| ЧТОБЫ ЛЮБВИ ХВАТИЛО ВСЕМ |
 Нино Катамадзе относится к музыкантам, стиль которых безошибочно узнаешь среди других. Манера исполнения, накал эмоций и энергия, выплескиваемая Нино со сцены, кажется, могут зажечь любой зал. - Нино, сегодня вы состоявшийся самобытный исполнитель. Как долго искали свой стиль? - Наверно, мне повезло в том, что по-другому не умела. Я просто нащупала то, что было дано. И, конечно, большое везение – встретиться с профессиональными музыкантами из группы «Insight». Наш стиль сформировался как-то сам собой, ничего специально придумывать мы не пытались – хотели лишь сохранить то, что спонтанно появилось в нашем творчестве. Самое удивительное и прекрасное в этом созидательном процессе – его постоянство, непрерывность. Мы развиваемся, мы не играем вчерашнее состояние – его мы отыграли и пережили вчера. - Как бы сложилась ваша карьера, если бы ваши пути с «Insight» не пересеклись? - Не представляю. Даже думать об этом не хочу. Трудно передать словами, какой комфорт испытываю от того, что рядом со мной музыканты высочайшего уровня. Мы как единое целое. Иметь таких единомышленников – мечта многих музыкантов. - На сцене вы, в хорошем смысле слова, хулиганка. А в жизни? В чем источник вашей жизнерадостности и активности? - Да я и в жизни большая хулиганка. Сцена – это место, где я хорошо себя чувствую, это пространство, которого не боюсь. Когда я на сцене, у меня даже не возникает вопрос – что делать и чего не делать, контролировать себя или быть свободной. Я не решаю заранее, как и что петь, это решает мое настроение, самоощущение на тот момент. Музыка сама ведет меня – в зависимости от того, какая энергетика в зале. Есть музыка и зритель. Я – лишь проводник, а энергию дают люди – зрители и те, кто со мной работают. Быть исполнителем – это ведь не работа в офисе. Чтоб концерт состоялся, многие люди делают все возможное, чтобы о твоей музыке узнало как можно больше людей. У каждого из них своя история – они живут своей жизнью, работают, решают проблемы. И когда эти люди собираются в одном месте, происходит нечто удивительное, как будто из их историй рождается другая, новая история. Такие встречи должны сопровождаться радостным настроением, солнцем, открытостью – всем, что идет от сердца. Это должна быть встреча-праздник. - Как ощущаете себя после концерта – опустошенной или, наоборот, наполненной? - По-разному. Бывает, что опустошенной, а иногда – настолько наполненной, что ходить сложно (смеется). В жизни каждого из нас бывают этапы, пройдя которые мы переходим на следующий уровень. А значит – задаем себе другие вопросы и отвечаем на них другими словами. Когда ты выходишь на сцену, пройдя уже несколько таких этапов – провести на ней два с лишним часа, слившись с залом в одном душевном настрое, несложно. Главное – чтоб было желание встречаться со зрителем. - На концерт приходят совершенно разные люди. Как получается объединить их? - Сложно ответить. Скорее, это не я – это мой внутренний мир решает, и он не согласовывает со мной ничего. Он сам контролирует чувства, которые просто выходят из телесной оболочки, ищут людей, готовых к контакту с твоей музыкой, обнимают их. Он сам определяет, как найти путь к сердцам зрителей. - А бывали случаи, когда не чувствовали отдачи зала? - Очень редко. Ведь на наши концерты не приходят случайные люди – они знают, куда идут. А зритель у нас удивительный – фантастический, интеллектуальный, искренний, самого разного возраста. Он тонко чувствует фальшь, которая разрушает все светлые чувства, к которым мы так трепетно относимся. Поэтому надо быть честным перед слушателями. - Вы родились в Грузии, живете в Украине, много гастролируете по России. Где чувствуете себя как дома? - Дома я в Тбилиси, конечно. Но также спокойно и хорошо, почти как дома, чувствую себя там, где мои друзья. Когда я среди них, у меня абсолютно «домашнее» состояние души. - У вас друзья по всему миру. Значит ли это, что вы везде можете чувствовать себя как дома? - Почему бы и нет? Разве это сложно? Мы же хотим радоваться, хотим, чтобы легкие наполнялись светом. Такое состояние души можно ощущать везде, где друзья, с которыми тебе хорошо. В жизни много других сложностей – зачем усложнять то, что связано с любовью и доверием? Это внутренняя температура, которая согревает. Это как нахождение в теплой комнате зимой – какой бы холодной ни была погода за окном, на душе тепло, если в сердце любовь. - Готовитесь ли как-то особенно перед концертом? - Обязательно. В первую очередь – саундчек. Настроить звук – целая наука. Концерт – технически сложная схема, требующая дополнительных знаний. В зависимости от особенностей зала прикидываем, что можно спеть в нем и чего нельзя. Час-полтора перед выступлением провожу на сцене – распеваюсь, настраиваю колокольчики и микрофоны. А непосредственно перед выходом, стоя за кулисами, прошу Господа дать нам столько любви, чтобы всем хватило. Что касается организации в целом, это отдельная большая работа, которой занимается команда промоутеров. Конечно, я благодарна всем этим людям – мы работаем с ними годами. - Вы популярная и узнаваемая личность. Приятно, когда узнают на улице? Вообще, популярность – это тяжелый груз или удовольствие? - Приятно, когда узнают, но и очень ответственно. Когда ты становишься популярным, твое личное время перестает принадлежать тебе. Ты все время должна быть открытой и приветливой. - А как насчет звездной болезни – есть ли у вас какие-то свои капризы или особые требования? - Я такая же, как была. Единственное, к чему я требовательна – это к рабочему процессу. Могу страшно разозлиться, если проблемы со светом или в зрительном зале холодно. Потому что ощущаю ответственность за всю команду, чтоб музыканты успели отдохнуть перед концертом. Я и сама должна выспаться, даже если не спится, потому что отвечаю перед зрителями. - А в каком зале вам комфортнее выступать – в камерном или оперном? - Я могу петь в любом зале, но, конечно, камерные залы люблю больше. Кстати, в конце февраля выступала даже в школьном зале. Мы давали благотворительный концерт в одной из частных тбилисских школ. Ко мне обратились старшеклассники – они хотели помочь больной лейкемией девочке. Я согласилась. Согласилась по одной простой причине – дети должны знать, что есть люди, готовые поддержать их в стремлении делать добро. В школе был хороший зал, на 300 человек, ученики взяли на себя организацию концерта. У меня было свободное время. Почему не согласиться? И потом, в Грузии мы практически всегда играем на благотворительных началах – не считая приватных концертов. - То, что будете заниматься музыкой, было решено с детства? Кем бы стала Нино Катамадзе, если бы не стала певицей? - Я и сейчас не могу сказать, что занимаюсь музыкой – я, скорее, присматриваю за ней. А кем бы стала – даже не представляю. Музыка сейчас не просто занимает большое место в моей жизни – она и есть моя жизнь. Я говорю не только о своей музыке. С удовольствием хожу на концерты друзей и знакомых – покупаю билеты, как обычный зритель, приобретаю музыкальные диски – даже если могу получить их в подарок. - Испытывали ли когда-нибудь творческий кризис? - Конечно. Все творческие люди время от времени переживают его. Это очень важный этап. Он предшествует чему-то новому в жизни. Кризис – вообще-то хороший признак. Если ты испытываешь его, значит, ты на пути к тому, чтобы подняться на другую ступень. - Нужно ли артисту признание? - Обязательно. Это самое главное. И нужно оно не тогда, когда ты состоялся, а в начале, когда смотришь всем в глаза – не для того, чтоб получить комплимент, а для того, чтобы услышать совет, правильный ли путь избрал, продолжать ли в том же духе. Молодых музыкантов надо поддерживать. Любое сказанное доброе слово помогает тебе выпрямиться. Вообще признание и исповедование между людьми – это важно не только в музыке, но и вообще в жизни. Без них тяжело жить. - Ваши сценические наряды всегда приковывают внимание. - Мне не все равно, в чем выступать. Одежда для сцены обязательно должна быть сшита специально для меня. Последние полтора года мои платья шьют дизайнеры из Тбилиси – вернее, не шьют, а рисуют, прямо по тканям. Это тонкая ручная работа. Девушки выполняют ее с такой любовью, что про каждое платье можно долго рассказывать. - Раньше вашей визитной карточкой были длинные распущенные волосы, теперь вас узнают по оригинальным косам. - Во время концерта приходится много двигаться по сцене. Распущенные волосы мешали. Однажды я подумала, а не заплести ли косу. Оказалось, это удобно, красиво и практично. Плести такие сложные косы – почти ювелирная работа. Уже много лет езжу в Киев, к своему мастеру. На плетение косы у него уходит до пяти часов. - Вы участвовали в проекте Бобби Макферрина... - Это была вокальная опера-импровизация «Боббл». Проект объединил фольклорных исполнителей из разных стран мира. Среди участников, например, - представители из африканских стран, из России – знакомая многим Пелагея и тувинцы с горловым пением. Я попыталась отказаться, так как не пою фольклор в чистом виде. Даже предложила задействовать других исполнителей из Грузии. Но организаторы не отпустили меня, заявив, что если я уйду, проект разрушится. И я согласилась. Это был прекрасный опыт. Выступать с людьми, которые четко знают, что делают, было интересно. - Вашему сыну – почти шесть лет. Он уже проявляет любовь к музыке? И как совмещаются заботы о семье и постоянные гастроли? - Николашка проявляет любовь к музыке. Ему вообще все нравится. Иногда он музыкант, иногда – как папа, врач. Сегодня он спортсмен, завтра – военный или охотник. А вообще, семья и работа совмещаются сложно. Сына беру с собой только в небольшие гастрольные туры. Когда у тебя за 15 дней 15 концертов, и ты практически живешь в поезде или самолете – жалко ребенка таскать с собой. Я-то привыкла – это мое природное состояние. Мы, музыканты, ничего не планируем, приезжаем туда, где нас ждут. Вопрос «ехать или не ехать на край света» не стоит – будь то в Южно-Сахалинск или Нью-Йорк. А как по-другому? - Вы суеверны? Есть ли у вас талисманы, которые всегда носите с собой? - Каких-то особых талисманов нет, но я люблю брать с собой на сцену мелкие вещички, подаренные детьми из детдомов. Все сувениры взять не могу, но небольшие, куклы или шарфики, всегда со мной. Они – часть эмоций, которые я испытала, когда мне их дарили. Это очень добрые эмоции. Яна ИСРАЕЛЯН |
