| ВСПОМИНАЯ ВЫСОЦКОГО... |
 У каждого свой Владимир Высоцкий, свое представление о его творчестве, его жизни, обретениях и потерях… И все-таки не оставляет ощущение, что при всей ясности образа поэта, он ускользает от нас – близкий и понятный и одновременно далекий и непостижимый. Но вновь бесконечно притягательный, даже спустя три десятилетия после кончины… Впрочем, разве это срок для творца, признанного великим? 25 января Владимиру Высоцкому исполнилось бы 75 лет. Всего лишь 75. Юбилей собрал в Большом зале театра имени А.С. Грибоедова артистов и зрителей, объединив их любовью к тому, кого без преувеличения можно назвать властителем дум нескольких поколений. В концерте, организованном Международным культурно-просветительским Союзом «Русский клуб» при поддержке благотворительного фонда «КАРТУ», приняли участие звезды грузинской сцены и эстрады: Вахтанг Кикабидзе, Ирма Сохадзе, Каха Бахтадзе, Нини Циклаури, Слава Натенадзе, Саломе Бакурадзе, Дато Отиашвили, Нино Дзоценидзе, Вахтанг Гордели-Палиашвили, Верико Турашвили, Бесик Каландадзе, Ирина Мегвинетухуцеси, Ото Немсадзе, Ирма Сохадзе, Тамрико Чохонелидзе, Нугзар Квашали, Эка Квалиашвили, Темо Саджая, ансамбль «Форте», группа «Сейшен», «Театральный квартет», детская студия «Бзикеби», детский дуэт Эка и Петр Малания. Выступили и зарубежные гости: Самир Раджабов, Эльхан Челяби (Азербайджан), Давид Хачатрян (Армения), Артур Федорович (Белоруссия), Михаил Грицкан (Украина). Специальным гостем вечера стала приехавшая из Германии грузинская певица, композитор, исполнительница грузинских и русских романсов Манана Менабде… Поставил вечер управляющий и художественный руководитель театра имени А.С. Грибоедова и Свободного театра Авто Варсимашвили. На концерте присутствовал министр культуры и охраны памятников Грузии Гурам Одишария. Перед началом выступил директор театра имени А.С. Грибоедова, президент «Русского клуба» Николай Свентицкий, пригласивший собравшихся в символический «дом Владимира Высоцкого». По окончании вечера его участники размышляли, вспоминали, оценивали … Нугзар Квашали: - Высоцкий для меня – это в первую очередь музыкант с «расстроенной» гитарой. Такого строя действительно ни у кого не было! Когда я впервые в пятнадцать лет взял в руки гитару, он был запрещен. Это неудивительно – ведь все его песни, стихи были абсолютно несовместимы с тогдашней идеологией. А все, что запрещено, всегда привлекает, особенно музыкантов. Когда мы слушали Владимира Высоцкого в каких-то записях – официальных не было, и, конечно, качество самодельных записей было ужасным, - то уже тогда понимали, что это уникальная личность. В свои сорок один год он успел очень много… Прошло уже больше тридцати лет, как Высоцкого нет с нами, но он по-прежнему дорог каждому, кто однажды соприкоснулся с его творчеством. Высоцкий – это в первую очередь прекрасная русская песня. Не знаю, как это сегодня называется – бардовская песня, шансон… Но Высоцкий – это Высоцкий! Таким и останется в нашем восприятии. Знаменитая песня, которую я исполняю на вечере, - «Где мои семнадцать лет?» - это всего лишь два-три куплета… Но как это сделано! Это целый спектакль... Так что легенда Высоцкого будет жить очень и очень долго. И я счастлив, что меня пригласили принять участие в этом вечере… А Высоцкий-актер? К сожалению, я не видел его театральные работы – только отрывки. Но его кинороли – это великолепно! Ирма Сохадзе: - Мне кажется, причина неумирающей любви к Высоцкому лежит на поверхности: Владимир Семенович – гениальный поэт. Может быть, он не гениальный музыкант, не гениальный актер, да простят меня его поклонники. Но то, что он гениальный поэт, никто оспаривать не будет. А все гениальное вечно. Почему поэты отдаленных от нас эпох звучат сегодня как наши современники? Потому что они опережают время, вернее, говорят о вечном, а не о преходящем. О том, что волнует и будет волновать многие поколения. На мой взгляд, он всегда будет актуален, ведь то, что беспокоило и мучило поэта, беспокоит и мучит самых разных людей. Действительно, творчество Высоцкого стоит того, чтобы обновлять его, еще и еще раз воспроизводить на сцене. Потому что музыка, поэзия, существующие только в книгах и аудиозаписях, лежащие на пыльных полках, устаревают и умирают. Я считаю, что столь прекрасный проект, осуществляемый здесь, в замечательном зале театра Грибоедова, очень своевременен. И я рада, что такой яркой личности мы уделяем должное внимание. Мне близки самые разные произведения Высоцкого. Очень нравятся его военные песни. А знаменитая «Я не люблю» - это же манифест! Все гениальное – просто! На вечере я исполнила песню «Беда». Это – шедевр. Найдется, наверное, не больше двух-трех примеров, когда мужчина – поэт, писатель – так точно выражает эмоции и чувства женщины. В грузинской поэзии это Паоло Яшвили, создавший маску Елены Дариани. Для меня Высоцкий в песне «Беда» открылся еще одной гранью своего таланта – он великолепно понимал психологию женщины. Любимой, покинутой, оставшейся со своей бедой навсегда. Но даже в этой печали женщина счастлива. В трехминутной песне – богатый спектр эмоций, целая жизнь! И не одной, а многих женщин… Потому и говорю: Высоцкий – вечен, потому что гениален. Я его обожаю… Я прослушала разные варианты исполнения песни «Беда». Ее пела и Марина Влади. Сам автор исполняет ее в совершенно ином ключе. Существует несколько вариантов исполнения «Беды» Аллой Пугачевой. Я предложила свою версию, соединив стиль Высоцкого с манерой Пугачевой, и еще добавив кое-что свое. Эка Квалиашвили: - В искусстве невозможно не быть родственными душами. Я не впервые принимаю участие в проектах «Русского клуба», очень люблю его и не меньше – Владимира Высоцкого. Поэтому мне бы и в голову не пришло ответить отказом на лестное предложение принять участие в вечере его памяти. Высоцкий – очень глубокий и многогранный человек, и выделить что-то одно в его творчестве невозможно. Я исполнила песню «Бокал». Если вникнуть в эти стихи, то они поражают. В них такая боль! Это близко каждому человеку… Артур Федорович (Белоруссия): - Чем тебе дорог человек, которого ты искал всю жизнь? Выразить это не просто. Высоцкого я открыл для себя, когда мне было лет шестнадцать. Сначала привлекали завораживающий тембр его голоса, доверительность интонации… Бывает момент, когда ты на уровне подсознания что-то принимаешь, интуитивно поняв, что это твое… А потом, когда повзрослел, я начал вслушиваться в тексты, осмысливать манеру исполнения, осознавать, что это новый, совершенно особенный стиль Владимира Семеновича. Ведь если не вкладывать в песню энергию, нерв, то, конечно, она не прозвучит… Вспоминаю детство, утро, пионерский лагерь, все идут на зарядку. Из динамиков звучит песня Высоцкого: «Вдох глубокий! Руки шире! Не спешите – три-четыре…» И что происходит? Все идут на зарядку, а мои ноги держат меня у динамиков. Я стою, самозабвенно слушаю… Почему – не знаю. Когда в тринадцать лет я взял в руки гитару, потом услышал интонацию шедевра Владимира Семеновича «Только он не вернулся из боя»… И это начало цеплять уже за струны души, проникать в глубины сознания. Потому что душа каждого человека чиста и нежна. Только часто мы что-то на себя навешиваем, чтобы спрятаться от этой чистоты под масками. А когда послушаешь Владимира Семеновича, то понимаешь: вот это настоящее! И начинаешь открывать для себя что-то новое. Есть у Высоцкого такие строки: «Мы беду-напасть подожжем огнем, Распрямим хребты втрое сложенным, Меду хмельного до краев нальем, Всем скучающим и скукоженным!» Только позднее понял, что распрямить хребты «втрое сложенным» означает: «распрямим людей, стоящих на коленях, поднимем их». Вот когда начинаешь копать, анализировать, то понимаешь, насколько Высоцкий осознанно и вдумчиво писал о многих вещах. И порой противоречил сам себе... В одной из песен Высоцкий поет: «Вот только жаль распятого Христа!» А в первых вариантах было по-другому: «И мне не жаль распятого Христа!» и «Я не люблю распятого Христа!» Вот эти метания Высоцкого от признания Бога до его отрицания есть проявление философского склада ума. «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята…» - пел Высоцкий. Стараешься, чтобы было так, но происходит все иначе… И от этого мучительно больно. Для меня Высоцкий – это огромная, значимая фигура. Живу с этим чувством и радуюсь, что Господь даровал мне способность понимать этого человека и его творчество. Да еще и песни его исполнять… Михаил Грицкан (Украина): - Владимир Высоцкий – мой заочный учитель с самого детства. Он вдохновил меня на творчество. Помню, как с родителями отдыхал на море в Одессе – мне было тогда лет шесть-семь, не больше. И вдруг увидели обыкновенного, коренастого, невысокого роста мужчину в джинсах клеш – Высоцкого! Я попал на его концерт. Меня, совсем еще ребенка, Высоцкий буквально поразил своей энергетикой. После этого я начал слушать его песни, исполнять их на гитаре… А когда в десятом классе у меня начались мутации голоса, все стали отмечать, что мой баритон стал чем-то похож на неповторимый голос Высоцкого. Считаю, что творчество Высоцкого будет актуально всегда, во все времена. Потому что его песни – это нечто большее, чем просто песни. Это великий поэт! Я знаком с сыном, Никитой Высоцким, внуком Семеном… Никита проходил срочную службу в моем городе Черновцы. В день рождения и день памяти Высоцкого я обязательно отправляюсь в Москву и выступаю в Доме его имени. Еду на Ваганьковское кладбище. Есть ли, был ли еще в мире человек, которого так же преданно, самозабвенно любят? На кладбище возникает ощущение, будто происходит нечто экстраординарное – толпы людей, море цветов! Они читают стихи, поют песни Высоцкого… В Москве у меня появились друзья, с которыми мы совершает этот ритуал. А потом едем в Таганский тупик, где находится Государственный культурный центр-музей имени Высоцкого. Словом, для меня это имя значит очень много. Я исполнил в Тбилиси песню «Кони привередливые», - одну из наиболее любимых. Всегда на своих сольных концертах пою что-нибудь из Высоцкого. Например, пророческую песню «Корабли». «Не пройдет и полгода, как я появлюсь!» - обещал поэт. И Высоцкий действительно уже больше тридцати лет каждые полгода возвращается, «весь в друзьях и мечтах, чтобы снова уйти на полгода». Каждые 25 января и 25 июля мы слышим и видим его по радио и ТВ, слушаем свои архивные записи, смотрим фильмы и просто вспоминаем с друзьями и знакомыми. Манана Менабде (Германия): - Я могу сказать абсолютно четко: интерпретировать песни Высоцкого нельзя! Мне это до сих пор не удалось сделать как певице. Как только я начинаю что-то в этом роде пробовать, личность Высоцкого выступает столь явственно, выпукло, что я сама, музыкант, ухожу на второй план. Высоцкому очень часто подражают голосом. Я считаю это очень большой глупостью. Высоцкий неподражаем, и повторить его невозможно. Конечно, есть личности, которых можно интерпретировать. Но есть и другие, которых интерпретировать нельзя. К этой особенной касте принадлежит Высоцкий. С ним ничего невозможно сделать, настолько он ярок. И поэтому на вечере я прочитала свое любимое стихотворение, посвященное поэту, - оно родилось через семь лет после кончины Владимира и называется «Прощальная песнь». Оно написано в стиле Высоцкого. Хочу, чтобы люди окунулись в его настоящую поэзию. Считаю, что он по-настоящему большой поэт… Вахтанг Кикабидзе: - Я его очень любил. К сожалению, молодежь сегодня не очень интересуется творчеством Высоцкого. Но мои внуки, правнуки – все про него знают. Когда Высоцкий скончался, мы вместе с актером Анатолием Ромашиным пошли на кладбище. Было раннее утро, еще темно. Думали, что народа в этот час не будет. Но ошиблись: когда мы пришли на могилу, то увидели в темноте огромную толпу людей. Так его любили... Анна БЕЛОВА МАНАНА МЕНАБДЕ ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ Посвящается Владимиру Высоцкому В день отъезда, моего отъезда день, я взгляну на дождь и взгрустну. Вспомню дом, вспомню сад, вспомню день... Вспомню плач, вспомню смерть и усну. А в глазах отражаешься ты, вся в тумане, как хрупкая ель. Иногда ты небесная высь, быстроногая иногда ты газель... А снега, затаившись в тиши, опадут, припадут, пропадут. Берега, города и судьба далеко, далеко упадут. Ты, наверно, поймешь все не так – то я жил, то не жил, пел да пил… Уходя – я всегда приезжал. И приехав – всегда уходил. Исчезают вдали голоса… Исчезает в снегу синий свет... И беда, как судьбы полоса, на плечах отпечатает след. Все пройдет, и обида уйдет, может, крик мой услышишь в ночи. Мне уже не добраться туда, до вершин синих гор, до вершин... Да что мне, высота, высота, суета, суета перемен. Круг сомкнулся уже навсегда, и в кругу меловом я теперь. 07 января 1987 г.Москва |
