|
ЧЕМПИОН ИЗ ЗАОБЛАЧНОЙ ВЫСИ |
|
Он стоял на краю ковра и терпеливо ждал, когда Станчев войдет в круг и начнет бороться, как мужчина.
С самого начала Георгий неожиданно для всех отдал сопернику три балла, и теперь болгарин, зная силу грузинского борца, которому до этого раз за разом проигрывал, как мог тянул время. Схиртладзе организовал погоню за Николой, не давая ему передышки. Казалось, судьи снимут убегающего, спасающегося за ковром болгарина, чьи силы на исходе.
Станчев получает первое предупреждение, но это его не останавливает. За первым предупреждением за отказ от борьбы следует второе, наконец, третье.
Судья вызывает Гоги на середину ковра и объявляет победителем. Схиртладзе стоит, ошеломленный трудной победой, а болгарская команда подает апелляцию. И происходит удивительное – после долгого разбирательства судьи отменяют третье предупреждение Станчеву, схватка продолжается, и победа, в конце концов, присуждается борцу, которому удалось «убежать» с одним выигрышным баллом.
«Очень меня раззадорила эта неудача в Мельбурне, - вспоминал Схиртладзе. - И дело не в том, что Станчев стал олимпийским чемпионом. С самого начала была нарушена справедливость».
Сказано запальчиво, с болью и сожалением, которое с годами не проходит и у самых сильных. Но отставим в сторону личную обиду, наши пристрастия и попробуем разобраться в стартовой сенсации. Такая ли она была неожиданная?
В олимпийском 1956 году Георгий Схиртладзе был очень силен, сокрушал всех противников – сильнейших средневесов-борцов вольного стиля, выиграл I Спартакиаду народов СССР, поединки в матчевых встречах. Его знали и побаивались. Но и хорошо изучили – манеру борьбы, тактику.
Не стал исключением и Никола Станчев. Выходя на первую схватку в Мельбурне, молодой борец не собирался стать мальчиком для битья, а потому с места в карьер атаковал Георгия, убаюканного прежними легкими победами (а олимпийские поединки не прощают малейшей недооценки противника), на первых же минутах провел бросок через спину, оцененный в три балла, почувствовал себя богачом и хозяином положения, когда все средства хороши и дозволены.
Проигравшему оставалось устроить новую погоню – за ускользающим от него турнирным счастьем, и Георгий Схиртладзе принялся за привычное дело – положил на лопатки следующих трех соперников, победил по баллам сильного турецкого борца Исмета Атли, серебряного призера чемпионата мира 1954 года, и пробился в финал.
С четырьмя штрафными очками, как и американец Дан Ходж, он мог рассчитывать только на второе место. Встретились они в шестом круге. Дан Ходж, тот самый, который четырьмя годами раньше на Олимпийских играх в Хельсинки проиграл на туше нашему олимпийскому чемпиону Давиду Цимакуридзе, всерьез настроился на золото. Cохранял на него иллюзорные шансы и Георгий. Но ему нужна только чистая победа. Их схватка проходила в ураганном темпе. Схиртладзе удается перевести Ходжа в любимый партер и прижать лопатками к ковру. Дело сделано – уже есть олимпийское серебро. Арбитр на ковре дает команду, и Георгий отпускает захват. Но боковой судья подает сигнал, что не видел туше, и, странное дело, с ним соглашается руководитель ковра.
А как быть с мнением рефери, который стоял рядом на коленях, все видел и зафиксировал туше?
Так у Гоги Схиртладзе второй раз в Мельбурне отняли победу.
Поднятый судьей в стойку, он, стремясь к чистой победе, атакует американца броском прогибом с обвивом ноги, и тот летит на ковер, но проигравшим объявляют его, Схиртладзе, дескать, бросок был низкий, и атакующий во время проведения приема коснулся спиною ковра. Как на этот раз «прозрели» судьи и разобрались в мгновенно меняющейся ситуации, осталось загадкой. Увидеть туше после стойки куда сложнее, чем в партере, где действия развиваются, как в замедленной киносъемке.
Но с судьями не спорят. У Георгия Схиртладзе – третье место и бронзовая олимпийская медаль.
Американцу путь к золоту преградил Никола Станчев. С четырьмя штрафными очками (во втором круге он чисто проиграл японцу Кадзуо Кацурамото) болгарин одержал кряду четыре чистые победы, в том числе и над Даном Ходжем. Но и серебро, так неожиданно свалившееся на голову американца, счастья ему не принесло. Проиграв самую главную схватку, он обиделся на судьбу и в двадцать семь лет навсегда ушел из борьбы в бокс, выиграл престижный приз «Золотые перчатки», стал чемпионом США. Больше его на борцовских соревнованиях не встречали.
Так свидетельствовал Георгий Схиртладзе, один из выдающихся грузинских борцов, за которым, тем не менее, даже в годы наивысшей спортивной славы закрепилась репутация невезучего чемпиона. Пострадал он сильно не только из-за судейской несправедливости. Судите сами. В 1960 году на Олимпиаде в Риме на первых минутах схватки как-то беззаботно отдал один балл американцу Эдварду де Витту, борцу средней руки, позволив сбить себя на ковер. В дальнейшем Георгий, несмотря на все старания, не смог изменить ход поединка в свою пользу. Де Витт старательно построил схватку, чтобы не дать сопернику использовать свое превосходство при борьбе в партере, где уйти от его страшных захватов было невозможно. А ведь товарищи по сборной и он сам имели все основания видеть Схиртладзе олимпийским чемпионом.
«До сих пор не могу себе простить эту промашку», - сказал он мне при встрече.
Эдвард не бегал по ковру, очень грамотно толкался, но борьбой его действия не назовешь. Проиграл Гоги встречу и после победы по очкам над представителем Индии Мадхо Сингха вышел в полуфинал, как и швед Ханс Антонссон. Их схватка закончилась вничью. У Георгия серебряная медаль, у шведа – бронзовая.
А где же Эдвард? Американец больше подвигов не совершал. Он проиграл немцу Георгу Утцу и будущему олимпийскому чемпиону турку Хасану Гюнгеру и был только четвертым. Победитель Олимпиады не мог пожаловаться на невезение. С серебряным и бронзовым призерами соревнований он, счастливец, не встречался.
Гоги привел в спортивный зал двоюродный брат Ладо, сам в прошлом борец и друг выдающегося грузинского тренера, чемпиона СССР 1949 года по вольной борьбе Шалвы Нозадзе, участника восстания грузинского батальона на голландском острове Тексель (Тессел), кстати, наставника вице-чемпиона Токийской олимпиады и двукратного чемпиона мира Гурама Сагарадзе.
«Сильный парень, говоришь? - переспросил Шалва Иванович. - Пусть покажет себя в борьбе».
Очень повезло Георгию с тренером. «Он в малых весах боролся, - вспоминал потом, - но когда брал меня, средневеса, за кисть, вырваться было очень трудно... Всегда негромко разговаривал. Никогда не кричал на нас».
Это тепло человеческого обаяния особо согревало детей военной поры.
Детство Георгия пришлось на сороковые, когда в рачинском селе Мтискалта остались одни старики, женщины и дети. Мужчин забрал фронт, и работать надлежало всем. 10-летний Гоги и его два брата, близнецы Ираклий и Гела, те на пять лет старше, и планы у них взрослые, не как у него детский, который таковым тоже не назовешь.
Братья Схиртладзе, а на эту фамилию отзывалось все село, 120 семей, заготавливали сено для скота. Косили траву, собирали, грузили на подводу и отвозили в колхоз. Сами распределили свои трудовые обязанности, по возрасту и физическим кондициям. 60 тонн в месяц на троих – задача, непростая для мужчин. А тут дети.
Так работал Георгий четыре года войны. Косьба, рубка леса, мотыжение в поле – лучший спорт, правда, без зрителей. Через пару лет в умении косить он превзошел старшего брата.
Четыре года закалки тела и духа. В высокогорном селе, взметнувшемся на 1800 метров, с этой орлиной высоты видна Рача, Онский район, села далекие и близкие, и Амбролаури.
Стоило ли после этого удивляться, что на протяжении всей своей блистательной спортивной карьеры призер двух Олимпийских игр, чемпион мира и четырехкратный чемпион СССР (1954, 1956, 1957, 1960), победитель Всемирных студенческих игр (Чепель, Венгрия, 1954), международных турниров Георгий Схиртладзе не занимался специальной физической подготовкой? Сила наполняла его с детства, его могучий торс, втискиваемый с трудом в тесную куртку самбиста или чоху. И долгов на ковре никому не прощал, брал убедительный реванш у любого, будь то олимпийский чемпион или чемпион мира.
Первую серьезную заявку на звание сильнейшего средневеса страны Георгий предпринял в далеком 1953 году на всесоюзном первенстве в Тбилиси, в родных стенах. Тогда только необъективность судей не позволила хозяину ковра, недавнему перворазряднику, добиться желанной цели. Чемпионом СССР стал опытный киевлянин Николай Комов, мастер борьбы в партере. Схиртладзе – второй. Несправедливость была настолько явной, что через год Комов привез в Венгрию, на Всемирную универсиаду, незаслуженно выигранную золотую медаль и повесил на шею Георгию со словами: «Эта медаль – твоя!» В том 1954 году Схиртладзе подтвердил свои лидерские амбиции – стал чемпионом Советского Союза в Ленинграде. В схватке с олимпийским чемпионом Давидом Цимакуридзе счет был ничейный (2:2). Но судьи дали победу Схиртладзе, который был активнее. В финале он победил Сергея Преображенского, выдающегося советского борца и тренера, воспитателя чемпионов. Преображенский вышел на пятое место, а Комов – только шестой.
«А чемпионом мира я все же стал, - вспоминал Георгий Схиртладзе. - В 1959 году в Тегеране, на родине чемпиона мира Наби Сорури. На предыдущем «мире», двумя годами раньше, он у меня выиграл, опять же не без помощи со стороны. Но в этот раз я был сильнее – трижды бросал чемпиона, и каждый раз судьи «не замечали» туше. В конце концов объявили мою победу по баллам. Присутствовавший на встрече шах Ирана в гневе покинул спортивный зал, а Сорури с грузом штрафных очков выбыл из турнира. В финале я победно отборолся с венгром Гезой Холлоши и, помня горькие уроки, отдал все умения и силы – мой соперник оказался на мосту в критическом положении и чудом унес ноги от поражения на туше. Эта схватка так нас обоих измотала, что я только с помощью нашего полутяжеловеса Бориса Кулаева смог добраться до раздевалки».
Но главное сделано – Георгий Схиртладзе чемпион мира!
Почти все деньги ушли на телеграмму отцу, очень он переживал за сына. Однажды Георгий услышал, как он говорил матери: «Неужели Гоги так и не станет чемпионом мира? Зачем же тогда занялся этой страшной работой?»
Ушел из жизни старый Серго, утешенный и обласканный великой победой сына. В том же 1961 году Гоги, потеряв своего самого верного почитателя, расстался со спортом в 28 лет, в ореоле славы, заслуженный мастер спорта СССР и бессменный участник советской сборной команды борцов-вольников.
Вспоминаю нашу первую личную встречу с Георгием Схиртладзе. У него был магазин на углу улиц Челюскинцев и Клары Цеткин по соседству с Управлением Грузинской железной дороги. С какими-то крепкими и надежными товарами, как сам хозяин, получивший два высших образования – спортивное и экономическое. Покупателей здесь что-то не помню, но зато было чисто, светло и много солнечного воздуха в этом помещении с высоким потолком. И, как видно, хорошо знакомые ему здоровяки, которые, оторвав взгляд от диспозиции шашек на доске нард, смотрели с интересом и доброжелательно, как и подобает сильным людям.
Я тогда принес чемпиону свой газетный материал о нем, было интересно узнать его мнение. Мы вышли в просторный двор. Георгий Сергеевич открыл ключом какую-то дверь, и мы уселись за стол в помещении, мало напоминающем служебный кабинет большого начальника. Я читал вслух рукопись, он слушал внимательно и не перебивая, не добавляя и не убавляя ни слова, а потом сидел молча, под впечатлением от услышанного, от нахлынувших воспоминаний о прожитой жизни, обычно печальных, а его – тем более. «Откуда он знает все это обо мне?» - спросит он потом олимпийского чемпиона Хельсинки Чимишкяна, изумленный. Об этом мне позднее рассказал сам Рафаел Аркадьевич.
А тогда, услышав от меня свою историю о многотрудном пути борьбы и разочарований, спросил напоследок: «Чем я тебя могу отблагодарить за этот труд?» - «Вашим пребыванием в добром здравии и благополучии», - отвечал я, не задумываясь. - «Ты будешь моим другом», - сказал он как-то светло и хорошо, и я как мог оправдывал высокое и почетное звание, которым был неожиданно награжден. Потом принес в подарок свою книгу «Гром победы» с девяноста рассказами о спорте, где в компании 90 главных героев, чемпионов, представителей двадцати двух видов спорта, он был одним из самых почитаемых мною и заслуженных. Спеша на работу, я забыл у него лишний экземпляр книги, а он заботливо спрятал ее в ящик письменного стола и при встрече честно вернул.
Увидев его впервые на Арсеноба – дне памяти борцов – в начале 1990-х, Гурам Гедехаури, чемпион мира 1987 года по греко-римской борьбе, сказал с восхищением: «Какой сильный!»
Гоги Схиртладзе был легко узнаваем на улице – красивый в своей богатырской стати, сильный, как кряжистый дуб.
Арсен ЕРЕМЯН
Теперь он давно заброшен, и даже развалины его можно различить с трудом, ибо сыпучие "Скачать кыргызские песни"пески, движимые постоянно дующими "Безплатно скачать мульты"в том краю сильными ветрами, занесли и почти погребли то, что еще сохранилось от бывших построек. Несколько человек кинулись "Скачать песенки для самых маленьких маленьких"к дереву, около которого мы стояли с Джеком. Собственно говоря, зевак и не было, если не считать "Скачать песню иван дорн так сильно"человека огромного роста, в войлочной шляпе, в котором, несмотря на слабое освещение, нетрудно было узнать старого охотника "Обработка звука программа скачать"Зеба Стумпа. В первый раз в жизни они начали смотреть на индейцев с чувством уважения и даже страха. |
|
В Риме мощно стартовал Владимир Рубашвили. Самый молодой участник советской команды на шестой минуте положил сильного иранского борца Мохаммеда Кадема. Не уберегли свои лопатки и его соперники во втором и третьем кругах – швейцарец Эрнст Майнрад и финн Эрки Пентилла, умудренные опытом турнирные бойцы. На три схватки 20-летний студент из Тбилиси затратил чуть более девяти минут и шел без единого штрафного очка, радуя сердца поклонников его молниеносной, высокотехничной борьбы, тренерского корпуса.
Уникальный эпизод произошел в той встрече с Кадемом, золотой надеждой Ирана. Стремительная атака Рубашвили – и соперник на лопатках. Судья не замечает чистой победы. Рубашвили не мелочится и повторяет прием. Второе туше также остается незамеченным. Разгневанный Володя отрывает соперника от ковра. Следует мощный бросок, и потерявший ориентировку Кадем летит на ковер, зацепив ногой бокового судью. Оба оказываются на лопатках. Трибуны шумно приветствуют успех Рубашвили, одним приемом одержавшего две чистые победы.
Ставя дебютанта в основу команды, тренеры не обольщались мечтами, оставались реалистами. В полулегком весе в пятидесятые годы безраздельно властвовал великий Мустафа Дагистанлы – олимпийский чемпион в Мельбурне, чемпион мира, победитель трех розыгрышей Кубка мира. Только однажды в 1958 году в Софии он в ничейном поединке с нашим Норайром Мушегяном уступил Кубок мира, и теперь в Риме на всех парах шел к своей второй золотой олимпийской медали. Специалисты держали в уме чемпионский счет Мустафы – с 1954 года он не проиграл ни одной схватки.
В четвертом круге на раскаленных солнцем коврах базилики Массенцио произошла сенсация. Лидер борцовского турнира Рубашвили проиграл пакистанцу Мохаммеду Ахтару, атлету колоссальной физической силы. Верный своей остронаступательной манере, Володя упорно шел на обострения, а соперник, заработав один балл неожиданным нырком в ноги и переводом в партер, всячески избегал борьбы. Можно было, конечно, преследовать Ахтара по всему ковру, вытаскивать его на середину и, в конце концов, добиться снятия пакистанца за пассивность, но такая тактика не в характере грузинского атлета, которого называли поэтом борьбы. В итоге обидное поражение, но не правы те, кто считал пакистанца малоизвестным и откровенно слабым – годом раньше он стал третьим на чемпионате мира в Тегеране, пропустив вперед того же Дагистанлы и болгарина Станчо Колева.
К слову сказать, обидчик Рубашвили Ахтар был положен Дагистанлы с удивительной легкостью.
В пятом круге Рубашвили победил по баллам сильного японца Томийи Сато, а в следующем, в центральной схватке полулегковесов, повторилась, к сожалению, история с Ахтаром. Опытный Колев, проведя прием, не расплескал преимущества и всеми средствами сохранил до конца. Отягощенный грузом штрафных очков, Рубашвили не попал в финал и занял третье место.
Его бронзовую медаль, первую в полулегком весе вольников после двух Олимпиад в советской сборной, тренеры отнесли к большому успеху. И не только они. Бельгийская газета «Ле спорт» назвала его лучшим борцом турнира. Корреспондент писал: «Рубашвили – борец высшего класса. Он сухощав и быстр, как молния. Он пока не имеет себе равных».
Золото разыграли между собой имевшие по два штрафных очка Дагистанлы и Колев в бескомпромиссном поединке. У турка разбита переносица, кровь течет. Судья просит борцов остановиться, чтобы оказать медицинскую помощь, но Мустафе не до врача. Он только отмахивается от предложения судьи и рвется вперед. Эта в целом ровная схватка и на этот раз окончилась победой турка – он двукратный олимпийский чемпион, целует Колева, выходит на середину ковра, опускается на колени и целует ковер, и не скрывая слез, уходит. Уходит легендой из большого спорта.
Он так и не встретился в Риме с Рубашвили. Можно только предполагать, каким украшением Олимпиады мог стать их поединок.
Аванс, полученный от прессы, Володя оправдал уже в следующем, 1961 году. На чемпионате мира в Иокогаме. В финале приемом из грузинской борьбы чидаоба – молниеносным шуакаури (обвивом ноги) положил на лопатки турка Юнуса Пехлевана, преемника Дагистанлы, став чемпионом мира в 21 год.
Турнир этот имел захватывающую дух интригу. Начался он фактически финальной встречей. Любимца хозяев Сато, как и Рубашвили, называли фаворитом. Помня римскую неудачу, он стремился взять реванш. И это ему удается.
В этих условиях Рубашвили остается выигрывать все оставшиеся встречи. Он кладет на лопатки индуса Синеха и американца Аллена, побеждает по очкам иранца Тавакула, который, в свою очередь, праздновал победу над Сато. Японец занимает место среди зрителей, а трое финалистов разыгрывают комплект медалей. О чемпионе мы уже сказали, серебро же досталось турку.
В Японии Рубашвили запомнился не только своими усами, которые стали отпускать поклонники его борьбы. В первую очередь запомнился фейерверком молниеносных приемов, напоминавших акробатические этюды, яркой импровизацией на ковре, необыкновенной выносливостью и физической силой, делавшей его опасным для любого соперника.
В том же 1961 году сборная Японии, совершая турне по Советскому Союзу, показала свою звезду – Осаму Ватанабэ, будущего победителя Токийской олимпиады и двукратного чемпиона мира. Ватанабэ проиграл в гостях одну-единственную встречу – Рубашвили. Ватанабэ проиграл, но в упорнейшей схватке. Он еще не готов на равных бороться с чемпионом мира, но растет от турнира к турниру. Годом раньше этот студент университета впервые стал чемпионом Японии. В Советский Союз его взяли запасным. На одной из тренировок основной борец Томийо Сато повредил ногу, и его дублера бросают в бой. Первая международная встреча Осаму – труднейшее испытание и единственное поражение. Больше он не проигрывал. В 1962-м на чемпионате мира в Толидо (США) положил на лопатки своих главных конкурентов по финалу – иранца М.Кадема и немца Э.Тауэра. Он чемпион, но специалисты все еще не спешат считать его сильнейшим – он не встречался с Рубашвили. В следующем году на чемпионате мира в Софии такая возможность представилась. Японец берет реванш. Рубашвили остается без медали. А Осаму неудержим на пути к своему второму чемпионскому золоту. В финале он выиграл у иранского борца Сейпфура, победителя чемпионата мира-61 в легчайшем весе, больше десяти баллов.
На Олимпиаде-64 в Токио Ватанабэ было двадцать три года. Он самый маленький в низкорослой команде хозяев (его рост 160 см), но могучего сложения и в силе превосходит всех, кладет их на лопатки, десятками набирает выигрышные баллы.
Но Вовы Рубашвили нет на токийском ковре – в феврале олимпийского года в возрасте 23 лет трагически ушел из жизни тот, кого непререкаемый авторитет в борьбе Гиви Картозия назвал самым способным грузинским борцом начала шестидесятых годов, абсолютно бесстрашным на ковре! Ватанабэ, выиграв Олимпийские игры, окончил университет и стал работать по специальности, ушел из спорта.
Сегодня мало кто, разве что ветераны борьбы в Грузии, помнит, как Рубашвили начинал спортивную биографию в футболе. Вове было 12 лет, когда семья переехала из Мцхетского района в Тбилиси. Здесь он окончил специализированную 35-ю футбольную школу, имел первый разряд, обещал вырасти в большого футболиста, но его позвала борьба. В 1953 году, в 13 лет, пришел он к Василию Илуридзе, который первым угадал в юнце, пока неатлетического сложения, будущего чемпиона. Своими мыслями однажды он поделился с другом – Гиви Картозия: «Он больше меня, как же его учить?» Картозия возразил: «Рубашвили еще только мальчишка, а Илуридзе – выдающийся борец и тренер». Илуридзе с грустью отпарировал: «Если бы все было так просто, как ты говоришь!.. Рубашвили – личность, и очень сложная...»
Друзья даже заключили пари – тренер утверждал, что Вова станет чемпионом мира, и оказался прав. Картозия пари проиграл, но не расстроился – семья грузинских палаванов пополнилась редкостным талантом, по стилю борьбы, технике, борцовскому почерку ни на кого не похожим. Васо Илуридзе не только знания, можно сказать, душу в него вложил.
Это была трогательная дружба учителя и ученика. Сын тренера, Тенгиз Илуридзе, который был несколькими годами моложе Вовы и соседом по району, признается, что несколько раз даже испытал детскую ревность по этой причине. Взять хотя бы такой случай. Отец дружил с другим выдающимся грузинским тренером, Шалвой Нозадзе. Как-то в одном соревновании сын Нозадзе боролся с Вовой Рубашвили. Симпатии тренеров разделились – Нозадзе желал успеха сыну, Илуридзе – Вове. Нозадзе даже рассердился и упрекнул друга: «Это ведь мой сын!» На что Васо Илуридзе гордо отвечал: «И Вова мне не чужой, он мой сын!»
Слава к Рубашвили пришла очень рано, но не пресытила его, казалось бы, легкостью, он продолжал изнурительные тренировки, одним из первых приходил и последним уходил из зала. Верил в свои силы беззаветно. За два дня до чемпионата мира в Японии, дублеры советской сборной потребовали еще раз проверить готовность ее основы. Те, естественно, отказались наотрез, считая излишней тратой сил и нервной энергии перед решающими соревнованиями. Согласился на повторный экзамен один человек – Вова Рубашвили. Вот тогда Норайр Мушегян, побежденный благородным поступком Вовы, обнял его и совершенно искренне пожелал стать чемпионом.
Как Владимир выполнил это пожелание, соревнуясь с сильнейшими полулегковесами планеты, мы узнаем из рассказа его наставника: «По правде говоря, для меня было неожиданностью поражение Рубашвили в первом круге, хотя его соперник японец Сато – очень сильный борец. Дело в том, что в Риме, на Олимпийских играх, Вова относительно легко выиграл поединок именно у этого японца. Несмотря на эту неудачу, я глубоко верил, что Рубашвили окажется в числе призеров. Начинать турнир тремя штрафными очками – занятие не из приятных, но ведь оказавшись именно в таком критическом положении, наши прославленные борцы Давид Цимакуридзе и Гиви Картозия (на Олимпиадах в Хельсинки в 1952 году и Мельбурне 1956 года – А.Е.) продолжали борьбу и в итоге стали олимпийскими чемпионами в вольной и классической борьбе. Рубашвили, несмотря на поражение, должен был бороться за первое место, поскольку он сильнее всех и лучше других подготовлен к соревнованию. Это подтвердил и дальнейший ход событий на турнире. А так, победа Рубашвили, как и успех Цимакуридзе и Картозия, должны быть примером для молодых борцов, которые после первого поражения бросают оружие и теряют волю к победе до конца соревнования».
Мудрый тренер знал: с чемпионом мира каждый бьется с особенным упорством. Для каждого почетна победа над чемпионом или хотя бы ничья. А потому и советовал Рубашвили еще больше работать в зале для сохранения титула, которым он овладел первым среди советских борцов полулегкого веса. Вспомним, что до Рубашвили здесь царили, никого близко к себе не допускали великие мастера ковра – «непогрешимый тактик» японец Шодзо Сасахара и Мустафа Дагистанлы.
Наш чемпион чутко воспринимал наставления старшего и извлекал из них максимальную пользу.
Свидетельствует чемпион мира-59, вице-чемпион Римской олимпиады в легком весе, киевлянин Владимир Синявский: «Такие борцы, как В.Рубашвили, появляются в нашей небесталанной среде очень редко. Меня поражала его координация. Ни разу не видел, чтобы его застали врасплох. Талант громадный, он мог все!..»
Рубашвили рано, в 19 лет, был включен в молодежную сборную страны. И уже через год лучший воспитанник Васо Илуридзе выделился среди сверстников, сделал громадный качественный скачок, став первым номером в олимпийской команде. Выиграл первенство мира и три чемпионата Советского Союза 1961, 1962, 1963 годов, когда ему пришлось продираться сквозь строй титулованных атлетов, чемпионов и призеров первенств страны – Н.Мушегян (Армения), Х.Хутбеев (Москва), Ю.Тиньков (Ленинград), А.Балаев, Д.Мирзоев, Г.Киракосян (все – Орджоникидзе), стал победителем престижного Тбилисского международного турнира по вольной борьбе (1962), выиграв в финале грандиозный поединок у иранца Сейпфура. Стал заслуженным мастером спорта СССР, кавалером ордена «Знак Почета» и медали «За трудовую доблесть».
21 сентября 1961 года В.Рубашвили был внесен в Почетную книгу спортивных обществ и организаций СССР. На первом же для него чемпионате СССР 1961 года в Таллине, выигранном им с блеском, он, кроме золотой медали, удостоился приза за лучшую технику.
Он по-прежнему вне конкуренции в своей полулегкой весовой категории! Но на чемпионат мира 1962 года в Толидо (США) не попадает, став жертвой человеческой подлости, анонимки, которую слишком долго и внимательно изучают «компетентные органы». Грязная фальшивка на время «расследования» сделала Рубашвили невыездным, открыв дорогу своим конкурентам. Он знал все, что необходимо для великих побед. Его побед.
1 февраля 1964 года по Мцхетскому шоссе мчится автомашина. За рулем мужчина двадцати трех лет, совсем еще молодой, но имя его известно всему миру.
Мчится по шоссе человек в расцвете сил и таланта, а навстречу ему – злая судьба в образе выскочившей из-за поворота автомашины со слепящими глаза включенными фарами... В мцхетской больнице врачи, созванный из Тбилиси консилиум, боролись за его жизнь, но тщетно – человек ушел.
Арсен ЕРЕМЯН
|
|
|
Долго я отказывался поверить, что Шота Ломидзе был девятым на Олимпийских играх-64 в Токио. И другие не понимали, даже знающие борьбу не понаслышке. Что-то там в Японии было не так.
А вот как было. Жребий в среднем весе у борцов вольного стиля сыграл с Ломидзе злую шутку: дал в первом круге соперником чемпиона мира Продана Гарджева.
Шота не оробел, первым взял выигрышное очко, но болгарин перехватил инициативу, и схватка закончилась вничью. Гарджеву она показалась добрым знаком – ничья с одним из фаворитов открывала ему путь к успеху.
Ломидзе победил по баллам швейцарца Макса Кобелта (Это была крупная неудача, его следовало класть на лопатки и продолжать борьбу за медали, без груза лишних штрафных очков.) и вышел на чемпиона Римской олимпиады Хасана Гюнгера.
Болгарский атлет был свободен в том круге, а по его результатам Ломидзе с шестью штрафными очками оказался за бортом финала.
Гюнгер перед схваткой с Ломидзе натерся маслом, и его вытирали полотенцем. До перерыва турок получил два балла и потом без стеснения убегал за ковер. Рефери на ковре смотрит на боковых судей и дает знак: время давать второе предупреждение. Для Гюнгера оно означает поражение, и он падает за ковром, хватаясь обеими руками за голову. А что судьи? Они «забыли» дать предупреждение, и схватка заканчивается в пользу турка. Как и Олимпиада для Ломидзе – он выбыл из турнира. Но страсти не утихают. Отдохнувший Гарджев и Гюнгер, оба с пятью штрафными очками, проводят финальную схватку за звание олимпийского чемпиона. Победитель получает золото. А если ничья?
Она устраивает того, кто легче – здесь судьба явно благоволит Гарджеву. Гюнгер это понимает и во что бы то ни стало спешит выиграть, но тщетно. Болгарин несокрушим, как утес. Поединок заканчивается вничью, и 28-летнего болгарина ликующие друзья уносят после взвешивания в ранге олимпийского чемпиона.
И вот гримаса несовершенных правил: не проигравший ни одной встречи иранец Мансур Мехтизаде (через год он выиграет чемпионат мира в Манчестере, оттеснив Гарджева, который на этот раз третий) только пятый. После награждения он говорит Ломидзе: «Мы здесь, на Олимпиаде, самые сильные, а наши медали дали другим».
Обижаться Мансур Мехтизаде больше всего должен на себя. Привычка выигрывать по баллам на этот раз сыграла с ним злую шутку – оставила без медали. После победы над олимпийским чемпионом Гарджевым, вице-чемпионом Гюнгером, пятым призером – могучим венгром Гезой Холлоши, выигрыш по очкам у Кобелта (все тот же швейцарец!) был неслыханной роскошью. Итог катастрофический – иранский борец, не проигравший ни одной схватки, - вправе был клясть свою судьбу, считая себя неудачником.
Его с пониманием слушает наш знаменитый земляк, который пострадал в большей степени.
А кто лучше самого Ломидзе знает свою истинную силу? И он ее показывает через два года на чемпионате Европы в западногерманском городе Карлсруэ. Соревнования заканчивались 8 мая. Не могла советская сборная в Германии проигрывать командное первенство накануне Дня Победы.
Но как трудна задача! И они сообща сотворили, казалось бы, невозможное, в заключительный день. Чемпионами континента уже стали советские борцы – Айдын Ибрагимов, Елкан Тедеев, Юрий Шахмурадов, Александр Медведь.
Все с надеждой смотрят на двух грузин – судьба командной победы в их руках. Зарбег Бериашвили побеждает турка Ахмета Аграли.
У Ломидзе соперник не менее грозный. В Турции Ахмета Айыка, двукратного чемпиона мира и олимпийского чемпиона в Мехико, называли звездой, немеркнущей в солнечный день. Он, единственный среди зарубежных борцов, выиграл у советского «танка» - Александра Медведя.
За свою блестящую карьеру Айык проиграл только раз – здесь, в Карлсруэ, - в схватке с Шота Ломидзе. Советская сборная победила с 40 очками, на очко опередила турецкую, на третьем месте болгары с 25 очками.
Шота еще долго вспоминал благословенные уроки «Петрес дарбази» – знаменитого борцовского зала в Тбилиси, где в одном котле варились «классики» и «вольники», и оставалось только смотреть и учиться. Шота Ломидзе смотрел и учился – оба приема, обеспечивших самую важную победу на немецкой земле, он заимствовал из арсенала Гиви Картозия и Ростома Абашидзе.
Хотя если быть точным, как борец Ломидзе родился на украинской земле, в Запорожье. В этом городе металлургов проходил действительную воинскую службу. До этого он был равнодушен к борьбе, больше отличился в метании диска, гранаты, толкании ядра, прилично бегал стометровку, - надо сказать, со школьных лет тренировался дома как сумасшедший, наращивал силу. Отец, Георгий Моисеевич, шутил, что его можно в трактор вставить вместо двигателя. Подал сын документы в Грузинский институт физкультуры, но что тут попишешь, не показался он высокой приемной комиссии, не увидели в крепком парне будущего чемпиона.
Идет солдат Ломидзе по городу, по украинскому Запорожью, а погода для прогулки, скажем прямо, неподходящая – мороз за тридцать градусов, для занятий по строевой подготовке вредная. Вспомнил солдат, сколько тонн тяжестей поднял дома, наращивая силу. И отправился в зал тяжелой атлетики. Тренировку одну, без специальной подготовки, с трудом выдержал, от перегрузки чуть не умер на утро. А свое счастье нашел в борьбе, у первого тренера Николая Сафошина, он в отличие от тбилисских инфизкультовцев, нашел в нем вагон силы. Солдат спит – служба идет. Но, наверно, Шота не только спал, стал чемпионом округа, получил в качестве поощрения 10-дневный отпуск на родину. Понравилось ему выигрывать, стал призером первенства Вооруженных Сил СССР, замелькала фамилия Ломидзе в протоколах чемпионатов Украины и Молдавии. На Спартакиаде народов СССР 1959 года он уже третий, после чемпионов страны двух Борисов – Кулаева и Гуревича.
Кто знает, остался бы, возможно, Шота Ломидзе сражаться мамлюком в борцовских поединках на чужбине. Но судьба подарила ему встречу в Москве с председателем Федерации борьбы Грузии Ираклием Сараджишвили. Не было у наших борцов лучшего руководителя, чем Ираклий Иванович. Подтверждаю это, сам я работал с этим прекрасным человеком. Сараджишвили увидел: не было в Грузии такого полутяжеловеса. Сказал просто: «Ты очень нужен Грузии». И не обманул лживыми обещаниями, одарил дружбой на всю жизнь, стоял рядом в радости и беде.
Айык запомнил урок Карлсруэ. На Олимпиаде в Мехико-68, в пятом круге, в схватке с Ломидзе его устраивала ничья. И он ее добился, аккуратно защищаясь и избегая обострения. Ломидзе – серебряный призер Игр.
Но золото высшей пробы Шота уже не упустил. Через год, на чемпионате мира в Мар-дель-Плата раскидал сильнейших полутяжеловесов мира, как мешки с мукой. В финальной схватке Шота встречался с Ларри Кристоффом, бывшем тяжеловесом, которого ничья выводила чемпионом.
Сидит Ломидзе, ждет вызова на ковер. Приходит американский тренер, предлагает деньги за ничью. Ломидзе говорит сидевшему рядом Зарбегу Бериашвили: «Хотят меня купить. Я им покажу «бизнес». Говорит американцу: «Две тысячи долларов? Дешево меня цените. Меньше чем за десять тысяч, я не согласен».
Американец уходит совещаться, возвращается радостный: «Договорились!» И Ларри Кристофф (он пятый среди тяжеловесов на Олимпиаде в Мехико) заметно повеселел.
«Я передумал, - отвечает Ломидзе, всегда ценивший шутку, - что мне деньги? Я руковожу совхозом, пять миллионов ему цена. На ничью не надейтесь».
Сказал и выиграл у Кристоффа с явным преимуществом, стал чемпионом мира.
В 1970 году Шота Ломидзе проиграл киевскому борцу Владимиру Гулюткину, двукратному чемпиону мира, на чемпионате СССР и решил уйти из большого спорта.
Отметить проводы заслуженного мастера спорта, многократного чемпиона страны, победителя крупнейших борцовских турниров пришли друзья.
Но вот у калитки дачи остановилась машина, вышел из нее Василий Илуридзе, выдающийся борец и тренер. Это к нему на занятия пришел молодой Шота. «Школу» дал ему Василий Александрович Илуридзе, первый чемпион СССР по вольной борьбе (1945).
И сейчас этот смертельно больной человек, чьи дни были сочтены, сказал, как всегда, не повышая голоса: «Не может человек уйти побежденным из большого спорта. Победителем должен уйти».
В тот день Шота не прикоснулся к вину, а вечером пришел на тренировку к Илуридзе.
Он успел порадовать своего дорогого тренера, став в пятый раз чемпионом страны.
Но послушаем борца, побежденного им в решающей схватке: «Я только раз почувствовал на себе явное физическое преимущество соперника – на Спартакиаде народов СССР 1971 года. Это был Шота Ломидзе. И дело не в том, что он меня победил, а совершенно измотал физически. А ведь ему уже было 36 лет!»
Это признание молодого Ивана Ярыгина, бывшего тогда на Спартакиаде четвертым, будущего олимпийского чемпиона Мюнхена и Монреаля.
Ломидзе еще в 1969 году заменил заболевшего, казалось бы, незаменимого Александра Медведя (Лев заменил медведя!) и стал чемпионом Европы в тяжелом весе, в категории гигантов, где потеснил олимпийского чемпиона немца Вильфрида Дитриха и многократного вице-чемпиона мира болгарина Османа Дуралиева, которого он победил с запоминающимся счетом 7:0!
Спартакиаду Шота Георгиевич выиграл, победил всех соперников, но будущее для него оставалось очень неясным. Близился чемпионат мира в Софии. На сборы в Крым его пригласили, вместе с Леваном Тедиашвили, но объявить первым номером чемпиона страны и капитана сборной СССР не спешили. Пришлось объясниться с одним из тренеров, и тот проговорился: «сверху» поступило мнение послать в Софию кого-то из молодых – Гулюткина или Ярыгина. Шота не выносит вопиющего нарушения спортивного принципа отбора сильнейших, берет курс на Москву и оказывается в приемной самого главного спортивного начальника. К нему не пускают: грудью преграждает секретарша дорогу. Но кто может остановить разъяренного льва? Шота мигом оказывается в кабинете перед светлыми очами изумленного начальника.
Дальнейшие события можно восстановить по рассказу Ломидзе.
Начальник с металлом в голосе (сказалась комсомольская закалка!) спрашивает посетителя, кто он есть и кто его приглашал. Но и это еще не все...
Распахивается дверь кабинета и входят вызванные секретаршей три молодых амбала и направляются прямиком к Ломидзе. Хозяин начальственным жестом останавливает их и уже смягчившимся голосом спрашивает, кто к нему пожаловал и чем обязан. Шота представляется, подробно перечисляет свои звания и титулы, и без обиняков задает главный вопрос: почему после Спартакиады, на которой он с большим преимуществом победил всех соперников, на чемпионат мира посылаете другого.
Начальник выслушал, не прерывая этот страстный монолог, и задумался. Потом изрек: «Спартакиаду вы действительно выиграли, но тренеры вправе решать, кому дать рекомендацию». Ломидзе встает и с угрозой говорит: «Товарищ председатель, я готов у вас на глазах поочередно бороться не только с борцами полутяжелого веса, но и с тяжеловесами во главе с их Медведем. И если кто из них сможет меня побороть, накажите меня, я готов отказаться от всех моих титулов. И если хотите, даже ничью можете записать в их актив».
Эта угроза все и решила.
Начальник сказал: «Мы со всем разберемся, подождите в приемной».
Продержали Ломидзе в приемной председателя три часа. Наконец, приглашают в кабинет. Начальник объявляет: «В Болгарию поедете вы, но с условием – вернуться с золотой медалью».
На второй день Шота в составе сборной СССР уже летел в Болгарию. В самолете узнал, что ребята вновь избрали его капитаном команды.
В Софии Ломидзе стал во второй раз чемпионом мира – могучие парни всей земли – монгол Холлогийн Баянмунх (он стал чемпионом мира в 1975 году в Минске, опередив Гулюткина), румын Енаке Панаит, венгр Йожеф Чатари, иранец Хасан Халид, немец Альфонс Хешер вынуждены были признать его превосходство.
После Болгарии пришел Ломидзе в знакомый кабинет, снял с груди золотую медаль и сказал: «Как видите, я выполнил свое обязательство, а эту медаль, в знак моей благодарности, дарю вам». Начальник повертел медаль в руках и вернул со словами: «Она тебе принадлежит по праву, а за борьбу заслуживаешь похвалы».
На прощание дал новое задание: «Готовься к Олимпиаде! И оттуда возвращайся с золотой медалью».
На Олимпийские игры-72 Ломидзе не пустили. В Мюнхен отправился Иван Ярыгин и стал олимпийским чемпионом. А среди его основных соперников, призеров Олимпиады, были все те же Баянмунх, Чатари, Панаит!.. Ломидзе всех их побеждал!
Чем не вестерн времен дикого Запада? Но все эти жизненные невзгоды рвали в клочья сердце как стая бешеных псов.
В тот злосчастный день – 20 октября 1993 года – он, любивший порядок во всем, приехал в родное имеретинское село Сакулия. Увидел заросший травой двор и взял в сильные руки косу. А его израненное сердце не выдержало...
Арсен ЕРЕМЯН |
|
Перед финалом командных соревнований старший тренер сборной по фехтованию на рапирах Александр Перекальский сказал: «Серебряных медалей ваших никто не отнимет. Свое дело вы сделали. но если хотите стать олимпийскими чемпионами, то вот фехтовальная дорожка и ваш соперник – сборная ФРГ».
Совет Александра Петровича, в нужный момент и в нужном месте, был дорог. Советские рапиристы тогда победили со счетом 9:5, став авторами сенсации в Сеуле в 1988 году.
Олимпийский чемпион Владимир Апциаури вспоминал: «Первые две встречи, легко выигранные, показались нам детской игрой в «казаки-разбойники». Но уже в следующей, с китайской сборной, когда каждый рвался фехтовать, начались сложности. Я думал отдохнуть – столько эмоций навалились перед Олимпиадой, но первый бой проигрываем. Тренер говорит: «Бери рапиру и готовься». Александр Петрович знал меня с юниорской поры и бросал в бой в экстремальных для команды ситуациях, считал, что именно тогда наиболее полно раскрываю свои возможности».
Апциаури выиграл два боя, а третий не понадобился, к тому времени команда выигрывала 9:6.
Матч с венграми – фаворитами олимпийских и мировых турниров – заставил всех поволноваться. Владимир Апциаури, Александр Романьков и Борис Корецкий давно выступали вместе и считали, что венгров победить можно. Но события на Олимпиаде непредсказуемы. Кто знал, что пятикратный чемпион мира Романьков проиграет два боя, да еще с разгромным счетом 1:5 и 0:5.
Апциаури, принеся в копилку команды два победных очка, проиграл третью встречу сопернику, которого обычно каждый раз обыгрывал.
Словом, положение критическое. Владимиру и Анвару Ибрагимову надо выигрывать оба оставшихся боя, отдав соперникам не больше шести уколов.
Счет в матче сравнялся, и по лучшей разнице нанесенных и пропущенных уколов команда (Апциаури, Ибрагимов, Корецкий, Мамедов, Романьков) вышла в победный для нее финал, увенчанный золотыми олимпийскими медалями.
В личный турнир грузинского капитана тренеры не заявили. Олимпийским чемпионом стал итальянец С.Чериони, с которым Владимир много раз встречался и всегда побеждал. Сам же считал, что этот факт еще не гарантировал ему двойную победу на Играх.
В предолимпийский период Володе пришлось рапирой прокладывать себе дорогу в Сеул. Три олимпийские путевки по итогам предыдущих соревнований были отданы Александру Романькову, Ильгару Мамедову и Анвару Ибрагимову. На две оставшиеся претендовали четверо. Одна у Корецкого. Еще за одну спорили Апциаури и Дмитрий Шевченко, будущий олимпийский чемпион в Атланте (1996).
Апциаури – чемпион СССР 1984 года – вместе с москвичом Шевченко пытает счастье на международном турнире «Балатон». Для него это последний шанс попасть на Олимпийские игры. В Будапеште он победил Шевченко со счетом 10:5, став вторым по результатам турнира, его соперник – только четвертый.
Казалось бы, все вопросы сняты, ситуация ясная, но на заседании тренерского совета мнения разделились. На Перекальского косились: что это он так ратует за Апциаури.
В конце концов, дорогу на Олимпиаду открыло мастерство.
Старший тренер сборной признался: «Выступи ты, Володя, в личных соревнованиях неудачно, досталось бы нам обоим дома». Потом сокрушался: «И вторая золотая олимпийская медаль была бы у Апциаури, будь мы посмелее».
Паренек из Манглиси – воспитанник тренеров Реваза Мачарашвили, Семена Аджимамудова и Малхаза Габуния, унаследовав традиции грузинской школы мастеров клинка, стремительно вошел в элиту мирового фехтования.
«Олимпийский успех Апциаури не случаен, - сказал Морис Сахвадзе, генеральный секретарь Федерации фехтования Грузии, чемпион СССР-60 и обладатель Кубка СССР-64, который юнцом вместе с Нугзаром Асатиани и Гурамом Костава пришел на первые занятия в фехтовальный зал к Трифону Месхи, и на рубеже 60-х годов утверждал высокий авторитет грузинской фехтовальной школы, а потом 15 лет работал государственным тренером Спорткомитета Грузии, в нашей беседе десятилетней давности. - Апциаури громко заявил о себе на чемпионате СССР в 1982-м, став вторым призером после победителя Московской олимпиады Владимира Смирнова».
На пути в финал Апциаури дважды выиграл у Романькова, которого легендарный француз, 4-кратный олимпийский чемпион в фехтовании на рапирах Кристиан д’Ориола назвал поэтом фехтования, сравнив спортивный талант офицера из Минска с дарованием самых известных людей из мира искусства.
Введенный в состав сборной страны, Апциаури стал открытием чемпионата мира-82 и первым номером команды, взяв на себя обязанности тяжело травмированного в полуфинале лидера Смирнова.
Счет в той встрече с немцами был равный – 8:8 (четыре победы из четырех возможных добыл Апциаури!), и лишь по уколам наша сборная вышла в финал, где превзошла рапиристов Франции, олимпийских чемпионов Москвы.
Через два года Владимир Апциаури выиграл чемпионат СССР, взойдя на вершину, которая 23 года не покорялась грузинскими рапиристами – после победы Юрия Осипова в команде. Фамилия Осипова громко прозвучала в олимпийском Мельбурне (1956), где он, будучи допущен в личный турнир, одержал сенсационные победы над выдающимися фехтовальщиками современности – Э.Манджаротти (Италия), Ж.Латастом (Франция), Й.Шаковичем (Венгрия), многократными олимпийскими чемпионами и чемпионами мира.
Появление 19-летнего Юрия Осипова в Мельбурне было сенсацией. Годом раньше его ввели в состав сборной команды страны. Фехтование на рапирах, как и другие его виды, опирается, прежде всего, на опыт, и этим сильно. Так никого не удивило участие в составе итальянской сборной, кстати, выигравшей командой олимпийское золото, великовозрастных фехтовальщиков чемпионов Берлинской олимпиады 1936 года Манджаротти и ди Роза.
Вспомним, что советские мушкетеры начали культивировать этот технически сложный вид спорта незадолго до хельсинкского дебюта наших олимпийцев. Законодателями фехтовальной моды десятилетиями были французы, итальянцы, венгры. Так что, успех в Мельбурне новобранца нашей сборной Юрия Осипова, его семь искрометных и полновесных побед в командных боях (только на одну больше было у Марка Мидлера) изумили специалистов, произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Юрий Осипов подтвердил это «первое» впечатление тремя победами в чемпионатах страны, Всемирной Универсиады-59 в Турине, в розыгрыше Кубка СССР-60, бронзовыми медалями молодежного (до 21 года) первенства мира и чемпионата мира в Париже, первыми в истории отечественного фехтования на рапирах, десятью годами пребывания в сборной. И в 29 лет зачехлил свое грозное оружие безоговорочного лидера, пробившегося в мировую элиту, обиженный на чиновников, годами нарушавших спортивную справедливость и постулаты морали, не допустивших его на две Олимпиады и другие крупнейшие соревнования.
Еще две золотые медали в личных и командных соревнованиях 23-летний студент 5 курса Грузинского института физической культуры Апциаури завоевал на международном турнире «Дружба-84». «Спортивный уровень этого турнира не уступал первенству мира», - вспоминал абсолютный чемпион Апциаури, который со счетом 10:6 победил сильного польского рапириста Сыпневского и Романькова, а в финале – кубинца Бетанкура.
«Уже к тому времени Владимир очень прибавил в мастерстве, - сказал мне Морис Сахвадзе. - Володя настраивался на поединки, невзирая на самые высокие титулы соперников. С виду неторопливый, он преображался на фехтовальной дорожке. Его козыри – скорость и внезапность – позволяли побеждать сильнейших».
Успех советской «золотой» команды на чемпионате мира 1982 года в Риме был столь громким, что из аэропорта «Шереметьево-2» рапиристов привезли к мемориальному комплексу защитников Москвы сорок первого, к противотанковым «ежам», и в торжественной обстановке вручили значки заслуженных мастеров спорта СССР, напомнив тем самым, что в жизни всегда есть место подвигам.
Арсен ЕРЕМЯН |
|
