Народная артистка Армении и Грузии Эльвира Узунян невероятно обаятельна. Ее шарм аристократичен, темперамент экспрессивен, с мощным накалом чувств и страстей. Годы не убавили у нее ни энергии, ни творческого горения.
Эльвира Григорьевна родом из Тбилиси, родилась на улице Гоголя, росла в типичном тифлисском дворике, пронизанном добротой, светом, теплом, с его неписаным кодексом соседства, который делает людей близкими не в одном поколении. Училась в школе на проспекте Плеханова, расположенной рядом с Госкинпромом, мечтала, что однажды в класс войдут люди и сразу признают в ней актрису. Чудо, действительно, произошло, режиссер фильма «Мы из Окуми» в поисках героини для своего фильма, остановил взгляд на юной Эльвире. На этом «киношная» карьера девочки закончилась, но она продолжала играть ведущие роли в постановках школьного драмкружка – им тогда руководил В.Урусов, коллега Евгения Лебедева по сцене Тбилисского русского ТЮЗа. Желание стать артисткой крепло с каждым новым спектаклем, но в год окончания школы в Тбилисском театральном институте не было приема на русское отделение. И золотая медалистка, круто меняя планы, решила поступить в Институт железнодорожного транспорта на факультет «Мосты и тоннели». Но вмешался случай, надо сказать, что таких случаев, кардинально менявших жизнь, было в дальнейшем немало. Судьба сама отсекала все попытки девушки свернуть с предназначенного ей свыше пути. Школьный педагог, встретивший Эльвиру у здания института, уговорил ее отказаться от этого опрометчивого, на его взгляд, шага: «С твоими артистическими данными лучше учиться гуманитарным наукам, к примеру, истории. А затем, если не передумаешь, иди в артистки». Так, Эльвира стала студенткой исторического факультета Тбилисского государственного педагогического института им. Пушкина. Годом ранее, успешно пройдя прослушивание в музыкальном училище, на которое ее буквально затащила одноклассница, убежденная, что у Эльвиры настоящий певческий дар, была принята в класс известного в Тбилиси педагога по вокалу, профессора Нины Константиновны Бахуташвили-Шульгиной. О профессиональной карьере певицы Эльвира не думала, хотя пела всегда, знала наизусть романсы, арии из любимых опер. В семье это никого не умиляло, ведь здесь пели все: и бабушка, и мама, и дядя, а отец, не будучи музыкантом, еще и играл на трех инструментах – гитаре, мандолине, скрипке. Профессиональными музыкантами были лишь жившие в Ереване сестра матери, пианистка Шаке Захарян и ее супруг виолончелист Александр Чаушян. Девочка, приезжая к ним на каникулы, часами слушала музыку, которую играли их ученики, ходила с ними в оперный театр и на симфонические концерты. Звучание виолончели, напоминающее теплый грудной человеческий голос, ее просто завораживало. В родительском доме в Тбилиси фортепиано не было, но это не остановило Эльвиру, решившую самостоятельно заниматься по самоучителю игрой на фортепиано. Характера ей было не занимать, девочка всегда добивалась поставленной цели, к тому же занятия давались легко, трудности, казалось, преодолевались сами собой. Эльвире, мечтавшей о драматической сцене, хотелось иметь низкий голос – меццо-сопрано, но проверка диапазона показала чистейшее колоратурное сопрано. Преподаватели училища прочили Узунян успех в камерном жанре, молодая вокалистка пела в хоре, капелле, которой руководил молодой дирижер Джансуг Кахидзе, выступала в концертах с романсами. И хотя по-прежнему рвалась на драматическую сцену, желание продолжить учебу в консерватории с каждым днем становилось все сильнее. На вступительном экзамене она спела «Домик на скале» Векерлена – знаменитый хит Зары Долухановой. Яркое исполнение вызвало одобрительную реакцию приемной комиссии, в которую входил и ректор консерватории, композитор Иона Туския. Уже поступив в консерваторию, Эльвира приняла участие в конкурсе, объявленном Тбилисским театром им. Грибоедова. Успех сопутствовал ей и здесь – девушку зачисляли в стажерскую группу театра. Но профессор Бахуташвили ставит вопрос ребром «театр или музыка». «Я не могла предать Нину Константиновну, я не могла предать музыку, но мое сердце осталось на драматической сцене». И тут сама судьба вновь приходит на помощь. В год поступления девушки в консерваторию свою деятельность возобновляет оперная студия. В первом же спектакле «Травиата» Эльвире была доверена главная партия – Виолетты. «Я была счастлива, получив уникальную возможность реализовать две свои главные привязанности – любовь к музыке и театру». Со студентами работали, открывая им тайны вокального мастерства, выдающиеся грузинские певцы, дирижеры, актеры. Одним из них был  заслуженный деятель искусств Грузии Шалва Агсабадзе. «Никогда не забуду, – говорит Эльвира Григорьевна, – как он целый вечер разучивал со мной всего три фразы: «Альфред где?.. И что сказал?.. Как странно?..». Я была хорошая ученица и, как губка, впитывала все».
Премьера «Травиаты» прошла успешно, а во втором представлении принял участие сам художественный руководитель студии, народный артист СССР Петре Амиранашвили: «Давно не пел эту партию, с тобой спою». «Был момент, когда он забыл фразу, и я ему подсказала, – вспоминает певица. «Молодец, не растерялась», – одобрил ее маэстро. Газета «Вечерний Тбилиси», откликаясь на премьеру, писала: «В первую очередь хочется сказать об исполнительнице заглавной партии Эльвире Узунян. Приятный голос, сценическая внешность, простота и естественность поведения – все это говорит о том, что у молодой вокалистки большое будущее». Слова эти сбылись даже раньше, чем можно было предположить. В четвертый раз Узунян пела Виолетту уже на сцене оперного театра Еревана. Победив в проходящем в Армении конкурсе вокалистов, студентка третьего курса Тбилисской консерватории была зачислена в труппу ереванского театра оперы. Вскоре она стала звездой оперной сцены. И не только в Ереване.
Эльвира Григорьевна всегда держала себя в ежовых рукавицах, когда дело касалось работы, работала на сто процентов. По-другому не умела и не хотела. Она хотела на сцене в «Травиате» быть той самой Виолеттой Валери – хозяйкой полусвета Парижа, а не просто озвучивать вердиевскую партию. Ей необходимо было передать боль, страдания измученной жизнью женщины. И ей удавалось уйти от штампов, казалось бы, неизбежных в такой «запетой» партии, как Виолетта. Газета «Советская культура» писала: «Узунян живет в образе, вероятно, потому так естественно ее сценическое поведение. Ее свобода исполнения ошеломляет. Наблюдая Узунян на сцене, невольно вспоминаешь слова Чайковского о том, что «слушатель приходит в оперу не только слушать, но и смотреть».
После дебюта в «Травиате» на ереванской оперной сцене Узунян исполнила роль Марии в «Вестсайдской истории» Бернстайна, впервые поставленной в Советском Союзе. А вскоре неожиданно спела и Джильду. И опять в дело вмешался его величество случай. В Ереван на гастроли приехал Петре Амиранашвили, и именно он ввел ее в оперу «Риголетто», предложив исполнить партию Джильды. Узунян Джильду на сцене не пела, но партию знала, а поскольку смелости у нее всегда было хоть отбавляй, согласилась. «После спектакля Амиранашвили спросил – зачем убежала, мы что тебя в театр не взяли бы? – Я не убежала, просто так сложилась судьба». Потом она пела Джильду со многими выдающимися певцами, но больше всего ей запомнилась совместная работа со знаменитым американским тенором, солистом «Метрополитен опера» Жаном Пирсом. Через некоторое время после отъезда Пирса на родину Эльвира получила пакет из США с фотографией: «Очень яркой певице с красивым голосом и огромным обаянием».
Время дипломных экзаменов совпало с гастролями Ереванского театра оперы и балета им. Спендиарова в Тбилиси. Участвуя в заключительном концерте, Эльвира вместо запланированной для сдачи экзамена партии Виолетты, спела Марию из «Вестсайдской истории». Но это не помешало комиссии оценить экзамен на «отлично». Ректор консерватории Отар Тактакишвили, вручая Узунян «красный» диплом, сказал, что «для консерватории честь иметь в выпускниках такую певицу». Сразу после гастролей в Тбилиси Эльвира уехала с маленькой дочерью в Кисловодск. И опять в дело вмешался случай. Отпуск уже подходил к концу, когда заболела ведущая солистка Саратовского оперного театра, гастролировавшего в Кисловодске. Гастроли оказались под угрозой срыва и Эльвира, к которой обратились с просьбой выступить вместо заболевшей певицы, согласилась отложить отъезд и спеть Виолетту, Джильду и даже Розину из «Севильского цирюльника», которую никогда до этого не исполняла. Наверно, только молодость может позволить себе такую смелость. Через год Розина уже была в репертуаре певицы. Во время гастролей Ереванского театра оперы в Тбилиси газета «Заря Востока» писала: «Розина в интерпретации народной артистки Армении Эльвиры Узунян, как всегда обаятельна, изящна и пластична. Притягательность созданного образа настолько велика, что, кажется, композитор Розину, а не севильского брадобрея видел главным действующим лицом оперы».
У Эльвиры Узунян – счастливая актерская судьба. Она исполнила почти все партии лирико-колоратурного сопрано – Ануш в одноименной опере А.Тиграняна, Марфы в «Царской невесте» Н.Римского-Корсакова, Розины в «Севильском цирюльнике» Д.Россини, Виолетты и Джильды в операх «Травиата» и «Риголетто» Д.Верди, Лючию в «Лючии ди Ламмермур» Доницетти, Церлинн в «Дон Жуане» Моцарта, Олимпию в «Аршаке Втором» Чухаджяна… Когда несколько лет назад в ереванском музее Ованеса Туманяна отмечалось 100-летие со дня первой постановки «Ануш», Эльвира Григорьевна, признанная одной из лучших исполнительниц партии Ануш, рассказала, что ей понадобилось время, чтобы пропитаться армянской народной музыкой, духом которой наполнено это произведение. Рассказала об Аваке Петросяне – легендарном исполнителе партии Саро, о том, как знаменитый певец подбадривал ее во время их первого совместного выступления. Как тут не вспомнить Петре Амиранашвили, который во время «Травиаты» и «Риголетто» тоже подбадривал ее. Именно партия Ануш, сцену безумия которой Узунян исполняла на Минском фестивале, сведя слушателей, как писали газеты, с ума своим исполнением, и вывела молодую певицу на мировую арену. «После того, как я спела Ануш  на сцене Тбилисского академического оперного театра, меня все, начиная от гардеробщиц до директора, стали называть «чвени Ануши». Я так и не  смогла понять, кто меня в «Ануш» больше любил – Тбилиси или Ереван».
Мать и отец Эльвиры впервые встретились в опере на спектакле «Травиата». «Травиата» была первой и осталась самой любимой оперой певицы. На студенческой сцене в «Травиате» Эльвира познакомилась и со свои супругом – Вадимом Шубладзе. Студент 4 курса консерватории, ученик Одиссея Димитриади, он стоял за дирижерским пультом во втором представлении «Травиаты». Этих талантливых и красивых людей связывают 15 лет, наполненных многочисленными гастролями, записями, концертными выступлениями. «Отец и мать Вадима оба были людьми замечательными, образованными и талантливыми, но при этом абсолютно разными, и однажды я не выдержала и спросила у Вадика, где они встретились. Ответ врезался в память: «голубушка, ты не знаешь, что была революция, сказали, что все люди равны, и глех Шубладзе, спустившись с гор, пошел жениться на графине де Сервирок». Сестра Вадима Вика для меня и сегодня очень близкий и родной человек, хотя наши пути с Вадимом давно разошлись. Но это другая тема. Тем не менее, это моя грузинская жизнь».
Когда в Ереване решили поставить «Даиси» Захария Палиашвили, Узунян делегировали в Тбилиси уговорить народного артиста СССР Зураба Анджапаридзе осуществить постановку оперы грузинского классика на ереванской сцене. Зураб Анджапаридзе тогда уже покинул Большой театр и возглавлял оперный театр в Тбилиси. Знаменитый певец поддержал идею – поставленная в содружестве с грузинскими коллегами опера «Даиси» имела большой резонанс в обеих республиках. Спектакль превзошел все ожидания, а исполнительница партии Маро, народная артистка Армении Эльвира Узунян удостоилась почетного звания народной артистки Грузии. Указ о присвоении высокого звания был вручен Эльвире Узунян во время второй премьеры, которая проходила в Тбилиси. Его зачитали на сцене Тбилисского оперного театра, сразу по окончании спектакля. «Это была заслуга Зураба Анджапаридзе, который настоял на том, чтобы это произошло здесь и сейчас. Мы говорим о дружбе народов, – сказал он секретарю ЦК КП Грузии, – и теперь то самое время, когда мы должны показать, что это не пустые слова». За всю историю советского искусства почетных званий народных артисток Грузии и Армении были удостоены лишь двое: Софико Чиаурели и Эльвира Узунян.
На премьере «Даиси» в Ереване произошло еще одно незабываемое для народной артистки событие – по окончании спектакля к Эльвире Григорьевне подошел декан исторического факультета педагогического института им. Пушкина Арчил Чхеидзе, преподававший ей четверть века назад новейшую историю. Он приехал в Ереван с группой студентов, чтобы поприсутствовать на премьере «Даиси». «Я сказал им, что моя бывшая студентка теперь примадонна ереванской оперы поет в «Даиси», и вот мы тут, чтобы послушать тебя».
Эльвира Узунян, несмотря на занятость в оперных спектаклях, продолжала выступать с концертами камерной музыки. Романсы она любила всегда, дебютировала с сольным концертом еще будучи студенткой третьего курса музыкального училища. Но настоящий творческий рывок сделала, пройдя через камерный класс Марии Камоевой. Это была уникальная школа. Профессора М.Камоева и Д.Шведов, терпеливо и мудро приобщали молодых певцов к тайнам этой сложнейшей ветви исполнительского искусства, постоянно устраивали со своими студентами вечера романсов. «Мы хорошо знали камерную программу, а когда приезжала Зара Долуханова, мои педагоги садились рядом со мной, продолжая обучать меня. «Обрати внимание, как она долго кланяется после этого романса. Следующий романс очень сложный и она должна дать себе отдых, подготовиться к нему. Посмотри, здесь она вздохнула, шепотом сказала, потому что на выдохе».
Камерный жанр – это театр одного актера. Крайние точки исканий певицы – от Люлли и староитальянских мастеров до Менотти Таривердиева. Она пела произведения западноевропейских мастеров, романсы русских, грузинских, армянских композиторов. Репертуар постоянно пополнялся новыми произведениями, но неизменным в нем оставался романс Дмитрия Аракишвили «Ручей и цветок». Романс этот был посвящен композитором народной артистке СССР Айкануш Данелян. Она, как и Эльвира, родилась в Тбилиси, до отъезда в Москву была примадонной Тбилисского оперного театра. У Узунян несколько альбомов, в которые вошли записанные ею еще в советские годы грузинские, армянские и русские романсы.                                                                     
Для Эльвиры Григорьевны всегда было важно наладить энергетический контакт между собой и публикой. И неважно было, где она выступала на сцене Колонного зала Дома Союзов в Москве или в клубе небольшого селения. Когда после концерта в затерянной в горах деревушке Нор Кянк, сельчане, ожидавшие ее у выхода, с сожалением спросили, почему она не исполнила «Какавик» Комитаса, певица вернулась на сцену и пела еще и еще. Много ездила Эльвира и по большой тогда стране, выступала на сценах оперных театров всех столичных республик, пела в Каире, Монреале, Пловдиве, Нью-Йорке и даже на БАМе. Воплотилась в жизнь и детская мечта сниматься в кино. «Гарни», «Белые берега», «Берег юности», «Частное определение» – еще одно поле самовыражения Эльвиры Григорьевны. Когда ей предложили организовать группу для поездки к воинам советской армии в Афганистан, она и предполагать не могла, что их ждут перелеты на обстреливаемых самолетах, переезды в бронетранспортерах, выступления в воинских гарнизонах под аккомпанемент несмолкающей пальбы. Это было страшно, но она не жаловалась. Когда Ереванский оперный театр стал жить жизнью митингов на Театральной площади, Эльвира Узунян еще чаще стала участвовать в благотворительных концертах, а затем неожиданно для всех покинула сцену Ереванского оперного театра, которому были отданы лучшие годы ее профессиональной жизни. Покинула, не потому что ей хотелось уйти в расцвете сил, оставив по себе добрую память. Просто театр не работал, и она ушла. В 1991 году певица со своим супругом режиссером Робертом Макаряном уехала в США – ее пригласили на работу в Longy school of music, где действовал оперный класс, и была своя оперная сцена. Параллельно она выступала с концертной программой, собирая полные залы.
25 октября 2014 года в Ереване на сцене Национального академического театра оперы и балета им. Спендиарова состоялся творческий вечер Эльвиры Узунян. Вечер этот был юбилейный, но поверить, что известной певице 80, было непросто. Так легко и изящно она передвигалась по сцене, хотя уже несколько лет вынуждена была ходить, опираясь на трость. Наверное, подмостки родного театра, на которые она выходила сотни раз, волшебным образом выручили ее, забрав боль, оставив только радость новой встречи с любимой публикой после долгой разлуки. Сценарий вечера (автором его выступила сама певица и ее кузен Левон Узунян, режиссер Тбилисского государственного армянского драматического театра им. П.Адамяна) был продуман великолепно – ни помпезной суеты, ни поздравительных речей, неизбежных в день юбилея. Чувство меры и здесь помогло певице уйти от штампов, она рассказывала о своей жизни на сцене просто, искренне и как всегда артистично. Листая страницы прекрасных опер, певица возвращала зрителей к истории театра, периоду своей профессиональной жизни в нем, вспоминала свои первые шаги и коллег, с которыми ей довелось выступать, перекидывая мостик ко дню сегодняшнему, к новым певцам, воспитанникам тех самых мастеров, с которыми выступала сама. Рассказывала о любимом Тбилиси. А на экране сменяли друг друга видеокадры и фотографии, сцены спектаклей, заглавные партии в которых исполняла Эльвира Узунян, звучал ее чарующий голос. В юбилейном вечере Узунян приняли участие тбилисские музыканты друзья Эльвиры.
Влюбленность в жизнь, искусство, творческий подход ко всему, за что бы она ни бралась – такова Эльвира Узунян и сегодня. Она и не думает скрывать возраст, о котором многие женщины предпочитают умалчивать. Возможно потому, что по-прежнему красива. А еще ей нравится, когда говорят, что этого не может быть. Артистичная, умная, тонкая, истинная женщина, способная и сегодня кружить головы, она умеет радоваться жизни, и жизнь платит ей за это взаимностью.
В этот приезд в Армению (последние 25 лет Эльвира Григорьевна живет в холодное время в Бостоне, а остальной период в Ереване), она занята сразу несколькими проектами. Один связан с блистательной певицей, со листкой Мариинского императорского театра Надеждой Папаян, чей голос кристальной чистоты и исключительной красоты в начале прошлого века вызывал шквал оваций в Милане, Париже, Лондоне, Петербурге, Москве, Тбилиси… Жизнь этой великой, как называли ее современники певицы, трагически оборвалась, когда ей не было еще и 40 лет. Узунян давно вынашивает идею фильма, посвященного певице, которая по праву заняла почетное место среди крупнейших представителей оперной сцены своего времени. Она считает, что фильм о Надежде Папаян, выступать с которой считали за честь лучшие певцы Европы и России, должен увидеть весь мир. И ищет кинематографистов, которые воплотили бы эту ее мечту в жизнь.
«Я очень любила музыку, хотела быть в музыке и не думала о карьере. Не себя в музыке, а музыку в себе любила. Это я сейчас только поняла». Возможно, помимо данного Богом таланта, именно это и помогло Эльвире Узунян стать  большой певицей, достигнуть вершин в творчестве, которое и есть «самый честнейший портрет артиста».


Нора КАНАНОВА

29 июня 2016 года. Солнечная погода. Самое сердце Старого Тбилиси. Улица Шавтели, 13. Сегодня здесь особенно многолюдно и шумно. Все суетятся, ходят с цветами и подарками в нарядных обертках. Поздравления летят со всего света. Это волшебник отмечает юбилей.

Театры как люди – у каждого своя история. Этот театр не похож ни на один другой. И актеры здесь не актеры, а помощники. А куклы – не куклы, а полноправные актеры.
Первый театр марионеток в грузинской столице был построен в 1981 году. «Мсье Леон Арман Гери говорил, что страна, не имеющая театра марионеток, не может считать себя театральной страной», — по одной из версий, решающим аргументом в пользу будущего дела стали слова выдуманного французского министра культуры.
Накануне праздника Тбилисоба городские власти приняли решение передать театру половину здания, подлежавшего капитальному ремонту. Вторая половина принадлежала ресторану. Между двумя помещениями оставили дверь и ключ передали хозяину ресторана, полагая, что театр – предприятие временное. Крошечный зал со сценой в пятнадцать метров вмещал не более 45 человек. Нужно было обустраивать театр. Все делалось своими силами. Куклы и декорации изготовлялись вручную.
Основал Театр марионеток – Резо Габриадзе. Тот самый, который написал сценарии к фильмам «Чудаки», «Кин-дза-дза», «Мимино», «Не горюй!» и подарил питерской Фонтанке Чижика-Пыжика.
Для премьерной постановки был выбран сюжет романа Александра Дюма-сына «Дама с камелиями» и оперы Джузеппе Верди «Травиата». Действие пьесы «Альфред и Виолетта» перенесено в 70-е годы в Тбилиси. Роли озвучивали Рамаз Чхиквадзе (Невермор), Эроси Манджгаладзе (Жермон) и другие. Премьера прошла с аншлагом. На открытии присутствовали тогдашний секретарь ЦК КП Грузии Эдуард Шеварднадзе, члены правительства, иностранные гости и дипломаты. Одним словом, элита. Спектакль имел ошеломительный успех.
Таким образом театр выжил, а дверь в ресторан заколотили. Несколько лет спустя здесь откроется новая точка общепита – кафе «Габриадзе». Надо ли говорить, что маэстро и здесь все обустроил по-своему.
В 1984 году театр получил статус государственного. Началось строительство большого здания с залом на 100 мест, а вместе с ним и история нынешнего театра.
В 90-е годы Резо Габриадзе много работал за рубежом. В 1996 году во французском Дижоне состоялась премьера одного из самых прославленных спектаклей театра – «Сталинградская битва», который начинался как «Песнь о Волге». Это реквием, посвященный событиям Великой Отечественной войны, названный критиками «элегией вне времени». Огромный успех постановка имела на гастролях в Нью-Йорке в 2010 году. По версии журнала «The New Yorker», пьеса Театра Резо Габриадзе стала лучшим представлением 2010 года.
6 ноября 2010 года Театр марионеток отметил свой 30-летний юбилей, открывшись после нескольких лет реконструкции. Подарком городу Тбилиси вместе с восстановленным театром стала сказочная башня с часами, построенная Резо. Послушаем маэстро:
– «Здание моего театра марионеток нестарое. Говорят, вторая половина XIX века. Раньше здесь была скобяная лавка. Как это случилось со мной, я уже не помню, я решил построить перед театром башню. Когда началось строительство, я, будто на машине времени, оказался в X-XIII веках, в далекой и прекрасной Византии. Башня должна была органично вписываться в окружающее пространство и время.
Я поставил условие – строить только известью. Кирпичи б/у мы брали на базаре – от разрушенных, реконструированных домов конца XIX и начала XX века, а камни нам привозили с трех каменоломен. Но серьезная проблема ждала нас еще впереди. Как убедить наших благодетелей отказаться от «болгарки»? Стены из камней, напиленных электропилой, не дышат. Нам привозили именно напиленные камни, и мы ничего не могли придумать лучшего, чем снимать с камней следы пилы и возвращать свойственное камню благородство, богатство цвета, его игру, силу и нежность, текстуру. Пригласили камнетесов. Молотки, зубило, пыль, узелки с обедом – все как положено.
Стройка длилась почти два с половиной года. Потом начался монтаж часов. В этом нам помог австрийский мастер Шмидхофер. И вот такое вот здание построено. Мы открывали башню, а вместе с ней – и весь отремонтированный театр… с огромной благодарностью судьбе и благодетелю, давшему нам такую возможность».
И действительно, не заметить башню невозможно. Поначалу недоумеваешь – что это? Нагромождение камня, подпертое шпалой – да. Невесомое сказочное местожительство ангелов и принцесс – да. Эклектический ребус, в котором каждая деталь символ – тоже да. И даже если убрать все цвета, все краски, театр не перестает быть праздничным и нарядным, точно подсвеченным изнутри.
Здесь все какое-то игрушечное. Вот вход в театр – лестницы спускаются вниз, точно ведут в сказочное подземелье. Вот касса – жестяная будка с миниатюрным макетом зрительного зала. Вот башня, из которой ежечасно появляется златокрылый ангел и молоточком бьет в колокол. Два раза, в полдень и в семь вечера, можно увидеть удивительное кукольное представление – «Круг жизни». Все куклы, разумеется, сделаны по эскизам Резо. Вот изразцы на башне, их несколько сотен, и все расписаны самим Габриадзе вручную. На крыше театра сидит железная птичка, невесомая – вот-вот взлетит. Вот открытая терраса, где летом так приятно выпить холодный кофе. А на фронтоне того же здания – девиз на латыни – Extra Cepam Nihil Cogito Nos Lacrimare, что значит «Пусть слезы у нас будут только от лука». Вот вход в кафе – с мудреными росписями. И все это рождает один ансамбль, настолько гармоничный, что диву даешься. Как из такого многообразного многоцветия получается не кричащий разнобой (который должен быть), а совершенно понятный и приятный глазу архитектурный комплекс.
За 30 с лишним лет театр облетел весь мир. Он побывал во Франции, Великобритании, США, Шотландии, Швейцарии, Германии, Италии, Австрии, Испании, Норвегии, России. Ему рукоплескали лучшие театральные фестивали.
Неоднократно спектакли Театра марионеток удостаивались самых престижных премий разных стран: премия Руставели, «Золотая маска», «Ника», «Триумф» и многие другие. Для тбилисцев застать театр дома – большая удача. Сейчас в репертуаре четыре спектакля – «Сталинград», «Осень моей весны», «Рамона» и «Бриллиант маршала де Фантье».
Последний, к слову сказать, восстановили в прошлом году. Пьеса «Бриллиант маршала де Фантье» написана Габриадзе по просьбе театра Руставели как продолжение знаменитой «Ханумы».
Этот театр уникален еще и тем, что здесь до сих пор продолжают работать великие артисты прошлой эпохи – Рамаз Чхиквадзе, Эроси Манджгаладзе, Верико Анджапаридзе. Их голосами говорят персонажи спектаклей.
Надо сказать, что зал, несмотря на внешнюю пестроту, очень скромен, почти аскетичен. Всего 80 мест. Серо-зеленые стены, такого же цвета мягкие стулья, маленькая черная сцена. На сцене происходит невероятное.
Публика – самая изысканная. Ходить к Габриадзе – что в театр, что в кафе – хороший тон. Здесь запросто можно встретить депутатов парламента, банкиров, звезд экрана и медиаперсон. Много иностранцев. Ведь Габриадзе – это такой же бренд, как вино или многоголосие.
В фойе – плакаты и афиши разных лет, на разных языках. Особенность, даже «европейскость» этого театра и в том, что двери закрываются ровно в восемь вечера. Совсем не по-грузински, где опаздывать – это нормально.
До начала спектакля в зале раздается голос маэстро – «Прошу выключить мобильные телефоны. Зал настолько маленький, что слышно даже дыхание, а не телефон. Спасибо, что пришли к нам в гости. Спасибо, спасибо, спасибо!».
И вот – свет гаснет. «Рамона». История любви двух паровозов.
Действие пьесы разворачивается в послевоенном Союзе, где паровоз Эрмон по долгу службы отправляется в трудное путешествие.  Рамона остается ждать мужа на маленькой железнодорожной станции Риони, вспоминая, как мечтали быть счастливыми вместе. Месяц за месяцем, год за годом тянется разлука, принося героям новые испытания. Когда в город заходит бродячий цирк шапито, жизнь маневровой Рамоны меняется навсегда. Эрмон передает ей из дальних краев гудок-наказ – никогда не отказывай тем, для кого ты – последняя надежда. И вот Рамона решает помочь цирку. Его руководители – Бабахиди и Самаркандский уговаривают Рамону довезти их до курортного городка Цхалтубо, а затем стать балериной на канате вместо сломавшей ногу Амалии Аномалии. И вот, балансируя на тонком тросе, Рамона видит мужа. Долгожданный Эрмон выпускает на вершине горы условленный пар и бежит навстречу любимой. Но увы – Рамона погибает. Вслед за ней уходит в пустоту Эрмон – ему нет жизни без любимой. И бутафорским паровозам сочувствуешь, как живым людям.
Спектакль пронизан тонким, ироническим юмором. Невозможно не улыбнуться, когда старый станционный смотритель с грустью рассуждает о превратностях любви, или когда цирковой лев, уставший от голодной жизни, ворует котел с лобио прямо с поминок. А вот начальник станции Беглар бескомпромиссно сообщает Рамоне о том, что она маневровая, а поэтому 300 метров в одну сторону, 300 в другую – и никакого самовольства.
...Я сижу на балконе. Отсюда мне посчастливилось увидеть не только кукол, но и игру актеров. Выражение их лиц, слаженность движений, по которой можно сверять секундомер. И вправду, не поймешь – кто тут главный – люди или куклы?
Приходите сюда, не пожалеете. Каждый четверг, пятницу, субботу и воскресенье театр распахивает двери. Ведь это театр одного Резо – он здесь отец-основатель, вдохновитель, режиссер-постановщик, автор костюмов, родитель всем куклам, сценограф и музыкальный оформитель. И пусть желает нам маэстро, чтобы мы плакали только от лука, сам-то он знает – в его театре плачут от любви.


Нино ЦИТЛАНАДЗЕ