|
Благотворительную акцию для студентов Тбилисского государственного университета имени Ив.Джавахишвили провел Международный культурно-просветительский Союз «Русский клуб». Сто студентов из различных вузов столицы были приглашены в Тбилисский государственный драматический театр имени А.С. Грибоедова.
Будущие юристы, социологи, филологи и экономисты смотрели Достоевского. «Кроткая» в постановке художественного руководителя театра Автандила Варсимашвили идет на сцене театра уже не первый год и пользуется заслуженной любовью зрителя. В роли Кроткой – Инна Воробьева, Ростовщика – Валерий Харютченко.
Сюжет известный – от безденежья девушка выходит замуж за человека, которого она не только не любит, но даже презирает его и род занятий. Кроткая пытается взбунтоваться против такой жизни и против своего мужа, которого она намерена убить, чтобы прекратить человеческие мучения: не только свои, но и тех людей, которые зависимы от него тем, что закладывают свое последнее имущество за копейки под большой процент. Эти мучения проявлялись не в ссорах, а в постоянном молчании. Интересна также история главного героя: он был отставным штабс-капитаном. На службе, как и везде, его не любили, а поводом к его отставке стала случайность. После этого он вел бедную бродяжью жизнь, пока не умерла его родственница, оставившая ему три тысячи рублей. После этого он стал ростовщиком, мечтая при этом накопить достаточную сумму и начать новую жизнь. Но это, увы, невозможно. Кроткая может любить по-честному: если любить, то всецело и преданно, или не любить совсем. Она не хочет обманывать мужа полулюбовью и идет на самоубийство.
Зал полон. Какие они, сегодняшние студенты, что их волнует, о чем они мечтают? По завершении спектакля удалось задать несколько вопросов. Впечатления довольно неоднозначные. Кому-то очень понравилось, кому-то не хватало хеппи-энда. Хотя, все они – читающие, думающие, ожидающие. И это не может не радовать. Радует и то, что многие пришли в Грибоедовский не впервые.
Ника Накаидзе, Тбилисский государственный университет им. Ив.Джавахишвили, факультет социально-политических наук: «Весной смотрел «Холстомера» в постановке Автандила Варсимашвили. Был в восторге. Сказать по правде, от сегодняшнего спектакля ожидал больше эмоций. В книге, которую я специально прочел, накал страстей сильнее. Студенты в роли зрителей готовы к любым темам, но больше всего, думаю, нужно говорить с ними об общечеловеческих ценностях – об ответственности, достоинстве, любви. Студенты, молодежь – более чуткие. Поэтому нужен особый подход, креативность, новизна, современные трактовки.
Георгий Метревели, Грузино-американский университет, факультет правоведения: «В театре Грибоедова я впервые. Достоевского не читал. Немного сложно было воспринимать русский текст, но все по смыслу было понятно. Спектакль о том, что люди должны любить друг друга. С удовольствием приду в ваш театр еще раз».
Софо Беридзе, Грузинский университет, факультет правоведения: «Я вышла после спектакля в дурном настроении, он слишком психологичный. Я не согласна с трактовкой режиссера. Не думаю, что между главными героями была любовь. Вопрос, который звучит в финале – «Кто дал право любить?», он странный. Мне кажется, спектакль должен был закончиться по-другому. Хотя игра актеров мне понравилась. Уверена, что стану постоянной зрительницей вашего театра».
Саломе Каджая, Тбилисский государственный университет им. Ив.Джавахишвили, факультет социально-политических наук: «В целом мои ожидания от спектакля оправдались. Я помню, что меня водили в театр Грибоедова в детстве, и это очень светлые воспоминания. Больше всего в спектакле мне понравилось противопоставление цены и ценности. Сегодня, когда весь мир переключился на накопление капитала и собственно благополучие, есть понятия, которые гораздо важнее. То, что не имеет цены, но имеет большую ценность. Я думаю, что акция «Русского клуба» очень нужная. С удовольствием приду сюда еще».
Итак, спектакль завершился, свет погас. И тишина. И только спустя какое-то время, когда артисты вышли на поклон, зал взорвался аплодисментами. Одним словом, акция под условным названием «Приходи в театр и приводи друзей» прошла успешно. Будем надеяться, что продолжение последует.
Нино ДЖАВАХЕЛИ |
|
Я ЛЕТА, КАК ПРАЗДНИКА, ЖДУ |
|
«Знают ли наши бакинские концертные залы, что такое настоящий аншлаг? Такой, когда зрители стоят в проходах, сидят на ступеньках и мужественно терпят жару и духоту на верхних ярусах. Наверное, знают, когда в город приезжают поп-звезды или исполнители уровня Лучано Паваротти. Но чтобы Театр песни им. Рашида Бейбутова не вместил всех желающих послушать заключительный гала-концерт VIII Бакинского Международного фестиваля авторской песни – такого еще не было. Зрители не просто заняли все сидячие места, они стояли в проходах и в конце зала, как в метро в час пик. Какие нужны еще доказательство тому, что жанр авторской песни в Баку не просто популярен, а сверхпопулярен?»
Оксана Буланова
Интересно, почему мысли об умных и непростых вещах приходят в самое неподходящее время и неподходящем месте? Это как на лекциях в институте – тебе говорят про высшую математику, а ты смотришь в окно на листву и считаешь минуты до встречи с девушкой. Вот и сейчас я иду по узким горбатым улочкам Тбилиси, ловлю запах вкусной еды из духанов, слышу гортанную экспрессивную беседу двух таксистов и сванский народный хор по радио с балкона… А думаю я в этот момент о русской авторской песне. И перед глазами проносятся обрывочно, как в клипе, и Окуджава, и Высоцкий, и Кукин, и даже Анчаров с Галичем – мне посчастливилось, я слышал вживую их всех. И я не понимаю, почему все виды власти – от коммунистов до нынешних российских прагматиков-государственников относились к авторской песне настороженно. Самое интересное, потом до многих доходило, что бардизм – это искренне патриотическое направление. А как их гоняли! На долю бардов выпадали разве что кухонные посиделки, концерты-квартирники, магнитофонные кассеты – ведь это были времена магнитофонов Яуза-5. И как же приятно все это вспоминать. Вовсе не «замшелый мрамор царственных могил», а что-то очень живое и теплое. Хотя с развалом Советского Союза авторская песня явно потеряла свою актуальность, как боевая винтовка теряет цель. И действительно, по всей бывшей единой стране люди с гитарами концертируют (если, конечно, найдут деньги на зал) на самых разнообразных площадках. Они выступают, и никто не спрашивает «залитованы» их песни или нет. Поясню для тех, кто уже не помнит это слово, «залитованы» - означало тексты, прошедшие официальную цензуру. Только небольшое число авторских песен пробивалось на эстраду и на телевидение и радио: «Ах Арбат, мой Арбат» Окуджавы, «Если друг оказался вдруг…» Высоцкого да «А я еду, а я еду за туманом» Кукина. Это при том, что на всем огромном магнитофонном пространстве гигантской страны еженедельно появлялись новые блестящие песни – время было богатым на таланты. А ныне, представьте себе, бюджет Грушинского фестиваля составляет несколько миллионов долларов. Это та самая «Груша», куда собирались с палатками из разных городов и весей пожить дней пять, послушать песни у костров, поболеть за участников конкурса на плоту в форме гитары…
Вот тут самое время поговорить о современных фестивалях и о главном поводе нашего нынешнего разговора – о тбилисцах на фестивале в городе-соседе по Закавказью – прекрасном Баку. Несмотря на то, что нынче в разных странах проводится немало подобных мероприятий, но по-настоящему теплых, ярких и творчески состоятельных раз-два и обчелся. И один из самых лучших современных международных бардовских фестивалей – ежегодный бакинский фестиваль. Его проводит всемирно известный бакинский Клуб авторской песни – КАП. При всем том, что КАП – весьма очевидная аббревиатура, если вы наберете это слово в Интернете, выскочит ссылка именно на бакинский клуб и ни на какой другой. Он существует без малого четыре десятилетия, и, за исключением пяти-шести особенно лихих годов, функционировал беспрерывно. Менялись поколение за поколением, и в последние 15 лет им руководит мудрейший и добрейший Джавид Имамвердиев – кинорежиссер, КВНщик, и, конечно, хороший бард. Если говорить о пресловутой роли личности в истории, то это как раз тот случай. Именно ему мы благодарны за эту ежегодную летнюю сказку общения и песни – Международный бакинский фестиваль. Вот короткое интервью с ним:
- Джавид, зачем тебе вообще фестиваль? Ты организуешь его в такие сложные времена...
- Этот фестиваль нужен для того, чтобы популяризировать в Баку авторскую песню, для того, чтобы бакинские авторы могли общаться с другими авторами, и для того, чтобы другие авторы знали, что в Баку жив этот жанр. И что у авторской песни жив зритель. В первый раз на фестиваль я попал, когда мне было шестнадцать лет. И фестиваль для меня – большой праздник. Праздник, который всегда с тобой.
- Джавид, ты произнес ключевое слово – публика. Публика ведь есть далеко не везде. Как ты считаешь – основной интерес зрителя к авторской песне уходит корнями в ностальгию? По тем временам, когда страна была огромной, и не было границ, когда пели песни в разных ее концах, и эти песни знали все?
- Понятно, что в конце 80-х – начале 90-х мы потеряли как основную творческую часть КАПа, так и существенную часть его аудитории. И когда мы в 1997 году возродили клуб, нам пришлось вместе с ним возрождать и круг слушателей. Я не могу сказать, что наша аудитория на 100 процентов состоит из ценителей и почитателей именно жанра авторской песни. Для многих наших зрителей это просто умные песни, исполняемые на русском языке. Многие оторваны от своей языковой среды. Телевидение ведь в основном звучит на азербайджанском языке, а что касается доступной музыки на российских каналах – это, как правило, одна бездумная попса. Авторская песня дает возможность слышать родной язык, общаться на одном языке и поддерживать определенный интеллектуальный уровень.
- Для тебя один фестиваль заканчивается, когда начинается следующий?
- Следующий фестиваль для меня начинается, наверное, в день окончания предыдущего. Хотя точно до конца ничего и никогда неизвестно. Я недавно написал стихотворение, там были такие строчки:
Весь год я терзаюсь сомнением –
А сбудется ль в этом году?
С надеждою и нетерпением
Я лета, как праздника, жду.
Я действительно целый год живу надеждой, и каждый раз, когда она становится реальностью, это для меня праздник.
- Что будет дальше?
- Если говорить о двух следующих фестивалях – дай Бог, чтобы они состоялись – то следующий я, конечно, хочу посвятить 80-летию Александра Моисеевича Городницкого. Еще через год я надеюсь справить 40-летие Бакинского Клуба Авторской Песни. Кстати, Грушинский фестиваль, будучи 40-м юбилейным, тоже будет посвящен 80-летию этого замечательного автора.
- А если другие песни, другие посылы, другие вопросы к жизни? Я к Городницкому отношусь с почтением, но по жизни несу непохожую ноту. Что мне, например, делать на следующем фестивале?
- Они у всех другие. Фестиваль, посвященный Александру Моисеевичу, не означает, что мы все забываем о том, что мы авторы и исполнители со своей линией в жанре. Это будет абсолютно самоценный фестиваль. Мы должны только грамотно придумать программу – проявить мудрость и сохранить оба начала. Посвятить фестиваль основоположнику авторской песни, но при этом сохранить самобытность.
Но вернемся к событиям этого лета. Итак, с 10 по 19 июля под эгидой Министерства молодежи и спорта и Министерства культуры и туризма Азербайджана в Баку проходил VIII международный фестиваль авторской песни, без преувеличения, давно уже ставший культурным явлением, известным и признанным далеко за пределами Кавказа. Это, безусловно, грандиозное событие ежегодно собирает авторов и исполнителей из ряда стран, где поют русскую авторскую песню. Из Грузии же в этом году приехало пять участников творческого объединения. В Баку хорошо знают и любят авторов из нашего города, посему организаторы фестиваля решили выделить нам свой собственный концерт.
«Тбилисский день» стал беспрецедентным событием. Дело в том, что участникам одной делегации до этих пор никогда не предоставляли отдельного концерта. И, в итоге, он запомнился зрителям как одно из самых ярких и неожиданных событий фестиваля. Вот фрагменты из рассказа очевидца, побывавшего на том концерте – знаменитого бакинского автора Ибрагима Имамалиева:
«Это были выступления ярких, талантливых и харизматичных ребят. И что самое ценное – это не были однотипные авторы и исполнители. У каждого была своя «изюминка», своя неповторимость!
Даже авторы, которых мы хорошо знали по предыдущим фестивалям: Вахо, Ира, Люда - демонстрировали новые песни и явный творческий рост!
Если раньше стиль выступлений Вахтанга Арошидзе производил впечатление какой-то смеси эстрады и шансона, то сейчас это были глубокие, философские, чисто бардовские песни!
Даже поначалу мрачноватое лицо Гоги Чкония озарилось улыбкой, когда зал взорвался овацией на его песню «Мементо мори...» Он тоже завоевал их сердца.
Отдельно хочу сказать о впечатлении от Эки Думбадзе – сильный, выразительный голос, небольшая, но уверенная гитара, мне понравилась настолько, что я даже подарил ей свой романс «Он и она»... Мне сказали, что она происходит из старинной театральной тбилисской семьи, и я, наконец, «врубился» в природу ее такого уверенного поведения на сцене. Мои аплодисменты!..
Что же говорить о двух тбилисских красавицах Людмиле Орагвелидзе и Ирине Парошиной. Публика фестиваля разделилась на две равные половины и не знала – кому же из них отдать приз зрительских симпатий. В результате – получили обе! Одна – от жюри фестиваля, а другая по версии газеты «Эхо».
О конкурсе. Одним из ключевых отличий VIII Бакинского фестиваля от предыдущих было введение конкурса молодых исполнителей – впервые за много десятилетий. Тбилиси представляли Ирина Парошина и Эка Думбадзе. На самом деле, как соглашаются сами организаторы, первостепенной задачей фестиваля является общение авторов друг с другом и диалог со зрителем, а вовсе не соревнование. Но, тем не менее, конкурс внес в атмосферу элемент приятного ожидания. Ведь результаты не оглашались вплоть до заключительного торжественного гала-концерта. Эта ситуация была весьма интригующей, ведь никто из посвященных в тайну решения жюри, подписки о соблюдении обета молчания или закона омерты не давал. Посему, естественно, были какие-то утечки, которые только подогревали интерес публики, но достоверной инсайдерской информации о заключительном наградном протоколе до самого момента награждения получить никому не удалось, потому, что члены жюри были людьми серьезными и ответственными.
О жюри. Далеко не каждый конкурс может похвастаться таким составом судей. Конкурсантов оценивали знаменитые корифеи бардизма Александр Городницкий, Вадим Егоров и Юрий Лорес, бакинские мэтры Александр Барьюдин и Ибрагим Имамалиев, и, конечно же, президент клуба Джавид Имамвердиев вместе с представителем Министерства культуры К.Керимовым.
А вот теперь о призах. Согласно единодушному решению жюри, звание «Лучший автор слов и музыки» присудили тбилисскому автору – Ирине Парошиной. В тот же конкурсный день у публики была возможность не согласиться с мнением жюри и проголосовать за собственного избранника. Но и приз зрительских симпатий также достался Ирине, всеобщей любимице, вот уже почти пять лет выступающей на фестивальных и других концертах в Баку со своими песнями. Ее «Осторожной кошке» и «Alter ego» начинают аплодировать с первых аккордов.
По словам Александра Городницкого, Ира Парошина – это самый цельный и удивительно гармоничный автор интеллектуальных и очень красивых песен. И, как сказал на награждении Джавид Имамвердиев: «Приз лучшему автору стихов и музыки вкупе с призом зрительских симпатий – это, конечно же, Гран-при!» И он уезжает в Тбилиси.
Вот как Ирина сама прокомментировала это событие: «Когда в дипломе написано – лучший автор слов и музыки – Ирина Парошина», а под этим стоят подписи тех, кто был у истоков жанра, это многого стоит. Но призу зрительских симпатий я рада не меньше, потому что бакинскую публику люблю так же сильно, как она меня».
Приз «Лучший исполнитель» получил замечательный исполнитель Алексей Ушаровский из Москвы, диплом «Лучший дуэт» также забрали москвичи – очаровательная Ольга Васильева и обаятельный Михаил Гантман.
Авторитетное жюри вручило эти три главных официальных приза. Но кроме этого были учреждены еще и специальные призы – от самого жюри, от аккредитованных журналистов и отдельно от редакции газеты «Эхо». Оксана Буланова, журналист и член оргкомитета фестиваля, и Ирада Асадова, заведующая отделом культуры газеты «Эхо», вручили четыре дополнительных приза: «Лучший авторский дуэт» - Самиру Раджабову и Эльхану Челябиеву, «Лучший автор» - Людмиле Орагвелидзе, «Лучший исполнитель» - Михаилу Гантману и неожиданный приятный приз «Мисс Фестиваль» - Ирине Парошиной. Таким образом, в Тбилиси уехало целых четыре приза из одиннадцати возможных.
И вот как завершила свой репортаж Оксана Буланова:
«…Восьмой Бакинский закончился. Но «не прервать связующую нить» - как написал знаменитый российский бард Вадим Егоров. Эта цитата как никакая другая отражает суть того, что происходило в Баку, потому что VIII Бакинский Международный фестиваль авторской песни завершил свою работу, и теперь все мы будем с нетерпением ждать лета следующего года и очередного, IX Бакинского фестиваля. Не прервать связующую нить между поколениями именитых бардов и молодых авторов, что идут им на смену, не прервать связующую нить между авторами и зрителями, не прервать связующую нить между коллегами по цеху, которые с удовольствием приезжают в Баку на праздник авторской песни. Потому что Бакинские фестивали – это настоящий праздник авторской песни, самого незрелищного жанра, но при этом самого содержательного, самого мудрого и сильнее всех прочих заставляющего нас сопереживать и думать».
Роб Авадяев |
|
|
В ГЛАВНОЙ РОЛИ – РЕЖИССЕР |
|
Вышла в свет очередная книга режиссера, педагога заслуженного деятеля искусств Грузии Темура Абашидзе «Мои университеты», в которой автор рассказывает о педагогах, учивших его секретам профессии в прославленном Театральном институте имени Шота Руставели.
Предлагаем монолог мастера – воспоминания, глубокие размышления о прошлом и настоящем театра, о новых тенденциях его развития.
О кризисе культуры
Мы, современные люди, больше шумим, хотя разница между нами и теми, кто жил в XIX и XX веках, не такая уж значительная. Человечество идет вперед отнюдь не семимильными шагами. Может быть, оно развивается в области каких-то технических достижений, а в смысле духовных, интеллектуальных, аналитических аспектов особых, революционных изменений не заметно. Сейчас ощущается явное оскудение на таланты – таланты художественного, творческого плана. Особенно по сравнению с XX и, тем более, с XIX веком. Ведь вторая половина XIX века – это просто фонтан творческих открытий! В самых разных областях появилось сразу много гениев. В том числе – в театре. Но театр – это всегда наглядный пример достижений в самых разных сферах жизни. Когда все остальное развито, это сразу отражается в театре. Театр – это, образно говоря, выставка достижений в области художественной и научной деятельности человека.
Сейчас наступило затишье. Может быть, затишье перед новым подъемом? Театр стал каким-то странным. В этой сфере мы, думается, очень отстали. К примеру, Россия, которая была передовой страной в сфере театральных достижений, театральной литературы, живописи, драматургии, режиссуры, актерского мастерства, сегодня тоже переживает не лучшие времена. Очень редко происходит что-то по-настоящему интересное и новое. Больше стараются освежить, модернизировать уже знакомое. Что же касается принципиально нового, то это случается крайне редко! Владимир Немирович-Данченко в свое время отказался от премии в пользу новаторской «Чайки». В наше время это представить себе невозможно.
В годы моей творческой активности нужно было опираться на классику, а классикой считалось то, что было создано в XIX веке и перешло в век двадцатый. И это были очень серьезные основы, фундамент невероятной прочности. Если говорить о мировой литературе, то это были Ромен Роллан, Л.Толстой, Чехов, значительные фигуры в поэзии. Таким образом, литературная, музыкальная основы всегда были очень мощными. На этой почве родились и самые выдающиеся исполнители, артисты. Театр расцвел в конце XIX-начале XX веков. Потому что квалифицированный зритель, квалифицированный литературный материал и такие же исполнители – все необходимое для развития театра реально существовало. Даже в такой маленькой стране, как Грузия, создавались выдающиеся театральные произведения, были очень большие подвижки в области театрального искусства. У нас творили Марджанишвили, Ахметели, писалась замечательная музыка, ставилась опера. Мы, представители моего поколения, крутились в этом фантастическом водовороте, и что-то, естественно, «прилипало». А сейчас, несмотря на то, что коммуникабельность в мире очень возросла, очень оскудел творческий потенциал. Человек меньше стремится к творчеству, формированию замысла. Сейчас главное – не родить свой замысел, а вылепить его из того, что есть вокруг. Сегодня очень мало кто делает какие-то совершенно новые вещи. Чаще всего современный режиссер конструирует нечто целостное из каких-то уже существовавших деталей. В результате средний уровень сильно подтянулся, а вершины настолько высоки, что если ты не какой-то выдающийся альпинист, туда не доберешься. Я видел японскую постановку «Медеи». Это настолько грандиозное, технически оснащенное нечто, что уже само по себе потрясает. В финале Медея превращалась в какую-то гигантскую птицу. Она вылетала в зал!.. И публика просто замирала… Само действие было тоже закручено на высочайшем уровне, а Медею играл мужчина. Есть такой швейцарский режиссер – Кристоф Марталер, который для каждого своего спектакля строит театр. Однажды представление разыгрывалось на Женевском озере – на плотах. А для «Трех сестер» Марталеру – для одной постановки! - театр построили. Пятьдесят лет назад такое даже представить было бы невозможно.
Кто в театре главный?
В театре главное – актер. Это чисто английская тенденция. Главное – чтоб тебе Господь дал подзатыльник. Выходил Хорава, и ты на него смотрел. Не важно, что он играл. У него были какие-то флюиды, он буквально приковывал к себе внимание. То же касается Вахтанга Чабукиани. Он выходил на сцену, и все на него смотрели очарованные, завороженные. В чем заключается высокий класс театра? В подборе вот таких актеров. Они подбираются тщательно, многие годы. Такие актеры не рождаются, так сказать, пачками… Театр без актеров не может быть. Без таких актеров…
Режиссура стала очень важной профессией в театре, но на сегодняшний день она стала совершенно бесконтрольной. Театр стал игнорировать драматургию как основу для действия. И театр стал совершенно игнорировать актера. Актер сегодня только выполняет задание режиссера. Это же касается автора, художника. То, что мы раньше называли многоцветьем театра, утрачено…
Раньше я приходил в театр, и актер вдруг открывался с неожиданной стороны. Поражала или сценография, или музыка… Все это делало театр непредсказуемым. Непредсказуемость на сегодняшний день перестает интриговать. Это плохо. На мой вкус, да и с точки зрения грамотного отношения к театру в целом как к синтетическому искусству, такие вещи делать нельзя. В серьезном академическом драматическом и музыкальном театре нельзя хулиганить. А хулиганство на сегодняшний день легализировано. Недавно поставили «Кето и Котэ». Так вот, в спектакле нет ничего ни от Кето, ни от Котэ, ни от музыки Долидзе. Только набор штампов, иногда с большей, иногда с меньшей эффективностью. Несмотря на все режиссерские усилия, результат минимальный.
Подбор кадров для театра очень важен. Если в академический театр попадают не лучшие литературные произведения, не лучшие актеры или режиссеры, то это постепенно снижает художественный уровень спектаклей. Во всем нужна строгость отбора. От нас, моего поколения, многого требовали, оценивали с точки зрения умения или перспективы это умение приобретать. А сейчас к несовершенству в театре слишком снисходительно относятся. Хотя должна быть конкуренция, столкновение поколений, личностей. Как было раньше!
Учителя и однокурсники
Я из театральной семьи, всю жизнь в театре проторчал. Правда, поначалу меня готовили к музыкальной стезе – учился в консерватории, которая была тогда на высоком уровне, собирался стать пианистом. Но в последний момент поменял ориентир и нацелился на театральный институт, который, кстати, тоже был в тот период вузом высокого класса. Только-только уехал Георгий Товстоногов, преподавали Додо Алексидзе, Михаил Туманишвили. Позднее я никогда не жалел, что ушел из консерватории. Но с музыкой не расставался: в институте сопровождал спектакли игрой на фортепиано.
Считаю, что моя судьба в театре сложилась очень благоприятно. Я прожил хорошую творческую насыщенную жизнь. Уже в институте я был на хорошем счету. Спектакли у меня получались неплохие. Первый спектакль, который я поставил, - «Журавлиные перья» по пьесе японского драматурга. Главные роли в нем сыграли замечательные актеры Белла Мирианашвили и Нугзар Андгуладзе. Музыку к постановке написали мои друзья из консерватории. Спектакль шел в сопровождении оркестра. В нем играли музыканты, которые в будущем стали очень известными: Ирина Яшвили, Тамаз Батиашвили, Эдик Санадзе и другие. Многие стали известными музыкантами европейского уровня… Очень хороша была Белла Мирианашвили. Второй спектакль, который я поставил, - «Каменный гость» Пушкина. Я тогда учился на четвертом курсе. А диплом защищал в Батуми, после чего меня оставили работать в батумском театре.
В институте у меня была очень хорошая группа. Я учился вместе с Робертом Стуруа, Медеей Кучухидзе, Тамазом Гомелаури, Гурамом Жвания… Сначала нашей группой руководил выдающийся режиссер, человек энциклопедических знаний Василий Кушиташвили, работавший с таким известным французским режиссером, как Шарль Дюллен. На подмостках созданного им театра «Ателье» Дюллен поставил около семидесяти спектаклей, сыграл свыше тридцати ролей. Здесь, в своей «мастерской» он основал замечательную драматическую школу. Кстати, театр «Ателье» приезжал в Тбилиси на гастроли, и все пошли на могилу Василия Павловича. Он руководил нашей группой недолго – всего один семестр, но дал нам очень много. У него была оригинальная манера преподавания, и он многому научил нас с точки зрения чистой театральности.
Потом к нам пришел Михаил Иванович Туманишвили и преподавал нам до самого конца. Мы считаем его своим главным учителем. Под его руководством мы получили свои режиссерские дипломы.
В Батуми
Сначала я был очередным, потом – главным режиссером. Надо сказать, что Батумский драматический театр – это довольно авторитетный по грузинским меркам театр. Когда я туда попал, то сразу оказался в его особой атмосфере. До меня там работал выдающийся грузинский режиссер Арчил Чхартишвили. Кстати, он первым в Грузии поставил «Царя Эдипа», «Отторгнутый» по Важа Пшавела. Этот человек обладал необыкновенной творческой фантазией, режиссерской смелостью. И когда меня назначили главным режиссером, то первое, что я сделал, - восстановил его постановки. Спектакль «Царь Эдип» в свое время посмотрел американский писатель Джон Стейнбек и был под таким впечатлением, что, вернувшись в США, написал о том, как в маленьком портовом городе, в котором кроме таверн и бардаков ничего не должно быть, он увидел на сцене огромного, роскошного театра – «Царя Эдипа». И на каком уровне, в каком исполнении! Он был очень удивлен. Так что батумский театр был, я бы сказал, очень солидным театром, с хорошими традициями. Я потерял с ними контакт в последние годы и не знаю, как там обстоят дела сегодня, но то, что это был очень хороший мощный национальный театр, могу утверждать с полным основанием.
В Батуми мне довелось проработать всего несколько лет, но это был для меня очень плодотворный период. Я тепло вспоминаю это время. Многие из моих батумских спектаклей были высоко оценены – мы получали премии союзного значения. В честь Победы мы поставили спектакль «Святые в аду», который выиграл всесоюзный конкурс, обыграв театр Марджанишвили. И героиня моего спектакля, актриса Ламара Карасашвили, разделила первую премию с Анастасией Вертинской, сыгравшей главную роль в спектакле «Мастера» Стоянова. Мы повезли «Святых» в Москву вместе с двумя другими постановками, получив право гастролировать в Кремлевском театре. Второй спектакль, тоже отмеченный премией, был поставлен по пьесе батумского драматурга Али Самсония. Она называлась «Море и любовь» - это была лирическая драма с комедийной составляющей. Третья работа, которую мы представили в Москве, - «Я, бабушка, Илико и Илларион» Думбадзе в постановке Шалвы Трофимовича Инасаридзе. Он был очень одаренным человеком и соратником Арчила Чхартишвили.
В Батуми я проработал четыре года, и за этот период поставил 16 спектаклей. А всего за свою творческую жизнь я выпустил 202 спектакля! На мой взгляд, режиссер должен иметь профессиональный режим. Ставить один спектакль в три года, даже если это хороший спектакль, не значит быть профессиональным режиссером.
В Тбилиси
Я всегда с удовольствием ставил детские спектакли и не понимаю тех режиссеров, которые этого не любят. Поэтому с добрым чувством вспоминаю свою работу в Театре юного зрителя. В ТЮЗ тогда назначили большого директора – Ивана Гвинчидзе. До этого он был директором марджановского театра. Гвинчидзе был очень театральным, прогрессивно мыслящим, интересным человеком. При нем ТЮЗ пошел вперед. Мы с ним очень хорошо сотрудничали. Он, собственно, и перевел меня из Батуми в Тбилиси.
В период моей работы в ТЮЗе я познакомился с моей будущей женой Ингой. Она была очень хорошая актриса – актриса от Бога! Когда она выходила на сцену, то сразу приковывала внимание зрителей, невзирая на то, большую или маленькую роль играла, и какого уровня был спектакль. Между нею и публикой всегда возникали флюиды. Это очень ценное свойство актера! Инга играла во многих моих спектаклях. Но она много работала и до меня, и после моего ухода из ТЮЗа.
Из ТЮЗа меня перевели в театр музыкальной комедии имени Васо Абашидзе, с которым связан очень интересный период моей жизни. Я работал с замечательными композиторами Сулханом Цинцадзе, Отаром Тактакишвили, Гоги Цабадзе, Нодаром Габуния, Важа Азарашвили, Гией Канчели.
Так случилось, что я дважды возвращался в музыкальный театр. Несколько лет работал в опере, театре имени Марджанишвили, театре миниатюр. К переходам относился вполне нормально, спокойно. С удовольствием ставил спектакли и в опере, и в кукольном театре, и в оперетте, и в драме. В оперном театре я поставил «Пиковую даму», «Севильский цирюльник», «Риголетто», грузинские детские оперы «Нацаркекия» Мери Давиташвили, «Непрошеные гости» Александра Букия – всего шесть спектаклей. Работать с таким материалом мне было очень интересно – Чайковский, Верди!
В оперетте я прослужил больше – лет пять-шесть. Подолгу я нигде не работал. А потом был театр имени Грибоедова в кошмарный период гражданской войны. Помню, как зашел в свой кабинет – кабинет главного режиссера – и ахнул: автоматная очередь прошла прямо над моим креслом!
В Каире
А потом меня пригласили в Египет, в Академию искусств Каира, и там я проработал долго – двенадцать лет. Я поставил там оперу Стравинского «Мавра», а главное – осуществил постановку «Синухео» – самого древнего литературного произведения в истории человечества. Это первая дошедшая до нас повесть в истории человечества, которая датируется XXII веком до нашей эры. Полного ее текста нет. На протяжении 400-500 лет его то теряли, то восстанавливали. Я нашел это произведение в библиотеке советского посольства. Как выяснилось, брат российского императора Кирилл Александрович был выдающимся египтологом с мировым именем, и именно он буквально по кусочкам восстановил «Синухео» из обрывков папируса разных веков и издал на русском и древнеегипетском языках. Она мне очень понравилась. Я сделал из повести пьесу и поставил на сцене Национального драматического театра. Получился очень интересный спектакль в стиле древнегреческой трагедии с хором, хоревтами, ведущим. Главного героя Синухео играл прекрасный актер Ахмед Саад. Оформил спектакль известный художник Фуад, а музыку написал совсем молодой композитор. Вся сцена была по колено засыпана песком, привезенным из пустыни, и все герои, хор ходили, утопая в этом песке. Спектакль шел тридцать раз подряд.
У меня всегда хорошо складываются отношения с труппой, коллективом. Не стал исключением и Египет. Мне очень нравился этот театральный коллектив. Кстати, в академическом театре актеры играют на классическом арабском языке, который отличается от повседневного, разговорного. У меня было два переводчика – мадам Самия Тауфик и Ахмед Магран. Я сделал инсценировку на русском языке, а Магран перевел на арабский, причем с привлечением специалистов, потому что это была серьезная научная работа – это было так же сложно, как перевести на арабский «Витязя в тигровой шкуре». Поэтому за этим процессом все очень внимательно наблюдали, Магран очень старался. В итоге все остались довольны, а я за эту работу получил премию.
Египетские актеры отличаются дисциплинированностью, чувством ответственности и фанатизмом. Они ничем, кроме своей профессии, не занимались. Почти вся грузинская театральная терминология пришла к нам от арабов. По-арабски «масрахея» - пьеса, «масрах» - театр, «масхара» - актер. В смысле – развлекающий, развлекатель.
В Каире я познакомился с великим египетским актером Яхья Фаггарани. У него была огромная машина, оснащенная как квартира, и он фактически жил в ней. Там был его гардероб, небольшой холодильник и все необходимое. Яхья Фаггарани был настолько занят, что не мог возвращаться домой, чтобы отдохнуть и переодеться… Он сыграл главную роль в моем спектакле «Одна ночь из тысячи».
Кроме этого, я преподавал в аспирантуре и докторантуре Египта мастерство режиссуры музыкального театра будущим режиссерам, издал там книгу.
Педагогическая режиссура
В Тбилиси я выпустил «Историю оперетты и мюзикла», книгу «Некоторые соображения о воспитании актера музыкального театра». А сейчас я написал книгу о Театральном институте «Мои университеты». В ней отражен период 1950-60-х годов, когда я сам еще учился.
Уже два года я не ставлю спектаклей. В своей жизни я выпустил очень много спектаклей – возможно, даже больше, чем следовало. А в последнее время у меня появилась другая творческая тенденция – я не очень увлекался постановкой пьес. Старался сам писать пьесы, делать инсценировки. Очень интересным получился музыкальный спектакль, который я поставил со своей последней группой из 12 человек. Вот история его рождения. Я обратился к стихам Давида Строителя – грузинского Петра I. Это был человек невероятной физической мощи – два метра 18 сантиметров. Воин, известнейший на всем востоке полководец, замечательный государственный деятель, великий царь в истории Грузии. Но он еще и поэт. Причем замечательный поэт. Я взял его стихи и сделал спектакль. В моей постановке стихи Давида Агмашенебели и читаются, и поются. Получилась очень своеобразная композиция под названием «Песнь сожалений». Такого рода эксперименты стали меня больше интересовать. Так, я взял «Три девы» Поликарпе Какабадзе и тоже сделал из этого музыкальный спектакль. Каждую девицу играли две актрисы. Поликарпе Какабадзе написал нечто «под Меттерлинка» - получился очень симпатичный поэтический спектакль.
Современный литературный материал меня мало привлекает. Для меня драматический театр – это судьбы людей. В результате взаимоотношений, диалога, конфликта возникают какие-то поступки, проявляются характеры. Характер персонажа должен видоизменяться на глазах у зрителей – это и есть драматический театр, когда вследствие определенных явлений, происходящих с человеком, меняется и его внутренняя суть, и он начинает по-другому мыслить, чувствовать, действовать. Вот в этом суть драмы. Когда театр перестает быть наглядным, когда все только подразумевается, то это уже нечто совершенно другое… Я с Робертом Стуруа всегда спорил – то, что он делает, не является собственно драматическим театром. Может быть, это хороший театр – я не с этим спорю! Но это не «драма». Драма предполагает только душевный контакт и рожденные в результате этого контакта видоизменения. На моей памяти только три великих грузинских актера производили неизгладимое впечатление – Акакий Васадзе, Серго Закариадзе и Вахтанг Чабукиани. Они овладели тем, о чем я говорил. И потому стали «китами». Драматический театр может быть развлекательным, но своей драматичностью, а не развлекательностью. Я за то, чтобы каждый театр занимался своим делом. На современном этапе театр вышел на такой уровень, когда он не должен заигрывать со зрителем.
Монолог режиссера записала
Инна БЕЗИРГАНОВА |
|
В конце мая миллионы зрителей замирают в ожидании нового победителя «Евровидения» - счастливчика, который будет определять погоду на музыкальном Олимпе до следующего года. В 1974 году этим счастливчиком стала «АББА», в 2012-м им может стать грузинский певец Анри Джохадзе.
«Евровидение» - конкурс эстрадной песни среди стран-членов Европейского вещательного союза. От каждой страны в конкурсе участвует один представитель – солист или музыкальный коллектив, исполняющий песню длительностью не более трех минут. Во время выступления, проходящего в прямом эфире, на сцене должно выступать не более шести артистов одновременно. После выступления всех участников наиболее популярная песня определяется путем голосования телезрителей и жюри, в котором участвуют все страны, выступавшие в финале и полуфинале. Конкурс проходит ежегодно, начиная с 1956 года, и является наиболее популярным неспортивным мероприятием в мире, с аудиторией до 600 миллионов зрителей.
Финал конкурса традиционно проходит в одну из суббот мая. На этот раз 26-го. Полуфиналы конкурса пройдут 22 и 24 мая. В этом году в «Евровидении» примут участие 42 страны, в финал пройдут только 26.
«Евровидение-2012» станет 57-м по счету, оно пройдет в столице Азербайджана, в специально построенном для фестиваля Бакинском кристальном зале вместимостью до 35 тысяч мест на площади Государственного Флага. На строительство площадки было выделено пятьдесят миллионов манатов (около 48 миллионов евро). В преддверии столь масштабного мероприятия президент Азербайджана Ильхам Алиев распорядился упростить регистрацию виз и аккредитацию для граждан других государств, приезжающих в Баку в связи с конкурсом.
Азербайджан проводит конкурс впервые. Право провести его страна получила после того, как в 2011 году в Дюссельдорфе дуэт «Ell& Nikki» с композицией «Running Scared» занял первое место, набрав в финале 221 балл.
Визуальной темой конкурса названы ярко-красные узоры, а также логотип в виде огненного цветка и девиз – «Light your fire!» («Зажги свой огонь!»).
Участник от Грузии – Анри Джохадзе поет с четырех лет. Сегодня ему 31. Его называют одним из самых талантливых и перспективных грузинских исполнителей.
В восемь лет был солистом детского оперного театра при Тбилисском театре музыкальной комедии. С отличием окончил Государственную академию искусств. Истоками своего творчества считает народные песни «Мравалжамиер», «Чакруло», сванские напевы и другие образцы грузинского фольклора.
Обладатель призовых мест и Гран-при «Украинского международного конкурса» (1998), «Славянского базара» (1999), конкурсов «Золотой шлягер», «Радуга Кавказа», «Варна-2003», «Астана-2004», «Golden Stage» (Румыния), «Шанхай-2004», «Море друзей – Ялта-Киев-транзит», «Эилат-2007» (Израиль), «Песни моря» (Украина).
Финал национального отбора Грузии в этом году собрал девять участников. Кроме Анри Джохадзе, на сцену выходили Борис Бедия, Эдвард Татиани, Леван Джибладзе и группы November, Vanilla Cage, Mirror Illusion, REMA и Industrial City. После выступления последнего исполнителя в прямом эфире государственного канала состоялось sms-голосование. Единогласным решением жюри и телезрителей представителем на «Евровидение-2012» от страны был выбран Анри Джохадзе с песней «I’m a Jocker» (авторы – Русудан Чхаидзе и Биби Квачадзе).
Музыкальные эксперты и продюсеры возлагают на певца большие надежды. Они уверены, что у него есть все шансы взойти на музыкальный Олимп Европы и привезти конкурс «Евровидение» в Грузию.
Перед поездкой в Баку Анри Джохадзе побеседовал с корреспондентом «РК».
- Анри, каким было ваше первое ощущение, когда вы узнали, что будете представлять Грузию на «Евровидении»?
- Не помню, если честно. Кажется, немного растерялся. Я так долго шел к этому, что никаких особенных переживаний, пожалуй, не было. Не знаю, хорошо это или плохо. Нет, ну, конечно, я обрадовался.
- Почему вы выбрали образ Джокера для вашего выступления?
- В песне заложен определенный смысл. Это история о человеке, который всегда наедине со своими проблемами, немного одинокого, но который всегда старается сделать праздник для окружающих. Идея клипа в том же – создать праздничное настроение. Джокер никогда не покажет своей печали и своих проблем. Такой вот человек-праздник. Хотя он всегда остается один. Я думаю, это проблема всего мира – не показывать своих эмоций.
- Ваш творческий имидж сильно отличается от того, какой вы на самом деле?
- Разница небольшая.
- Или большая? Ваши друзья говорят, что в жизни вы совсем другой человек, нежели на сцене.
- Я не согласен с тем, что мой имидж воспринимается, как скандальный. Скандальный человек в моем понимании, это тот, кто открыто критикует и оскорбляет своих коллег, ведет себя вызывающе. По международным меркам я совсем не скандалист. Я не понимаю, почему моя персона так воспринимается. Думаю, просто путают людей, которые выпадают из общего контекста, непохожих, с людьми скандальными. Я коммуникабельный, респектабельный, признанный. А скандалисты – всегда сомнительные личности. Их талант ввиду их поведения часто ставят под сомнение. Возникает вопрос, а не подменяется ли талант скандалом и шумихой? Поэтому я и говорю, что не удовлетворяю эти критерии.
- Вы – автор ваших клипов. И не только.
- Да, я сам пишу сценарии для своих клипов, сам их снимаю и монтирую. Снимаю клипы для коллег. Одна из последних моих работ – клип для замечательной певицы и моего друга Верико Турашвили. Мы сняли его в театре Грибоедова. На съемки клипа не потратили ни одного лари. Это еще раз доказывает, что если чего-то очень захотеть, все получится.
- Если бы Анри Джохадзе не стал певцом...
- Он стал бы кинорежиссером.
- Вы с юности принимали участие в международных песенных конкурсах. Что вам это дало в профессиональном плане?
- Опыт. Выступая на конкурсах, я был в активном поиске. Я искал свое направление в творчестве. Искал себя. Поэтому и решил принимать участие в различных состязаниях. «Евровидение» для меня – четырнадцатый по счету международный конкурс. И последний.
- Значит, вы себя нашли?
- Я нашел себя, когда почувствовал вкус первой победы в 17 лет на конкурсе в Украине. Это стало для меня отличным стимулом. Правда, я занял только третье место, что считаю большим достижением. Мне интересно заниматься любимым делом. Люблю бороться и не люблю, если мне все подносят на блюдечке. Поэтому мне сложно. Но если ты борешься только чтобы не потерпеть поражение, ты никогда не выиграешь.
- Что для вас главное в вашей работе?
- Результат, отдача. Я говорю о глобальном успехе. Я точно знаю, как делать свою работу красиво. Мне кажется, если люди делают свою работу без энтузиазма, я имею в виду творческих людей, такая работа лишена смысла. Если твои песни не находят отклик у слушателей, ты не ощущаешь своей нужности как музыкант. Служение – вот главное слово. «Евровидение», на самом деле, тоже не потолок, а скорее, возможность мощного пиара, чтобы с твоим творчеством познакомилось как можно больше слушателей. Сегодня я пою на «Евровидениии», завтра могу выступить в клубе. И это будет равноценно по качеству.
- Есть распространенное мнение, что шоу-бизнеса в Грузии не существует.
- Шоу-бизнес существует. Но проблема в качестве. Правда, здесь есть и оборотная сторона медали – аудиторию нужно воспитывать. Я, в этом смысле, ничего не имею против советской модели. Цензура важна. Но самоцензура еще важнее. Она идет от воспитания, семьи.
- У вас есть мечта?
- Я уже давно ни о чем не мечтаю. Все свои мечты я превратил в цели. И достиг.
- Как вы оцениваете свои шансы на победу в «Евровидении»?
- Не могу сказать. Я понимаю, что это большая политика. Моя задача – выйти на сцену и показать незабываемое шоу.
Нино ЦИТЛАНАДЗЕ |
|
