закон сохранения добра
– Если кого-то обидел, сказал человеку злое слово – он обидит уже двух. И те двое – так же. Так и пойдет лавина. Но ведь и с добрым словом происходит подобная цепная реакция. И все плохое и все хорошее, сделанное тобой, вернется, только в других пропорциях. И каждому воздастся по заслугам.
Так считает педагог, поэт и писатель, обладатель множества званий и лауреат конкурсов, а главное, человек широкой и доброй души Валерий Клементьев.
Увы, приходится сказать – считал. Валерий Викторович ушел из жизни в конце весны 2020. Все его ученики, многие из которых уже сами стали педагогами (хотя бы для своих детей), сочли утрату как личную.
Валерий Клементьев родился и вырос в Тбилиси, там же получил педагогическое образование. Признавался, что и думать не мог покинуть родные места. Жизнь распорядилась иначе. Ради будущего детей (которых к тому моменту в семье Клементьевых было уже двое) в 1993 году он поменял место жительства. И переехал, на наше счастье, в Зеленоград.
Здесь, в городе электроники, без всяких «конфликтов между физиками и лириками» он сумел… не открыть один отдельный клуб, не реализовать один конкретный проект – он создал целую гуманитарную систему, через которую прошли сотни зеленоградских детей и подростков.
Руководитель зеленоградского молодежного объединения «Светоч», создатель и координатор движения «Что? Где? Когда?» в Зеленограде, организатор проведения чемпионатов Зеленограда по интеллектуальным играм, победитель двух игр и член Золотой дюжины «Своей игры», тренер зеленоградских команд по КВН (которые неоднократно становились победителями окружного чемпионата), бессменный руководитель экспертной комиссии акции «Тотальный диктант», один из организаторов инклюзивной среды для детей в Зеленограде (лагеря для глухих и слабослышащих), учредитель летних лагерных кампаний и лагерей «Шахматово», «Михайловское», «Карелия», президент международной ассоциации доброхотских объединений... Остается удивляться – как он все успевал? И не останавливался, мечтал о новом. Создание дворца интеллектуальных игр, детского издательского центра, клуба любителей кино…
– Я страшный трудоголик, – говорил Валерий Викторович в одном интервью. – Могу не спать ночами, работать.
Не все планы удалось осуществить. Умер скоропостижно. Еще успел сам вызвать «скорую», а она уже не успела…
Тлеть можно долго. Кто горит – сгорает быстро. Так ушел и Валерий Викторович. Но количество добрых дел, которые он успел выпустить в жизнь, еще вернется. И каждому воздастся по заслугам…
Иван Лазаревич
ИЗМЕРЕНИЕ
Стучат трамвайные колодки.
их заунывный перестук,
И ненавязчивый, и четкий,
Мой убаюкивает слух.
И, пересчитывая шпалы
Снопами брызгающих искр,
Не остановками, пожалуй,
Я измеряю жизни смысл.
А тем, как в змейках-поворотах
Куда-то уносящих рельс,
Колес неторопливый шепот
Мою подхватывает песнь.
БЕЗЗВУЧИЕ
На полноте бумаги снег.
Он как живой – лежит и дышит.
Зачем поэту этот грех –
Бесстишье.
И вроде бы творить не лень,
Погоду хаять несподручно.
Но не идет стихотворень –
Беззвучье.
Вновь появляются слова.
А рядом с ними – многотовья...
И смысл их незамысловат –
Бесстрочье.
И догорает слов запас,
И затухает костровище.
Глаголом жечь не хватит фраз –
Беспищье.
И время пятится, как рак,
И рифм не поддаются глыбы,
Что белому стиху так рад –
Безрыбье.
...А ночью, в книжках записных,
Ворочаясь благополучно,
Выстраивался в строчках стих.
Беззвучно.
ВРЕМЯ РАЗБРАСЫВАТЬ ЛИСТЬЯ
То ли ветер в объятьях дерева,
То ли дождь по-осеннему пьян...
Листопад превращается в сеево
Разноцветных бесплодных семян.
Скоро высыпят белые крошки,
А пока они где-то в пути.
Аплодируют клена ладошки
Листопадовому конфетти.
Это – время разбрасывать листья,
Избавляться от лишних оков.
Есть и было, и будет так присно,
И, возможно, во веки веков...
УРОЖАЙНЫЙ ГОД
Эти яблони на костылях
Не от старости, бедные, гнутся.
И не помнят они революций,
Разговоров о закромах.
Просто выдался яблочным год,
Урожайным аж до неприличья.
И хозяйка кричит истерично,
Что опять урожай пропадет.
И царит во дворе аромат –
До чего же душистая осень!
Глубоко ей плевать на опросы:
Что же делать и кто виноват?
И кому же у нас на Руси
Непривычно неплохо живется?
Если яблоко с хрустом жуется –
Холода пережить хватит сил…
И подпорки свои приобняв,
Не считая себя инвалидом,
Все гордятся здоровьем завидным
Эти яблони на костылях.
РЕИНКАРНАЦИЯ
Проточная канава времени
Прошедшее уносит вдаль.
И в прошлое уже не верим мы –
Лишь отдаем, как прежде, дань.
И, позабыв мечты про лучшее,
В плену ненужных укоризн,
Мы в нищенском благополучии
Отыскиваем жизни смысл.
Как все знакомо мне и сродственно.
К чему же сотни долгих лет
Не ради славы или ордена
Отечества родного клеть.
Мы от рожденья до успения
Не уставая восхвалять,
В неистовом своем корпении
Реинкарнируем опять.
Неужто это есть и Родина?
И нам поверить недосуг,
Что столько было в жизни пройдено,
Нажито ран и оплеух, –
Есть смысл жизни.
И напрасны все
Стремленья наши до поры.
И что и белые, и красные –
Заложники чужой игры.
И что пока одни горели и
Сжигали за собой мосты,
Другие в тихом озлоблении
Для них готовили костры.
При помощи таких коптителей
И втайне от широких глаз
Благонадежные правители
Жгли неблагонадежных нас.
И пепел, над водой просеянный,
Чуть вызывающий печаль,
Проточная канава времени
Тихонько уносила вдаль.
КУКУШКА
«Сколько мне осталось на веку?» –
Детская наивная игра...
С леса донесется не «ку-ку»,
А немногословное «По-ра!»
Ой, кукушка, лучше б не просил!
Ой, кукушка, лучше бы не знал!
А ходил – пока хватало сил
И покуда воздуха – дышал.
И ни с кем проститься не успел,
И вернуть последние долги.
И ушел бы я не на совсем...
Милая, пожалуйста, солги!
Я тогда бы вновь за рюкзаки:
Лучше не в кровати ждать, а так –
Потеряться где-нибудь в пути,
На вокзалах, в аэропортах.
Будто вышел я на пять минут.
И приду – скажите лишь «вернись».
Пусть на свете с мыслию живут
Той,
что впереди еще вся жизнь.
И не надо спрашивать о том,
Сколько же осталось на веку.
Дышим, любим, чувствуем –
живем:
Ку-ку...
Валерий КЛЕМЕНТЬЕВ
|
