Так совпало, что в течение года, одна за другой, выпали несколько замечательных дат – 100-летие Леонида Гайдая, 50-летие кинокартины «Иван Васильевич меняет профессию», 85-летие Вячеслава Зайцева, который был художником на картине. Чем не повод, чтобы еще раз вспомнить легендарную, любимую многими поколениями кинокомедию и ее создателей?
На вопросы нашего корреспондента ответила исполнительница роли Зиночки Наталья Селезнева, народная артистка РФ, заслуженный деятель культуры Польши, с 1966 года – актриса Московского академического театра Сатиры.

– Наталья Игоревна, многие фразы из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» вошли в нашу жизнь и живут до сих пор. У вас есть любимая?
– Мне очень нравится фраза моей Зиночки: «У меня сегодня в кафе увели перчатки, и я полюбила другого».
– Как складывались ваши отношения с Леонидом Гайдаем?
– Замечательно. Я очень его уважала, прислушивалась к каждому его слову. По молодости я иногда с ним спорила. А он выслушивал и – делал по-своему. Хотя, если бы Леонид Иович был сейчас жив, я бы, наверное, сказала ему словами Марины Цветаевой: «Я – страница твоему перу». Я бы делала на съемочной площадке только то, что хотел Гайдай, в знак моей огромной любви, верности, веры и преданности этому режиссеру.
– А какая атмосфера была на съемочной площадке?
– Профессиональная. Все было дисциплинировано, выдержано, никаких отклонений. Актеры знали текст и были максимально готовы к съемке. Посидеть чайку попить, поболтать на лавочке или перекурить – такого на съемках у Гайдая не было. Другое дело – после съемки или во время больших пауз, когда переставляли декорации или ставили свет. Тут мы могли и разыгрывать друг друга, и смеяться от души.
– Как работал Гайдай?
– Ему надо было точно объяснить актерам мизансцены и пару раз отрепетировать. Дальше шла команда «Мотор!». И дублей было немного, потому что у него снимались большие профессионалы. Как сегодня говорят, звезды. Леонид Иович всегда был очень собранным, сдержанным, внимательным. Потому фильм и сняли всего за 71 день. Более того, изначально хронометраж был больше, потом пришлось вырезать большой кусок.
– Внешний образ вашей героини и всех других героев создал Вячеслав Зайцев. Уже в те годы на Западе его называли «Красный Диор».
– Слава тогда был лучший из лучших, он находился на взлете успеха. Со мной ему работалось легко: у меня была модельная фигура – классические 90-60-90, при росте 175 сантиметров. Ему не надо было что-то придумывать, чтобы скрыть недостатки фигуры складками или оборками.
– А ведь вы в детстве комплексовали из-за своего высокого роста…
– Да, я была самой высокой в классе и горбилась, чтобы казаться ниже. По нынешним временам мой рост считается средним, а тогда меня в школе всячески обзывали. Для меня это было настолько трагично, что однажды, во время замера роста, я сказала маме: «Если я вырасту еще хоть на один сантиметр, то повешусь». И мама убедила меня пойти на баскетбол, где я оказалась не самой высокой. Постепенно этот комплекс исчез.
– Наталья Игоревна, вам подарили после съемок какие-то из костюмов?
– Нет. Единственное, что мне подарили, это фотографию, где я стою в красном платье с белыми полосками. Такое было время – никто ни у кого ничего не выклянчивал. Сейчас все эти костюмы хранятся в музее «Мосфильма» и выдаются напрокат за деньги. А тогда   модницы, сидя в кинотеатре, перерисовывали наряды Зиночки, и по рисункам дома шили себе платья. В журналах мод еще долго после выхода фильма публиковали эти фасоны, а в ателье московские, и не только московские, модницы заказывали платья, как у моей героини. Зрительницы писали мне об этом.
– Говорят, коричневое платье в клеточку, в котором ваша героиня появляется в конце фильма, было сшито для Любови Орловой. Это правда?
– Думаю, нет, потому что Любовь Петровна в него бы не поместилась, ее параметры были больше. Но от Любови Орловой мне достался парик, в котором я снималась. Он ей не подошел, и она от него отказалась.
– Когда снимался этот фильм, «Кабачок 13 стульев» уже был в эфире ТВ, и там вы пострадали за то, что появились в кадре в мини. Это было ваше платье?
– Нет, это было платье моей подруги, которая привезла его из Парижа и одолжила мне для съемки. Очень красивое платье. У нее даже слезы в глазах стояли, она раз десять попросила, чтобы я контролировала себя на съемках – действительно, можешь за что-то зацепиться или испачкать платье гримом. Но я была очень аккуратна и вернула его в целости и сохранности. Оно было очень коротким, и за появление в этом платье я действительно была наказана – меня лишили зарплаты.
– А как вы сами предпочитаете одеваться в жизни?
– Я в основном ношу брюки и свитера. Люблю два цвета – черный и белый, и их сочетание. Ношу платья и костюмы известных брендов. Если куда-то иду, то надеваю черное платье и что-нибудь из очень хорошей бижутерии. Это может быть и Christian Dior, и Chanel. Но у меня есть принцип – костюмы, в которых работала в театре, в кино, на ТВ, не использую в личной жизни, а личные вещи не использую в работе. Исключение составлял только «Кабачок 13 стульев» – туда приходилось брать свои вещи. У портных я никогда не шила, мне это не нравилось. За всю жизнь лишь два-три раза сшила себе что-то у портнихи на Новый год. Это было время дефицита. Одевалась здесь в Москве, заграничные вещи покупала или одалживала у подруг – тогда все так делали. Когда в первый раз попала заграницу в Швейцарию, для меня было откровением, что бюстгальтеры и трусики бывают разных цветов. Это было потрясение.
– У вас в фильме яркий макияж – тени, нарумяненные щеки и очень густые ресницы. Сейчас ресницы не просто густо красят, но даже наращивают…
– Наращенные ресницы, которые многие женщины носят в любом возрасте, мне не нравятся. Но в целом сегодня наблюдается тенденция к минимализму – яркий макияж, к счастью, ушел в прошлое. И мне это нравится. Я вообще в жизни не пользуюсь макияжем.
– Вы рассказывали, что были знакомы с Лилей Брик. Она оставалась, как говорится, иконой стиля даже в старости. А как преклонный возраст сочетается с модой?
– Лилия Юрьевна была яркой, очень яркой. Но ей можно было вызывающе одеваться. Она была неподражаема. Женщина-сказка, женщина-загадка. Сильная личность. У нее были ярко-рыжие волосы, всегда красная помада. А Майя Плисецкая, которая ее очень любила, привезла ей ярко-зеленую норковую шубку...  Когда Лилия Юрьевна пришла в наш театр, мы ее встречали внизу в костюмерной, где она раздевалась. И вот эта ярко-зеленая шубка и рыжие волосы очень гармонировали. Это не выглядело слишком ярко, она была единственная, уникальная, неповторимая женщина. Даже в 80 лет. Я думаю, женщины всю жизнь красят губы тем цветом, каким начинают красить в молодости, так же подводят глаза, такую же прическу носят... В зрелом возрасте многим надо бы пересмотреть свой внешний вид, но не всем. Лиля Брик принадлежала к таким исключениям.


Нелли СКОГОРЕВА