Много лет назад в Тбилиси я оказался в гостях у владельца богатой кинотеки как отечественного, так и зарубежного кино, человека хорошо знающего историю кино.   
- Некоторые режиссеры, - сказал гостям хозяин квартиры, - приглашают в свои фильмы непрофессионалов, считая, что они более правдивы, искренни. Я покажу вам фильм «Ожидание» грузинских  режиссеров Нодара и Шота Манагадзе. В нем роль одного из героев была поручена  актеру со стороны Владимиру Цинцадзе.
Действие происходит в годы Великой Отечественной войны в небольшом грузинском горном селе. У вдовы Кетеван три сына. Двух она отправила на фронт, и не дождалась от них весточки, две похоронки принес почтальон. Настала очередь третьего сына, Мамуки, исполнить свой гражданский долг.     
- Так вот, - продолжал Дато, - Володя Цинцадзе, исполнитель роли Мамуки, архитектор, окончивший Тбилисскую Академию художеств, с необычной творческой судьбой.

ЗНАКОМСТВО
Первый вопрос, который я задал Володе при знакомстве, касался его участия в кинофильме; как он попал в него, его впечатления от фильма, повлиял ли он на его дальнейшую жизнь. В ответ Володя сказал, что он будет говорить о том, что ему ближе – об архитектуре. А кино – это эпизод в жизни.
- Я думаю, на приглашение играть в фильме, скорее всего, повлияла моя победа в международном конкурсе дипломных  работ студентов-архитекторов. Никогда не думал о карьере актера. И хотя всю жизнь любил кино, но своего места там не видел. Моя дипломная работа была оценена крупнейшими архитекторами мира, и это была своего рода поддержка того направления в архитектуре, которое я выбрал.   
Несколько слов о самом конкурсе. Он проходил под эгидой Международного союза архитекторов, что говорит о престижности даже самого участия в нем. В нем приняли участие студенты-дипломники 32 стран, представившие 146 проектов. В жюри входили ведущие архитекторы мира.
- А  рассчитывал ли ты на победу?
- Откровенно говоря, нет. В стране в то время не было опыта участия в подобных конкурсах. Мы не знали, на что делать акцент в своей работе, как представить материалы, насколько актуальна сама тема диплома, насколько отвечает тенденциям в мировой архитектуре. Многое мы делали, скорее, по интуиции.
Но было два основных условия конкурса: нужно было спроектировать жилой комплекс на одну тысячу жителей, и он должен быть встроен в уже существующий природный ландшафт. Об этом нам стало известно уже после того, как я приступил к выполнению задания на дипломный проект, и вносить какие-либо изменения в диплом было бы сложно. К счастью, оказалось, что это задание практически не противоречит требованиям конкурса. Ведь мы, я и руководитель дипломной работы старейший архитектор  Грузии Иосиф Заалишвили, в основу диплома положили концепцию единства природы и архитектуры, стремясь максимально приблизить диплом к реальности. В поисках привязки его к месту будущего строительства я сотни раз исходил вдоль и поперек знакомые с детства районы старого Тбилиси.
Знаете, есть такое слово – вдруг. Вы хотите что-то сделать, вы пробуете один вариант, другой, третий. Получается все не то. И вдруг…
Однажды я стоял на берегу Куры в районе серных  бань и в очередной раз выстраивал в голове будущую работу. Смотрю на противоположный берег; все знакомое – скульптура Вахтанга Горгасала, Метехский храм, метехское плато. И в этот момент и случилось «это самое вдруг». Вот здесь, на высоком берегу Куры и будет спроектирован будущий район художников, дизайнеров – одним словом, людей творческих профессий.
Вот как это представилось взору зодчего. Зацепившись за верхнюю кромку скалы, нависают над Курой консоли двух-трехэтажных домов. Они расположены уступами. В каждой квартире – индивидуальные мастерские. Между домами – закрытые внутренние дворики. На середине плато расположены места отдыха, бытовые службы, спортивные площадки, школы, ясли. Плоские перекрытия крыш образуют террасы, обращенные в сторону реки, и нетрудно представить какой фантастический вид открывается отсюда. А лифт доставит вас в ресторан, расположенный на воде.
Одним словом, автор проекта ничего не забыл, все учел и предусмотрел! Так Владимир и был удостоен высокой профессиональной награды.   
Когда я впервые увидел дипломный проект Володи Цинцадзе, мне пришла в голову мысль сравнить его с известным, ставшим классическим «Домом над ручьем» американского архитектора Фрэнка Ллойда Райта. Дом, устроенный в теле скалы, с которой низвергается водопад, выглядит не построенным, а выросшим из камней и деревьев. Райт считал, что архитектура сооружения, безусловно, зависит от места, где ему предстоит находиться. Этот принцип Райт назвал органичной архитектурой и следовал ему всю жизнь.
Как говорится, это разные ипостаси: с одной стороны – мэтр мировой архитектуры,  с другой – еще не архитектор, а дипломник института. Первый возвел дом, который вошел во все архитектурные альбомы и монографии, а второй – предложил всего лишь проект архитектурного комплекса. Но в обеих работах отражена концепция единства природы и архитектуры.
Когда я высказал Володе эти соображения о схожести двух работ, он сказал,  что его смущает сравнение с мировой знаменитостью. Но я все-таки высказал свою точку зрения. Ведь Гран-при Володя получил, а это очень высокая оценка.
Кстати, победа Володи была оценена и у нас в стране. Вскоре вышла изданная ЦК ВЛКСМ книга, посвященная двадцати пяти лучшим комсомольцам Советского Союза. И там наряду с такими именами, как Юрий Гагарин, Николай Островский, есть Владимир Цинцадзе.  Можно многое критиковать в нашей прошлой социалистической жизни, но ценить достижения тогда умели.
После всех этих побед Володю пригласили сниматься в кино. Но его влекла архитектура. Я уверен, что обаяние, высокая культура, образованность могли бы содействовать работе в кино. Сам же он считает, что лучше быть хорошим архитектором, чем плохим актером.

НАЧИНАЮ СТРОИТЬ
Участие Володи в конкурсе не прошло для него бесследно; он научился расставлять акценты в проектах, кроме того, приобрел соревновательный опыт, необходимый для участия в конкурсах, тендерах – обязательных элементов архитектурной деятельности.
Трудовая деятельность Володи началась на третьем курсе Академии в проектном институте «Грузгипрогорстрой». Тематика проектов, выполняемых здесь, была самая разнообразная: жилые дома, гостиницы, санатории, магазины. Одним словом, было где развернуться. Отсюда вышли первые проекты, под которыми стояла фамилия Цинцадзе.
Понятно, что диплом об окончании  института – еще не свидетельство квалификации. И неважно, специалистом какого профиля ты являешься. Всегда требуется время для того, чтобы стать настоящим профессионалом. Володе в этом смысле повезло – его учителями в институте были ведущие архитекторы Грузии В.Кедия, И.Заалишвили, И.Чхенкели и другие.  
В скором времени  Владимир становится руководителем группы и ему поручается самостоятельное проектирование.
На вопрос, какой  проект на ранней стадии работы, был наиболее интересен, Володя назвал проект санатория в Кисловодске.
- Во-первых, это была первая самостоятельная работа, а, во-вторых, этот проект был реализован. И, самое главное – здесь я реализовал те свои мысли и идеи, которые сформулировал еще при дипломном проектировании. Почему я отметил внедрение? Дело в том, что часто проект при строительстве подвергается корректировке, вызванной различными причинами: сменой заказчика, сокращением финансирования, отсутствием тех или иных строительных элементов. Так вот, мне можно сказать повезло; отступлений от проекта при строительстве практически не было. А это, как правило – счастье для архитектора.
Наша мастерская принимала участие в строительстве Байкало-Амурской магистрали. Считалось делом чести принять участие в нем. Я разработал проект двух торговых центров в поселках Ния-Грузинская и Икабья. Мне пришлось два раза летать туда в командировку для согласования различных вопросов. Вспоминаю, с каким трудом приходилось добираться. Перелет составлял 4-5 дня туда и столько же обратно. Командировки почему-то выпадали на зимнее время. А это – 30-40 градусов мороза. Мы здесь о таких морозах только читали, а мне пришлось  все это испытать на себе. Но ничего. Что значит молодость! Считаю, что участие в этой стройке – память на всю жизнь. У меня есть еще и медаль «За строительство БАМа».
Интересно было услышать мнение Володи относительно нового строительства в  Тбилиси.  
- К сожалению, - начал свой рассказ Володя, - в течение долгого времени в городе преобладал так называемый штучный метод строительства. А как показывает мировая практика, это далеко не самый эффективный, рациональный и экономически обоснованный метод. При возведении отдельно стоящих зданий, независимо от назначения, будь то жилое здание, офис, торговый или развлекательный комплекс, как правило, нарушается исторически сформировавшийся облик конкретного района. Такой новострой выглядит инородным телом и портит общую картину города.  
Для архитектора больший интерес представляет проектирование жилого микрорайона со своей микроструктурой – детскими садами, школами, спортивными комплексами, подземными автостоянками. Наша мастерская была ориентирована на такие задачи. Однако, при той форме собственности, которая преобладает в настоящее время в городе, этот путь проектирования и строительства практически не реализуем. Стоит смениться собственнику земли, как все рушится. Вот эта нестабильность, неуверенность в завтрашнем дне сильно влияет на качество как проектирования, так и строительства. Здесь мы, конечно, уступаем системе, которая работала прежде: один – хозяин, один – заказчик.
15 лет назад наша мастерская спроектировала реорганизацию улицы Марджанишвили, которая должна была стать пешеходной, включая строительство подземной трассы со стороны моста через Куру до улицы Клары Цеткин, нескольких многоэтажных домов. Нами был сделан проект, началось строительство. Но потом было все приостановлено, подземный проезд превращен в автостоянку, а 16-этажный дом стал 13-этажный. Вот что происходит, когда решение не носит глобального масштаба.
Спектр проектов в мастерской, возглавляемой  Владимиром Цинцадзе, был достаточно широк, и в этом, наверное, заслуга его как руководителя. Для него, чем сложнее задача, чем она необычнее, тем интереснее. Это характерно для высокоодаренных людей – не искать проторенных путей, а искать и находить новые.
Вот очень характерный пример.
Несколько лет назад был объявлен открыты конкурс на проект нового храма. Культовые здания – это особая архитектура, содержащая в себе не только материальную составляющую, но и духовную. Храм – это помещение, поднимающее дух человека над всем мирским. Именно это парение духа и поставил Володя в основу своего проекта. Какие пути для этого предлагал? Было несколько вариантов: чтобы храм находился над водой. Что-то, наподобие храма «Покрова на Нерли». Второй вариант – стены храма не должны касаться пола. Это создавало бы эффект парения. Были и другие варианты. Создав несколько макетов храма, Володя  не смог остановиться на каком-то одном лучшем. Так, что храм ХХI века не реализовался. А кроме этого, Володя считал, что идея просто не будет правильно воспринята прихожанами.
Что касается сомнений Володи относительно идеи, то их можно развеять словами швейцарского архитектора Марио Ботта, долгое время работавшего с Ле Корбюзье: «Я люблю церкви, потому что они позволяют чувствовать себя творцом». Войдя в церковь, вы должны ощущать себя в центре мироздания.
О Ле Корбюзье Володя может говорить часами. Он собрал богатую библиотеку о великом архитекторе,  альбомы с иллюстрациями его проектов, и часто обращается к его творчеству, постоянно находя и открывая новые для себя идеи и мысли, чтобы затем реализовывать их в своей практике. И мне кажется, что Володя следует не только советам этого архитектора, но, и, что более существенно, образу его мышления.
Особняком в творчестве Володи стоит скульптурная композиция «Дружба закавказских народов» в районе Красного моста, на границе трех стран Южного Кавказа. И это еще одно подтверждение широкого спектра его творческих интересов. За этот проект Володя удостоен премии Ленинского комсомола.
Одной из значительных работ Владимира было здание гостиницы «Марриотт» на площади Свободы. В чем была трудность реализации проекта? Во-первых, его надо было вместить, не нарушая при этом своеобразие исторической среды.  Во-вторых, сохранить целостность одной из красивейших площадей столицы, наконец, третье, в современном здании сохранить элементы грузинского искусства. И это несомненно удалось.   

УЧИТЕЛЬ
Преподавательской  деятельностью он начал заниматься, еще работая в проектном бюро. План работ сюда спускался сверху и там не находилось места для реализации его оригинальных идей. А одному справиться было невозможно. Он пошел в Академию и рассказал студентам о своих проблемах, идеях и предложил вместе работать. Согласие было тут же получено. Ведь молодежь наиболее революционна в своих творческих замыслах. А тут еще работать под руководством такого мастера. Создалось неформальное учебное подразделение, в котором ребята занимались конкретной творческой работой, а его руководитель с помощью своих учеников реализовывал свои мысли, проекты, планы.
А дальше – профессор в Академии и все как в штатном режиме: лекции, семинары, зачеты и т.д. Володе доставляет большое удовлетворение и радость работа с молодежью. Она менее консервативна, более свободна, ее не сдерживают никакие инструкции и положения. Можно сказать – творчество в чистом виде. Но не бывает в жизни, чтобы все было окрашено в одну краску.
Заканчивая Академию, талантливая молодежь не всегда находит работу. К сожалению это происходит не только в Грузии. Какие-либо масштабные архитектурные проекты, ведут маститые мастера, крупные мастерские, приглашаются зарубежные архитекторы. Но сегодня существует одна ниша, предназначенная для молодежи; коттеджи, загородные дома, заказчиками которых выступают богатые люди. С точки зрения возможности проявить свой талант, фантазию это самое подходящее поля деятельности. Ассортимент различных строительных и отделочных материалов безграничен. Были бы деньги. А у заказчиков они имеются. И как результат, появляются самые фантастические строения.
Я думаю,  преподавательская жилка крепко сидела в Володе. К своей штатной преподавательской деятельности он подключает и семью. Подрастающие дети становятся студентами Академии. На выбор их будущей профессии, конечно, повлияли профессии родителей. Сын, как и папа, становится архитектором, а дочки-близняшки  пошли по стопам мамы и получили профессию дизайнера. К сожалению, Арчилу пришлось расстаться с деятельностью архитектора, о чем очень сожалел отец, считая его способным и талантливым архитектором; одна из дочек, Ирина преподает в Академии, другая, Марина стала художницей. Четверо членов этой семьи связали жизнь с творчеством. А где же пятый член этой семьи – жена и мама?  
Очаровательный и самый красивый дизайнер, если не в мире, то в Грузии точно. Нана – профессор Академии, много лет преподает дизайн интерьера.

ЧТО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
ЖДЕТ АРХИТЕКТУРУ?                              
У Володи я как-то спросил, как он видит будущее архитектуры? И в качестве одного из прогнозов привел мнение какого-то ученого, который сказал, что сегодня архитектура как наука достигла своей вершины, и что она умирает. Я не знаю, что это был за ученый, насколько он  был компетентен и профессионален и насколько можно верить таким прогнозам. Этот футуролог считает, что мировая архитектура будет стремиться к какому-то единому, скажем так, «архитектурному знаменателю», без учета национального колорита, таланта мастера, прогресса науки и т.д. И когда я услышал такой далеко неоптимистичный прогноз, у меня перед глазами встали здания, которые я увидел во время моих круизов вокруг Европы и Америки. Здания, которые меня поразили.
Первое – это музей Гугеггейма в Бильбао.
Что это такое? Необычный цветок, природное явление, творение рук человека? Меня поразил внешний вид этого здания, необузданность человеческой фантазии  не оставляет, по-моему, никого равнодушным. К сожалению, был выходной день и не удалось увидеть его интерьер.   
Второе – дом Хундертвассера и Кравины в Вене. Здание поражает несимметричностью. В нем нет прямых линий, острых углов, одинаковых размеров и форм окон. Говорят, что архитектор даже вывел теорию диктатуры окон и их право на самоопределение. Перед ним можно стоять как перед картиной.
Третье – дом «Хабитат 67» архитектора  Моше Сафри в Квебеке.
Если судить по количеству проживающих здесь жителей – это обычный многоквартирный дом. Мы назвали его несколько по-другому – многодомный. Дело в том, что это не дом в обычном нашем представлении, а небольшой обособленный квартал из частных домов, идеально изолированных друг от друга.
Для меня, после того, что я увидел в своих круизах, вопрос о будущем архитектуры  не стоит. Архитектура как наука и как практика была, есть и будет.
- Что же ждет теорию и практику архитектуры  в будущем? – спросил я у Владимира.
- Сколько живет человек, он всегда испытывал потребность в жилье, в доме, - отвечал Володя, - и я уверен, что ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем архитектуре ничто не угрожает. Но общий прогресс науки, появление новых технологий, неизбежно приводит к совершенствованию проектирования, и как следствие – к новым более качественным, красивым и удобным зданиям, улицам и городам. В первую очередь я бы остановился на компьютерных технологиях.  С приходом в нашу профессию компьютера разительным образом изменился сам процесс конструирования и выполнения художественных и рабочих чертежей. Мы имеем дело с безусловным прогрессом, который в конечном счете сильно меняет наше мышление, способствует освобождению творческих сил для чистого творчества. Вот один простой пример. Лет десять назад для более наглядного представления  того или иного архитектурного проекта изготавливалась его модель. Это была кропотливая работа, требующая больших затрат сил и времени. А сегодня на компьютере в течение 1-2 часов можно сконструировать несколько вариантов модели и по заданному критерию выбрать нужный вариант.  
Бытует мнение, что достаточно иметь свежий воздух, чистую воду и тишину, а смотреть можно на что угодно. Но как показал автор теории, российский ученый,  профессор В.Филин,  визуальная среда, окружающая человека, ее насыщенность зрительными элементами оказывает сильное воздействие на его состояние, то есть действует как любой экологический фактор, составляющий среду обитания человека. Если это так, то тогда должны быть факторы как положительно влияющие на человека, так и отрицательно. Положительное взаимодействие было, как считает автор, до тех пор, пока человек большую часть времени пребывал в естественной среде. Но процессы урбанизации полностью исключили возможность наслаждаться окружающей средой, и человек получил вместо естественной природной визуальной среды гомогенную и агрессивную среды, которые, будучи противоестественными,  не только не доставляют эстетического наслаждения, но и порождают большое число социальных проблем. Автор приводит богатую статистику о влиянии видео-экологии на здоровье человека. Она неутешительна. В городских районах, где много агрессивных или гомогенных зданий высока степень психических заболеваний. Отсюда прямой совет архитекторам – стремитесь в своих проектах к красоте.
Как не вспомнить известные слова Ф.Достоевского, что красота спасет мир. Получается, что красота, если исходить с архитектурной точки зрения, материальна. А, значит, архитектура всегда будет украшать мир.

Борис СОКОЛОВ