ПОД ТРИНАДЦАТЫМ ЗНАКОМ ЗОДИАКА |
САМА ОНА ПОЧТИ НЕУЛОВИМА, НО ИМЯ ЕЕ У ВСЕХ НА СЛУХУ. НУЦА. ПЕВИЦА, АКТРИСА, ХУДОЖНИЦА. ОНА ИГРАЕТ В ТЕАТРЕ. СНИМАЕТСЯ В КИНО. ПОЕТ НА СЦЕНАХ ВСЕХ СТРАН МИРА, НА ВСЕХ ЯЗЫКАХ, ВО ВСЕХ ЖАНРАХ. ЭТО И ЗНАЧИТ РАЗНОСТОРОННИЙ ТАЛАНТ. ЕЕ ГОЛОС НЕВОЗМОЖНО НИ ЗАБЫТЬ, НИ НЕ УЗНАТЬ. УВИДЕВ ОДНАЖДЫ ЕЕ ЛИЦО, ЕГО НЕЛЬЗЯ НЕ ЗАПОМНИТЬ. ЭТО И ЗНАЧИТ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. ПООБЩАВШИСЬ С НЕЙ ВСЕГО ПЯТЬ МИНУТ, С ЛЕГКОСТЬЮ ПОДПАДАЕШЬ ПОД МАГНЕТИЧЕСКУЮ ВЛАСТЬ ЕЕ ВЗГЛЯДА, УЛЫБКИ, А ЕСЛИ ПОВЕЗЕТ, ТО И СМЕХА. ЭТО И ЗНАЧИТ ОБАЯНИЕ, ХАРИЗМА. - Нуца, перед нашей беседой я все-таки отважилась и прослушала песню Владимира Высоцкого «Кони привередливые» в вашем исполнении. У меня, как и у многих, особое отношение и к его личности и к этой великой песне, я очень боялась разочарования. Но я ошеломлена. Вы спели прекрасно, очень по-своему. Ваше исполнение завораживает... А почему вы улыбаетесь? Вам часто говорят подобные слова? - Часто. Вот вы, например, сказали словами Валентина Гафта. Все сперва боятся послушать, у всех поначалу реакция одинаковая – как же она может петь великого Владимира Высоцкого? Но в итоге все в восторге, начиная с сына, Никиты Высоцкого. - А как вы решились спеть, да еще и самую известную, легендарную песню? - Я всю жизнь была влюблена в его творчество. Мой отец был хорошо с ним знаком. Душа, сила, которые он нес в мир, - это необыкновенное явление и несравнимо ни с чем. Высоцкий – это все вместе в одном человеке. Поэзия, литература, сила духа, вокал, артистизм... - Характер... - Характер настоящего мужчины – красивого, сильного, и, наконец, - это олицетворение свободы. - А ведь вы сейчас отчасти характеризуете и себя. Параллель напрашивается сама собой. Сколько в вас всего... - Может быть, это меня и подтолкнуло петь - желание быть подобной, ощутить в себе подобие великому, гениальному. В жизни все существует в меру подобия и желания иметь идеалы. - В вашем репертуаре есть песни и других великих... - Клавдия Шульженко, Эдит Пиаф, Элла Фицджералд, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Фрэнка Синатры – это тоже желание быть подобным. Не внешне, не поверхностно, поймите меня правильно. Это желание соответствовать силе, экспрессии, способности так свободно выражать свою любовь, как выражали все эти великие люди. - А начиналось все с Эллы Фицджералд? - Да. Я даже называю ее своей учительницей. Я с детства крутила ее пластинки, повторяла с ней вместе каждую фразу, и была влюблена в ее голос. - И любовь к джазу возникла благодаря пению Фицджералд? - Благодаря ей. Возникла и осталась. - Как уживается в вас такое разнообразие жанров? Джаз, шансон, романс – это такие разные вещи... - Это очень интересный вопрос. Это все уживается во мне, мне кажется, в силу того, что сегодня время другое. В ХХI веке человек вбирает в себя не только разные жанры... Посмотрите, люди интересуются разными религиями. Православный человек читает буддийские книги, изучает каббалу. Сегодня у каждого человека потребности и интересы возрастают и расширяются во всем, начиная с информации. А если у человека к тому же есть талант, то этот талант, как правило, обширен, а не специализирован. То есть, я думаю, что именно время принесло это разнообразие, это желание испробовать себя во всем. - Если это требование времени, то тогда вы, наверное, самая современная исполнительница. Помимо вокала, вы занимаетесь и драматическим искусством, и живописью... В Тбилиси будет выставка ваших работ? В Париже, в Санкт-Петербурге были... - А последняя выставка была в Нью-Йорке. В Тбилиси моя выставка прошла давным-давно, в 1993 году в Белой галерее. Сегодня технически все это организовать очень сложно – мои работы находятся в Нью-Йорке. - Что вас привело в Тбилиси на этот раз? - Строительство музея отца. Джемал Шаншиашвили – величайший грузинский скульптор, и мне кажется, что я делаю очень большое дело и для Грузии, и для всего мира. Я открываю его Дом-музей, выставку, и это будет там, где он работал и жил – в его мастерской в Тбилиси, на улице Кипшидзе. Это первая причина моего нынешнего приезда в Грузию. А вторая такая – меня пригласил сниматься Шота Каландадзе, молодой, очень талантливый и неординарный режиссер. Он снимает кино в жанре, названия которого я нигде в мире не слышала – стихотворения-фильмы. Это поэтическое кино, очень красивое, построенное на пластике, на музыке, на изображении внутренних чувств людей – глазах, эмоциях, портретах... - Как у Параджанова? - Да! Его и сравнивают с Параджановым. Сходство есть, и все равно это абсолютно другое кино. И вот он предложил мне сняться в короткометражном фильме-стихотворении «Медея»… - Та самая, античная? - Та самая. - Видимо, режиссеры в первую очередь в вас видят вашу энергетику, ваш темперамент. Роман Виктюк тоже прежде всего оценил ваш характер? - Да, конечно. Как он сам говорит, он нашел то, что ему было нужно, потому что распознал какую-то экспрессию, которая его обворожила. - Про Виктюка говорят, что он один из немногих режиссеров, который не боится темпераментных артистов. А каково работать вместе двум темпераментным людям? - Тяжело. Процесс работы с Виктюком – это было как роды. Потом все прекрасно, но процесс... Огромная сцена, на сцене стоит самолет, по которому я ползаю... Роман Григорьевич кричал, я не слышала, не доносилось... Но все шло к тому, чтобы в итоге спектакль «Эдит Пиаф» родился, спектакль, который олицетворяет энергию божественной любви самой Пиаф. Было очень сложно. Но репетиции Виктюка надо снимать – это уникальное явление. - Стало расхожей фразой, что надо ставить спектакль о том, как Виктюк ставит спектакль. А два спектакля-концерта, которые последовали потом – «Любовница любви» и «Любовница любви-2» - это продолжение творческого романа с Виктюком? - Да, и вот это уже было гораздо легче. Виктюк собрал мои песни, которые были готовы, придумал название и поставил. - Писали, что в Нью-Йорке вместо двух запланированных концертов прошли три... - Пять. - И все с переаншлагом. - Да. - Как вам конфортнее выступать в концерте – в форме шоу или классически строго? - Мне безумно комфортно, приятно и интересно выступать в таких спектаклях, где я и пою, и играю. Но мне также комфортно и петь на сцене. Меня устраивает все, что касается большой сцены, театрального зала. Какое бы действие ни происходило на сцене... Единственное, что для меня гораздо менее комфортно, - сборные концерты. Ты ждешь своего выхода, а волнуешься и переживаешь так же, как за собственный концерт, и спеть одну песню равносильно тому, когда ты поешь сорок песен. - Чего нам ждать нового на театральных подмостках? Вы не раз говорили, что мечтаете сыграть Дженис Джоплин... - Так и есть. И тбилисский драматург Александр Мейпариани даже написал пьесу специально для меня. Я не отказываюсь от этой идеи, но Роман Григорьевич решил сперва создать не спектакль, а концерт-спектакль, не драматургическое, а музыкально-драматическое действо. Я уже знаю, какие песни буду петь. Сделаем это, ну а дальше – как его величество случай распорядится... - С какой стороны на вас ни взгляни, вы во всем интересны. Чему или кому надо сказать за это спасибо? «Гену искусства», семье, опыту, образованию? - У меня очень талантливые родители - скульптор Джемал Шаншиашвили и актриса Мзия Маглакелидзе. Но в первую очередь за все надо благодарить господа бога. Как говорили древние иудеи, мать дает плоть, отец дает кровь, а бог – душу. - А характер такой откуда? Девушка заканчивает Академию художеств, а во время грузино-абхазской войны одна уезжает в Ленинград, в неизвестность, поет в каком-то ресторанчике... - Я с самого детства, с самых малых лет была отшельницей. Я сидела в школе на уроках, но я не присутствовала там. Я училась рисованию в академии, находилась на занятиях, но меня там не было... Я все существовала в каком-то определенном пространстве, можно сказать, в каком-то своем мире, который сам диктовал мне все время, что мне надо делать. И в этом была причина, что я абсолютно спокойно сложила сумку и уехала в Россию. Да, Россия мне близка, мои бабушки были русскоязычными, и они меня воспитывали. Воспитывали в любви к русской культуре, к русской литературе. Что Россия дала всему миру прежде всего? Великую литературу. Я выросла на этом. Как же иначе? Это строит нашу жизнь, это ее корни. Для меня и сегодня это очень близко. Несмотря на все политические передряги – кульминационные, трагические... Но знаете, я не удивлена. В Библии сказано – восстанет брат на брата... Это проблема всего мира. И, к сожалению, я опять себя чувствую в какой-то своей субстанции, не касающейся ничего. Да, мне больно, я плачу, я страдаю, я не приемлю трагедии, которая произошла между нашими странами, Грузией и Россией... И при всем этом я опять нахожусь в мире Достоевского, Блока, в мире Виктюка, в каком-то совершенно другом измерении существования... - Видимо, как вы сами однажды сказали, вы действительно родились под тринадцатым знаком зодиака. - Точно! - Пожалуйста, включите интуицию тринадцатого знака. Что нас ждет, в чем наша надежда? Верите ли вы хоть в какую-то действенную роль культуры? - Роль культуры – это роль прекрасного в нашей жизни. Нести людям прекрасное – что может быть важнее? Но все-таки важнее и культуры, и творчества, важнее всего – это быть человеком. Осознанно. Я не в упрек говорю никакому правительству в мире, но пока что, к сожалению, все мы находимся на животном уровне. Именно на этом уровне идут все разборки – это мое, это твое, это мой доллар, это моя нефть, это моя территория... Конечно, по законам высшей природы рано или поздно все мы – цветные и белые, русские, грузины, чеченцы, итальянцы, американцы - протянем друг другу руки со словами «мы не хотим больше воевать, господи, помоги»... - Вы как-то сказали, что творческий человек не может быть плохим. Он может быть эгоистичным, амбициозным, но не плохим. - Нет, теперь я так не думаю. Творчество – это высший дар, это возможность ощущать божественное мироздание над тобой и это ощущение отдавать миру, но это совершенно не исключает, что человек может быть любым. Плохим, хорошим... Плохие люди в итоге вредят себе. Что посеешь, то и пожнешь. Вредя другому, ты вредишь себе. И таких людей, при этом очень талантливых, много. И мне их очень жаль. Они творят, но их творчество недолговечно, недолгосрочно, оно обречено, потому что дар у них рано или поздно отнимается. Если творческий человек не имеет в харизме черт хорошего человека, не стремится к духовному развитию, к высшей человеческой цели, он все теряет и остается ни с чем. - Нуца, у вас очень напряженный график. В течение пяти дней пришлось ждать, когда же у вас найдется полчаса для встречи. Тем не менее, вы, ни секунды не колеблясь, нашли время и пришли в «Русский клуб» выступить на вечере, посвященном Дню Победы... - Оба моих деда воевали. Один из них – артист. Фильм «Чудаки» смотрели? Помните, персонаж Аби «Глюкоза», врач? Эту роль сыграл мой дед. Его на войне выкопали полумертвого из земли, случайно нашли живым... Он попал в концлагерь. Перенес все ужасы лагерной жизни, видел, что такое людоедство... В лагере произошел взрыв, и ему удалось бежать. Он остался жив, но получил тяжелейшие травмы на всю жизнь – и физические, и моральные... Сегодня говорят и пишут, что Сталин был таким же тираном, как и Гитлер. Может и так, но советские люди воевали за свет, за добро, за то, чтобы их дети не жили в страданиях. Так как же можно не отдать дань памяти людям, пожертвовавшим своими жизнями на поле боя во имя счастья будущих поколений? Нина ЗАРДАЛИШВИЛИ Как все креолы, "Гуцул песню весна скачать"она была католичкой и твердо верила в заступничество святых. Что мертвые преподают живым, да и "Скачать бланк акт"Магнус Тройл, как видно из нашего "Скачать фильм на телефон андроид"описания, не принадлежал к числу тех, в чьем "Скачать виндовс загрузочный"доме можно было найти достаточные к тому средства. Неудивительно, "Скачать картинки на рабочий стол прикольные"что людьми овладела тревога. Там у меня был знакомый фейерверкер. |