандарели и других ушедших друзей! Но при всей своей, казалось бы, открытости проявлял это скупо, не желая расстраивать собеседника. Он ценил традиции и одновременно был новатором. Давид постоянно был в развитии, более того, в последние годы его творческий потенциал раскрывался все новыми гранями – это редкое качество, когда планы с годами не сокращаются, а все расширяются. Собирался издавать словари, записывать видеолекции и тренинги, расширять обучение в магистратуре, ввести модуль «Богемистика», которого не было в Грузии. Давид Гоциридзе был неистощим на выдумку, которая необходима в интердисциплинарных исследованиях. Он и мыслил интердисциплинарно. Осознав, что в традиционной русистике наблюдается кризис, как вообще в традиционной филологии, а тем более это касалось русистики в Грузии, которая, продолжая развиваться, все же столкнулась с самыми различными сложностями, в том числе связанными с сужением ареала функционирования русского языка, Давид поддерживал русистику различными дисциплинами – психолингвистикой, лингвокультурологией, расширяя ее границы и сферу применения. Принадлежность двум культурам позволяла Давиду Гоциридзе ощущать потаенные особенности человеческого менталитета, связанные с его лингвоэтническими составляющими. Психолингвистика – дисциплина, которая находится на стыке психологии и лингвистики. Она исследует взаимоотношения языка, мышления и сознания. Лингвокультурология – это отрасль языкознания, которая изучает отношения между языком и культурными концептами. Это было стихией Давида Гоциридзе. Он, чувствуя потаенные связи между языковыми явлениями и способом человеческого мышления и поведения, поднимал самые неожиданные вопросы в этих областях, понимая, что за ними – будущее науки. Импровизация – редкий жанр в науке, особенно традиционной. Давид был мастером этого жанра. Возможна ли импровизация в науке и помогает ли в ней чувство юмора? Это необязательные качества, но, думаю, они расширяют масштаб исследования – позволяют успевать в оценке стремительно развивающегося мира и с разных сторон увидеть его. Только дано это не каждому, и порой вызывает непонимание. Но все знали: если на форуме, конференции или внутреннем обсуждении выступает Давид, это будет интересно и неожиданно. Он умел соединять несоединимое. В жизни и науке. При этом всегда работал и жил на той грани, которая отличает особую личность и не позволяет, даже если мысль звучит парадоксально, впасть ни в пустое «эквилибрирование» терминами, ни в ненаучные гипотезы. Вспоминаются знаменитые ахматовские строки: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» Это в определенном плане применимо к научному мышлению Давида Гоциридзе. Из любой темы, слова, мысли он умел сделать научные исследование – элегантное, если это понятие применимо к столь строгой и традиционной науке, какой является филология. «Сор»-то должен быть особый… Давид изучал различные «концепты» – понятия и их многомерное функционирование, причем важнейшие концепты: «жизнь», «смерть», «власть» (большое впечатление произвел на 10-м конгрессе ISAPL его доклад «Концепт «власть» в английской, русской и грузинской этнических культурах»). Он умел поднимать сложнейшие проблемы изящно, как будто бы легко и почти шутя. В науке, которая, безусловно, требует точнейших критериев в анализе и оценке, тем не менее остается место для собственного голоса ученого. Давид Гоциридзе, несомненно, имел собственный голос, неповторимый, подтвержденный масштабом личности. На самом деле он поднял многие проблемы, которые еще долго будут обсуждаться и исследоваться. Есть ученые-авторы идей и ученые-исполнители. Редко эти две ипостаси объединяются в одном человеке. Давид не стремился к созданию фундаментальных монографий, хотя в его багаже ученого есть и монографии, но его буквально «разрывали» новые замыслы – в науке, педагогике, организации встреч и симпозиумов. Ввел многие курсы для студентов, которые доныне не читались в Грузии. Давал своим докторантам такие темы, осуществление которых было невозможно без его непосредственного участия. Для многих это оказывалось сверхзадачей и даже вызывало недоумение, но я верила в него и понимала, что каждый его труд и работа учеников при всей, казалось бы, излишней терминологической насыщенности, обращены к важным вопросам языкознания. Он постоянно словно «рассыпал» идеи, раздавал коллегам и ученикам. Не все были согласны или способны их осуществить. Идеи были на стыке наук, даже в синтезе науки и жизни. Порой казалось, что он иронически любуется загадкой, которую представил как название своей статьи, дипломной работы студента, диссертации докторанта. Но я знала – за этим скрыт одному ему известный смысл. Когда он выступал с докладом, эти несовместимые части неожиданно складывались, и «пазлы», как сейчас принято говорить, соединялись в интересную картину. А исследовал он в последние годы ментальную картину мира через языковые возможности и самовыражение человека. Возможно, жизнь не давала ему целенаправленно сосредоточиться на фундаментальном труде, но, если собрать (а это нужно сделать) его выступления, статьи и книги, получится солидный том, имеющий значение для разных областей лингвистики – русистики, славистики в целом, психолингвистики. Его исследовательские интересы включают общее языкознание, теорию коммуникации, теорию и историю перевода. Мы называли его «рачинским князем» – все свои дела Давид делал неторопливо, с чувством собственного достоинства, при этом улыбался в усы и комментировал события лаконично, нередко афористично. Он был несуетным, и часто казалось, что погружен в себя и не участвует в общем разговоре. Но при внешней неторопливости Давид обладал на редкость живым умом, схватывал суть проблемы или вопроса и безошибочно реагировал. И руководил Институтом он по-особому. Без начальственных указаний, без лишних совещаний, так принятых в наши дни. Он умел создать вокруг себя атмосферу душевного комфорта – это еще одно доказательство, что энергетика человека, в том числе начальника, – важнейшая составляющая жизни. Мы чувствовали себя защищенными, а это так редко в наши дни. Я порой думала: каким бы замечательным дипломатом он был. Но Давид и так за пределами Грузии достойно представлял свою страну, возможно, ярче иных дипломатов, и был истинным патриотом. А в политику не стремился никогда. Профессор Мзия Микадзе, узнав о смерти Давида, сказала: «Он был украшением университета». Можно сказать, что он был украшением нашей жизни, и осознание этого простого факта приходит поздно, потому что, когда тесно общаешься, все кажется естественным и не понимаешь, что рядом – человек необычный. Возникает вопрос: создал ли он школу? Покажет будущее. Пожалуй, человеку, который мыслил столь неординарно, трудно создать школу. Для повторения и наследования стиля Давида мало багажа знаний и даже аналитических способностей. Надо обладать совокупностью личностных качеств, а это невозможно. Но ученики – студенты, магистранты, докторанты, которых он выпустил, навсегда будут нести частичку его отношения не только к науке, но к жизни вообще, будут понимать, что наука – живой организм, и в наши дни она, как никогда ранее, стремительно изменяется. Студенты любили Давида Зурабовича за многое – за понимание, способность относиться к каждому индивидуально, доброжелательность и широту. Студенты вообще понимают многое. Когда он оказался в реанимации, и жизнь его висела на волоске, они присоединились к нашим молитвам. Вот что написал в своем фейсбуке наш выпускник Константин Церцвадзе, ныне автор книг и фильмов о святом старце Габриэле: «Дорогой, любимый, достойный, умеющий выслушать Человек. Давид Зурабович Гоциридзе. И как же не верится, что он ушел из этого мира. Несколько дней назад, когда мне позвонили с просьбой помолиться о всеми любимом батони Дато, который борется со смертью, меня будто ударили мечом в сердце. Мы все молились, старались чем-то спасти, надеялись, что он выкарабкается, но.... И нам это «но» больно сегодня… Понимаю, что смерть нельзя обмануть, перед ней все равны, от нее никому не уйти. Она непостижима для человеческого разума, несмотря на ее реальность. Она приходит и уходит в одно мгновение, как мысль, как жизнь: она неуловима и неумолима. И мы знаем, что у Бога все живы. Просто как больно прощаться. Прощаться с таким человеком, как Давид Зурабович. И все же... Я верю, что нет ее, смерти... Есть жизнь здесь и там. А там мы встретимся обязательно. Встретимся, да... А до того мы будем стараться радовать вас. На расстоянии. Царствие Небесное Вам, дорогой Давид Зурабович». Такое признание студента дорогого стоит. Навсегда во мне будет жить наш последний разговор. Я позвонила ему в середине декабря и пригласила на мое награждение Офицерским Орденом за заслуги перед Республикой Польша в Посольство РП в Грузии. Он ответил, что вряд ли сможет, поскольку находится в больнице. «Что ты там делаешь?» – «Да после операции». – «Какой?» – «Что-то решили убрать и подправить. Но уже все хорошо. Твоя и Георгия Хухуни (наш однокурсник, известный московский профессор-филолог) медали уже утверждены. Поздравляю. Я уже договорился – выйду из больницы и организуем вручение, правда, онлайн, но сделаем очень торжественно. Я приглашу на встречу ученых из России, Штатов, Китая». – «Господи, – сказала я, – какое награждение? Оно никуда не убежит, лишь бы ты был в порядке». – «Нет, – ответил Дато, – до Нового года обязательно организуем». Мы с ним говорили о том, что я не люблю юбилеи, особенно свои, но его юбилей в марте 2022-го отметим широко, так, как он решит, с конференцией и сборником трудов в его честь… Сколько осталось несказанного… А вместо юбилея – поминальная статья. И пусть никто не говорит, что нет незаменимых людей.
Мария ФИЛИНА
|