Говорят, выпускники Московского архитектурного института узнают друг друга по кодовой фразе: «Здесь был Ушац». Дело в том, что в МАРХИ в 1950-х годах был студент по фамилии Ушац, который всегда подписывал подрамник или табуретку «Ушацъ», чтобы сесть за них в следующий раз. Сокурсники, недолго думая, украсили этой надписью все предметы во всех аудиториях. Теперь «Ушацъ» облетел весь мир – от Эйфелевой башни до египетских пирамид.
Петр Филин, будучи выпускником МАРХИ, - настоящий «Ушацъ» не только в архитектуре, но и в фотографии. Он сфотографировал более трех тысяч объектов во многих странах, сделал из них авторские произведения фотоискусства и, можно сказать, увековечил. Условно говоря, теперь на многих достопримечательностях мира (и не только на таковых) стоит надпись: «Здесь был фотохудожник Петр Филин».
Недавно в Тбилиси прошла персональная выставка фоторабот П.Филина (по всему миру таких выставок было уже более двух десятков). Так счастливо совпало, что этот фотовернисаж ознаменовал две знаменательные даты в жизни мастера – 60 лет со дня рождения и 15 лет, как он профессионально занимается  фотографией. Отметить юбилеи Петр Анатольевич решил на родине, в Тбилиси, для чего специально прилетел из Германии, где живет уже 20 лет. Кстати, вот и третья круглая дата.   
- Нет ничего более постоянного, чем временное. Впервые я приехал в Германию, как полагал, на несколько месяцев – поработать по своей специальности. В первом же архитектурном бюро, куда я попал, встретил очень благожелательное отношение к себе. Кстати, с шефом этого бюро дружу до сих пор. В течение года работал как архитектор над рядом проектов. И сейчас в Берлине, например, стоит жилое здание, а под Берлином – комплекс, которые я проектировал. Я не предполагал задерживаться в Германии. Но на мои планы повлияла ситуация, которая сложилась в Грузии в начале 1990-х.
- Можно сказать, что вы осели в Германии навсегда?
- Все в руках божьих. 20 лет – очень большой срок. На сегодняшний день – это ровно треть моей жизни…
- Что привело востребованного архитектора к занятиям фотографией?
- Не было счастья, да несчастье помогло. Я интенсивно занялся фотографией в тот период, когда не было работы по специальности. Ясно, что архитектура требует социального заказа. Занятия архитектурой без заказа сродни безумию.
- Да, создавать архитектурные проекты в стол, в отличие от книг,  невозможно...
- Вот именно. А архитекторы, как правило, склонны – по образованию, складу ума, способностям – заниматься творчеством в самых разных областях. Архитекторы по образованию, к примеру, - Георгий Данелия, Андрей Макаревич, Борис Мессерер, Андрей Вознесенский...
- Когда вы сняли свою первую фотографию?
- Ну, впервые я нажал на затвор еще школьником.   
- Каким фотоаппаратом снимали?
- ФЭДом, «Зенитом»... Знаете, как расшифровывается ФЭД? Феликс Эдмундович Дзержинский. Потом я много снимал, учась в аспирантуре, - это было необходимо для моей диссертации. Но серьезно занялся этим 15 лет назад. До сих пор сохранил привязанность к черно-белой фотографии. Я остаюсь ее любителем и сторонником. Считаю, что она более выразительная, таинственная и дает более широкое поле деятельности, чем цветная. Кроме того, мне кажется, что в цветной фотографии нет тех таинств, которые есть в традиционной: момента, когда ты снимаешь и не можешь сразу посмотреть и увидеть, что получилось, ритуала проявления пленки и печатания, заветной минуты, когда при красном свете в проявителе начинают проступать контуры фотографии... Еще я много экспериментирую с технологией лит-принт.
- Какие объекты вызывают у вас наибольший интерес?
- Городской ландшафт, здания. Их я снимал в Берлине, Амстердаме, Варшаве, Неаполе… У меня есть проект, который пока не до конца реализован, - фотографический триптих:  нацистская архитектура в Германии, сталинская – в бывшем СССР и фашистская – в Италии. О схожести этих тоталитарных архитектур говорилось давно. Конечно, между ними есть и различия, но схожесть, тем не менее, очень велика. Это вызвало у меня большой интерес как у архитектора и фотографа. Но потом выяснилось, что немцы относятся к этой теме очень осторожно, даже с опаской.
- Почему?
- Само упоминание термина «нацизм», если это не происходит в негативном ракурсе, не принято. Более того, в 1991 году, когда произошло объединение Германии, даже был проект по уничтожению всех объектов времен национал-социализма. К счастью, этого безумия и абсурда не произошло... Помимо городских ландшафтов, я фотографирую «акт», то есть обнаженную натуру. А также натюрморты. Экспериментирую в каждом из этих жанров. Правда, года три я не снимал – работал по своей прямой специальности в Киеве, и муза фотографии покинула меня. А сейчас снова вернулась.
- Как рождается фотография? Как стихотворение, неизвестно откуда и по какому наитию, или ее надо выстроить, рассчитать?
- Я фотографирую в большей степени рационально, нежели по наитию. Пожалуй, я прозаик, а не поэт. Вообще, стихи читаю редко. Очень люблю прозу. И живопись.
- По вашим фотографиям такого не скажешь.
- Тем не менее, это так.
- Кто из творцов любимый?
- В литературе – однозначно Гоголь. В живописи – однозначно Ван Гог.
- Как же вы снимаете? Выстраиваете фотографии и никогда не ловите момент?
- Моменты ловятся. Но не они преобладают в моих работах. Я не из тех, кто постоянно ходит с фотоаппаратом в руках. Как правило, у меня есть обдуманная цель – снять определенный объект. Помню, однажды я ждал почти год, когда перед японским посольством в Берлине зацветет сакура. И несколько дней фотографировал ее через решетку ограды – к неудовольствию сотрудников посольства. Запомнилось, как всю ночь снимал в Берлине туман над гаванью. Со штатива, естественно, поскольку ночью нужна очень долгая выдержка – минута, две.
- У вас есть любимые фотографии?
- Есть такие. Для неискушенного взгляда, может быть, не самые эффектные. Но они несут особое настроение. Вообще, в своих работах я уже не стремлюсь передать точное изображение реальности. Мне важно отразить свои ощущения и настроение.
- Перелистаем страницы фотоальбома вашей жизни назад. Вы окончили легендарный Московский архитектурный институт. Расскажите о ваших студенческих годах, о ваших учителях.
- Если говорить об учителях, то не могу не вспомнить Михаила Цалкаламанидзе, который преподавал нам рисование в старших классах школы, а во Дворце пионеров вел кружок технической эстетики. Он очень много заложил в меня. Благодаря его урокам я обладаю способностями заниматься дизайном. И даже рукоделием. В прошлом году ему исполнилось 80 лет, и  во Дворце пионеров справили грандиозный юбилей. Кстати, Михаил Цалкаламанидзе и его супруга Циала – одни из выдающихся мастеров грузинской перегородчатой эмали.
После школы поступил на архитектурный факультет Грузинского политехнического института. Почему? Трудно сказать. Видимо, призвание. Да и атмосфера в семье, наверное, поспособствовала. Отец, выдающийся специалист в сфере строительной механики, теории и практики конструкций, великолепно рисовал. А еще, кстати, писал стихи, переводил, блестяще знал мировую литературу. В старших классах я определился с выбором точно. С благодарностью вспоминаю своего первого педагога в ГПИ Георгия Чигогидзе. Он определил наше отношение к архитектуре.
- Какое?
- Критическое. Он учил нас одинаково аргументированно давать как положительную, так и негативную характеристику тому или иному архитектурному проекту. Это воспитывало в нас навыки определять и достоинства, и недостатки любых объектов. После третьего курса я перевелся из ГПИ в МАРХИ, который был единственным архитектурным институтом в мире. Как правило, архитектуре обучались на соответствующем факультете в технических вузах или Академии художеств. В Москве я успел застать плеяду великих педагогов 30-40-х годов – Габричевского, Зубова, Бархина, Николаева... Руководителем моей дипломной работы был Андрей Меерсон, руководителем диссертации – его отец, Дмитрий Меерсон.
- Какие самые яркие воспоминания тех лет?
- Вот сейчас почему-то вспомнилось, как в 1977 году я узнал, что где-то в Москве продается сборник Булгакова. Я пошел в знаменитый книжный магазин на Кузнецком мосту и спросил у продавщицы: «Вы случайно не знаете, где можно купить Булгакова?» К моему удивлению и радости она ответила: «Знаю. Здесь». Я потратил всю свою стипендию, купил эту книгу и подарил сестре. Светлые воспоминания сохранились от поездки в Польшу на студенческую практику. Вообще-то меня собирались направить в Болгарию. Но поскольку я свободно говорил по-польски, то поехал в Варшаву.
- Где выучили польский?
- В семье. Мы с сестрой унаследовали от нашей бабушки-польки и знание языка, и любовь к Польше. А что касается нашей варшавской практики, то она серьезно активизировала грузино-польские архитектурные связи и вообще дала мне какое-то новое видение мира. Понимаете, взгляд на жизнь менялся, когда ты приезжал из Советского Союза на Запад не простым туристом, а включался там в общественную и профессиональную жизнь.
- О чем была ваша дипломная работа?
- Это было в 1978 году. А за год до этого в Париже был открыт Центр искусств Помпиду,  знаменитое ныне здание по новаторскому проекту Пьяно и Роджерса, где все трубопроводы, арматура, лифты и эскалаторы находятся снаружи и выкрашены в разные цвета. В своей дипломной работе я проектировал Центр искусств на месте старого Храма Христа Спасителя в Москве, где в те годы был расположен плавательный бассейн. Кстати, на месте снесенного в 1931 году Храма собирались построить Дворец Советов с 60-метровым памятником Ленину. Но не смогли – грунтовые условия не позволяли. А Храм стоял... В своем проекте я частично, арками, восстановил этот храм. Диплом представлял собой 12 подрамников, каждый площадью метр на метр. На защите завязался спор по поводу моей работы. На меня напали институтские – зачем, дескать, восстанавливать то, что было снесено? Спрашивали, как фасад моего проекта будет соотноситься с фасадом Музея Пушкина, и много чего еще. Председатель комиссии был на моей стороне, и после жарких дискуссий мне поставили четверку. Я вернулся в Тбилиси, проработал два года по специальности, а потом поступил в аспирантуру в Москве. Защитил диссертацию «Типология многоэтажного жилища в условиях юга».
- Пригодилась вам научная степень?
- Она мне, скорее, мешает. Отпугивает работодателей. Мне очень часто приходилось слышать: «Вы слишком квалифицированы для этой работы».
- Вам исполнилось 60 лет. Чему вас успела научить жизнь?
- Спокойствию. Желанию спешить жить и как можно больше успеть сделать, сотворить. Уверенности в том, что очень важно сохранять благожелательные отношения с семьей, с близкими. Иных отношений я понять и принять не могу. Мой ближний круг – дочь Маша, сестра Мария, племянник Леван, моя подруга Татьяна. Это самое драгоценное для меня. Кстати, Татьяна специально прилетела в Тбилиси на мой день рождения, и это ее первый приезд в Грузию.
- А чему вы учите свою дочь? От каких ошибок предостерегаете?
- Я думаю, что каждый человек должен учиться на своих ошибках. Пусть набьют свои шишки, приобретут собственный опыт. Конечно, я ее опекаю и оберегаю, но от всего не убережешь.
- Чем она занимается?
- В декабре Маше исполняется 20 лет. Два года назад она окончила гимназию и решила заниматься медициной. Это для меня удивительно – в нашей семье не было медиков. Она любит животных. Страшно переживала за белых медведей: из-за потепления климата весной лед уходит от берега настолько быстро и далеко, что медведи не успевают доплыть до него. Ее волновала участь пингвинов: одно время была популярна версия, что пингвины задирают головы на шум пролетающих мимо самолетов, опрокидываются на спину и остаются лежать, не в силах подняться. К счастью, это оказалось мифом. Пингвины – в полном порядке.
- Какой ранимый человек с отзывчивым сердцем… В кого пошла Маша?
- Надеюсь, в папу.

Нина ШАДУРИ

6 июня мировая просвещенная общественность отметила 215-летие со дня рождения Александра Пушкина.
«Что он для нас? Великий писатель? - писал Дмитрий Мережковский. - Нет, больше: одно из величайших явлений русского духа. И еще больше: непреложное свидетельство о бытии России. Если он есть, есть и она. И сколько бы ни уверяли, что ее уже нет, потому что самое имя России стерто с лица земли, нам стоит только вспомнить Пушкина, чтобы убедиться, что Россия была, есть и будет. Так для нас, но не так для иностранцев. Как сильно действуют на иностранцев обе половины расколовшегося русского духа, Л.Толстой и Достоевский, а целое, Пушкин, не действует вовсе. И мы предчувствуем, что сколько бы ни объясняли, ни открывали его иностранцам, он все-таки останется для них закрытым, запечатанным семью печатями… Отчего? Не оттого ли, что Пушкин слишком поэт-«певец», а в песне все зависит от поющего голоса, в стихах – от лада и звука речи, от музыки слов. Совершенный стих непереводим, неповторяем на чужом языке, и чем совершенней, тем неповторяемей, а пушкинский стих –предел совершенства».  
Хорошо известен парадокс восприятия русской классики за рубежом. Например, комедии Чехова ставят именно как комедии – и то, в чем русский читатель видит трагический оттенок, иностранцу кажется смешным и забавным. А обращаясь к «Евгению Онегину», на Западе экранизируют сам сюжет, с легкостью обходясь без стихов. Да, Пушкин непереводим.  И тем не менее, вопреки словам Мережковского, сегодня тезис о том, что русская литература всемирна, стал аксиомой, а тот факт, что Пушкин для России – то же, что Гете для Германии, Данте для Италии, Гомер для Греции является непреложной истиной. Да и не будем забывать, что на земном шаре русскоязычных людей –около 300 миллионов, не говоря о 200 миллионах, владеющих русским языком как вторым после родного.
В 2014 году в Грузии отмечают еще один юбилей, связанный с именем Пушкина. 185 лет назад поэт дважды побывал в нашей стране – по пути из России в Турцию, на театр военных действий, и по возвращении оттуда в Россию.
27 мая 1829 года в 11 часов вечера Пушкин прибыл в Тифлис, где пробыл до 10 июня, когда выехал в Арзрум. 21июля он отправился в обратный путь прежним маршрутом и 1 августа въехал в Тифлис. «Здесь, - вспоминал поэт, - остался я несколько дней в любезном и веселом обществе.  Несколько вечеров провел я в садах при звуке музыки и песен грузинских».
Современник Пушкина, К.Севостьянов, был очевидцем пребывания поэта в Тифлисе, о чем оставил письменное свидетельство. Описываемое празднество в честь Пушкина относится к одному из дней между 27 мая и 10 июня 1829 г. - тифлисцы отмечали тридцатилетие поэта: «Нужно ли говорить о том, с каким восторгом приветствовали все Великого Поэта? Всякой, кто только имел возможность, давал ему частный праздник или обед, или вечер, или завтрак, и, конечно, всякой жаждал беседы с ним. Наконец все общество, соединившись в одну мысль, положило сделать в честь его общий праздник... Тут собрано было: разная музыка, песельники, танцовщики, баядерки, трубадуры всех азиатских народов, бывших тогда в Грузии. Весь сад был освещен разноцветными фонарями и восковыми свечами на листьях дерев, а в средине сада возвышалось вензелевое имя виновника праздника. Более 30 единодушных хозяев праздника заранее столпились у входа сада восторженно встретить своего дорогого гостя. Едва показался Пушкин, как все бросились приветствовать его громким ура с выражением привета, как кто умел. Весь вечер пролетел незаметно в разговорах о разных предметах, рассказах, смешных анекдотах... Пушкин в этот вечер был в апотезе душевного веселия, как никогда и никто его не видел в таком счастливом расположении духа; он был не только говорлив, но даже красноречив, между тем как обыкновенно он бывал более молчалив и мрачен. Как оригинально Пушкин предавался этой смеси азиатских увеселений! Как часто он вскакивал с места, после перехода томной персидской песни в плясовую лезгинку, как это пестрое разнообразие европейского с восточным ему нравилось и как он от души предался ребячей веселости!.. Наконец, когда умолкли несколько голоса восторженных, Пушкин в своей стройной благоуханной речи излил перед нами душу свою, благодаря всех нас за торжество, которым мы его почтили, заключивши словами: - Я не помню дня, в который бы я был веселее нынешнего, я вижу, как меня любят, понимают и ценят, и как это делает меня счастливым!»
Союз русских женщин Грузии «Ярославна» при поддержке Фонда «Русский мир» провел ряд мероприятий, посвященных юбилею великого поэта. Примечательно, что организаторы привлекли к праздничным мероприятиям не только профессионалов-пушкинистов, педагогов, русистов, но и – что самое главное –детей и подростков.
28 мая в Доме-музее Елены Ахвледиани состоялся круглый стол «Язык Пушкина на грузинской земле». Выбор места встречи был осознанным, ведь дом выдающейся грузинской художницы является историческим памятником грузинской культуры и грузино-русской дружбы и творческого общения. В этом уникальном художественном салоне желанными гостями были Котэ Марджанишвили, Верико Анджапаридзе, Ладо Гудиашвили, Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер, Василий Шухаев. «Ее жилище было так же необычно, как и сама хозяйка, - вспоминала Народная артистка СССР Елена Гоголева. - Входишь сразу в комнату, тут и кухня, и что-то вроде столовой, где Эля, необыкновенно красиво сервировав стол, могла угощать своих друзей изумительными яствами грузинской кухни. Ход из нее вел в собственно Элино царство. Светлая с двумя окнами и мастерская и спальня. У стены полотна, полотна, полотна. Посередине мольберт, всюду книги и полный хаос. И только маленький, уютный уголок тахта, вся в коврах, столик, лампочка, чисто, хорошо, красиво. Очень красиво. Хотя как будто и ничего особенного. Но все изящно, и истинно национальное своеобразие грузинской культуры чувствовалось в этом крошечном уголке художницы. На столах много эскизов, фотографии Марджанова, ее родных. Тут вся чудесная, красивая душа Елены Ахвледиани».
В доме-музее художницы и сейчас часто собираются представители творческой интеллигенции для бесед, дискуссий, праздничных вечеров и дружеского общения. В этот раз на суд специалистов и любителей пушкинского творчества были представлены несколько докладов, которые и стали поводом для «разговоров за круглым столом».
«Здесь собрались люди, знающие и любящие Пушкина, - сказала, обращаясь к собравшимся председатель Союза «Ярославна» Алла Беженцева. - Мы специально выбрали камерный формат круглого стола – чтобы сегодня состоялась беседа о нашем любимом поэте». Встречу открыла профессор Тбилисского государственного  университета им. Ив.Джавахишвили Мария Филина, представившая доклад «Пушкин и Грузия». «Грузия была страной экзотического вдохновения, которое так необходимо каждому поэту-романтику. Без Кавказа нет русского романтизма. Но тема Кавказа в творчестве Пушкина – это путь поэта от романтизма к реализму», - подчеркнула М.Филина. Член Международного Пушкинского общества (Германия) Марина Новикова говорила о «Богатстве мыслей и чувств лирики Пушкина». Особое очарование выступлению придали стихотворения поэта, которые М.Новикова читала с непередаваемым воодушевлением и проникновенностью. Циури Беридзе, педагог, лауреат Пушкинской премии, рассказала о том, как старается приучить своих учеников знать и любить Пушкина. Между прочим, ее ученицы являются лауреатами республиканских и международных конкурсов, посвященных творчеству поэта. Председатель Пушкинского общества русскоязычных литераторов Грузии «Арион» Михаил Айдинов представил историю памятника Пушкину в Тбилиси – бюста работы скульптора Феликса Ходоровича, который был установлен в мае 1892 г. и стал пятым по счету памятником Пушкину на территории Российской империи. В докладе члена редакционной коллегии журнала «Русский клуб», филолога Нины Зардалишвили-Шадури «Тайна безмерного обаяния Пушкина» красной нитью прошла мысль о том, что «сегодня Пушкин – знаковая, культовая фигура русской культуры и русскоязычного пространства. Он – и фигура речи, и нарицательный герой, и ходячий персонаж, и вечный образ. А строго говоря – абсолютная константа нашей повседневной жизни и нашего культурного существования». Член правления Пушкинского общества русскоязычных литераторов Грузии «Арион» Георгий Кевлишвили анализировал стихотворение «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Завершила встречу ректор Детской академии «Мир искусства – детям» Валентина Баланчивадзе, которая в свойственной ей яркой, артистичной манере представила собравшимся краткую историю жизни и творчества Пушкина.
И, конечно, все собравшиеся обращали слова искренней признательности в адрес директора Дома-музея Елены Ахвледиани Тамилы Тевдорадзе, которая знаменита своим бескорыстным подвижническим отношением к культурным событиям в Тбилиси – как известно, двери дома-музея всегда открыты, он и сегодня остается популярным литературно-художественным салоном.
А 6 июня, в день рождения Пушкина и День русского языка, к праздничным мероприятиям Союза «Ярославна» подключились Тбилисский государственный академический русский драматический театр им. А.С. Грибоедова и Международный культурно-просветительский Союз «Русский клуб». Именно в Грибоедовском прошла церемония награждения победителей и лауреатов конкурса детского рисунка «Мир сказок Пушкина», а в театральном фойе была открыта выставка работ конкурсантов. Свои работы на конкурс представили около 200 детей от 5 до 15 лет из всех регионов Грузии. Лауреатов конкурса определило независимое жюри под председательством Юрия Скрынникова (Союз художников Грузии) в составе Александра Тодуа (Союз художников Грузии) и пушкиноведа и художника Виктории Поповой. В трех возрастных группах были названы  9 победителей и дополнительно были вручены 7 поощрительных призов.
Для собравшихся был приготовлен еще один сюрприз – участники конкурса получили в подарок сборник «Русские волшебные сказки», изданный «Русским клубом» - художественно-методическое пособие для чтения.  В сборник вошли известные русские народные сказки «Гуси-лебеди», «Царевна-лягушка», «Морской царь и Василиса Премудрая», «Сивка-Бурка», «Жар-птица и Василиса-царевна» из легендарных «Заветных сказок» Александра Афанасьева. Автор иллюстраций - Мирей Барро, выпускница  Высшей Парижской школы искусств. Книгу презентовала филолог Жужуна Сихарулидзе, автор адаптаций оригинальных тексты сказок, методических упражнений и словаря. Между прочим, она специально приехала из Турции, где последние годы преподает русский язык и литературу в местном университете.
Завершилась праздничная встреча спектаклем театра им. Грибоедова «Сказка о царе Салтане» в постановке художественного руководителя театра им. Грибоедова, лауреата Государственной премии Грузии, премии им. К. Марджанишвили Автандила Варсимашвили.

Соб.инф.