«Пиросман стал для меня живописной и свободной в своем выражении энциклопедией Грузии, ее людей, ее истории и природы.
…Он приобщил меня к этой стране, где одновременно с радостью ощущаешь легкую и непонятную грусть. Так блестят весельем и сдержанной грустью глаза грузинских красавиц».
Константин Паустовский

Пиросмани всегда присутствовал в моей жизни, начиная со школьной скамьи, когда я впервые, еще не зная Грузии, прочитала о нем у Паустовского.
В 70-х в далеком Ленинграде я читала вышедшие тогда книги о его творчестве и разглядывала иллюстрации поразительных картин – животные с человеческими глазами, удивительные жанровые сценки, застолья, Шота Руставели и царица Тамар… Все это отзывалось в душе, помогало понять и полюбить свою страну, которую тогда я знала только по рассказам.
В картинах Пиросмани – загадочных в их молчаливой, напряженной жизни – было волшебство, создававшее ощущение национального.
В свое время художник Давид Какабадзе сказал: «Ни у кого из художников я не знал подобного ощущения Грузии, как у Нико. Мне кажется, что с появлением его картин моя жизнь стала богаче, счастливее. Когда я любуюсь картинами Пиросмани, я чувствую, как могучие силы и соки земли, заключенные в клеенки Нико, обновляют меня».
В мае 1916 года, когда Пиросмани был приглашен на заседание Грузинского художественного общества, он кое-как перебивался на свой нищенский доход. Конечно же, он был взволнован приглашением, но старался это скрыть, и с детской гордостью сказал тогда в ответ: «Меня знают даже во Франции».
Да, во Франции знают грузинского художника Нико Пиросманашвили.
В следующем, 2012 году с участием ЮНЕСКО будет торжественно отмечаться 150-летие со дня его рождения. Решение об этом было принято в Париже 17 октября 2011 года на 36-й сессии ЮНЕСКО.
В родном селе художника – Мирзаани Дедоплисцкаройского района прошел традиционный народный праздник «Пиросманоба», посвященный великому грузинскому художнику. Душой Нико стремился к родным местам и потому любимыми темами его картин были сельские пейзажи.  «…Пиросмани  свойственно  чувство  широкого  размаха  пейзажей
Грузии,  и  в  его картинах выявлены нега и лиризм Кахетии,  что роднит его искусство с искусством итальянских мастеров начала 15 века», –  писал художник Георгий Якулов.
И вот Кахетия. Живописное село Мирзаани с видом на Алазанскую долину. «Пиросманоба» проводится ежегодно в третье воскресенье октября. Это выставки, спектакли, концерт с участием фольклорных коллективов из разных регионов Грузии, выступления современных музыкальных групп и исполнителей. А также – выставка-продажа предметов рукоделия, церемония традиционного кахетинского угощения…
С самого утра в Мирзаани съезжались многочисленные гости, которых встречали дети, одетые в национальные костюмы. Праздник начался в полдень с посещения дома-музея Нико Пиросмани.
Смотритель дома-музея Нино Багашвили рассказывает о жизни гениального художника-самоучки.
Пиросмани провел в Мирзаани немного времени. Отсюда ребенком его увезли в Тифлис, но он всегда с радостью возвращался в родные места. «Если на земле есть рай, то это Кахетия», – говорил он. Несмотря на то, что Нико не получил формального образования, тяга к прекрасному осталась в его детской душе. Как он говорил, «моя кисть пишет сама» – желание творить было для Пиросмани естественным.
«Дом, в котором родился Нико Пиросмани, не сохранился. Дом-музей, в котором мы с вами находимся, – пояснила смотритель, – художник построил для своей сестры в 1898 году. И часто приезжал сюда в гости». Она поведала посетителям, что, несмотря на свою бедность, Пиросмани удалось скопить некоторую сумму денег в Тифлисе, работая кондуктором на железной дороге, а также торговлей молочными продуктами. К этой сумме художник добавил деньги, вырученные за рисование вывесок, и построил в Мирзаани этот дом и даже покрыл его кровельным железом, привезенным из Тифлиса. Это был первый в селе каменный дом. Нико был горд, что смог помочь своей сестре.
В доме-музее сохранился интерьер 19 века: встроенный шкаф – «ганджина», застеленная тахта с подушками – «мутаками», люлька – «аквани», глиняная посуда, чайник на керосинке, лампа, котелок на треножнике. У окна на деревянном столике были выставлены мольберт, палитра и ящик с красками, разумеется, символически. Хотя у художника часто не было денег ни на холсты, ни на краски, и он сам делал их, соскабливая сажу с закопченных стекол…
Среди предметов быта в доме-музее есть и подлинные вещи, принадлежавшие семье Пиросмани. Среди них – сундук, привезенный Нико из Тифлиса, швейная машинка «Зингер», которую художник купил для сестры. Это было хорошим подспорьем семье – на ней сестра шила одежду для своих десятерых детей. Безворсовый ковер «пардаги», вытканный руками матери Пиросмани,  висел, как и в те времена, на передней стене комнаты, застилая часть тахты…  
Вряд ли Пиросмани мог предположить, что в этом доме будет когда-нибудь его музей.
По словам Нино Багашвили, дом-музей художника был учрежден в 1982 году, и с тех пор село Мирзаани посещают поклонники творчества Пиросмани.
Тем временем, празднество перемещается к музею Пиросмани, где хранятся картины художника. На импровизированной сцене перед музеем фольклорные коллективы исполняют национальные песни и танцы, а зрители тепло приветствуют  участников детских ансамблей, приехавших в Мирзаани со всех уголков Грузии.
По окончании концерта распахиваются двери музея Пиросмани, куда вместе с гостями праздника устремляюсь и я. Несколько залов, увешанных картинами, где главный смотритель фонда музея Пиросмани искусствовед Ламара Узунашвили провела блестящую экскурсию.
«Нико Пиросмани – художник-самоучка, известнейший грузинский художник конца 19 - начала 20 века, один из мастеров мирового «наивного искусства», – рассказала она. – Он рано лишился родителей, был пастухом, перебивался случайными заработками. Значительную часть его  живописного наследия составляют расписные вывески и картины-панно, украшавшие стены духанов. Сюжеты своих произведений он брал из окружавшей его жизни (сцены  застолий, сбора винограда).
Холстом ему служила клеенка – но не обычная клеенка с духанного стола, как пишут многие. Художник использовал темную матовую клеенку на парусиновой основе, из которой шили верх для фаэтонов. Чтобы написать яркую картину, ему хватало трех-четырех красок. Когда денег на было на холсты, он переходил на картон.
Быстрота, с которой Пиросманашвили работал, вызывала восхищение. Он сразу же брался за дело. «Не беспокойся, дорогой, только рубль дай на краски». Несколько часов уходило у художника на обычные картины и два-три дня на большие работы. Ладо Гудиашвили вспоминал, что когда летом 1917 года он посетил художника в Дидубе, где тот снимал крохотную каморку под лестницей, обратил внимание на какие-то предметы в углу. «Это краски, брат мой, – сказал ему Пиросмани.– Хочешь –  покажу, как надо работать. Вы, художники с Головинского проспекта, ходите в костюмах и в галстуках и боитесь перейти на этот берег Куры. Нет, так нельзя. Надо надеть старый фартук, зажечь лампу, наскрести  сажи, растоптать  известки,  развести белила, потом за кисть и за работу, пиши с пола до потолка. Вот  так  нужно работать…»
В Мирзаани, сообщила нам смотритель, хранятся 14 оригиналов картин Пиросмани, среди которых – портреты Шота Руставели и царицы Тамар.
«Уважение к прошлому – неотъемлемая часть традиционной грузинской этики. «Разве царица Тамар –  не мать Грузии, а Руставели –  не величие Грузии? – говорил он. – Я их не отделяю друг от друга...» Пиросмани написал шесть вариантов портретов царицы Тамар и семь – Шота Руставели. К счастью, все они сохранились».
«Когда строительство дома для сестры было завершено, – продолжала она рассказ, –  прямо во дворе было устроено угощение. Тут же, не отходя от застолья, Пиросманашвили написал четыре картины, среди которых были – «Гости за столом», «Гости слушают тамаду», «Возвращение домой»  и оставил их сестре. Из этих картин сохранилась только одна – «Сона Горашвили играет на гармони». Сона была соседкой Пиросмани – веселая женщина, любившая играть на гармони».
Экскурсовод подвела нас к еще одной картине и сказала: «И все-таки жаль, что мы не знаем, кто эта «Лежащая женщина», написанная в 1904 году, которая так трогательно жалуется нам на свою судьбу: «Посмотрите, в каком я состоянии, и все же здравствую, добрые люди» –  эти слова написаны на листке бумаги, который она держит перед собою».
Из вывесок Пиросмани в музее можно увидеть «Царапи» (название одного из сортов кахетинского вина). Известно, что Пиросманашвили имел успех и среди русских авангардистов, и Михаил Ларионов в письме к Илье Зданевичу просил прислать «чудесного и необыкновенного Нико Пиросмани побольше (мы так его полюбили), а также его замечательные вывески...»
В музее выставлено 11 из 14 картин, принадлежащих музею. Одна картина находится на реставрации в Государственном музее искусств Грузии, а два оригинала еще в 2007 году были временно выставлены в галерее города Сигнахи, и до сих пор не вернулись в Мирзаани. Ламара Узунашвили выразила озабоченность этим обстоятельством и выразила надежду, что бесценные картины их земляка все же вернутся на место.
В центре зала посетители увидели круглый деревянный стол с самоваром и чайными принадлежностями.
«Этот экспонат мы назвали «мечта Пиросмани», – сказала экскурсовод. – Это не его стол. Но всю жизнь Пиросмани мечтал иметь круглый стол и самовар. Обращаясь как-то к художникам, он сказал однажды: «Вот что нам нужно, братья. Посередине города, чтобы всем было близко, нам нужно построить большой деревянный дом, где мы могли бы собираться; купим большой стол, большой самовар, будем пить чай, много пить, говорить о живописи и об искусстве...» Хотя Пиросмани был замкнутым по натуре, но художников он считал своими братьями по искусству».
В одном из залов выставлена новая экспозиция – личное дело Нико Пиросманашвили за 1890-1894 годы, когда он работал на Закавказской железной дороге. Это формулярный список, различные рапорты, донесения, форменные бланки, подписки с обязательствами.
«Мы знаем о Пиросмани очень мало, – отметила смотритель музея, – и эти документы дают нам информацию о трех лет службы художника на железной дороге. Архив сохранил в полном порядке его личное дело, по которому можно проследить официальную сторону его существования, хотя нам мало, что известно о его личной жизни».
Так, 18 апреля 1890 года началась его служба тормозного кондуктора товарных вагонов – сначала на станции Михайлово (ныне Хашури), а с 14 октября –  на станции Елисаветполь (ныне Ганджа).
«Служба была ему не в радость. Работа тяжелая, на площадке надо было находиться неотлучно. Летом  некуда было деться от солнца, зимой – от холода, осенью – от дождя, весной – от ветра. В формулярном списке Пиросмани – частые записи о штрафах: «За опоздание на дежурство –  50 копеек», «За проезд безбилетного пассажира – 3 рубля», «За неявку к поезду – 2 рубля», «За неисполнение приказаний дежурного – 3 рубля», «За ослушание главного кондуктора – 3 рубля». А ведь он получал всего 15 рублей в месяц!..
Ссылаясь на хронический насморк и «грудную болезнь», полученную на службе на товарных поездах, Пиросмани просил уволить его и уплатить пособие за ущерб здоровью.
После долгой волокиты художник уволился с железной дороги, а на выходное пособие – всего 45 рублей – открыл молочную лавку, для которой нарисовал две вывески «Белая корова» и «Черная корова».  Но сам особенного интереса к торговле не проявлял – натура художника брала свое.
Примерно в 1900 году Нико окончательно порвал с лавкой и стал бродячим живописцем.  За свой труд художник получал до чрезвычайности мало – чаще с ним расплачивались вином и хлебом. Часть заработка он брал деньгами, чтобы покупать краски и платить за ночлег. Он прожил трагическую жизнь и умер нищим и безвестным.
Нико Пиросмани скончался в Тифлисе 5 мая 1918 года от голода и болезни. Могила его неизвестна».
Пиросмани предположительно написал около 2000 картин за свою жизнь, из которых уцелело не более 300. Работы художника находятся в Государственном музее искусств Грузии, в музее искусства народов Востока и в Третьяковской галерее в Москве и в частных собраниях.
«Мы приехали из Тбилиси автобусом специально на этот праздник, вместе с детьми, внуками, родственниками, друзьями,– сказал мне пожилой мужчина. – Потому что ценим  гения нашего народа, и приезжаем на его родину, чтобы прикоснуться к его жизни и творчеству».
«Я потрясена новой экспозиция музея, –  взволнованно поделилась впечатлением одна из посетительниц. –  Как жаль, что одаренный художник вынужден был бродяжничать, и получать за свои картины гроши, тогда как сейчас этим полотнам нет цены!»
Среди участников праздника в Мирзаани находились и гости из скандинавских стран.
«До сегодняшнего дня я вообще ничего не знал о Пиросмани, его жизни и творчестве, – сказал гость из Норвегии. –  Я благодарен моим грузинским друзьям, они привезли меня на этот праздник, в это чудесное место Грузии – в Кахетию, откуда можно любоваться великолепной природой Большого Кавказа… Я вижу, что у вас в Грузии чтят свои корни. К сожалению, в нашей стране это не так. Мне очень понравилось, как участники праздника пели народные песни. Это просто замечательно!..»
Ученый из Швеции, приехавший в Грузию впервые,  сказал, что ему очень понравилось коллективное отношение к этому празднику: «На этом представлении все рады. Особенно мне понравилась молодежь. Это фантастика! Такие маленькие дети так великолепно танцуют и как они хранят культуру!..»
Великолепное зрелище народного праздника колыхалось в глазах разноцветьем. Это был настоящий праздник – из тех, что любил рисовать Пиросмани. Я представила, что он сейчас находится здесь, в родном Мирзаани.
Лицо с бородкой правильного овала с большими черными глазами, излучающими доброту и кротость – черты традиционного «крестьянского аристократизма». Пиросмани, улыбаясь, стоит в стороне и, прищурившись, пишет на холсте праздник. Традиционное кахетинское застолье – на скатертях, расстеленных  на траве. Люди, пейзаж, животные… Там непременно будет прозрачный виноград, тыквы, оранжевая хурма, натюрморты из разных трав, баклажанов, шашлыков, сыра и жареной рыбы.
«Возвращение домой».
И солнце. Как сегодня. Почти 150 лет спустя.

Клара БАРАТАШВИЛИ