|
УЧИМ РУССКИЙ КАК ИНОСТРАННЫЙ |
|
В Грузии проводится образовательная реформа. В частности, преобразования коснулись изучения русского языка. Если раньше русский язык преподавали с начальных классов до выпускного, и учебная программа включала уроки и грамматики, и литературы, то теперь в публичных школах нашей страны русский язык изучают как иностранный, начиная с пятого класса. Такое решение было обусловлено тем, что подавляющее большинство учеников приходят в школу с «нулевым» русским. Дети не слышат русскую речь в семьях, во дворах, не смотрят мультики, детские фильмы, не растут на книгах Маршака и Чуковского, не видят, наконец, вывесок на русском языке, как это было в советское время. При этом в школах еще совсем недавно изучали не элементарную разговорную речь, а задавали наизусть отрывки из сказок Пушкина, изложение чеховской «Каштанки», спрягали глаголы и склоняли существительные, прилагательные, местоимения. Требования были серьезными в то время, как большинство учащихся затруднялись ответить на вопрос: «Как тебя зовут?». Изучение русского языка в качестве иностранного, надо признаться, режет слух, но оно соответствует реальному положению вещей. Теперь школе по-честному ставят конкретную задачу – обучить школьника азбуке, научить читать, писать по-русски, поддерживать диалог. Новые учебники, новые программы и задачи предполагают перестройку всей методики обучения языку.
Как это происходит на практике, рассказывает наша собеседница Наталия Карловна Кочладзе, лауреат конкурса «Лучший учитель Грузии» и обладатель первого места среди русистов в конкурсе «Национальная награда учителя 2017 года», «Лучший сертифицированный учитель года» (2014 г.).
– Позвольте поздравить вас с Днем учителя и с присвоением статуса «Ведущий учитель Грузии».
– Большое спасибо. Я преподаю РКИ (русский язык как иностранный) в N128 публичной школе города Тбилиси на всех уровнях обучения уже двадцать седьмой год и горжусь, что у нас сильнейший коллектив – 6 менторов, 14 ведущих и более 20-ти старших учителей! Пользуюсь случаем и поздравляю дорогих коллег с профессиональным продвижением!
– В школах грядут большие перемены, всем учителям без сертификата придется уйти с работы. Пожалуйста, расскажите, что такое «сертифицированный учитель»?
– В 2010 году было принято решение, согласно которому каждый педагог должен подтвердить свой диплом и получить соответствующий сертификат о профессиональной пригодности. Я успешно сдала все экзамены в первый же год. Те учителя, которые не смогли сдать или не вышли на экзамены, будут освобождены с работы с 1 февраля 2020 года. Их места займут сертифицированные учителя, которые дожидаются вакансий в системе образования. По статистике, в Грузии несколько тысяч безработных сертифицированных учителей.
С 2015 года действует новая «Схема карьерного роста учителя». Для получения статуса ведущего учителя следует написать педагогическое исследование, провести два модельных урока, набрать 15 кредитов за активную дополнительную педагогическую деятельность и успешно провести урок внешнего наблюдения.
– А какую дополнительную педагогическую деятельность провели вы?
– С 2012 года я веду образовательный блог «Кафедра русского языка школы N128 города Тбилиси». Электронный адрес моего блога: nataliakochladze.blogspot.com. У меня около 50 000 читателей по всему миру. Я автор целого ряда разработок по методике преподавания русского языка, опубликовала более сорока статей в изданиях разных стран, в том числе, в журнале Методического центра русского языка РЯЛА «Русский язык и литература в Азербайджане». Постоянный автор электронного журнала «Русский язык в Грузии». Активно сотрудничаю с русистами Тбилисского государственного университета. В разные годы работала в различных институтах и лицеях преподавателем-лектором по совместительству с основной работой в школе. Являюсь тренером тренинг-центра «Логос», в котором веду тренерскую и педагогическую работу. Министерство образования приветствует всевозможные инновационные предложения, исходящие от учителей.
С 2015 года безвозмездно обучаю детей и подростков из многодетных и малоимущих семей русскому языку на языковых курсах в рамках проекта «Волонтеры» и преподаю русский язык как иностранный в воскресной школе при церкви Св. Георгия, которую организовал «Национальный конгресс славянских народов Грузии».
– При такой активной жизненной позиции и на каникулах покой вам только снится.
– В течение многих лет я безвозмездно работаю в летних молодежных/детских лагерях отдыха на территории Грузии. С 2015 года работаю лектором и тренером в летних и зимних молодежных лагерях «Школы лидеров» неправительственной организации «Объединение независимой молодежи и студенчества» ICSU как волонтер.
– Откуда берется такая профессиональная энергия?
– Наверно, передалась по генам. Я педагог в четвертом поколении. Дедушка читал лекции в военной академии, бабушка преподавала музыку, моя мама, Елена Николаевна, которой 88 лет, долгие годы преподавала курсантам военного училища им. генерала Леселидзе. В летние месяцы мы с мамой постоянно работали в летних лагерях, я во многом переняла ее богатый опыт. С детства привыкла, что учитель не прекращает работу после того, как закончились уроки, что он работает и учится сам без выходных. После окончания филфака Тбилисского университета в 1984 году, я еще трижды становилась студенткой – в 1998 и в 2002 годах прошла полный спецкурс лингвистики и литературоведения в Ростове-на-Дону, в прошлом году окончила факультет беспрерывного обучения в ТГУ и теперь являюсь сертифицированным тренером. Главный принцип, на мой взгляд, не терять интереса к знаниям, не отставать от времени. Если мне самой не интересно, то и ученики на уроке будут пассивны. Учиться же можно по-разному. Я успешно прошла несколько этапов компьютерного обучения, а уже второй год преподаю учителям тренинг-курс «Организация и ведение образовательного блога».
Кроме того, с 1982 года по сегодняшний день являюсь членом клуба «Что? Где? Когда?» – прекрасная зарядка для ума, интеллектуального досуга, общения с интересными людьми.
В 2017 году я приняла участие в конкурсе на получение гранта и победила в проекте Минобразования Грузии «Свободные уроки» – «Клуб лидеров». Мною разработаны 20 лекционно-практических занятий по данной программе.
– В начале сентября в Тбилиси прошла Международная педагогическая конференция, в которой вы принимали участие.
– Эта была масштабная конференция под девизом «Образование. Диалог во имя будущего». Она прошла очень успешно. В ее рамках состоялся Круглый стол, организованный Socialais lifts, SIA (Латвия, руководитель – Елена Прокопьева) и Cervantes Gymnasium AIA-GESS, American High school College Progress (Грузия, директор – Мариам Болквадзе). В Тбилиси собрались более сорока участников из 15 стран, помимо представителей стран СНГ, были специалисты из США, Китая, Германии, Турции, Испании и других европейских стран. Мы смогли ознакомиться с работой ведущих специалистов мира, которые преподают на всех образовательных ступенях и на последипломном уровне. Поскольку акцент был сделан на преподавании русского как иностранного языка, мне выпала честь провести перед такой серьезной аудиторией мастер-класс по новым методикам в этой области. Надо отметить, что я была единственным участником конференции, представляющим обычную государственную школу, другие участники были из частных школ, в которых созданы более комфортные условия по сравнению с публичными учебными заведениями.
– Как вы провели свой мастер-класс?
– Свой мастер-класс я провела по инновационной методике «Полное физическое реагирование через сторителлинг». Сторителлинг (буквальный перевод – рассказ истории) широко применяется для обучения беглой устной речи на уроках иностранного языка. Если кратко, то методика заключается в том, чтобы заинтриговать аудиторию какой-нибудь историей, а затем прервать рассказ на самом интересном месте. Теперь ученики должны высказаться, как развивались события дальше. Не важно, как ученик это сделает – скажет одно слово, покажет жестами, главное, что он вступит в диалог. Для участников конференции мною была выбрана история о пенсионере, который поднялся в небо на воздушных шариках. Судьба пожилого Карлсона без пропеллера рассмешила и завела аудиторию. Умудренные опытом профессора расшумелись, как дети. Цель была достигнута – никто не отмалчивался, всем хотелось вставить свое слово, рассказать свою версию полета этого безумца. Кстати, история – реальная, взятая из новостей.
– Итак, на сегодняшнем этапе цель – научить связной разговорной речи. А как же Пушкин, остается за бортом?
– Цель новых методов – помочь учителю распорядиться учебным временем как можно эффективнее, давая ученикам возможность слушать интересную, понятную информацию. Кто мешает включить в урок короткие стихи Пушкина, Есенина, Тютчева. Показать портреты и книги великих писателей. Конечно, я мечтаю, чтобы мои ученики изучили язык настолько хорошо, чтобы понять классику. Свободное владение иностранным языком подразумевает связную речь, то есть способность выразить свою мысль последовательными предложениями. И понять учителя, который пытается донести до учеников информацию в области культуры, истории, литературы.
– Заговорил ученик – это уже награда учителю. На промежуточном этапе когда работу учителя можно считать успешной?
– Если ученики с радостью бегут на его урок. Недавно в нашей школе детям задали вопрос, с какого предмета вы начинаете готовить домашние задания. Многие ответили – с русского. Существуют разнообразные методики, чтобы вызвать интерес ребенка к предмету, например, наглядные пособия, сделанные самими ребятами. Вот этого симпатичного Михо смастерила девочка-шестиклассница – забавный человечек с корзиной, полной винограда, послужит наглядным пособием и для учеников других классов при изучении темы «Осень». А вот другое наглядное пособие по грамматике, сделанное пятиклассницей. Пластилиновая девочка Ия (Виолетта) возвышается среди фиалок (по-грузински «фиалка» – «иа»). Посмотри и запомни, что имена собственные пишутся с заглавной буквы, а нарицательные со строчной. Хорошо работает методика комикса, когда из прочитанного текста выделяется основная мысль, которую надо осмыслить, определить, кто главный персонаж, что он делает и так далее. После каникул актуальна старая, как мир, тема «Как я провел лето?». Тут мы сталкиваемся с проблемой: минимальный словарный запас иностранного языка неизменно приведет к примитивному изложению. Этого можно избежать, если сделать своей целью развитие компетентности учащегося. Школьник был на каникулах за границей – пусть сделает флажок страны, где он был гостем. На всю жизнь запомнит, какие цвета на полотнище, скажем, итальянского флага, и как они называются по-русски.
– Попадает к вам в руки старшеклассник, который буквы путает. Что с ним делать?
– Его надо поразить. Какой подросток устоит, если учитель уверяет, что может обучить его чтению за полторы минуты. Есть такой метод скорочтения по вертикали. Другая методика, которую я применяю, учит быстро и красиво писать. Современные дети по-английски пишут печатными буквами. Считается, что так легче усвоить иностранный алфавит. Я обучаю ребят безотрывному письму. В любом классе прекрасно работают методика игры как формы обучения. Перекинуться мячиком, разыграть сценку – любая фантазия идет в ход.
– Вы сегодня провели шесть уроков. Устали?
– Нисколько. Сейчас меня еще дожидается группа молодых педагогов, провожу с ними тренинг.
– Как же семья?
– Мама меня всегда поддерживает. Дочь Тамара уже сама мама троих детей. Стараюсь с ними говорить по-русски. Старшая внучка Салли в свои 10 лет, к моему сожалению, выбрала немецкий, но русским владеет достаточно свободно. Мальчики Дачи и Лука смотрят мультики и передачи на русском языке. Билингвы из них не вырастут, но понимать и знать язык они будут.
В заключение хочу сказать, что моя профессия – настолько интересная, что ни один день не похож на другой, а если в школе работают настоящие профессионалы, которых в Грузии очень много, то учеба будет в радость и учителю и ученику!
Ирина Сихарулидзе |
|
Народный артист Грузии Б. М. Казинец сыграл «Эзопа» по Фигерейдо, и буквально через несколько дней позвонил и рассказал о новым замысле: сделать моноспектакль по рассказу Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». «... Ну знаешь, по которому Аскольдов снял своего «Комиссара». ... Там вроде и играть-то нечего. Может, просто прочитать? Сделать литературную композицию, сесть за стол и прочитать…», – делился со мной Борис Михайлович Казинец. На следующий день снова звонок: – Нет, все-таки хочу сделать полноценный спектакль. Такой вот моноспектакль. Вот не знаю, будет ли это интересно зрителю? Но мне так хочется его сыграть, – делится со мной Казинец.
Спустя несколько дней: – На заднике хочу повесить «Купание Красного коня», Петрова-Водкина. – Гроссман ведь писал рассказ о революции...
И я понимаю, что Борис Михайлович уже в творческом процессе, размышляет, придумывает, делится сомнениями, но текст композиции уже складывается.
Опять звонок…
«...Ну, что думаешь? А будет ли интересно? Маленький рассказ. Диалогов почти нет. А какую музыку предложить? Может, Шнитке, лучше же нет...»
И вот уже в марте получаю пригласительный билет с афишкой спектакля «В городе Бердичеве». На ней летят влюбленные Шагала.
На 27-28 апреля 2019 года была объявлена премьера «Театра Русской Классики». Лауреата международной премии «Заезда театрала» в категории «Лучший Русский Театр за рубежом» 2016 года.
Спектакль по произведениям В. Гроссмана, И. Бабеля, И. Уткина игрался два вечера в Randolph RD Theatre, где сцена как маленькая арена. Зрители возвышаются полукругом, а внизу под ярким светом играют спектакль. Первый ряд практически на сцене. Актер не отгорожен. Четвертой стены нет. Играть сложно.
Декорации скупые, минимальная. Деревянный стол, два стула, ширма, а над зрителем на огромном панно высоко летят герои картины Марка Шагала «Над городом».
Может, это маленький жестянщик Хаим Магазаник, по прозвищу Тутер, подхватив свою Бейлу, улетает из городка, от всей этой неразберихи, от всей этой революции и контрреволюции, от белых, красных, зеленых, от петлюровцев и деникинцев, от галичан и поляков, от Маруси и банды Тютюника, и еще бог знает от кого.
Под мелодию поминальной молитвы из мюзикла Журбина «Закат», сыгранной музыкантом и скрипачом Владимиром Гамарником, выходит рассказчик – народный артист Грузии Борис Казинец – и начинается действо. Он рассказывает о событии – незначительном с точки зрения той мировой революции, которую затеяли наши деды, – произошедшем в одном из многочисленных южных городков огромной страны, которой уже нет. …О событии почти библейской значимости.
Борис Казинец рассказывает, танцует, поет, а перед нами возникают картины местечка, где несмотря на жесточайшую, истребляющую войну, продолжается жизнь.
«...У древней синагоги, у ее желтых и равнодушных стен старые евреи продают мел, синьку, фитили, – евреи с бородами пророков, со страстными лохмотьями на впалой груди... Вот предо мной базар и смерть базара. Убита жирная душа изобилия. Немые замки висят на лотках, и гранит мостовой чист, как лысина мертвеца... Это текст не из рассказа Гроссмана, это мастерски вплетенный в композицию отрывок из рассказа Исаака Бабеля «Гедали».
Но и старик Гедали, и жестянщик Хаим Тутер со своей Бейлой и семью ребятишками и старухой матерью, и комиссарша Клавдия Вавилова, которая вздумала рожать и именно у Хаима Магазаника, – они все оттуда, из далекого времени, и все они оживают перед нами в спектакле, поставленном и сыгранном Борисом Казинцом.
Вот Бейла, которая успела родить семь раз и, к своему ужасу понимающая, что ничего о том, как рожать, как выхаживать, эта большая Вавилова – великанша с широкими бедрами – ничего не знает. И она, эта Бейла, рассказывает о нелегком материнском труде. «...О, это не простая вещь!» Бейла, как старый солдат, рассказывала молодому новобранцу о великих муках и радостях родов. «Рожать детей, – сказала она, – вы думаете, что это просто, как война: пиф-паф и готово. Ну нет, извините, это не так просто...» И она рассказывает Вавиловой о том, что они – эти дети – болеют… И о том, что они еще хотят кушать каждый день… И о том, что ни одного из этих – своих семерых – она не потеряла.
А Вавилова, внимательно слушавшая Бейлу, думает, что «впервые за все время ее беременности ей встретился человек, который говорит ей об этой тяжелой случайной неприятности, постигшей ее, как о счастливом событии, которое будто бы было самым важным и нужным в жизни Вавиловой...»
И мы, зрители, участвуем, соучаствуем, переживаем и сокрушаемся вместе с Бейлой – Казинцом и Вавиловой – Казинцом. Как будто перед нами не один актер и не скудная обстановка, а целый мир еврейского местечка с его запахами, звуками, шумом.
Это история о евреях, об их доброте, об их высоком древнем, генетическом понимании, что жизнь должна продолжаться… И относиться к этому явлению нужно, как к чуду. Это о народе, которого истребляли и еще будут истреблять… Да так, что мир содрогнется
Василий Гроссман написал маленький, проникновенный рассказ «В городе Бердичеве» в 1934 году, его высоко оценил Максим Горький. Василий Гроссман еще не ведает, что грядет другая – большая – война и что он, Гроссман, напишет великий роман-эпопею «Жизнь и судьба» и что этот роман вызовет зоологическую ненависть у чиновников от литературы и органов госбезопасности. Они будут охотиться не только за рукописью, но и за копиркой от рукописи, чтобы изничтожить текст так, чтобы уж ничего не осталось, чтобы и восстановить было невозможно.
А пока мы видим в исполнении Казинца, как Тутер-Магазаник достает кроватку для ребенка и корыто, чтобы купать младенца. И видим перед собой краснолицую акушерку Розалию Самойловну, глядя на которую комиссарше Вавиловой казалось, что это приехал в штаб командарм. «...Он тоже был коренастый, краснолицый, сварливый, и приезжал он тогда, когда на фронте бывал прорыв...».
Казинец продолжает повествование… Перед нами ходит по сцене и шумная, краснолицая и грозная акушерка Розалия Самойловна, и маленький Магазаник, который, вернувшись домой, понимает, что роды все еще продолжаются, а в комнате у роженицы кто-то произносит такие крепкие, матерные слова, что Магазаник, послушав и покачав головой, плюет на землю: это Вавилова, ошалев от боли, в последних родовых схватках, сражалась с богом, с проклятой женской долей. Вот это я понимаю, – говорит Магазаник.
Вот это я понимаю: комиссар рожает. Мало мне своего, думает Магазаник, ...так вся партизанская бригада тоже должна в моем доме рожать. И Казинец воздевает руки вверх, и закрывает глаза руками, и покачивается, как покачиваются в молитве евреи вот уже 5 тысяч лет.
Вот точным жестом Борис Казинец провел по губам, и мы уже видим двух усатых, двух неловких, пропитанных табаком и конским потом мужиков, – Козырева и начальника штаба, – которые вошли как «два скрипящих сапога» и склонились над спящим младенцем, недоумевая, как это Вавилова, которая и на бабу не похожа, все-таки родила. Пришли проведать и сообщить о том, что покидают местечко, так как «поляк прет». Но пришлют двуколку с пропитанием…
В драматургической композиции Казинца рассказ не о революции, а о великой доброте и великом мужестве евреев.
Бейла, у которой семь своих тутерят, решительно сказала: «О чем говорить. Поляки завтра придут сюда. Так я хочу вам сказать. Поляки, не поляки, а австрияки, галичане, но вы можете остаться у нас. Кушать вам, слава богу, привезли столько, что хватит на три месяца...»
«Я не боюсь, – сказала Бэйла. – Вы думаете, я боюсь? Дайте мне пять таких, я не испугаюсь. Но где вы видели мать, которая оставляет ребенка, когда ему полторы недели?»
Зрители вовлечены в это великое эпохальное зрелище. Борис Казинец, подняв руки к небу, рассказывает нам, как будто приоткрывает занавес другого пространства И мы видим южный город, где все вдруг замолкло перед приходом беды… Мы – зрители – вместе с жителями местечка, к своему удивлению, увидели отряд курсантов. ...Они были одеты в белые холщовые брюки и гимнастерки. «Пусть красное знамя собой означает идею рабочего люда», – протяжно и как будто печально пели они.
Они шли в сторону поляков. Почему? Зачем? И с той же интонацией, не меняя ритм, замечательный актер Борис Казинец продолжает говорить: «…Красивые, во всем красивом, Они несли свои тела, И, дыбя пенистые гривы, Кусали кони удила... А впереди, Как лебедь, тонкий, Как лебедь, гибкий не в пример, На пенящемся арабчонке, Скакал безусый офицер...» Казинец читает стихи Иосифа Уткина «Атака», которые были вплетены так естественно в ткань композиции, что никаких сбоев или шероховатостей в повествовании не было.
Два дня играл спектакль Борис Казинец, и в первый день финал был один, а в другой день – другой. Это произошло случайно, ибо в первый день, когда на стихи И. Уткина включается мелодия «Лехаим», зрители, не выдержав трагического накала, начали хлопать, не дав артисту закончить финальную сцену. Поэтому первый спектакль не заканчивался так трагически. В первом спектакле Вавилова продолжает вместе с остальными смотреть на курсантов, идущих в сторону вокзала туда, где уже орудуют поляки. Она остается со своим Алешенькой.
На второй день финал был гроссмановский...
А потом мы услышали, как будто увидели, как большая женщина, на ходу заряжая маузер, догоняла курсантов, идущих на верную смерть, оставив сына Алешеньку на замечательную Бейлу, которая ничего не боится, и ее Магазаника – Тутера. Она не сомневается, что оставляет своего сыночка на верную жизнь…
А над залом ликующе лилась древняя, вечная как этот мир, синагогальная молитва «Лехаим», молитва за Жизнь.
Спектакль закончился. Многие плакали, хлопали, кричали браво и продолжали плакать. А замечательный актер, народный актер Борис Михайлович Казинец, на поклоне сказал: «…Я сделал этот спектакль только из-за одной фразы, которую говорит Старый Гедали у Бабеля... «Мы не невежды. Интернационал... мы знаем, что такое Интернационал. Я хочу Интернационала добрых людей...».
Борис Казинeц 16 октября будет отмечать свое 89-летие. Я не удивлюсь, если завтра же он позвонит и скажет, что ко дню рождению хочет поставить что-то новенькое, давно уже им задуманное и захочет поделиться замыслом.
Отдельно хочу отметить работу Светланы Казинец – ассистента режиссера, верной подруги и жены Бориса Казинца, великолепную работу звукорежиссура А. Вовк и работу художника по костюмам О. Вовк.
Фото: Алекс Марин
Зарина Кушельман |
|
|
Если и существуют современные золушки, Назе была, несомненно, из их числа. Невысокая, с кроткими карими глазами и каштановыми волосами, заплетенными в косу, – так коротко можно описать ее внешность. Совсем юной ее привезли из глухого села, чтобы выдать замуж за нашего соседа Рафо. Молодых осыпали конфетами и сладостями с круглого подноса. Жених-верзила поднялся на козырек подъезда, и, по старинному езидскому обычаю, бросил надрезанное яблоко в голову Назе. Считается, что это яблоко – напоминание о грехе Евы. Назе выглядела растерянной и смущенной. В фате застрял кусочек яблочной мякоти. Мы, дети, от души ее жалели, словно угадывая невеселую жизнь. Гости встали в хоровод и, взявшись за мизинцы, помахивая разноцветными платками, стали не спеша двигаться по кругу (топтаться) под громкий звук барабана. Так и завертелась Назина жизнь, только в десять раз быстрее.
Сразу после свадьбы она приступила к обязанностям – стирать, готовить, убирать, тащить продукты из магазина. Словно ей не полагалось немного радости в медовый месяц. Мыла, потом сушила на солнце шерсть из одеял, взбивая ее упругой кизиловой веткой так, что слышался свист. Шерсть в ее руках становилась воздушной, как облачка.
Пока муж играл с соседями в нарды во дворе, старательно мыла его «жигули». Саму Назе редко сажали в эту машину, и когда это происходило, она чувствовала и вела себя неловко, будто что не так. Хоть Рафо и имел машину, продуктов с базара на ней не возил. Все Назе, на своем горбу. Зимой и летом одним цветом. В одном и том же платье. В январе лишь пальто, наброшенное на плечи, и тапки поверх вязаных носков. Из чего мы делали грустный вывод, что муж Назе не любит. Если бы только. Ей еще и доставалось прилюдно. «Принеси холодной воды, дура. Графин набери». Отмашку на такое обращение дала свекровь, всем заправлявшая в доме. «Невестка наш нищи, ничего с собой не принес» – сообщала она соседям во время дворовых посиделок, скрестив руки холмиком на животе, и разложив разноцветные юбки, как баба на самоваре. Назе стояла рядом с лавочкой. Краснела до корней волос, молчала.
«Ух, взять бы эту Зинку, оттаскать за волосы», – мечтали мы с подругами. «Или рыжих тараканов на нее высыпать, заорала бы, забегала». «Или в подвале с летучими мышами запереть». Версий мести называлось много, но все они предполагали насильственные действия по отношению к Зинке, и были далеки от реальности. И все-таки совсем без наказания мы ее оставить не могли. Наша кара настигла ее погожим летним днем. Дождавшись, пока Зина окажется аккурат под моим балконом – мы опрокинули на нее тазик с мыльной водой. Крик тут поднялся страшный.
– Узнаваю, кто эта, живии не оставлю, своличи! – Зина отирала с лица и волос пену, и звала на помощь Рафо. К счастью, его не оказалось во дворе.
Мы отлеживались на дне балкона, пока потоки ругани не прекратились. Вряд ли это облегчило семейную жизнь Назички, но не все же Зинке шиковать.
Назе не имела никаких прав в доме. Даже после рождения двух дочерей. К первенцу Зина отнеслась, как к дочери кухарки. Шпыняла Мину почем зря, видя в ней больше продолжение невестки, чем своего сына. Третью дочь, Фато, как только ей исполнилось два месяца, оторвали от груди и отдали в дом родственников мужа – бездетной паре. Назе старалась держаться, но душевная боль свалила ее с ног. Самым большим испытанием была встреча раз в год с выросшей дочерью. Приемные родители наряжали Фато, и отправляли ее повидаться с кровными сестрами, и с людьми, давшими ей жизнь. Здесь девочку ждали подарки, щедро накрытый стол, объятья, поцелуи и расспросы. Ничего большего Назе себе позволить не могла – никаких слез, отчаяния, плохого настроения. Принять и отпустить. Если переживания и имелись, держать их следовало глубоко в себе. Людям какое дело до твоих страданий. «Вуй, байгуш!» – презрительно толкала ее в бок Зинка.
Назе с красными глазами, даже нам, соседским детям старалась улыбаться сквозь слезы. «Не бойся, мы не скажем», – гладила ее по голове моя подруга Милена. «Дай Зинке по башке». «Ээ», – горестно вздыхала Назе.
Родились еще двое сыновей – Азо и Шико. Она и им стала прислужницей.
– Мама, жареную курицу и картошку! – кричал Азо из одной комнаты в другую, сидя в гостиной на ковре, перед телевизором, в позе падишаха. И Назе неслась с подносом. –Ткемали, дундук! – напоминала ей Зина. – Куший, мала мн («мой ребенок»).
Пришло время, и Тбилиси окунулся в кризис 90-х. Рафо не нашел тут себе работы, подался в Россию. Семью он видел наездами. Обычно в Новый год. Рассказывая о приключениях на чужбине, он не упускал случая похвастаться успехом у дам. «Русские женщины зовут меня Рафаэлем», – распушил он передо мной хвост, когда я зашла к ним по минутному делу. «С ума от меня сходят». Как же я ненавидела его в эту минуту! Эти глаза навыкате и круглую голову с бараньими завитушками. Назе поспешила оправдаться за наглость мужа:
– С кем бы ни встречался, все равно ко мне вернется. Сколько лет живем.
– Любит меня, – самодовольно осклабился Рафо.
Отъезд мужа – не из радостных событий, если супруги живут душа в душу. Но Назе когда знала радости? Странное дело: оставшись одна, она стала свободно дышать, почувствовала себя хозяйкой в доме. Зинка постарела и сдала. Сахар, давление, и начинавшаяся деменция требовали ухода. Медсестра и нянька, конечно же, – Назе. Смекнула старуха, что Назе теперь – сила. Сын далеко, сама беспомощна. Впервые за много лет по-человечески заговорила с невесткой. До ласковых слов снизошла. Достала из шкатулки с золотом, подаренным на свадьбу, сережки, и вручила невестке – «носи».
Назе и не думала мстить свекрови за прошлые грехи. Молча мерила давление, делала инсулиновые уколы, и все, что от нее требовалось. Обязанностей не убавилось, хоть старшая дочь Мина и помогала по дому. Назе стояла в очереди за керосином и хлебом, таскала дрова для печки. Но выглядела счастливей. В ушах покачивались золотые сережки.
– Зина признала, что им повезло с невесткой, – поделилась она, как-то встретив меня. – Эти сережки дала. Когда умру, говорит, все золото тебе оставлю.
– Назичка, ты достойна гораздо большего, чем эти сережки.
Она погрустнела, словно окинув взглядом прошлую жизнь: «Разве нельзя было жить нормально, уважать друг друга? Жить и радоваться».
Как и все чистые душою люди, Назе не понимала очевидных вещей: будь она поязыкастее, умей надавать по шапке своим обидчикам, и сережки бы получила гораздо раньше. Вкупе с уважением. Но это была бы совсем другая история – не про нее.
В то темное, лишенное всяких развлечений время, она нашла себе новое занятие – вязала на заказ красивые свитеры. Тоже деньги в дом. Брала недорого, и к ней повалили. Мне тоже захотелось такой свитер: в магазинах не было ничего приличного, а в институте надо было выглядеть на все сто. Тбилисские девушки исхитрялись, как могли. Одеться в то время было непросто. Многие тбилисцы, собрав дома ненужные вещи, везли на продажу в Турцию. За гору барахла можно было выручить одну-две стоящие вещи.
Словом, Назин оригинальной вязки свитер как нельзя кстати решал проблему гардероба. Она обещала связать его за несколько дней. Я постучалась к ней в назначенный день, и застала ее с красными, опухшими веками.
– Извини, – виновато сказала Назе. – Всю ночь работала, но не успела.
– Ничего, – ответила я. – Надену в институт что-нибудь другое. Когда закончишь, тогда и приду.
Рафо забрал в Самару жену и подросших детей. Зина уезжать наотрез отказалась. Деменция сыграла с ней злую штуку. Она могла уйти из дома, оставив дверь открытой. Родственники, приставленные за ней присматривать, не всегда справлялись. Иногда, забывшись, она громко звала Назе и своего сына. Но никто не отвечал. В такие минуты было до слез жаль вредину Зину. Она осталась в пустой квартире, наедине со своими видениями, страхами и грехами.
Провожать Зину в последний путь пришли старые соседи. В нашем большом доме многое изменилось за прошедшие годы. Люди продавали или сдавали квартиры, уезжая за границу в поисках лучшей жизни – на север, в Россию, в Турцию, Грецию, Германию... Квартиранты менялись быстро, я даже не успевала запоминать их имена. И они ничего не могли знать про Зину, с ее крутым нравом, да и про других жителей и их истории.
Прошло еще лет двадцать, и я встретила Назе в центре Тбилиси. Она вернулась по каким-то делам после многолетнего перерыва. Назе сама меня узнала, и лицо расплылось в улыбке. Раздобревшая, со вкусом одетая, со стрижкой – что она сделала со своей косой?! – Назе очень отличалась от той неуверенной и забитой девочки-невестки.
Я бросилась ее обнимать.
Оказалось, что дети пристроены. Дочки замужем, внуков подарили. Постоять за себя умеют. Целое детство наблюдая за матерью, поняли, как жить не надо. Сыновья работают, жениться не спешат. Они с Рафо живут потихоньку, он как переродился на старости лет, жену жалеть и ценить стал.
Она поправила волосы, и мой взгляд упал на сережки.
– Те самые, – улыбнулась она. – Это же память – Тбилиси, молодость, слезы, моя большая семья и… Зина тоже.
КИНОТЕАТР В КИКЕТИ
Сразу после завтрака мы пошли смотреть деревенскую афишу. Ее писали в тот же день цветной краской. И клеили на зеленый деревянный забор летнего кинотеатра. Сельский художник к нашему приходу успел вывести слово «Колдовская». Звучало интригующе. Продолжение фразы, как ни просили, не открыл.
– Сами увидите.
И мы сели ждать. «Любовь» – вывел он через несколько минут.
– Ва, надо идти, – сказал Резо, наш дачный друг и участник игр. – Что скажешь?
Мое чутье на хорошие фильмы обычно не подводило.
– Идем, конечно! Испания написано, видишь? Испанский фильм не может быть плохим.
Иногда вешали афиши с анонсами на несколько дней вперед и мы, как гурманы, заранее пускали слюнки. 7 июля – «Зорро», 8 – «Блондинка за углом», 9 – «Танцуй, танцуй», 10 – «Кин-дза-дза». «Умереть – не встать».
Фильмы из Тбилиси привозил «виллис» защитного цвета, где-то за полчаса до сеанса. Он же забирал бобины с использованными кинолентами, и вез их в другие места. Кикетский кинотеатр открывался, когда вечерело. Хорошее время, чтобы разглядеть всех тбилисских кривляк. Весь день мы вели себя как нормальные дети – носились, прыгали, катались, пачкались. Вечером же наводили светский лоск. Деревенские дети потешались над нашим преображением.
На «Колдовскую любовь» мы пошли вчетвером – я с братом, Резо и Тика. На мне были новые джинсы, майка с дольками яблока, довершали наряд босоножки. Тика тоже расфуфырилась. Распустила волосы, взяла мамины духи «Нона» – флакон в виде черной шахматной королевы (фабрика «Иверия» выпускала его в честь Ноны Гаприндашвили).
Можно было не заморачиваться, что надеть на ноги, так как кинотеатр имел «настил» из шелухи семечек. Дачники нескольких сезонов позаботились о том, чтобы он достиг щиколоток. И мы тоже от них не отставали, покупая семечки у старушек, сидевших на подходе к кинотеатру.
Нам достались билеты в пятом ряду. На заборе кинотеатра занимали места безбилетники. Кто-то легонько постучал по моей спине: «gogoni» (девочка). Я обернулась. Двое мальчишек, сидевших сзади, поспорили, как правильно читать этикетку на моих брюках.
– ra firmaa? (что за фирма?)
– Леви страус, – важно ответила я.
– madloba (спасибо).
ПРОИЗВОДСТВО ЭМИЛИАНО ПИЕДРА ИСПАНИЯ – пошло на экране.
– vsio, gaCumdiT! (Все, замолчите!) – шикнула Тика на детей, шумевших сбоку. Начался фильм Карлоса Сауры.
В этом фильме все танцевали со всеми. Сначала жених с невестой, потом невеста с влюбленным в нее и страдающим Кармело, дальше жених Хосе с той, которую действительно любил – с Лусией. Затем Хосе закололи из-за Лусии. И оставшуюся часть фильма овдовевшая невеста танцевала с призраком Хосе.
Ах, не знаю, что со мной:
в сердце ревность
бьется птицей,
И не ведает оно,
что случилось –
что случится.
Шепчет речка в тишине –
мой цыган другую любит.
И забыл уж обо мне,
Или скоро позабудет.
Испанские страсти советский дублер переводил ровным, мирным голосом.
– На кого похожа невеста, – не удержалась Тика. – Резо, женился бы на такой?
– Язва, – ответил тот.
Наверно, мы еще не созрели для того, чтобы оценить прекрасную хореографию Антонио Гадеса, гордую испанскую осанку, четкие и точные движения танцоров фламенко. Фильм не произвел особого впечатления.
На нашей улице в тот день не горели фонари. Но это не беда – пройти до дач нужно совсем немного. Мы молча плелись по сельской дороге, как вдруг в темноте послышался топот. Тика взвизгнула и закричала: «Это дух Хосе!». Нас объял какой-то животный страх. Таки режиссер добился реакции. И мы, как сумасшедшие, бросились бежать. Если бы кто-нибудь остановился на минутку подумать – что потерял Хосе в грузинской деревне? На кой ему сдались дети?
Топот сзади усилился. Мы задыхались от волнения. Триллер закончился только тогда, когда мы выбежали в треугольник света перед нашими воротами. Хосе тоже пришлось показаться. Его роль блестяще исполнил деревенский ослик.
Этикетка на джинсах, кстати, читалась совсем по-другому. Не «леви страус» и даже не «правый страус», а «Ливай Штраусс».
Медея Амирханова |
|
Вы, возможно, считаете, что Юрий Рост – фотохудожник, фотокорреспондент, журналист? Это не так. Он не из этой команды. Потому что вообще ни к каким командам не относится. Он – сам по себе, в единственном числе. Его профессия называется – Юрий Рост. Да, есть такая профессия, и не овладеешь ею ни в каком учебном заведении. Таким надо родиться.
1 февраля Юрию Росту исполнилось 80 лет. И вот уже полвека, как огромное место в его сердце и уме, жизни и судьбе занимает Грузия. А Тбилиси – один из трех самых значимых для него городов, вместе с Киевом, где он родился, и Петербургом, который ему невероятно близок. «Тбилиси – моя приобретенная родина, – говорит Юрий Михайлович, – с которой меня связывают незабываемые дни. Я возвращаюсь в Тбилиси вновь и вновь, чтобы никогда его не потерять, что бы ни вытворяли политики. Живым город делают только люди, они придают ему значение, очарование, они открывают тебе двери. Более сорока лет назад двери Тбилиси распахнул для меня Гоги Харабадзе… Любимый друг, кающийся грешник, страстный и нетерпеливый, красавец и умница, учтивый и дикий, любимый Грузией и любящий друзей так неистово и ревниво, с такой душевной щедростью, что не поверишь, будто эта щедрость, эта страсть может продолжаться долго… Он познакомил меня с необыкновенными грузинами. В первую очередь – с Патриархом Илией II, который стал и моим Патриархом. Для меня он – высочайший моральный авторитет, исполненный божественного спокойствия, благорасположения, непосредственности, теплоты и юмора… Грузия всегда была нам ближе всех соседей. По вере, по открытости, по культуре. Мы знаем и любим грузинское пение, театр, кино, прозу и даже футбол. У нас в этой прекрасной земле есть свои могилы. На горе Мтацминда в Пантеоне хранится прах великого Александра Грибоедова и его жены Нины Чавчавадзе. «Зачем пережила тебя любовь моя», – на могильном камне написала она, всю жизнь хранившая верность его памяти. Я не хочу, чтобы эти слова были написаны на пепелище нашей любви к Грузии… Не дай мне бог ее пережить».
В апреле 1989 года Рост поведал миру о событиях в Тбилиси, а в 2008 году написал статью «Я – грузин». И этим все сказано.
А еще он снялся в фильмах великих грузинских режиссеров – Георгия Данелия и Отара Иоселиани. В фильме «Орел и решка» он сыграл доктора. Роль секунд на тринадцать с одной фразой: «Крупозное воспаление легких». В «Фортуне» Рост появился в роли секретаря обкома. У Отара Иоселиани в картине «Шантрапа» изобразил, как он сам говорит, «какого-то посольского прохиндея». «Сниматься у Данелии и Иоселиани, и еще выбирать роль? – шутит Рост. – Это как-то странновато».
Несколько лет назад Юрия Роста представили к получению звания «Почетный гражданин Тбилиси». Действительно – кто, если не он? Досадно, но в силу каких-то бюрократических недоразумений этого не произошло. Надеемся, что в юбилейный год Юрий Михайлович Рост официально станет тем, кем, по сути, он является уже много-много лет – почетным гражданином столицы Грузии. Ведь он – любимый друг Грузии. Он – наш Юрий Рост. |
|
