| ПАЛОМНИЧЕСТВО К СВЯТОЙ НИНО |
|
Родом она была из Каппадокии. Считается, что сама Богородица направила ее в Грузию, прибыв в которую Нино сделала крест из виноградной лозы и обвила своими волосами. С тех пор лоза стала символом грузинской церкви. Крест святой Нино – с чуть опущенными вниз поперечными перекладинами – встречается в Грузии так же часто, как и обычный прямой. Сделанный из виноградной лозы крест можно увидеть висящим на стене во многих домах, храмах и монастырях. В Тбилиси, в Сионском кафедральном соборе, хранится крест святой Нино из виноградной лозы . После ее кончины царь Грузии Мириан III «вопреки ее завещанию, хотел перенести святые мощи во Мцхета и там предать погребению, но никакие усилия человеческие не могли сдвинуть с места ея тела. Видя это, царь оставил свое намерение и тело было предано земле в месте, завещанном ею, именно в куще ею самой устроенной». Царь Мириан соорудил около места погребения св. Нино соборный храм, а над самим местом погребения устроил храмовый придел. Усыпальница святой Нино находится в селе Бодбе Сигнахского района. Это Кахетия. Теперь там женский монастырь, где ежедневно служится молебен за мир во всем мире и процветание Грузии. Там же имеется святой источник. Я собиралась свозить туда мою институтскую подругу Нину из Мурманска, с которой мы вместе учились в Ленинграде, и с которой до сих пор дружим. Наши вылазки начались с первого курса, когда, посмотрев фильм Тарковского «Андрей Рублев» мы сразу же двинули во Владимир. Нам было просто необходимо увидеть эти божественные фрески, с которых начиналась история русской церковной живописи. Во Владимирском Успенском Соборе, куда мы приехали ранним зимним утром, не было посетителей, и мы, помнится, выскребли всю студенческую стипендию, чтобы заплатить за групповую экскурсию, только для нас. И в утреннем сумраке мы с благоговением рассматривали удлиненные суровые лики, написанные Андреем Рублевым и Даниилом Черным, и слушали гулкий голос гида в пустом храме. Все годы нашего студенчества были полны интересных поездок, а пятый курс мы завершили паломничеством в Михайловское, где пешком, с картой в руках обошли все пушкинские места. Так что опыт в странствиях у нас был. Тем более, Нина давно хотела поклониться могиле своей небесной покровительницы. Надо сказать, что встретила я ее в простудном состоянии с высокой температурой. И не знала, смогу ли реализовать насыщенную программу культурного пребывания Нины в Грузии. Включая и поездку в монастырь. Денек отлежалась, но больше нельзя было – все дни уже были расписаны. И вот утро, когда мы должны были двинуться в путь. Меряю температуру – 38! И это утром! Что же будет дальше? Нина испуганно смотрит: остаемся или едем? Едем, раз решили! Выезжаем. Возле метро Исани выясняю – как добраться до Бодбе? Кассирша говорит, что нужно ехать в Навтлуги, оттуда идут маршрутки. Тут же вырастает фигура какого-то мужика. Окинув нас взглядом, спрашивает: «Так вам в Бодбе нужно?» Он тут же набирает номер на мобильном и говорит в него: «Тариел, тут две калбатони едут в Бодбе, направляю их к тебе, дождись». Едем в Навтлуги, находим маршрутку Тариела, у которого я тут же стала выяснять: Бодбе находится на высокой горе, а внизу – Алазанская долина и город Сигнахи, которым в последнее время все восторгаются после реставрации. Как туда попасть? Тариел сказал: «Очень просто. Вы можете осмотреть монастырь, потом проехать в Сигнахи». И вот мы едем. Деревни, сады, дома, лесные кущи, поля... Так часа два, а может, и больше. Вот мы как-то завернули и вдруг очутились перед монастырской оградой. С нами, кроме жителей окрестных деревень, ехала одна пара. Он – высокий, худой, рыжий – иностранец. «Рыжий ирландец», – сказала бы я. И молодая женщина в брюках, грузинка, скорее всего, переводчица. Я подумала, что их связывают служебные отношения, но во время поездки она все ниже и ниже склонялась к его плечу, а рыжий ирландец все нежнее и нежнее прижимал ее голову к себе. Да, это уже была влюбленная пара. Тариел лихо сделал круг перед монастырем и высадил нас. Парочка тут же устремилась вперед. Я заметила, что девица быстренько обернула бедра каким-то платком, а на голову накинула маленький треугольник ткани. Так что она оказалась экипирована вполне пристойно для посещения монастыря. Мы вступили на территорию небольшого ухоженного монастырского двора. Был яркий солнечный день, аккуратные газоны, несмотря на март, нежно зеленели, могучие деревья, раскинув ветви, смотрелись патриархами. Уютные аллейки, дорожки, выложенные плиткой и булыжником, древняя монастырская ограда XVII века из красного кирпича окружала храм с трех сторон. Молчаливые монашки в черных одеяниях сосредоточенно поливали из длинных шлангов газоны и кусты. Меня разочаровала архитектура колокольни. Совершенно не грузинский стиль, или хотя бы ранневизантийский (как, скажем, Джвари). В ней было что-то готическое. Готика в чистом виде радует своей гармонией, а тут была псевдоготика. Хотя рядом стоящий кафедральный собор (построенный в 850 году) был вполне грузинского стиля. Какой это стиль? Строгость, изящество, вкус – вот грузинский стиль. В том числе и в архитектуре. Храм представлял собой трехнефную базилику с продолговатым усеченным верхом, типичным для грузинских храмов. И вид с этой горы был чудесный: великолепные дали Большого Кавказа, целая гряда снежных вершин, внизу – как вдох – необъятная Алазанская долина, где в голубой дымке лежал город Сигнахи. И – безграничный простор, где взгляду ничто не мешает созерцать и любоваться. Мы вошли в храм. Интерьер украшен росписями IX века и фрагментами картин XII-XVII веков. Тишина. В углу немолодая служительница, продающая церковную утварь и литературу, сосредоточенно натирала медные шандалы и канделябры, изредка вскидывая спокойные, но с горестным взглядом глаза. Я стала перебирать какие-то камешки, выставленные на витрине. «Это как бы святыня?» – спросила я, рассматривая маленький осколок камня. Монахиня сказала без улыбки: «Это не «как бы», это и есть святыня. Это осколок от надгробного камня святой Нино». В это время в храме громко послышался чей-то высокий голос. Я, было, подумала, что началась служба, но по удивленно вскинутым бровям монахини поняла, что это другое. Монотонное бормотание постепенно превращалось во вдохновенное пение. Взгляд монашенки стал недовольным. «Он с вами?» – спросила она меня. Я обернулась и увидела, что в центре храма, крепко сцепив руки, стоит рыжий иностранец, и, обратясь к алтарю, поет что-то воодушевленным голосом. Я покачала головой. «Вообще, кто он такой?» – тихим недовольным голосом спросила монахиня, не переставая тереть. «Мне кажется, англичанин», – сказала я, прислушиваясь к песенному славословию этого неожиданного иностранца. Он пел уверенно и с большим увлечением, быстро глотая слова. «Странное поведение, – сказала монашенка, не прерывая монотонных движений тканью по тусклым канделябрам, – приходит в чужой дом и ведет себя как хочет». «Но он же от души поет», – сказала я. «Я вообще не знаю, какой он веры», – пробормотала она. «Если англичанин, то, скорее всего – англиканской», – обронила я, наблюдая за высокой фигурой рыжего. Волосы у него загорелись огнем от лучей света, косо падающих сверху. «Мог хотя бы разрешения попросить, все же в чужом храме находишься», – упорствовала она, бросая недовольные взгляды в его сторону. А я подумала, что в храме не может быть чужих; вернее, храм – для всех. Тем более, что человек искренне выражает свое восхищение и поет во славу святой. Этому только радоваться надо. Но ничего не сказала. Между тем, пение так же внезапно прекратилось, как и началось, и тут я хватилась Нины. Моя подруга уже стояла в небольшом приделе храма, где находилась усыпальница. Это было место, завещанное самой святой Нино, но уже далеко не «куща ею самой устроенная». Роскошная мраморная гробница с начертанными письменами; свечи и лампады вокруг. Нина стояла над могилой своей святой с потрясенным видом. Покрытая платочком, с взволнованным лицом, она устремила глаза полные слез на икону и молча молилась. Я тихонько вышла, чтобы не мешать ей, и стала осматривать иконы. Тут передо мной возник Тариел. «Ну что, посмотрели? – спросил он тихо, – можем ехать в Сигнахи?» Я нерешительно постояла – пойти позвать что ли Нину? Но потом сказала: «Тариел, моя подруга приехала издалека специально в этот храм...» «А хотите, я подожду вас?» – с готовностью спросил он. «Не стоит, – сказала я, – мы еще должны пройти к святому источнику». «Ну, ладно, – легко согласился он. – Я возвращаюсь из Сигнахи в четыре. Если к этому времени вы все осмотрите, позвоните, я заеду за вами». Я поблагодарила его и подумала – как хорошо, что за все время пребывания моей подруги здесь мы встречаем доброжелательность и приветливость. Я вспомнила, как несколько дней назад молоденький таксист, привезший нас на вершину Джвари, откуда мы любовались слиянием Куры и Арагви, показал на маленькую точку посередине Куры. Он сказал, что это его лодка, и если мы желаем, можем прокатиться на ней. Предложил запросто, как знакомым, хотя мы виделись в первый раз. Мне было приятно, что мой народ демонстрирует свои лучшие качества. Тем временем иностранец и его спутница ускакали за Тариелом, и в монастырском дворе опять воцарилась тишина, прерываемая тонким шипением водяной струи из шланга, который с серьезным выражением лица держала над газонами молодая монашенка – беленькая, в черном одеянии. Их, монашек, было немало, но всякий раз они как-то незаметно ускользали из поля зрения, и на моих фотографиях, которые я делала с разных ракурсов, их почти не видно. Я посидела на лавочке, слушая тишину и звук водяной струи, в ожидании подруги. Нина вышла с заплаканными глазами и просветленным лицом. А что источник? «Вон там. Он появился благодаря молитвам святой Нино», – сказала нам немолодая монахиня, указав брызгающим шлангом, куда нам идти. И добавила, что источник этот целебный; в любое время можно совершить омовение и исцелиться от недугов. Я по-прежнему чувствовала свою высокую температуру и слабость. Хватит ли сил далеко идти? Утешало лишь то, что дорога шла вниз. Монастырь стоял на горе, а источник был внизу, у подножья. И на мне была удобная обувь – альпийские ботинки на толстой подошве. Глядишь, и дойду. Мы начали спускаться – сначала по каменным ступеням, потом по дорожке, которая превратилась в тропинку, а вскоре и вовсе исчезла. Лес. Ни души вокруг. А мы идем, идем и идем. Спотыкаясь о кочки, я буквально плелась за Ниной. Она оглядывалась сочувственно, а потом, когда мы совсем выбились из сил, и уже думали, что заблудились, присели на какой-то пригорок. «Может, вернемся?» – спросила тогда Нина. «Да ты что!..» – гордо сказала я и, превозмогая слабость, поднялась. И мы пошли дальше, уверенные, что окончательно заплутали. Долго шли молча. А потом, продираясь сквозь кусты, Нина сказала в сердцах: «Ну почему этот источник так далеко?» «А почему святой источник должен быть близко? – возразила я прерывающимся от ходьбы голосом. – Нет уж, ты потрудись, дойди до него, заработай эту святую воду... Ведь люди идут в далекое паломничество и терпят голод, холод, жажду. Оттого и ценна эта вода, что достается с трудом...» Я проговорила эту тираду медленно, поминутно останавливаясь и хватаясь за колючие кусты и голые ветки. Мне не хватало воздуха, и я боялась упасть от слабости. Подруга поглядела на меня с состраданьем и сказала вдруг вдохновенно: «Спасибо тебе... за подвиг дружбы! Такие лишения терпишь ради друга...» В ответ я только улыбнулась – ведь я шла не только из-за нее, я шла и из-за себя. Вернее, и для себя – чтобы преодолеть свою слабость и дойти. Кусты и деревья внезапно расступились и показались аккуратные строения – галерея с оборудованной купелью, небольшая церквушка, выстроенная, как выяснилось, в честь родителей святой Нино. В галерее никого не было, только разложенные церковные сувениры и какие-то полотняные рубахи. Но тут из хозяйственных построек выпорхнула худенькая девушка с улыбающимся личиком. Мы поздоровались. Она почти не говорила по-русски, и я перешла на грузинский. Девушка (ее тоже звали Нино) начала объяснять – за этой занавеской оборудована купель, где мы можем окунуться и получить исцеление. А вот рубаха, в которую следует облачиться при погружении. Ее можно потом забрать с собой и надевать при недомогании. Нина напряженно вслушивалась в наш разговор, пытаясь понять, о чем идет речь. «Ну, как?» – спросила девушка Нино. Я сказала, что у меня температура, и вряд ли я решусь окунуться в холодную воду. «А вот моя подруга, – продолжила я (и обернулась к Нине), – специально приехала сюда из далекой России». Девушка перевела взгляд на Нину и лучезарно улыбнулась. «Так вот она, – сказала я, – непременно окунется!» «Что? Окунуться?..» – испуганно спросила Нина, поняв, наконец, о чем мы говорим. «Конечно! – решительно сказала я. – Сколько шли, зря что ли? Давай пальто!» Девушка выдала оторопелой Нине большую белую рубаху простого покроя, показала, где спускаться по ступенькам в купель, где сложить одежду, как держаться за поручень... Как инструктаж парашютисту. Задернула за ней занавеску и побежала за полотенцем. Я держала в охапке пальто и сумку и слышала, как за полотняной занавеской Нина осторожно вступает в купель. Послышался вдох и быстрое троекратное погружение, сопровождаемое возгласом – ой, ой! – от холодной, прямо скажем, ледяной воды. А на дворе был март, прошу заметить... Дробно стуча каблучками, прибежала девушка, держа в вытянутых руках вафельное полотенце. «Ну, как?» – испуганно спросила она. «Уже погрузилась», – важно ответила я. Она аж выдохнула: «Ма-ла-дец!» – по-русски, засмеялась и подала вовнутрь большое белое полотенце. За портьерой Нина что-то возбужденно восклицала, а мы, переглядываясь, улыбались этой мелодии радости.  Девушка, улыбаясь кроткой улыбкой, рассказала о себе: она на послушании – пришла добровольно поработать. Сказала, что при монастыре строится новая гостиница, поскольку много паломников, особенно в пасхальные праздники. Но сейчас есть свободные кельи, и если мы хотим, она поговорит с настоятельницей, и мы сможем переночевать в монастыре.Я поблагодарила и сказала, что с удовольствием бы остались, но мы не предупредили домашних. Занавеска отдернулась и в проеме каменной стены показалась Нина, ожесточенно вытирающая лохматую мокрую голову. «Здорово!..» – восхищенно промычала она, полная какого-то чувства свежести и силы. Я с удовольствием смотрела на ее сияющее лицо. Тушь у нее на глазах размазалась. «Сильно?» – спросила она. «Ничего, ничего», – сказала я, заражаясь ее чувством, и подала зеркало. «А здесь можете набрать воды», – сказала девушка, показав нам источник, обложенный крупными булыжными камнями. Мы подставили под маленькую текущую струйку медную кружку, стоящую рядом, отпили, наполнили бутылки. Я умылась. Потом поднялись в маленькую церквушку, поставили свечи. Попрощались с милой девушкой, и пошли обратно, в гору. Да, в гору! Но уже с чувством глубокого удовлетворения и с новыми силами. И, на удивленье, подъем оказался намного легче, чем спуск. Ровно в 4 часа мы сидели на монастырской лавочке. Я набрала номер нашего водителя. «Тариел», – сказала я и он моментально спросил: «Вы где?» «У монастыря», – ответила я. «Я сейчас заеду за вами», – сказал он, и действительно, через пять минут среди густой зелени показалась наша маршрутка. Мы сели в машину. Там опять оказалась эта пара; они улыбнулись нам, как знакомым. И мы поехали домой. Шел седьмой час вечера, когда мы вышли у Навтлугского базара, и только тут вспомнили, что проголодались. Купили свежий лаваш, сыр, зелень... Дома нас ждал вкусный ужин с нашим собственным вином прошлого года. И, уплетая все это, мы увлеченно рассказывали о нашем паломничестве. Жаль только, Сигнахи не успели осмотреть... Вечером у меня была нормальная температура и прекрасное настроение. По приезде в Мурманск Нина рассказала о своем паломничестве на могилу святой Нино в Грузии в мурманской православной газете и прислала ее мне. Ее впечатления почти не отличались от моих, разве только началом: «Когда я собралась в Грузию, многие спрашивали меня – не боюсь ли я ехать туда? Это надо же так натравить народы друг на друга!» – восклицала она и далее шел ее восхищенной рассказ о поездке в Грузию, которая «по особой воле Божией является уделом Пресвятой Богородицы». В этом году мы снова ждем Нину в гости и, вероятно, поедем в Сигнахи. Клара БАРАТАШВИЛИ Они знали, кто такая "Скачать бесплатный агент на комп"эта спасенная девушка, знали, что она сестра охотника на бизонов "Кристина орбакайте скачать"сестра Карлоса-убийцы! И если сестра попала к хикариллам, горька "Скачать программу на компьютер торрент"будет ее участь. Но в "Игры лега человек паук"те времена человеку было не так-то просто "Торонто скачать фильм"довести себя до разорения. Потом все ушли, предоставив его самому себе. |
