Предлагаем читателю отрывки из воспоминаний Александра Сергеевича Величкина – русского эмигранта, покинувшего в 1920 году Россию, совместно с частями чехословацких легионеров. Вместе с ним эмигрировала и вся его семья (родители и две сестры), прожив затем всю жизнь в гостеприимной Чехословацкой Республике, приютившей в те далекие смутные времена русских людей, бежавших от коммунистического произвола. Воспоминания он написал в конце жизни и посвятил их своим детям и внукам, которые, в силу обстоятельств, хотя и не сохранили русский язык, но всегда с большим пиететом относились ко всему русскому, к русским традициям и жизненному опыту своего деда и отца. Я родился 15 ноября 1901 года в Донской губернии. Мой отец Сергей Антипович Величкин (уроженец города Серпухова Московской губернии) закончил строительный факультет Московского университета и всю жизнь проработал инженером путей сообщения. Мать, София Николаевна (урожденная Ставровская) родилась в городе Туле и закончила Московскую консерваторию по классу фортепьяно.
Когда мне исполнилось три года, наша семья переехала из Центральной России на Урал в город Златоуст, куда получил назначение отец в качестве начальника участка железной дороги, проходившей вдоль границы Европы и Азии. Наша семья проживала в большом, 10 комнатном казенном доме с огромным садом, где прошло мое счастливое детство и юношество. Вместе со мной вырастали две мои младшие сестры Соня и Юля. И в то время ничто еще не предвещало, что нашему семейному благополучию и всей стране суждены в будущем большие испытания. Во всяком случае, нас,  детей, никакие события в то время не касались. Правда, я вспоминаю, что через Златоуст по железной дороге проезжали бесконечные транспорты ссыльных, а летом проходили по дорогам по этапу в Сибирь пешие колонны  закованных в наручники и кандалы изможденных людей. За ними на телегах продвигались жены и дети арестантов.   Услышав издали скрежет железных оков, мы, дети, подбегали к колонне и подавали несчастным людям хлеб, пироги, яйца, воду. Так мне запомнилась первая русская революция 1905 года.
В 1907 году началась моя учеба. В те времена дети из обеспеченных семей не посещали начальную школу, а занимались с учителями на дому и готовились к поступлению в гимназию. В 1912 году я успешно сдал экзамены и был зачислен в классическую мужскую гимназию, расположенную в центре Златоуста. Сестры посещали женскую гимназию.
В 1913 году мои родители усыновили моего одноклассника сироту Сережу, с которым мы начали заниматься верховой ездой, так как летом, во время каникул, в нашем распоряжении были лошади, возившие нас зимой на санях в гимназию. Уроки верховой езды, полученные в детстве, сыграли в моей дальнейшей судьбе большую роль, о чем я поведаю позже, описывая свою службу в кавалерийских частях чехословацкой армии. С Сережей мы верхом познавали красоты Уральских гор, выезжая зачастую с группой наших друзей в более длительные экскурсии. К сожалению, в 1915 году Сережа умер от тифа, и это было наше первое невосполнимое детское горе.
До Первой мировой войны жизнь в нашем маленькомгороде протекала тихо и спокойно.
В распоряжении нашего отца находился небольшой комфортабельный железнодорожный вагон-салон с проводником. В то время проводилась комплексная модернизация российских железных дорог, строились вокзалы и депо, и отец часто выезжал по служебным делам, инспектируя участки железной дороги. Во время каникул он часто брал нас с Сережей с собой. Таким образом, мне удалось побывать в самых удаленных уголках Урала.
Лето 1914 года. Начало первой мировой войны. Все надеялись, что война быстро закончится победой, и никто не предполагал, какие последствия она будет иметь не только для России, но и для всего мира. И наша семья не избежала больших потрясений, и война определила всю ее дальнейшую судьбу
Отец, в связи с занимаемой руководящей должностью, был освобожден от военной обязанности и занимался возникшими большими проблемами транспортировки по железной дороге раненых и беженцев из западной России и Польши. Через Златоуст проходила единственная так называемая «магистраль» соединявшая западную Россию с Сибирью, и раненые находились в пути в течение нескольких недель, страдая от голода и отсутствия медицинского обслуживания.
Наша энергичная мама, наблюдая ежедневно подобную катастрофическую ситуацию несчастных, голодных и изувеченных войной людей, предпринимает решительные шаги по организации систематической помощи. Постепенно преодолевая возникающие на каждом шагу трудности, ей удается мобилизовать местную интеллигенцию и побороть косность бюрократии. Инициатива постепенно распространилась по всему Уралу. Удалось сосредоточить большие финансовые средства и пожертвования, и в 1915 году этим начинает заниматься само государство, посредством Всероссийского Союза Городов.
Все члены нашей семьи принимали самое деятельное участие в этом благородном деле. Сначала подготавливалось питание и медицинское обслуживание, затем к прибытию поезда все доставлялось на вокзал. Питание состояло из густого супа на говяжьем бульоне и одного килограмма хлеба на человека. Предстояло накормить зачастую более 300 человек в течение двадцатиминутной остановки, поэтому в первый и последний вагон заходили бригады с корзиной с хлебом и ведрами с супом, раздавали котелки и ложки, продвигаясь почти бегом к центру состава. Обычно бригады ехали до следующей остановки, успевая собрать в мешки посуду, и возвращались обратно на проходящем товарном поезде. Ждать зачастую приходилось целую ночь. Добровольные бригады работали четко и, конечно, в тесном сотрудничестве с управлением железной дороги. Во время каникул работали и многие школьники, в том числе и я со своими сестрами. Так же была организована медицинская помощь – санитарная бригада утром выезжала навстречу прибывающему составу с ранеными и успевала к прибытию поезда в Златоуст всех перевязать.
Так, в начале 1915 года мама надела форму Красного Креста и сняла ее только в 1919 году, когда наша семья покидала Златоуст с уходящими на восток транспортами чехословацких легионеров.
Я продолжал учиться в гимназии, посетил с родителями Москву, где у нашей семьи было много друзей молодости. Мне удалось также побывать в Большом театре, где в роли Бориса Годунова выступал великий Шаляпин.
Несмотря на занятость, мама воплотила свою кипучую энергию в организацию любительского театра, в котором  я принимал деятельное участие, что впоследствии, уже в зрелые годы, помогло скрасить мою невеселую долю. Но об этом позже.
Естественно, до нас доходили отголоски событий в Москве и Петрограде, взрослыми бурно обсуждались дела на фронте и жизнь царской семьи, расправа над Распутиным, отречение царя от трона.
1917 год. В Петрограде начинаются волнения, демонстрации, народ протестует против затянувшейся войны. Все это приобретало политический характер, растет недовольство, и большая часть русской интеллигенции приветствует революционные изменения и приход к власти Временного правительства. Однако, на фронте ситуация становится критической. В связи с нехваткой оружия и массовым дезертирством армия вынуждена отступать. Единственным активным событием стала битва у Зборова, когда чехословацкая бригада, при поддержке российского (финского) полка, перешла в наступление и разгромила австрийские укрепления. Однако и этот временный успех не изменил ситуацию на фронте, и чехословацкие части также отступали на восток.
Наш вокзал  был забит бегущими с фронта солдатами и беженцами. Благотворительная деятельность Красного Креста прекращается, наступают хаос и анархия. В это время у мамы впервые пошла горлом кровь – она заболевает открытой формой туберкулеза. Через год болезнь отступает, и мама снова энергично берется за работу.
Вот я и подошел к основному сюжету моей Летописи -  причине и следствию событий, приведших нашу семью  в Чехословацкую Республику.
Именно в это время через Златоуст проезжают на восток к морю транспорты чехословацких легионеров, откуда они должны быть направлены во Францию, где еще продолжаются военные операции. Во время остановки их военные оркестры зачастую выступали на вокзале с концертами. Молодежь, естественно, с удовольствием такие концерты посещала, время, правда, было неспокойное, в городе стояли части красной армии, на окраине бесчинствовали банды. Однажды и на нас во время возвращения с такого концерта было совершено нападение. Во время драки мы были арестованы, и только благодаря авторитету отца нас удалось освободить.
25 мая произошло событие, предопределившее дальнейшую судьбу нашей семьи: состоялся вооруженный конфликт между чехословацкими легионерами и красной армией, переросший впоследствии в военные действия длительностью более года. Борьба была жестокой и крутой. Пленных не брали, война шла на уничтожение. В рядах красной армии было много бывших пленных венгров, немцев и даже китайцев, ожесточившихся во время боев, а в плену совершенно потерявших человеческий облик.
Наш Златоуст избежал подобных ужасов, так как именно 25 мая был занят частями чехословацких легионеров, удержавших его вплоть до зимы 1919 года, когда линия фронта подошла к нашему городу. Именно в это время моя семья и пустилась в долгий и тяжелый путь через Сибирь на восток в составе транспорта чехословацких легионеров.
Незадолго до этого мама,  несколько оправившись после очередной атаки болезни, снова приступает к работе по организации ухода за ранеными легионерами. На собственные средства и пожертвования она открывает в доме небольшой госпиталь, через который прошло немало проезжающих на восток раненых. Близкое знакомство с некоторыми из них и сыграло в дальнейшем немалую роль в судьбе и жизни нашей семьи.
Постепенно наш частный госпиталь был переведен в здание школы, где была открыта больница на двести человек. Мама работала в ней сестрой милосердия.
Обстановка в городе становилась все более опасной, по вечерам слышны были выстрелы, поездки в гимназию прекратились. Составлялись списки учеников старших классов, подлежащих призыву в белую армию, части которой периодически весьма безуспешно воевали на стороне чехословаков. Поняв, что мобилизации мне не миновать, я принял решение вступить в ряды чехословацких легионеров. Родители мое решение одобрили, посчитав его гражданской обязанностью.
Итак, 16 октября 1918 года я вступил в ряды 1-го чехословацкого запасного полка, расквартированного в Омске. Оттуда я был направлен в унтер-офицерское училище, которое закончил во второй половине декабря. Затем был зачислен в состав 7-й боевой роты, где и получил первое боевое крещение. Несмотря на объявленный нейтралитет из соображений собственной безопасности пришлось взять под контроль лагерь пленных немцев и венгров, где свирепствовал брюшной тиф.
На Рождество мне удалось получить кратковременный отпуск и побывать в последний раз дома, в Златоусте. Семья уже готовилась к отъезду в Сибирь, поэтому свидание было очень грустным. После Нового года я вернулся в свою часть, а в начале февраля меня неожиданно посетил в казарме отец, получивший назначение на железнодорожную станцию Иннокентьевка возле Иркутска. 4 000 километров пути от Златоуста до Иркутска семье предстояло проехать в товарном вагоне.
В другом вагоне нам разрешили разместить багаж, мебель и даже мамин рояль. Во время полуторачасовой остановки в Омске мне удалось повидаться с родителями и сестрами. Из Златоуста им удалось выехать в последнюю минуту перед вступлением в город частей красной армии.
Для того чтобы быть ближе к семье, я воспользовался призывом и добровольно записался на курсы телефонистов и телеграфистов в Красноярске и вскоре приступил к своим новым обязанностям. Но и здесь в округе бесчинствовали различные вооруженные банды, совершались нападения на поезда и поселки, так что нас перевели в телеграфную роту штаба армии в Иркутске. Наконец-то семья воссоединилась!
Здесь, так же как и в Златоусте, стараниями мамы образовался своеобразный центр чехословацких легионеров.
Наступила осень 1919 года. Легионеры в военных действиях уже практически не участвовали, продвигались на восток к морю, все дальше от линии фронта. Первые транспорты начали переправляться в Чехословакию. В первую очередь отправке подлежали самые «старые» полки. А именно 1-й и 2-й.
Наступила осень 1919 года. Именно в это время появился у нас легионер Карел Подземски, которого с нашей семьей связывала крепкая дружба, и который впоследствии оказал всем нам неоценимую помощь. В то время он был медиком и служил в должности врача при техническом подразделении 1-й чехословацкой дивизии. Ожидая отправки в Чехословакию, он вместе с еще одним легионером Милошем  Бажантом, по приглашению мамы, поселился у нас. Здоровье мамы желало лучшего, и Карел оказывал ей большое внимание, доставляя необходимые лекарства из военной аптеки.
В декабре хаос в Сибири достиг своего апогея. Остатки белой армии отступали все дальше на восток, в Манчжурию. В частях чехословацких легионеров нарастало недовольство медленным продвижением к морю. Люди устали, стремились попасть домой в свою вновь образованную Чехословацкую Республику. Проблемы России были им чужды. Перед нашей семьей встала острая проблема – оставаться в Иннокентьевке или отступать дальше на восток в составе чехословацких транспортов, а, возможно, вообще эмигрировать из России. Решено было добираться до Владивостока, где жил наш дядя, мамин брат. В это время отец лишился работы по причине симпатий к чехословацким легионерам. На этот раз с ним расправились не красные, а белые. И вновь семье оказало помощь военное командование чехословацких частей. Был предоставлен товарный вагон с возможностью его переоборудования в теплушку. Мебель пришлось продать, и только рояль разрешил один из благодарных легионеров погрузить в свой транспорт. Этим он оказал нашей семье большую услугу, так как по приезде во Владивосток нам его пришлось продать, что спасло нас от неминуемого голода.
В середине января 1920 года теплушка была прицеплена к одному из эшелонов и наша семья (родители и две сестры), няня с дочерью Надей, бывшая прислуга, супружеская пара наших друзей и друг отца отправились в дальнейшие «хождения по мукам», в дорогу длиной 3 000 километров. Весь их багаж остался на месте с тем, что его пришлют следующим эшелоном позже.
Я остался со своей ротой в Иркутске, но вскоре был направлен на одну из телефонных станций около Байкала, откуда мы должны были выехать с последним эшелоном на восток. Из старого товарного вагона мы, в условиях 50 - градусного мороза, оборудовали очередную теплушку, которую и прицепили к последнему уходящему на восток эшелону. Через три недели мы прибыли в Харбин, откуда я, после долгих мытарств, добрался, наконец-то, до Владивостока. Весь мой багаж состоял из плащ-палатки, ружья, пистолета, 4-х ручных гранат и маленького деревянного чемоданчика. Мою семью я нашел в весьма бедственном и жалком состоянии. Питались они хлебом, чаем и изредка сухой колбасой, что, естественно, сказалось и на ухудшении здоровья мамы. Дядя поселил маму у себя, остальные спутники постепенно покинули наш «Ноев ковчег». Я обратился к чехословацкому руководству с просьбой разрешить нашей семье столоваться в столовой при военной части, так что после 3-х месячной жизни впроголодь все стали получать горячую пищу и несколько воспряли духом.
Родители решили окончательно эмигрировать в Чехословакию, где их чешские друзья обещали оказать посильную помощь при устройстве на новом месте. Я подал представителю чехословацкого правительства прошение о возможности поместить всю нашу семью на одном из отплывающих из Владивостока кораблей, получил разрешение и мы стали ждать распределения. Наш скудный багаж отплывал на разных кораблях, так что мы остались с одним деревянным сундуком и с самыми необходимыми вещами. Ожидание было томительным, тем более что деньги были абсолютно обесценены и нам грозила полная нищета. В июне, после трехмесячного «сидения на чемоданах», мы наконец-то получили предписание эвакуационной канцелярии готовиться к посадке на корабль 31-го транспорта «Томас». Наступило время прощания с родными и друзьями. Особо тяжким было расставание с няней (она нянчила еще и нашу маму) и ее дочерью  Надей, которым выехать с чехословацкими легионерами не позволили. Забегая вперед, скажу, что с Надей мы встретились только  в 1966 году, когда она, найдя нас посредством журнала «Огонек», приезжала к нам в гости в Прагу и в деревню, где я проживал уже много лет.
20 июня 1920 года мы наняли на последние деньги трех китайских носильщиков – и пешком через весь город отправились к пристани. Маму нес один из носильщиков, так как передвигаться самостоятельно она не могла. Наш корабль стоял у берега. Это был пассажирский пароход для транспортировки 3 000 военных. Пароход имел 3 класса: первый -  для высших военных чинов, второй – для офицерского состава и семей эмигрантов, а в третьем размещались мы, солдаты.
Нашей семье предоставили четырехместную каюту. После полугодового проживания в товарном вагоне нам всем показалось наше жилье невероятно комфортным. В 8 часов вечера наш пароход медленно отчалил от берега, сопровождаемый маленьким пароходиком, на котором играл военный оркестр. Смеркалось. Многие плакали.
Прощай навсегда, Россия!

Наш путь в эмиграцию
Итак, из Владивостока мы отправились 20 июня, а до Триеста добрались 7 августа. Длительность нашего путешествия пароходом – 49 дней. Остановок в пути было немного – Сингапур, Коломбо, Порт-Саид, Триест. В итоге длина нашего пути от Златоуста до Праги составила 27 000 км!
Наш пароход проплыл через Желтое море, Индийский океан, Красное море, Суэцкий канал, Средиземное море.
Слава богу, нам всем удалось избежать морской болезни, так как море и океан были сравнительно спокойными. Даже наша больная мама перенесла столь  длительное путешествие неплохо. Остальные пассажиры переносили даже незначительную качку по-разному – многие отказывались от еды, поэтому питания было для всех достаточно. Во время остановки в Сингапуре к нашему пароходу тотчас подплыло большое количество лодочек местных жителей, которые стали предлагать разнообразные южные фрукты и деликатесы. Было очень жарко (более 40 градусов) поэтому всем выдали тропические шлемы, без которых не разрешали выйти на берег.
15 июля мы добрались до Коломбо. На берегу нас окружили местные жители, которые, к нашему большому удивлению, прекрасно говорили по-русски! Оказалось, это потомки от смешанных браков, так как многие чайные плантации, принадлежали русским фирмам, и многие работники остались здесь навсегда уже в прошлом столетии. Поразило нас также  местное увлечение курением длинных черных сигар, причем для удобства их раскуривания на каждом доме были закреплены постоянно тлеющие канаты. Курили не только мужчины, но и женщины и даже дети!
После трехдневной остановки в Коломбо мы приплыли  в Аден, однако в порт не заходили, и сразу вошли в Красное море, направляясь в Суэцкий канал. Пройдя канал,  мы совершили остановку в Порт-Саиде. К сожалению, у мамы снова пошла горлом кровь, и она была помещена в корабельный госпиталь. Все очень перенервничали, так как из Триеста нам предстояло добираться до Праги еще около 1 000 км.
Состояние мамы было критическим. Как нам повезло, что главой госпиталя бы очень опытный доктор Мотэйл, которому удалось в течение двух дней остановить кровотечение. Маме не разрешали даже сидеть. В Триесте, в ожидании распределения на поезд, мы продолжали жить на пароходе.  Состояние здоровья мамы становилось понемногу лучше.
Совершенно неожиданно мы встретили в Триесте Карела Подземского, что нас, с одной стороны, очень обрадовало, а с другой огорчило, так как по нашим предположениям он уже должен был быть в Праге, где он нас обещал встретить, разместить на квартире и оказать всяческую помощь. Опять же, скажу, что мир не без добрых людей – Карел успел договориться со своими друзьями, и мы по приезде разместились с грехом пополам у них.
10 августа нас загрузили в поезд (маму положили в санитарном вагоне) и после трехдневного пути через Италию и Австрию мы доехали до заветной цели – до Праги!

В Чехословакии
После целого ряда недоразумений и приключений, связанных с незнанием языка и поиском нужных людей, а также сложностями, возникшими из-за размещения мамы и ухода за ней, мы столкнулись с новой проблемой - необходимо было разыскать весь наш багаж, отправленный на разных пароходах. Нам оказало неоценимую услугу управление военными складами Республики – в результате все  было найдено и доставлено. Наконец нам нашли подходящую квартиру, и необходимо было предпринимать решительные меры по устройству на новом месте. Отец стал подыскивать работу на железной дороге, я подал заявление в военную академию в городе Границе на Мораве. Основной трудностью для всех нас было незнание чешского языка, поэтому нам пришлось форсированно им заниматься. Сестра Юля сдала экзамен в консерваторию, а Соне пришлось занять место мамы и взять все заботы о хозяйстве и папе на себя. Я поступил в академию, и уехал из Праги.
Квартира в пригороде Праги (Мотол) состояла из кухни и большой комнаты, которую пришлось перегородить. Стараниями все того же нашего ангела-хранителя Карела Подземского удалось поместить маму в туберкулезный санаторий в городе Мнишек, где она провела около трех месяцев. Состояние ее несколько улучшилось, но всем было ясно, что долго она не протянет. Так прошел год. 13 августа 1922 года состоялась торжественная церемония по выпуску первых чехословацких офицеров в звании лейтенанта. Меня распределили в 1-й кавалерийский полк, но после отпуска предстояла годовая подготовка в специальном училище верховой езды. В отпуск я, естественно, приехал в Прагу, но, к сожалению, застал маму в плохом состоянии, и через две недели она тихо скончалась буквально на моих руках.
В конце 1923 года семья переехала в Прагу Винограды, на Колинскую улицу.
Тем временем я закончил училище и был направлен в 1-й кавалерийский эскадрон, размещенный в пражской казарме в Карлине, так что наша семья снова воссоединилась.
Отцу удалось получить работу в управлении железной дороги и, кроме того, он некоторое время преподавал в железнодорожном училище на русском языке, где проходили подготовку молодые специалисты из России, изучая одновременно чешский язык. Интересно, что одним из преподавателей  этого училища была господин Ипатьев, бывший владелец дома в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья.
Еще во время стажировки в кавалерийском училище я познакомился и подружился с одним из аспирантов, который впоследствии, много лет спустя, стал моим шурином. Аспиранта звали Вацлав Шлайс, мы с ним снова встретились в Праге, в Карлине, он стал приглашать меня в Пльзень, где проживали его родители, братья и сестры. На одном из балов я познакомился с его младшей сестрой, ставшей впоследствии моей супругой.
Я был очень увлечен своей работой, ведь уже в детстве очень любил верховую езду. Основную работу по  обучению азам верховой езды выполняли младшие офицеры, так что молодым выпускникам академии приходилось трудиться в поте лица. Кроме того, уже зимой мы в манеже стали усиленно готовиться к кавалерийским маневрам и скачкам.
Помимо основной работы я получил почетное задание: мне было поручено сопровождать в Праге с кавалерийским взводом иностранных послов на Градчаны, на аудиенцию к президенту Масарику.
Ездили мы через всю Прагу и получали удовольствие от возможности покрасоваться перед девушками!
Моей обязанностью было точно определить и рассчитать маршрут и время, и сообщить данные в соответствующее посольство и канцелярию президента, чтобы успеть к президенту в назначенное время. Ездить на скачки и бега мне приходилось по всей Республике.  Бывали и падения, и ранения, но все обычно заканчивалось благополучно.
В 1927 году, во время повторного избрания президентом республики Томаша Масарика, мне посчастливилось сопровождать его выезд из Градчан до Национального собрания и обратно.
В этом же году моя сестра Соня вышла замуж за Василия Савицкого, выпускника Пражского политехнического института, воевавшего в рядах добровольческой армии. Познакомились они во время возведения православного храма в Праге на Ольшанах, где оба работали добровольцами. Наш отец был одним из первых проектантов храма.
Осенью я был переведен в город Терезин, а в 1929 году состоялась моя свадьба с Анной Шлайс. У нас двое детей – сын Александр и дочь Анна.
В 1930 году выходит замуж младшая сестра Юля. Ее супругом стал Николай Победимов, выпускник  Петербургского Пажеского корпуса, а затем Пражского политехнического института (строительный факультет).
С тех пор семья жила раздельно, а отец до самой смерти (1944 г.) жил совместно с семьей Сони. У Сони в 1932 году родилась дочь Наталия, у Юли в 1941 году дочь Мария, в 1949 году  - дочь Татьяна.
Все праздники мы проводили вместе, часто встречались, поддерживая друг друга в тяжелые моменты жизни. Моим лучшим другом был Сонин муж Вася, и в 1932 году я стал крестным отцом его дочери.
В течение всего довоенного времени я переезжал с семьей из одного гарнизона в другой, проживал во многих городах Чехии и Словакии, но регулярно бывал  в Праге и по мере сил участвовал в жизни русской эмиграции.
Особо следует упомянуть 1938 год, снова полностью перевернувший мою жизнь. Все мечты, надежды, военная карьера – все рухнуло в одночасье.
Я оказался непосредственным участником мобилизации чехословацкой армии. В это время я  был командиром 9-го драгунского полка в Моравии. Мне было поручено снабжение нашего полка мототехникой и формирование запасного кавалерийского эскадрона. Германия сосредоточила у наших границ большое количество военных подразделений, а в пограничной области начались конфликты между местными «судетскими» немцами и коренными чешскими жителями.
Затем наступил роковой сентябрь 1938 года. Гитлер открыто выступает против Чехословацкой Республики, и 23 сентября президент Э.Бенеш объявляет о немедленной и всеобщей мобилизации, что было воспринято народом с большим энтузиазмом и патриотическим подъемом. Пришлось преодолевать целый ряд проблем и трудностей – отключение энергоснабжения (из опасения бомбардировок), дезертирство военных немецкой национальности, отъезд словаков и организация их транспортировки.
Наступает фатальный день 28 сентября 1938 года, праздник святого Вацлава. Все с нетерпением ожидают объявленное по радио сообщение… Голос популярного артиста Зденька Штепанка озвучивает постановление Чехословацкого правительства  о принятии условий мюнхенской диктатуры четырех держав. Всеобщий шок, разочарование, горе, слезы, хаос… В октябре изгоняют чешское население из Судет, а 15 марта 1939 года страну оккупируют германские войска. Наступает смутное военное время так называемого протектората Чехии и Моравии.

На этом личные воспоминания А.С.Величкина обрываются и остальные сведения о дальнейшей жизни всей семьи записаны со слов его сына Александра и старшей племянницы Н.В.Савицкой.

Папа умер 30 лет тому назад и я понимаю, что надо было раньше обо всем как следует папу расспросить, как он попал в Чехословакию, как ехал сюда через Польшу еще в 1917 г.  В России он закончил пажеский корпус, продолжил традицию своего отца и старшего брата. Среди них Николай Михайлович Победимов – мой папа. Знаю, что русских эмигрантов морально и материально в Чехословакии поддерживал премьер - министр Крамарж и таким образом папе удалось в Праге закончить два факультета – сначала лесной, а потом строительный.
Когда начали в Праге – опять с поддержкой Крамаржа и его жены – строить русское кладбище на Ольшанах, то активное участие принимали все студенты и там же где-то встретились сестры Величкины (моя  будущая тетя Соня и мама Юлия) с моим будущим папой. Тетя Соня вышла замуж за Василия Савицкого и у них родилась дочь – Наталия, которая сейчас живет в Праге. Подробности описаны в летописи моего дяди Александра – брата Сони и Юли.
В 1941 г. родилась сестра Мария, а в 1949 -м я – Таня.
Мама – Юлия Величкина училась в Праге в консерватории – на фортепиано. Все детство у меня связано с музыкой дома – мама с папой оба очень хорошо играли на рояле, пели, мама преподавала игру на рояле, жили мы в «русском» доме, где было много семей русских эмигрантов, дома я разговаривала по-русски, а выходя на улицу – по-чешски. Мария с детства изучала французский, даже детский сад был французский, в будущем ей это очень пригодилось.
В Праге она  училась на стоительном факультете, но после вторжения и оккупации Чехии советскими в 1968 г. эмигрировала во Францию, вышла замуж за Танасия Космаса,  грека, живущего в Париже, и они вместе в 1972 г. переехали в Канаду, в Монреаль. Танасий три года тому назад умер, а Мария переехала в прошлом году обратно в Прагу, она на пенсии, но преподает французский. Я изучала языки в 1968-1969 гг.
В 1982 г. я вышла замуж за Яна Пржикрыла, инженера - сторителя и у нас в 1983 г. родился сын Марк. Он в прошлом году закончил факультет архитектуры, но продолжает учиться в Академии искусств – школе архитектуры. Он успел поучиться и поработать в Генуе у Ренцо Пиано, полгода учился в Мехико, в этом году проходил стажировку в Колумбии -  в г. Медеин. Говорит прекрасно по-испански, по-английски, по-итальянски, пытается говорить и по-русски.
В 1972 г. я закончила философский факультет Карлова Университета  в Праге, с 1995 г. работаю администратором  Русской службы Радио Свободная Европа/Радио Свобода в Праге.
Мой дядя Александр Сергеевич Величкин – отрывки из воспоминаний которого я вам переслала в переводе с чешского -  покинул в 1920 году Россию. Вместе с ним эмигрировала и вся его семья (родители и две сестры).Младшая сестра Юлия Сергеевна – это моя мама.
Ее супругом стал Николай Михайлович Победимов (1900 - 1980), выпускник  Петербургского Пажеского корпуса,  покинувший Россию в 1918 г. В Праге он закончил сначала землемерный, а затем строительный факультет Пражского политехнического института. Студенты - эмигранты принимали  участие при строительстве Храма Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанах. Там папа с мамой познакомились и в 1930 г. поженились. У них родились две дочери: Мария в 1941г. и Татьяна в 1949 г.
Папа умер в 1980г., а мама в 1993г. Оба похоронены в крипте Успенского Храма.
Татьяна ПРИКРЫЛОВА