Мне снились в Тбилиси лесные сливы...
Какие сливы??? Что за ерунда?
В Тбилиси мне снились лесные лисы.
Тьфу!
В Тбилиси мне снились сны. Ну, конечно же, сны!

Сон первый.
Про то, сколько не жалко и как все друг друга понимают.

Посвящается Лене и Володе Головиным

***
Когда перед поездкой в Тбилиси я списывался со своими знакомыми, выясняя бытовые подробности, то удивился тому, какое значение они придают оплате поездки в такси из аэропорта. Бес категорически настаивал на 20 лари, «и ни копейки сверху», Лена же, как всякая женщина, была склонна к компромиссу, считая максимально допустимой сумму в 30 лари.
Для меня разница в 17 шекелей не являлась принципиальной. Но неужели там такси без счетчика?
О, тбилисцы, знали, о чем говорят, они искренне желали избавить меня от лишних затрат и неприятных впечатлений.

***
Таксист решительно заявил: « 42 лари!».  Встретившись с моим недобрым взглядом, тут же сбросил до 35. Но и на этой попытке его не ждали кисельные реки и молочные берега.
– Хорошо, заплати, сколько не жалко. Сколько тебе не жалко, дорогой?
Я сказал точно, сколько заплачу, игнорируя  понятие жалости, и он, вполне удовлетворенный моей осведомленностью, живо довез нас до центра города.
Это «заплати, сколько не жалко» вместо ясно оговоренной суммы, преследовало меня все время, проведенное в Грузии: на рынке, в винодельне, в серных банях. И только однажды было иначе. На склоне горы Мтацминда,   где похоронены писатели, артисты и ученые, мы самостоятельно смогли прочитать лишь  две эпитафии: на памятниках Грибоедову и Нине Чавчавадзе. Остальные были на недоступном для нас  грузинском языке. Растерянно я смотрел по сторонам, пока не появился священник из храма Святого Давида, на территории которого разбито кладбище.  Для начала он любезно показал часовню «с недавно отреставрированным  источником  живой воды», а потом кликнул смотрителя Пантеона, который педантично обошел с нами все надгробия и скороговоркой, но довольно подробно, перечислил заслуги  покойников перед матерью-Грузией. Закончил он свой рассказ широким взмахом руки: «И вот сегодня, дорогие мои, все здесь перед вами: любимая мама Сталина Екатерина Геладзе, первый президент страны Звиад Гамсахурдия, гениальный поэт Важа Пшавела, великий художник Ладо Гудиашвили, знаменитый писатель Нодар Думбадзе, семья замечательных артистов Верико Анджапаридзе и Михаил Чиаурели, святой Илья Чавчавадзе и я, смотритель Отари!»
Потрясенный концовкой рассказа, я обратился к нему с максимальным почтением в голосе: «Уважаемый Отари, чем могу отблагодарить Вас за столь замечательную экскурсию по этому выдающемуся некрополю?»
– Чем больше, тем лучше!

***
И, что характерно, Тбилиси просыпается не раньше... Мне, ленивому, привыкшему начинать свой рабочий день в восемь, когда, в принципе,  жизнь уже кипит, показалось странным, что кондитерская в 7 утра закрыта. И в 8 она закрыта. И в 9. Нет, не подумайте плохого, кофе в центре города  есть, его прекрасно сварят или приготовят «экспрессо», но выпечку в кафе завезут не раньше 10 – 10:30. А пока можно пожевать вчерашнюю, если осталась.   Так, вообще-то,  никто и не торопится. Действительно, чего торопиться? Как сказал мне продавец на блошином рынке: «Не спеши, дорогой.  Вижу, что ты хочешь походить, сравнить. А я не убегу. Я целый день тут. Куда нам спешить?  В Тбилиси все друг друга понимают».

***
Но более всего потрясают переходы через улицу. Их в Тбилиси нет. То есть, вообще-то, они есть, но «как бы».  Тут вспоминается старый анекдот:
Российский автотурист в Грузии озадаченно смотрит, как одна за другой проезжают местные машины под «кирпич».  Он решил последовать их примеру, но тут же был остановлен ГАИшником.  
– Вы проехали под запрещающий знак. Штраф!
– Так все же едут!
– Дорогой, ты знак видел?
– Видел, конечно!
– Воот! А они не видят.
Так и с переходами: зебры есть, но их никто не видит. Светофоры тоже иногда встречаются, но похоже, красный свет водителями воспринимается как личное оскорбление. Пешеходы скачут между машинами, машины тормозят и вихляют,  с трудом уворачиваясь от пешеходов. Бабки, груженные сумками с продуктами, словно профессиональные спортсменки, лихо пробегают дистанцию с препятствиями, грузные отцы семейства солидно вышагивают, не уступая дорогу «Мерседесам», каждый занимается своим делом, совершенно не заморачиваясь  правилами дорожного движения или законами.
Все это выглядело хаотичным и, на первый взгляд,  смертельно опасным. Я долго стоял на тротуаре, не решаясь шагнуть на проезжую часть. Подошел добрый человек: «Иди, иди, все будет хорошо. Это Тбилиси, дорогой, все друг друга понимают».
Зажмурившись, я оттолкнулся от бордюра и, о  чудо! Каким-то образом оказался на другой стороне.
Вспомнился еще один старый анекдот:
Таксист везет российского пассажира и проезжает на красный свет.
– Как это вы едете на красный?
– Ээ, дарагой, я – джигит! Для джигита нет запретов.
Ситуация повторяется. Снова проскакивает на красный
– Ээ, дарагой, я – джигит!
Подъезжают к очередному светофору, там зеленый. Таксист резко тормозит.
– ?
– Ээ, дарагой, надо быть осторожным, на красный  свет может другой джигит ехать.
Похоже, тут, действительно, «все друг друга понимают».
Еще одна особенность города – какие-то потрепанные жизнью  мужики в ярких жилетах и с палками в руках.  Это «стоянщики». Такие самодеятельные охранники, которые помогут вам найти место для парковки. Естественно, не на добровольных началах. Кто их поставил и почему они взимают плату, в чей карман ссыпаются собранные ими лари, никто не знает.  Но все платят, потому что так принято.  А мы же уже знаем, что «в Тбилиси все друг друга понимают».
NB. Я бы совсем не возражал, если на оживленных улицах израильских городов была бы введена такая услуга, но по символической цене и без явного запаха криминала.

***
А потом был магазин. Точнее, небольшая лавка с продуктами.
– Сколько стоит сыр?
Продавец отрезает половинку круга, не взвешивая, заворачивает ее в пленку.
– Шесть лари
– А чего вы даже не спросили, сколько мне надо? И почем это? Может, мне другой надо?
– А чего спрашивать, когда и так понятно. Вы не отсюда, что ли? В Тбилиси все друг друга понимают.
***
Как известно, любая социальная установка при  завышении ее значимости  рано или поздно достигает  стадии абсурда. Особенно явно это проявляется в экстремальных ситуациях. Гражданская война между сторонниками Звиада Гамсахурдия с одной стороны и его противниками с другой, нарушила привычное течение жизни.   И тбилисское «понимание друг друга» в этих условиях  приняло  такие фантасмагорические формы, что они стали достойны театральной сцены.
В тяжелую зиму 1991 года город погрузился во мрак, как в прямом, так и в переносном смысле. Но не только холод, голод и сопутствующие им болезни убивали людей, «поход по обледенелым улицам приравнивался к смертельно опасной вылазке, идти приходилось медленно,  расставив руки, чтобы и снайперы, и прятавшиеся в переулках непонятно чьи патрули убедились, что ты безоружен...». Так пишет коренной тбилисец   Владимир Головин в книге «Головинский проспект».
Жители города  разделились на тех, кто «за» и тех, кто «против».  Впрочем, засевшие на крышах снайперы, независимо от своей политической ориентации, регулярно стреляли и по случайным прохожим, и по жилым домам. Страдали люди, но не меньше страдали и их любимцы.
Дальше в книге описывается ситуация с собачкой Лилькой, которая вряд ли могла случиться в другом городе: «Лилька... реагировала на автоматные очереди однозначно: залезала в шкаф и лапой прикрывала за собой дверцу. Выходить во двор по обычным собачьим делам отказывалась категорически. А природа брала свое. И вот 31 декабря разъяренная Цисана вышла под огнем на середину двора и, используя ненормативную лексику, громогласно  обратилась к свирепым обитателям крыш: «Да остановитесь вы, собаке пописать надо!» Наступила грозовая тишина, от которой мы отвыкли. А Цисана с Лилькой гордо прошествовали по лестнице, на какие-то десять минут вновь став хозяйками двора».
И что же там, в Тбилиси, может быть такого, особенного, что «все друг друга понимают»?

***
Я не сверхсообразителен, но и не туп. В конце концов, у меня за плечами немалый опыт, включающий в себя и переезд из одного столичного  города  Советского Союза в другой, и эмиграцию в Израиль, и бесчисленное количество путешествий, и многолетнюю работу с людьми. Раз «все друг друга понимают», то проблем быть не должно.
Si Romae fueris, Romano vivito more – в Риме будь римлянином.  Пришлось  расслабиться и начать «понимать». Уже через пару дней я почувствовал себя в Тбилиси так, как будто провел здесь полжизни. Переходил проспект, как угодно, ожесточенно торговался за каждый лари, обсуждал с прохожими проблемы безработицы, громко сокрушался по поводу разрушающихся старых домов, ругал «бессовестное» правительство, знал, какое вино брать к обеду и к ужину, где оно стоит три за литр, а где пять. И пил, пил, пил это вино. Потому что оно, как ничто другое, способствовало процессу «понимания».
А вот без него никак!
И  жизнь начала стремительно налаживаться, поражая новыми своими гранями, но об этом в следующем сне.

Фото автора

(Продолжение следует)


Илья ЛИСНЯНСКИЙ