К 130-летию со дня рождения выдающегося грузинского ученого, психолога, философа, педагога Дмитрию Узнадзе   

Биография Дмитрия Николаевича Узнадзе, вся жизнь которого была посвящена науке,  удивляет   многообразием ситуаций, стечением обстоятельств, подбором фактов, упрямо и целенаправленно подчиненных одному –  исполнению Предназначения. И даже при том, что официальная биография совсем не изобилует подробностями и деталями, пунктир главных и важных событий его жизни не оставляет сомнения, что осознание себя и своего места в этом мире пришло к нему очень рано.
В те далекие годы было немало примеров, когда детям, выделяющимся особыми способностями, состоятельные люди из местных оплачивали учебу в гимназии.   Возможно, поэтому мальчика из крестьянской семьи села Сакара, расположенного недалеко от Зестафони, отдали в самую передовую первую мужскую гимназию в Кутаиси. Он очень хорошо учился. Но это не помешало дирекции гимназии исключить его  из последнего  выпускного  класса за активное участие в работе революционного кружка.
Его юность пришлась на бурные годы начала ХХ века. 1905 год: старый уклад жизни начинал рушиться. Повсеместное брожение в умах было подготовительной стадией к грядущим переменам. Но вот что интересно: его изгнали из гимназии, он практически остался на улице и мог полностью отдаться революционной деятельности,  найти выход своей энергии в подпольной работе, как некоторые его сверстники. Однако он выбирает другое направление своего жизненного пути: едет в Швейцарию. Подтверждением того, что он блестяще учился в гимназии, можно считать свободное владение иностранными языками. Из Швейцарии он направляется в Германию, в Лейпциг. В этих его перемещениях нет никакой случайности. Выбор был осознан – наука и только наука.
Лейпцигский университет, основанный в 1409 году, приобрел особую и значительную роль в развитии научной мысли во второй половине  XIX века - первой половине  ХХ века. Факультет философии, избранный Дмитрием Узнадзе, был широко известен личностью профессора Вильгельма Максимилиана Вундта. Психолог, основатель экспериментальной психологии он был учеником выдающегося ученого Германа фон Гельмгольца. Вундт внимательно изучал человеческий разум и сознание. Его новаторская для того времени научная программа осуществила практически переворот в развитии психологии, что способствовало ее становлению самостоятельной академической дисциплиной.
Узнадзе, можно предположить, вызывал симпатии преподавателей не только способностями, но и организованностью и любовью к порядку. Эти качества на всю последующую жизнь стали его спутниками. В университете Узнадзе был одним из лучших студентов. На третьем курсе он получил премию за работу, посвященную философии Лейбница. В 1909 году он окончил университет и в двадцатитрехлетнем возрасте  защитил докторскую диссертацию на тему «Метафизическое мировоззрение В.Соловьева и его теория познания» на немецком языке. Защита прошла в университете города Галле, поскольку в то время здесь по сравнению с Лейпцигским университетом работали более компетентные специалисты в области русской философии. По мнению специалистов, Узнадзе в совершенно новом свете описал взгляды Владимира Соловьева и отождествил его с Фридрихом Ницше на основании сходства их теорий о «сверхчеловеке».
Вот определяющая черта того времени в целом и, в частности, характера Дмитрия Узнадзе – постоянное стремление к новому, к открытиям. И хотя многое в науке и до этого было уже обрисовано, о многом существовали научные догадки и материалы, прорыв науки на излете века был, по остроумному выражению Георга Лихтенберга –  немецкого физика и публициста – новым взглядом сквозь старые щели.
После успешного окончания учебы и защиты диссертации Узнадзе возвращается в Грузию, в Кутаиси: работает в нескольких гимназиях преподавателем истории, психологии, истории педагогики и логики.
Но продолжения научной деятельности у него не могло быть по той причине, что европейский диплом на территории Российской империи не считался действительным. Он стал перед выбором – в каком вузе России защищать диплом. И поехал в Харьков. Почему в Харьков? Грузия была включена в состав Харьковского учебного округа с момента его создания еще в 1803 году. И хотя в 1848 году был создан самостоятельный Кавказский учебный округ, многие грузины, в том числе представители аристократических фамилий, учились именно здесь. Возможно, земляки, а их было очень много в Харькове, и определили его выбор университета. Кстати, среди студентов в одно  время с Узнадзе был и Георгий Ахвледиани, его земляк по Кутаиси, в будущем выдающийся лингвист и соратник Дмитрия Николаевича по основанию Тбилисского университета. И еще один фактор был в пользу Харьковского университета: его высокий уровень и международная известность ряда его профессоров.  
В 1913 году Дмитрий Узнадзе сдал экзамены экстерном на историко-филологическом факультете и получил диплом первой степени. И при том, что он был занят подготовкой к экзаменам, а программа была более чем обширной, он успевал в этот же период писать многочисленные статьи по проблемам педагогики, философии и эстетики.  И как тут не вспомнить слова Николы Тесла – знаменитого современника Дмитрия Узнадзе – инженера, физика, изобретателя электротехники и радиотехники: «Вам знакомо выражение «Выше головы не прыгнешь»? Это заблуждение. Человек может все».
В 1917 году Дмитрий Николаевич переезжает в Тбилиси. И сразу же включается в работу Общества по основанию Тбилисского университета. Инициатором создания грузинского национального университета был историк Иванэ Джавахишвили, среди основателей – востоковед Георгий Ахвледиани, философ Шалва Нуцубидзе, лингвист Акакий Шанидзе, психолог Дмитрий Узнадзе. Однако не все получилось сразу и так, как хотели эти выдающиеся люди. Не удалось открыть университет в 1917 году при Временном правительстве России. Делегация из Грузии была принята А. Керенским, который обещал прислать соответствующее разрешение. Однако вскоре в Тифлис пришла телеграмма в адрес правления Высших женских курсов о немедленной реорганизации в Закавказский университет.
И только спустя год, 8 февраля 1918 года (26 января по новому стилю), в день памяти святого царя Давида Агмашенебели, был открыт Тбилисский университет. В том же году по инициативе Дмитрия Узнадзе  открылась кафедра психологии и педагогики, а в 1920 – психологическая лаборатория. И еще, что очень важно. В Грузии того времени не было учебников для обучения психологов. И Узнадзе активно берется за решение этой проблемы. И становится организатором и автором многих учебников и учебных пособий.
Активность такая же важнейшая черта его характера, как и стремление к новизне и открытиям. Эти черты были двигателем всей его жизни и судьбы. Спустя годы, будучи уже известным ученым, он напишет статью «Чего не хватает грузинам?», которая до сих пор не теряет остроты и актуальности. А по силе откровенности и патриотизма его статья сродни публицистике Ильи Чавчавадзе. Вот одна цитата: «Активный характер, сильная воля – вот чего не хватает грузинам, и наша система воспитания должна вестись именно в этом направлении. Мы всегда должны помнить, что являемся нищими и рабами не потому что бедны, а бедны, потому что являемся нищими и рабами. Если нам чего-то и не хватает, так прежде всего – активного характера».
По словам тех, кто его близко знал, любимой фразой Дмитрия Николаевича, ставшей потом крылатой, была «Потребности – источник активности».
Диапазон его научных интересов был огромен. Знакомясь с перечнем его работ, удивляешься всеохватности и масштабу его деятельности. Дмитрий Узнадзе исследовал вопросы мышления, речи, внимания, воли; особое внимание уделял исследованиям языка, образованию понятий, наименованиям, постижению значений, проблемам методологии и истории психологии. Он разрабатывал вопросы психотехники, педологии, возрастной и педагогической психологии, зоопсихологии. Писал статьи, посвященные грузинской литературе, мотивам лирики Николоза Бараташвили, произведению Ильи Чавчавадзе «Отшельник», творчеству  Александра Абашели.
По инициативе Д.Узнадзе были созданы кафедры психологии в педагогических институтах Кутаиси в 1932 году и Сухуми в 1938-ом, которыми он лично руководил. В годы Второй мировой войны Дмитрий Николаевич основал в Тбилиси патопсихологический кабинет при эвакогоспитале, в котором восстанавливал нарушенные психические функции раненых бойцов.
Еще в двадцатых годах он приступил к созданию своей знаменитой «теории установки», которая спустя годы принесла мировую известность ему и грузинской психологической школе. Экспериментальная психология установки  обобщенно была изложена в работе 1938 года «К психологии установки» и окончательно оформилась в стройную научную теорию в 1949 году – «Экспериментальные основы психологии установки».
В 43-ем, в самый тяжелый год войны, он возглавил созданный им Институт психологии и руководил им до последних дней своей жизни. И до конца своей жизни руководил основанным им еще в 1927 году «Обществом психологов» Грузии.
А ведь именно в годы, когда Узнадзе интенсивно работал над своей теорией, набирал силу, крепчал Режим, или как его назвала одна из его жертв – «Сталинский прижим». Политическая история науки в огромной стране – шестой части всей земной суши – история трагическая. За судьбами многих ученых, репрессированных, уничтоженных, морально подавленных, были разрушения во многих сферах науки. Была практически растоптана творческая педагогика. Некоторые отрасли психологии были закрыты и запрещены. Наука (и далеко не только психология) стала зеркалом, в котором отражались драматические события, происходящие в обществе.
И какой силой воли, мужеством и высотой духа надо было обладать, чтобы сохранить работоспособность и довести начатое дело до конца!  Среди тех, кто в эти годы избрал тактику выживания, то есть максимальной загруженности работой, колоссальной по объему разнообразной деятельности, был и Дмитрий Николаевич Узнадзе. Именно такая тактика, по мнению специалистов, изучающих эту проблему, позволила сохранить позитивное ядро науки в условиях тяжелого идеологического прессинга.
Его психология установки подразумевает реальное психическое состояние человека и может служить основой единства сознания человека и объективной действительности. Тот смысл, который Д.Н.Узнадзе вкладывал в понятие установки, несколько отличается от обычного, принятого в психологии того времени. Установка у него — это не психический процесс и не поведенческий акт, а особый вид отражения действительности. Ее возникновение обусловлено как объектом, так и субъектом: с одной стороны, установка возникает как реакция на определенную ситуацию, а с другой – в результате удовлетворения определенной потребности. Установка не только определяет отношение человека к какому-либо событию, мнению, лицу, но и показывает, в каком виде эти последние реализуются в мире его восприятий.
В этой концепции психология переживания соотносится с психологией поведения. Перед осуществлением любой деятельности, считает Д.Н.Узнадзе, человек психологически готовится к ее осуществлению, причем этот процесс может им даже не осознаваться. Этот факт подготовки Узнадзе и назвал установкой.
Главной причиной успеха работы в этом направлении послужило то обстоятельство, что ученый создал метод исследования указанного состояния. Если раньше психология была ограничена сферой переживаний человека, то сейчас она вышла за пределы этой сферы и превратила в объект своего познания единые закономерности переживаний и деятельности человека. «Субъект, индивид, личность ни в коем случае не могут считаться совокупностью психических функций, поскольку психика – это не сам индивид, а орудие, приобретенное им в процессе взаимодействия с внешней действительностью и используемое для ее преобразования; психика – это не сам субъект, а его «орган». И, конечно же, c внешней действительностью взаимодействуют не «органы» индивида, а сам индивид, использующий их в процессе этого взаимодействия.  Любое переживание, тем более интенсивное, личностно значимое, существует не только в качестве конкретного содержания сознания субъекта, но и в то же время в виде определенной установки»,  – подчеркивал Д.Узнадзе. Это было новым шагом в развитии психологии, что, безусловно, оказало влияние на многих советских и европейских психологов. В частности, знаменитый швейцарский психолог Жан Пиаже часто цитировал Узнадзе. Один из классов зрительных иллюзий, выявленных с помощью установки, Пиаже назвал «эффектом Узнадзе». Особенностям и значению «эффекта Узнадзе» он посвятил монографическое исследование,  что сделало деятельность Д.Н. Узнадзе известной в научных кругах мира.
Узнадзе входил в число 16 академиков – основателей Академии наук Грузии. Его детище – Институт психологии на протяжении почти тридцати лет был единственным институтом психологии в рамках Академии наук СССР.
...Он умер внезапно. На научном заседании в своем Институте психологии. Его сердце остановилось во время выступления. Ему было всего 64 года.
Уникальный человек, воистину Ученый с большой буквы Дмитрий Николаевич Узнадзе продлил жизнь своих идей в своих учениках, последователях и людях, восхищенных его работами.
«Наука одна, нераздельна, она дала и много даст, она не знает ни племен, ни сословий; она не знает и времени, т.к. в ней все преемственно переходит из поколения к поколению, и память об этом ходе сохраняется». Это слова великого ученого В.И.Вернадского, российского естествоиспытателя, основоположника геохимии, мыслителя и общественного деятеля о непрерывности связи времен. О том, что основа  научных связей разных стран всегда должна быть вне политики. К сожалению, не всегда и не везде помнят это...
Институт психологии, который стал носить имя Д.Н.Узнадзе после его ухода из жизни, возглавил Александр Северьянович Прангишвили, его ученик. Именно он проторил путь идеям своего Учителя в Европу и Америку. Именно Прангишвили вместе с замечательными учеными Ф.В.Бассиным и А.Е.Шерозия организовали и провели в Тбилиси в 1979 году совершенно невозможный в СССР, по оценкам его участников, феерический международный симпозиум по проблемам природы бессознательного. Четыре огромных тома материалов этого симпозиума до сих пор – уникальное явление по богатству и разнообразию представленных материалов, их творческой проблематичности.
Эстафету у А.С. Прангишвили принял профессор Шота Александрович Надирашвили, также ученик Узнадзе, яркий и интересный социальный психолог, организатор науки. Именно усилиями учеников Узнадзе был создан своеобразный эффект теплицы для соратников, единомышленников и последователей, была создана возможность вырваться из идеологического догматизма специфически советской психологии.
А совсем недавно, в 2013 году, в свет вышел значительный и ценный труд «Д.Н.Узнадзе. Философия. Психология. Педагогика: наука о психической жизни. Узнадзе: известный и неизвестный» под редакцией И.В.Имедадзе и Р.Т.Сакварелидзе, (на русском языке). И это еще одно важное подтверждение живых идей выдающегося ученого, нити, которая идет из глубины прошлого, не рвется и, надо надеяться, никогда не прервется.
Замечательный российский ученый, психолог  Александр Асмолов в блестящем эссе о любви «Универсальная теория психического как феномен Дмитрия Узнадзе» пишет: «...любовь к Дмитрию Узнадзе и его научной школе стала для меня любовью и особой культурой методологии мышления – «мышления поверх барьеров» -- прошедшей через всю жизнь и без преувеличения озарившей всю жизнь. Д.Н.Узнадзе не раз писал о том, что «душа проникла всюду». За этими словами угадывается связь мировоззрения Д.Н.Узнадзе с философской культурой  Бенедикта Спинозы. С  его философией Д.Н.Узнадзе сближает мысль о человеке как причине самого себя, то есть идея о человеке как самопричинном и, тем самым, свободном существе. Эта мысль достигает своего апогея в положении о том, что человек приходит в свое настоящее не прямо из прошлого, а конструирует свое настоящее, как претворение эскиза будущих действий, как воплощение установок, то есть готовностей к будущим действиям. Идеи Узнадзе помогли создать неповторимый Мир Дмитрия Узнадзе, в котором люди владеют не только прошлым и настоящим, но и будущим».


Марина МАМАЦАШВИЛИ

К 95-летию со дня рождения Чабуа Амирэджиби

История семьи человека-легенды Чабуа Амирэджиби повторяет трагическую историю Грузии ХХ века. Его отец был арестован в 1938 году и погиб во время следствия, мать провела в ссылке более 10 лет. Сам Чабуа в 1944 году был приговорен к 25 годам заключения за участие  в студенческой политической группе «Белый Георгий». Он трижды бежал. Во время одного из побегов судьба занесла Чабуа в Белоруссию на должность директора крупного деревообрабатывающего комбината, откуда он даже выезжал в загранкомандировки. Дела при нем пошли настолько в гору, что передового руководителя решили представить к ордену. Стали готовить наградные документы, и выяснилось, что кандидат в орденоносцы беглый зэк. На сей раз его отправили на Колыму, и освобождение пришло лишь в 1959 году. У меня есть все основания предполагать, что Чабуа все эти долгие и страшные годы обдумывал свои литературные произведения, сразу же привлекшие внимание грузинского читателя и легко вписавшиеся в «новую волну» щедрых 60-х годов.
Мне, начинающему переводчику, посчастливилось именно в эту пору познакомиться с «начинающим автором»,  и в результате лестного для меня сотрудничества на русском языке появилась книга «Цена перевала». По понятным причинам блестяще знавший русский язык Чабуа работал со мной над текстом бок о бок достаточно придирчиво, что явилось для меня важной школой жизни и мастерства. Однако всемирную славу Чабуа принесли не эти рассказы, брызжущие талантом, написанные отточенным, богатым грузинским языком, а знаменитый роман-притча «Дата Туташхия» (1973–1975). Популярность этой подлинной эпопеи трудно преувеличить. Многосерийный телевизионный фильм «Берега» с великолепным Отаром Мегвинетухуцеси в главной роли расширил круг читателей как в самой Грузии, так и за ее пределами. Молодое поколение, наверное, помнит, как в 80-е годы в каждом тбилисском дворе мальчишки играли «в Дату». В одном из своих интервью Амирэджиби говорил: «Дата Туташхия – образ собирательный. Мне трудно судить, насколько соответствует он реальному грузину. Мы ведь очень разные. Есть и такие, кто по своим душевным качествам весьма близок моему герою». Герой, на самом деле, не просто Робин Гуд, боровшийся за справедливость, но личность сложная, многоплановая, философ и мыслитель. Личность к тому же абсолютно трагическая и, на мой взгляд, заведомо обреченная. В конце грандиозного четырехчастного сочинения Дата гибнет от руки собственного сына.
За этим последовал роман «Гора Мборгали» (1994), а за ним «Георгий Блистательный» (2005). Герой второго романа Иагор Каргаретели по прозвищу Гора Мборгали в известной степени повторяет судьбу самого автора. Этот человек рвется к свободе и готов бороться за нее до последнего вздоха. Заканчивая роман «Гора Мборгали», Чабуа в беседе с известным писателем-правозащитником Ильей Дадашидзе говорил: «Здесь есть чрезвычайно важная для меня мысль – каждый человек в своей биографии повторяет биографию своего народа. Что пережил его народ на протяжении своей истории, то и человеку суждено пережить на протяжении его жизни. Каким его народ сложился, такой же сформируется и его собственная жизнь – с той же суммой успехов и невзгод». Собственно, именно этими словами Чабуа навеяно начало моего скромного эссе. Ведь не зря родители дали своему сыну при рождении имя героя грузинского фольклора – Мзечабуки. Не случайно сам Чабуа своего любимого героя Дата Туташхия называет именем героя древней грузинской мифологии Туташхи. И порой мне кажется, что гибель сына Чабуа Ираклия на абхазской войне тоже была предопределена и самой судьбой, и всей грузинской историей.
Если меня спросят, что главное в творчестве Амирэджиби, что самое привлекательное в нем? Я отвечу – любовь к родине. По силе и интенсивности этого чувства писатель является прямым преемником наших классиков – Ильи, Акакия, Важа. А если вернуться в глубокую древность, то основной источник, питающий мощное искусство прозаика – это Библия и Жития Святых. Чабуа Амирэджиби – подлинно христианский писатель. Он весь полон духовности. Но при этом он сочувствует человеку и никогда не отрывается от живой жизни, как и его великий предтеча Шота Руставели. Лично мне кажется, что когда Амирэджиби создает своих героев, он невольно ориентируется на Тариэла, Автандила, Фридона. В прозе Амирэджиби, подобно шедевру Руставели, эпос сочетается с лирикой, рыцарская суровость с глубокой нежностью и любовью.
В начале 90-х годов волею судеб я оказалась в Крестовом монастыре в Иерусалиме. Надо ли описывать мое волнение и трепет при посещении этого не только святого, но и священного для каждого грузина места. При виде фрески с изображением Руставели у меня страшно забилось сердце – я увидела не только нашего гения Шота, я увидела Чабуа: та же благородная осанка, облик святого старца, типично грузинское лицо, даже не лицо, а лик. Хочу напомнить, что в те годы Чабуа еще не был монахом. Но, возможно, в нем уже созревало это судьбоносное решение.  
Чабуа Амирэджиби всегда был преданным сыном своей земли и своего народа. Народа, вместе с которым он прошел все горести, радости и страдания. Чабуа мог бы повторить вслед за Анной Ахматовой: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Пронизанное национальным духом творчество писателя заставляет нас вспомнить неповторимого Давида Гурамишвили с его «Бедами Грузии». Здесь мы видим такое же слияние собственной биографии с судьбой отчизны. Сохраняя этот национальный дух, Чабуа Амирэджиби занимает достойное место в антологии мировой прозы. Это писатель блестящей европейской школы, продолжатель лучших традиций как грузинской, так и западной литературы.
Конечно, Чабуа в первую очередь был сыном своих необыкновенных родителей – отца, в честь которого он назвал своего старшего сына, и матери, за которой он так нежно ухаживал, когда она наконец вернулась из ссылки. Они взрастили подлинного рыцаря без страха и упрека, истинного патриота, человека, на которого всегда и во всем можно положиться. В своей собственной семье Чабук и Тамрико таким же волшебным образом воспитали своих сыновей. Приходит на память забавный и в то же время о многом говорящий случай в Квишхети. В Доме писателей мы жили рядом. Однажды я постучала к ним в дверь, обеспокоенная детскими криками. Совсем маленькие Куцна и Шалва «выясняли между собой отношения». Посреди этого переполоха сидела невозмутимая Тамрико (прошу прощения, что так фамильярно называю супругу Чабуа, известную поэтессу Тамар Джавахишвили) и очень выразительно, не повышая голоса, читала детям «Вепхисткаосани». На мой недоуменный вопрос, подействует ли это на разбушевавшихся мальчиков, она спокойно ответила, что лучшего воспитателя, чем Руставели, она себе не представляет.  Тамрико оказалась права: Куцна и Шалва Амирэджиби – достойные продолжатели своего рода. Раз уж мы заговорили о роде, то хочу добавить несколько слов и о породе. Много лет назад в московском Доме литераторов, где всегда очень многолюдно и шумно, я увидела, как затихла и расступилась публика – из зала выходил Чабуа и две его красавицы сестры: Родам и Натия...  И я подумала, где же вы, бедные звезды Голливуда! Нет, не зря говорил Достоевский, что красота спасет мир. И не зря кто-то из классиков писал: «Природа – мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру, засохла б нива жизни».  
Я помню то отчаяние, в которое мы все впали, узнав о роковом диагнозе, поставленном Чабуку врачами. Помню так же, как он удивленно пожал плечами: «Я никогда не сдавался, не сдамся и сейчас».  Хочу сказать, что наш незабвенный друг много лет оставался с нами не только благодаря врачам, но в первую очередь благодаря несгибаемой воле. Когда он уже не мог говорить, он писал на грифельной доске, и это были не менее важные мысли и слова, чем сделанное им прежде.
В 2010 году неожиданно для многих Чабуа Амирэджиби принял монашеский постриг под именем Давид, в честь святого царя Давида Строителя. По состоянию здоровья Илиа Второй разрешил ему пребывать не в монастыре, а в собственном доме. Патриарх благословил писателя на продолжение творческой деятельности.
Я помню, как я по телефону (из Москвы) спросила Тамрико о причинах такого поворота в его судьбе. Ответ Чабуа был кратким: «Я больше ничего не могу сделать для своего народа, кроме как молиться за него». Чуть позже Чабуа написал об этом же в письме, которое я впервые публикую полностью.

24-27.09.2011
Ида, дорогая. Я соскучился по тебе и, главным образом, по этой причине согласился ответить на вопрос – что толкнуло меня пойти в монахи. Пишу, беседую с тобой: духовный конфликт с окружением девяносто лет насиловал меня разными способами в зависимости от того, какими политическими взглядами старался он духовно покорить человека и общество.
Каждое правление старалось разуверить меня во всем, во что верили мои предки и я сам, что и толкнуло меня вернуться к предкам. Я ограничился тем, что противопоставил себя тем, что не поддался требованиям идеологически сменяемой верхушки. Живу, не подчиняясь никакому диктату, навязываемому часто меняющимися «идеологиями». Я вернулся к предкам, т.е. к многовековому вероисповеданию грузинского народа.
Моя келья – мой рабочий кабинет в моей квартире, что ни в коей мере не означает ссору с окружением. Это не отшельничество, а собственный способ активного общения с миром.
Я, Чабуа Амирэджиби – монах Давид.
Прошу прощения за почерк – я очень стар.
…Ч.Амирэджиби    
Тбилиси
(Письмо написано на русском языке)

Понятно, что к такому письму мне добавить нечего, и в комментариях оно не нуждается. Это драгоценное послание, абсолютно искреннее и откровенное – боль и в то же время надежда. Спасибо тебе, Чабук, Чабуа, Мзечабуки, монах Давид. Ты всегда будешь с нами и даже в мире ином, если мы этого заслуживаем.


Анаида Беставашвили