| ЭТО ТРУДНОЕ ИСКУССТВО БЫТЬ ЗВЕЗДОЙ |
|
Грузия чествовала и поздравляла с юбилеем Ламару Чкония – всемирно известную оперную певицу, великое сопрано ХХ века. Можно без конца перечислять ее многочисленные награды, титулы и звания – народная артистка СССР, лучшая Мадам Баттерфляй мира, лауреат престижнейших международных конкурсов... Она при жизни стала обладательницей главного звания для артистки – легенда, а значит, она уже шагнула в историю. Дочери певицы Этери Ламорис и Натали Николе блистательно продолжают музыкальную традицию семьи. С журналом «Русский клуб» согласилась побеседовать «Виолетта XXI века», «жемчужина мировой оперы», «один из десяти лучших голосов мира» Этери Ламорис. - Когда мы с вами договаривались о встрече у станции метро в центре города, вы сказали, что с трудом ориентируетесь в городе...- Это неудивительно. Я уехала из Грузии двадцать лет назад. Это было после 9 апреля во время войны. Я уезжала не из-за тяжелого положения, не из-за того, что есть было нечего... Серьезного недостатка в чем-либо наша семья не испытывала. Я уехала потому, что почувствовала – здесь очень мало возможностей для оперной певицы. Один-единственный оперный театр... - Мало возможностей для профессионального роста? - Да. Но постоянная работа в одном театре – не очень хорошо вообще. Меня приняли в театр, когда я была еще студенткой. И как приняли? Я прошла на «ура». Не было никаких ограничений – мне дали все возможности как певице. Просто сама атмосфера, когда ты варишься в собственном соку – одни и те же люди, певцы, которые борются за свое место... И постоянные интриги, а в одном театре всегда интриг больше в сто раз, чем в разных театрах. Когда ты свободный певец, ты приезжаешь-уезжаешь, ты приглашен, тебе не до интриг, тебя это не касается. Я это знаю и на примере моей сестры – она 20 лет проработала в Австрии, Граце, в одном и том же театре, и там тоже была мышиная возня по самым мелким поводам.... И я еще раз убедилась - судьба распорядилась правильно, что я стала свободной певицей. - Значит, ваш выход на мировые площадки был для вас счастливым во всех смыслах – и в человеческом, и в профессиональном... - Во всех смыслах. Это свобода, свободный выбор, ты не жертва одной дирекции... Ты зависишь не от конкретного директора или художественного руководителя, которым ты можешь не понравиться, у которых есть жены и любовницы, к примеру... И если тебе некуда деться, твоя карьера под угрозой. - А свободный певец зависит только от своего желания и своего таланта? - Вообще-то, не совсем так. Просто я об этом не знала. Там идет другая борьба – между менеджерами. И тебя это обязательно коснется. Но все-таки это борьба на другом уровне и по другим вопросам. А у тебя всегда остается возможность пробовать себя в разных театрах. И если у тебя есть талант, школа и свобода, ты так или иначе не пропадешь. - Невольно хочется провести параллель с судьбой Ламары Чкония. Наверное, мама не имела таких возможностей в свое время – самой выбирать где петь и выступать на самых разных мировых площадках. Хотя о ней и писали, что она была первой советской вокалисткой, преодолевшей железный занавес, но в ее судьбе было два театра – тбилисский и киевский. - Так они с отцом и покинули Тбилиси именно потому, что она стала жертвой, заложницей ситуации одного театра. Меня удивляет, когда я читаю формулировки: грузинский народ не оценил ее талант, выжил из театра, вынудил уехать из Грузии... - Очень удобная формулировка – все валить на народ... - Это история нашей семьи, о которой в Грузии некоторые не очень любят говорить, потому что это маленькая страна, родо-племенные отношения очень сильны, все друг друга знают, все друг с другом связаны... Кто-то обижается, но это правда. А правда – упрямая вещь. Так и было, что Ламару Чкония в театре всячески притесняли. И мой отец, Морис Лекашвили, помог ей освободиться – они вместе написали заявления об уходе, и он сагитировал ее попробоваться в Киевский театр. Это знаменитая история. Отца сразу же приняли в труппу на ведущие партии. Но когда выяснилось, что надо прослушать еще и супругу, раздалась ставшая крылатой фраза: «С «хвостом» не принимаем». Мама так расплакалась, что ее согласились прослушать, для чего даже была прервана генеральная репетиция. Прослушивание превратилось в сольный концерт. И она попала в труппу Киевского оперного театра. Кстати, директор театра Виктор Гонтарь не выдержал, все-таки позвонил в дирекцию Тбилисского театра и спросил, действительно ли они отпустили Ламару Чкония. Услышав утвердительный ответ, он сказал: «Большое вам за это спасибо!» - Стал ли тот отъезд из Грузии травмой для Ламары Григорьевны? Или это перевернутая страница? - Это история ее жизни, которую она, кстати, описала в книге «На волнах жизни». В Украине эта книга была издана на русском языке. Согласитесь, все жизненные противоречия влияют на нас не только отрицательно, но и положительно. И боль, трудности дали ей возможность вырасти, развиться, разозлиться, в конце концов, и добиться своего. Некоторые люди поняли ее книгу однобоко. А ведь главное в том, что она никого не обличает и не обвиняет – повторяю, это просто история ее жизни, ведь мама, в принципе, очень счастлива и довольна своей судьбой. Все, что произошло, произошло во имя ее будущего. Поэтому мы все должны быть благодарны своим врагам. - Вам тоже есть кого благодарить? - Мне тоже, да... Благодарю тех, кто мешал, тех, с кем надо было конкурировать. И хотя я все равно называю это мышиной возней, для роста это полезно. - Помимо врагов, слава богу, вам есть кого благодарить... Очень показательно, что ваш сценический псевдоним вы составили из имен родителей. Да и то, что вашим предком был Нико Пиросмани, наверное, тоже накладывало особый отпечаток... Расскажите, какая атмосфера царила в вашей семье? - Чисто театральная. Для нас с сестрой с детства привычным, домашним был запах сцены и театра. А еще у нас в доме стоял запах масел, красок – к нам беспрерывно ходили разные художники рисовать маму. Мама постоянно позировала. А я сидела рядом с ней и тоже пыталась ее рисовать. У меня очень неплохо получалось, и если бы мне дали такую возможность, я бы стала художником. Но у моих родителей была идея фикс, чтобы я пела. Меня заставляли петь с трехлетнего возраста, транспонировать вверх-вниз, уже тогда я могла спеть на тон выше или ниже... - С удовольствием пели? - Вам, наверное, тоже знакомо - когда тебя заставляют, это вызывает протест. Я это очень хорошо вижу, например, сейчас по моему сыну. И я его не заставляю, стараюсь, чтобы он свободно рос, а я наблюдаю, чего ему реально хочется. А мою судьбу решили и меня даже не спросили. - А ваш папа тоже хотел, чтобы вы пели? Он же танцовщик... - Именно папа больше и хотел! И хотя он танцор, а все дети танцы любят больше, чем пение, он всегда говорил, что танец – это ужасная, адская профессия, особенно для женщины, и он ни за что не согласится, чтобы я танцевала. И к тому же он всегда был влюблен в оперу. У него нет слуха, но я с детства помню, как он постоянно распевал арии. Пел ужасно, но всегда и с удовольствием (Смеется). - Неужели танцовщик может обойтись без слуха? - Может. - Что еще вам вспоминается? - Концертные платья мамы. Помню, я стою и наблюдаю, как она одевается, красится... Я очень ею восхищалась. Для меня она мамой не была – в хорошем смысле, конечно. Это было какое-то отдельное, неземное существо. Родной, близкий человек, но не мама, а театральное божество. А мой папа сыграл для меня роль мамы. Иначе как можно вообще растить детей? А у нас мама постоянно на гастролях, то она интервью дает, то платья себе шьет, то позирует художникам. Она была такой популярной, что именно тогда родилась шутка – если включишь утюг, оттуда запоет Чкония. В такой ситуации, если второй родитель не будет заниматься детьми, то... - Как у вашего отца хватало на это времени и сил? Он пожертвовал своей карьерой? - Не то чтобы пожертвовал... Я часто спрашивала его об этом, мне самой было интересно, была ли это жертва. Вахтанг Чабукиани предсказывал ему большое будущее. Папа был очень красивым и обаятельным, у него была масса поклонниц, которые постоянно ждали его после спектакля. И в Киеве это продолжалось. Он был реальной звездой. Но мне кажется, что он просто сам не захотел продолжать свою карьеру. Он предпочел настоящее семейное счастье и возможность жить со звездой, отказавшись от своей звездности. Тем более что быть звездой очень трудно... - А в чем трудности? - Постоянное внимание, постоянное. И, главное, это очень большая ответственность. От тебя требуют все больше и больше. И чем известнее твое имя, тем требования выше, и ответственности больше. - То есть папа предпочел жить не звездой... - Конечно, его огромная любовь к своей жене сыграла важную роль. Но мне кажется, это мое личное наблюдение, он просто очень любит саму жизнь и те удовольствия, которые может давать жизнь. Хотя ухаживать за женой и детьми – это нелегкий труд. И сейчас мне кажется, что на его месте я бы сделала такой же выбор. Вот вы сравнили, что Ламара работала в одной стране, а я свободная певица. Но я думаю, что трудностей и стрессов и у нее, и у меня было много. И неизвестно, у кого больше... - Какой самый главный урок преподали вам родители? - Мама всегда была примером. Мне очень помогает история ее жизни. В трудные минуты, когда мне хочется все бросить и жить своей жизнью, передо мной встает ее пример – не как вокалистки, певицы, а как человека, который умел закрывать глаза на мелочи, делать свое дело, ни на что не отвлекаться и в итоге выстоять в борьбе. Для нее не существовало препятствий – она всегда считала, если ты чего-то хочешь, ты это сделаешь. Просто надо сильно захотеть. И я не помню, чтобы она не достигла чего-то, чего ей хотелось. - А сейчас, когда у вас самой такое яркое имя и на вашем счету столько больших побед, она продолжает давать вам какие-то уроки? Или обучение закончилось? - Вообще, жить вместе с родителями не очень легко. Особенно с такими, как у меня. У них обоих – очень сильные характеры. Мою сестру они видят меньше, потому что у нее своя жизнь в Австрии. А мы жили вместе в Мадриде – я их увезла к себе в Испанию. В короткие промежутки, когда я возвращалась ненадолго с гастролей, мама меня всегда умудрялась учить, как петь. Хотя я уже и сама к тому времени могла давать уроки... И для меня всегда более важным был ее пример, как поступать, а не как петь. - В вашей биографии что ни страница – фейерверк. Глядя со стороны, трудно выделить что-то самое-самое. Какие эпизоды являются самыми важными для вас? - Вы сейчас сказали то, что я сама могла бы сказать о себе. Все события смешались, соединились, и мне трудно выделить что-то. Наверное, потому, что счастье не в рукоплесканиях и не в цветах... У меня все началось очень ярко сразу же. Первая страна, в которую я попала и осталась в ней – Испания. Первый мой спектакль был с выдающимися Луисом Лимой и Дениз Грейвз. И пошло, и пошло – одно имя громче другого. - Ваши девять международных премий, и семь из них – первые ... - Эти премии с самого начала меня котировали и сразу помогли занять свое место. Конечно, нельзя сказать, что у меня все было безоблачно. Все равно всегда борьба и сложности. - С кем работалось легче и интереснее? - С дирижерами у меня никогда не было проблем. Правда, я никогда не пела с Риккардо Мути, про него говорят, что он очень сложный и ставит много ограничений перед певцами. От партнеров зависишь меньше, чем от дирижера. Но если партнер сумасшедший или глупый, то, конечно, это мешает. - Как не хочется верить, что хороший оперный певец может быть глупым. - Как раз в оперном мире, особенно среди мужчин, это часто встречается. Я даже думаю, что они как раз и могут брать такие сумасшедшие высокие ноты, что сами немного в своем роде сходят с ума (Смеется). Я вам приведу пример. Есть один, не назову имени, известный певец, который во время спектакля так увлекся своими личными эмоциями, что повредил мне ногу. Помните третий акт «Травиаты», сцену ревности? Партнер развернул меня так, что я просто грохнулась... А я его неоднократно просила помнить, что это не настоящая жизнь, а театр, и здесь нельзя забываться. А вот, например, с Пласидо Доминго было очень легко и приятно. Он не просто талантливый, он еще и умный певец. - То, что вы дочка легендарной певицы, помогало или мешало? - Всегда мешало. - Сравнивали? - То, что я выехала из Грузии, мне помогло доказать себе самой и остальным, что я не просто дочка, а певица сама по себе. Хотя в Грузии все равно ничего никому не докажешь. Здесь если говорят о маме – надо сравнить с дочкой, если о дочке – обязательно сравнить с мамой. Это моя карма. Вначале это умиляло, потом становилось все более неприятным... Особенно когда я пела так, как, например, арию Виолетты при поступлении в Тбилисский оперный театр. Певец, конечно, может оценить себя сам, и я знаю, что это, наверное, было одно из моих звездных, невероятных выступлений. Необязательно идти всегда вместе, как сиамские близнецы. У мамы своя судьба и дорога, у меня – своя. Моя любовь к маме пересилила мое раздражение, я не хочу мелочиться. А если кому-то очень хочется нас сравнивать, то лучше делать это профессионально и слушать наши записи одних и тех же произведений. Только в этом случае можно обоснованно сказать, чем мы отличаемся друг от друга. У нас тембрально похожие голоса, но все же мы разные. У нее были небесные пиано, пианиссимо, у меня - больше эмоциональности и темперамента. - Вы сказали, что счастье не в рукоплесканиях и цветах. Что является показателем успеха и какое значение он имеет для вас? - Я очень рано начала петь, очень рано выехала из родной страны, рано познала жизнь. Можно сказать, что молодость моя прошла в работе и борьбе. Очень часто мне казалось, что я работаю, делаю свое дело, а настоящая жизнь идет параллельно. А вот сейчас я наконец-то сделала свой свободный выбор. Я остановила свою активную оперную карьеру и занимаюсь только концертной деятельностью - это не требует постоянных перелетов, двух-, трехмесячных отлучек, пребывания в чужих, пустых отелях. Раньше мне все чаще начинало казаться, что я – как лошадь на ипподроме, где идут страшные бесконечные скачки, и ничего своего у тебя нет. Зачастую я просыпалась ночью в каком-то отеле, и не сразу понимала, где я нахожусь. Конечно, искусство требует жертв, но не таких. Я поняла, что в борьбе проходит жизнь, а мое личное счастье остается где-то далеко – счастье материнства, которое очень важно. Звезды смотрят на него как на что-то несущественное и только со временем понимают, что их время прошло, и они остались в одиночестве. Мне кажется, что я только сейчас начинаю познавать радость материнства. Я родила мою старшую дочку, когда сама была очень молода – в 19 лет, ей меня очень не хватало. А сейчас, благодаря моему сыну, которому два с половиной года, я словно родилась заново, и не только получаю семейное тепло, но и отдаю то, чего когда-то не додала дочке. - Вы были художественным руководителем юбилейного концерта Ламары Чкония, который триумфально прошел в Батуми.... - Сперва мы справили юбилей в Киеве... Я, пожалуй, открыла свое второе призвание. Эти два концерта не были первыми для меня в профессиональном плане. Я сделала 15 гала-концертов в Украине, несколько – в Испании как продюсер и художественный руководитель международного проекта «Opera Stars Concerts», представляя испанскую продюсерскую компанию «Инкоцентр» в странах СНГ и Восточной Европы. В этом амплуа я нашла себя – себя настоящую, а не ту, которой меня когда-то заставили стать. - Что значили юбилейные торжества для Ламары Григорьевны? - Вы знаете, для меня они, наверное, значили больше. Вообще, всю эту историю затеяла я – и в Киеве, и здесь. Мне было очень не по себе оттого, что великая певица дожила до своих лет, и ей ни разу не справили юбилея. А кому их только не справляют! Я понимала, если не я – ничего не будет. Я посчитала это своим долгом. Я сделала то, что хотела, что было в моих силах, потому что юбилейный концерт – это только небольшая часть того, чего Ламара Чкония действительно заслуживает. - Спасибо вам, и мы просим вас от имени всего «Русского клуба» передать Ламаре Григорьевне наше неизменное восхищение, почтение и самые лучшие, самые теплые пожелания здоровья и благополучия! Нина ЗАРДАЛИШВИЛИ Она "Скачать учебники политология"не могла изгнать из памяти образ человека, который целиком завладел ее мечтами. Поступая "Скачать молодежные фильмы"так, он рисковал заслужить еще гораздо более страшное наказание он "Медиаплеер классик скачать программу"рисковал жизнью! Уже в течение многих месяцев командирам воинских частей рассылались секретные инструкции относительно "Замена батарейки в ключе мерседес"предательской деятельности за границей некоторых перебежчиков из чешских полков. Вот уж "Скачать последние хит"чертовски не повезло напрасно проехали около двух миль! | |||||||
|
|||||||
