В рамках 19-го международного музыкального фестиваля «Осенний Тбилиси» в музыкально-культурном центре им. Джансуга Кахидзе состоялся концерт артиста оркестра Большого театра
Александра Парсаданова,
прошедший с большим успехом.
Приводим беседу с артистом.  


– Как произошло, Александр, твое знакомство с контрабасом? Что побудило тебя из такого многообразия музыкальных инструментов выбрать именно его?
– Свою первую встречу с ним вспоминаю и вспоминаю не без смеха. Мне было шесть лет. В Тбилиси гастролировал Большой театр и мама повела меня на «Евгения Онегина». В антракте мы подошли к оркестровой яме, она стала знакомить меня с инструментами и спросила, на чем мне хотелось бы играть. Почему-то меня больше всего привлекли валторна и фагот, я не мог оторвать от них глаз; потом вдруг ткнул пальцем в сторону контрабаса и заявил: «На этом играть не хочу!» Прошло время, мне было уже четырнадцать и я два года занимался по классу виолончели, но на тот момент остался без педагога (он покинул музыкальную школу). Домашние ломали голову. Что делать дальше? Помог случай: мама встретила своего однокурсника по консерватории контрабасиста Эдуарда Датебашвили. Узнав, что я не у дел, он так горячо начал расхваливать свой инструмент, что они уговорили меня сходить к Эдуарду Григорьевичу. Когда мы встретились, он рассказал мне много интересного, сыграл небольшую пьесу. Мне все так понравилось, что я решил попробовать. Что и сделал. Датебашвили, который сразу же начал со мной заниматься и ровно через полгода я поступил на первый курс 2-го музыкального училища и получил на экзамене высший балл. Эдуард Григорьевич был человек бесконечно преданный своей профессии, своему инструменту. И эти качества он прививал своим ученикам. Он переписывался с ведущими контрабасистами мира (особенно с Лайошем Монтагом) и благодаря этому владел огромной информацией. Мой учитель собрал коллекцию уникальных нот, которых не было больше ни у кого. К сожалению, в музыкальном мире мало концертов, написанных специально для контрабаса (концерт Гайдна, увы, утерян). В связи с этим, контрабасисты разных стран обратились к Л. Бернстайну с просьбой восполнить этот пробел. Маэстро обещал, но к сожалению, при жизни не успел осуществить свой замысел. Датебашвили воспитал многих хороших музыкантов, сегодня они работают по всему миру. Георгий Махошвили – солист известного ансамбля «Bassiono amorosa» и профессор высшей школы музыки (Германия), Андрей Шахназаров – концертмейстер симфонического оркестра г. Хоф (Германия), Георгий Лондаридзе – концертмейстер Гонконгского симфонического оркестра, Дмитрий Гагулидзе и Илья Датукишвили – ведущие музыканты в тбилисских оркестрах.
– И что было дальше?
– В 1990 году я закончил музыкальное училище им. З. Палиашвили и поступил в Тбилисскую консерваторию в класс В.Гогоберидзе (кстати, Э. Датебашвили был его учеником) – прекрасного педагога, на редкость музыкального. Кроме того, мне хотелось бы отметить и его замечательные человеческие качества – кристальную порядочность, доброту, принципиальность. Тут же не могу не сказать добрых благодарных слов прекрасному концертмейстеру Лейле Сараловой. Владимир очень развил меня музыкально, ставя во главу угла качество звука, правильное построение фразы. К слову, Махошвили и Лондаридзе, окончив училище, стали студентами Владимира Левановича, а его выпускник Зураб Цицуашвили, необычайно разносторонний, виртуозный музыкант, работает в Анкаре. Помимо исполнительства, у него большие достижения в педагогике.
– В 1993 году ты поступил в Московскую консерваторию им. П.И. Чайковского и был принят на третий курс. Что послужило причиной переезда в Москву?
– Поступив в училище, я довольно скоро открыл для себя красоту и глубину классической музыки, стал частым посетителем консерватории. Старался не пропускать интересных концертов, особенно выступлений московских гастролеров (моими любимыми стали Н. Гутман и ансамбль «Виртуозы Москвы» В. Спивакова), слушал записи виртуозов-контрабасистов  (особенно Л.Андреева). И в какой-то момент этому способствовали и контакты мамы с московскими музыковедами, и ее участие в научных международных конференциях, рассказы о которых так волновали мое воображение, что однажды я заявил, что готов отправиться в Москву хоть пешком. Однако, меня тревожило, как отнесется к этому мой педагог? Но к моей радости он сказал мне не раздумывая: «Поезжай туда, где тебе будет хорошо». Тем более, что положение в Тбилиси в те годы было очень трудным (не было света, газа, на улицах стреляли, было проблемно с продуктами). Помню, как однажды ночью, отстояв огромную очередь, мне удалось купить хлеб и принести его домой. Тогда я впервые почувствовал себя добытчиком, едва ли не героем.
– Что тебе дала Московская консерватория, какими знаниями обогатила? Вспомни наиболее яркий эпизод за период учебы.
– Первым и самым большим плюсом стало, конечно то, что я поступил в класс профессора Евгения Колосова. О нем можно говорить бесконечно. Это – мировая величина, один из лучших педагогов. Помните А.М.Горький говорил, что всему хорошему, что в нем есть, он обязан книгам. Так вот, могу сказать, что почти всем, чем я сегодня, как профессионал владею, я обязан Колосову. За годы учебы я познакомился с лучшими контрабасистами нашего времени Л.Раковым, Л.Андреевым, Р.Габдулиным, Р.Ибрагимовым (все они преподавали в консерватории), общение с которыми было отличной школой. Что касается яркого эпизода, то это, безусловно, встреча с профессором С. Раппопортом. Уже будучи артистом Большого, я решил поступить в аспирантуру. В тот год почему-то на контрабас выделили одно место, на которое претендовал выпускник заведующего кафедрой контрабаса профессора Ракова,  очень сильный музыкант, концертмейстер московский филармонии. Решающим для меня был экзамен по философии у Раппопорта, известного своим строгим нравом и практически невозможностью получить у него высокий балл. Я думал, как подступиться к этому человеку, как начать ответ? И выработал определенную стратегию. Вошел в класс, взял билет и, прежде чем начать отвечать, сказал, что, в отличие от абитуриентов, которые моложе меня, я застал время, когда изучали марксизм-ленинизм и получить настоящие знания по философии было невозможно, так как это было ограничено догмами. Теперь, получив четыре консультации по предмету, я понял, какая это безгранично интересная наука. Судя по улыбке профессора, я понял, что вступление сработало и приступил к ответу,  который маэстро счел убедительным и достойным для пятерки. К чести экзаменационной комиссии, во главе с заведующей кафедрой М. Чайковской, она оценила ситуацию и приняла решение: выделить еще одно место для контрабаса.
– Еще будучи студентом Тбилисской консерватории ты начал работать. Где и с кем?
– Моим первым местом работы был камерный оркестр Вадима Шубладзе, затем – очень любимый мной театр киноактера (ныне им. М. Туманишвили). Позднее принимал участие в фильме «Леонардо». Это что касается Тбилиси. В Москве короткое время работал в камерном оркестре Л.Амбарцумяна «Арко». А в 1995-м меня пригласил на временную (до конкурса) работу в оркестр Большого театра Р. Ибрагимов – концертмейстер контрабасов этого оркестра. 3 октября 1997 года прошел по конкурсу и был принят в штат (октябрь 97-го стал для меня вдвойне памятной датой, 1 октября у меня родился сын Сергей). В разные годы работал и работаю концертмейстером Пекинского национального симфонического оркестра, оркестра театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, камерного оркестра Московской консерватории, вхожу в состав секстета Большого театра.
– В Большом театре ты уже 16 лет. Чем он стал для тебя?
– Излишне говорить, что быть членом коллектива лучшего театра страны и носить звание «Национальное Достояние» уже огромное счастье. Это еще и огромная школа. Мне очень повезло, я застал многих великих: солистов оперы, балета, оркестра, выдающихся режиссеров, дирижеров, художников. А.Эйзен, Б.Покровский, И.Архипова, Т.Синявская, Ю.Мазурок, Е.Образцова, А.Жюрайтис, М.Ростропович, Ф.Ригин, Д.Миллен. Знакомство с творчеством этих уникальных мастеров необычайно обогащает, служит толчком к дальнейшему музыкальному развитию. В нашем оркестре работают два контрабасиста мирового класса – Л.Андреев и Р.Ибрагимов. Каждый спектакль с их участием – для меня своеобразный урок. О Леопольде Андрееве мне хочется сказать особо. Несмотря на большую разницу в возрасте, меня с этим мастером связывает большая дружба. Это человек интересной судьбы; я бы назвал его героем по призванию. Окончание им музыкального училища (по классу виолончели) совпало с началом Великой Отечественной войны, в 18 лет он ушел на фронт. За его плечами путь от Москвы до Берлина, Курская дуга и сопротивление японской квантунской армии. Несмотря на контузию и отмороженный палец правой руки, после демобилизации он нашел в себе силы продолжить занятия, но уже на контрабасе, и со временем выдвинулся в ряд выдающихся контрабасистов мира. Творчество Андреева определяет невероятный по красоте звук, совершенно бешенная техника и понимание фразы на уровне все canto. До сих пор он мой наставник и я перед каждым ответственным выступлением получаю его консультацию.
– Параллельно с Большим театром ты начал работать как концертмейстер в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Чем тебя привлек этот театр?
– Во-первых, это театр высокого класса, один из лучших в стране, и очень важным (пожалуй, основным) моментом является то, что главный дирижер театра мой однокурсник и большой друг Феликс Павлович Коробов, несколько лет назад пригласил меня сыграть в нескольких спектаклях и концертах. После выступлений с оркестром маэстро Коробова я почувствовал, что работа с ним становится для меня необходимостью. Его неуемная энергия, талант захватывать тебя целиком, делают его единомышленником, вселяют новые силы и часто к концу выступления, несмотря на усталость и огромное эмоциональное напряжение, порождают ощущение, что ты способен сыграть все с самого начала еще раз. В настоящее время я являюсь совместителем в этом коллективе.
– Удается ли, играя в оркестре Большого театра, выступать и в качестве солиста?
– Несмотря на большой объем работы в оркестре, я всегда старался изыскивать возможность для сольных и камерных выступлений. И в этом мне тоже очень помог Феликс Павлович. Он дает мне возможность проявлять себя в качестве солиста и всячески поощряет мои сольные выступления.
– Какие из них тебе особенно дороги?
– Из наиболее запомнившихся выступлений могу назвать концерт в Малом зале Московской консерватории, который был моим аспирантским дипломом (я играл сонату Арпеджионе Шуберта и Двойной концерт для контрабаса и скрипки Боттезини), первое исполнение в Москве (в Бетховенском зале Большого театра) «Кармен-фантазии» Франка Протоэ для контрабаса с оркестром и Концерт для четырех солирующих инструментов Андрея Эшпая в Большом Светлановском зале Дома музыки.
– Оба театра много гастролируют. В каких странах ты побывал? Что запомнилось особенно?
– Мне проще сказать, где я еще не был. Это – Африка и Австралия. Из всех стран, в которых побывал, хотел бы выделить Китай, особенно Гонконг. Мне нравится его менталитет (на который оказала огромное влияние многовековая культура), то, что во главу угла там ставится честь и достоинство человека, что там высокий уровень развития экономики, которая базируется на трудолюбии и чувстве ответственности граждан этой страны.
– За годы работы в двух лучших театрах ты переслушал и пересмотрел множество спектаклей; назови наиболее яркие, какие ты любишь особенно как исполнитель и зритель?
– Как музыкант-исполнитель больше всего люблю «Пиковую даму» П. Чайковского, балет А. Хачатуряна «Спартак». Как зритель – балеты «Ромео и Джульетта» С. Прокофьева (в постановке М. Лавровского, это один из самых ярких спектаклей Большого театра) и «Казанову» Моцарта (постановка М. Лавровского), оперу М. Мусоргского «Хованщину» (очень люблю этот спектакль, блестяще поставленный Б. Покровским, очень зрелищный, многозначный) и, конечно, балеты, оформленные гением своего дела художником С. Вирсаладзе. Из постановок театра Станиславского и Немировича-Данченко в первую очередь выделю «Кармен», «Богему», «Каменный цветок» и «Гамлета».
– Людей искусства Грузии и России всегда связывала большая творческая и человеческая дружба. По-моему не было сезона, чтобы на сцене Большого не выступали грузинские певцы, артисты балета, дирижер – Давид Гамрекели, Давид и Нодар Андгуладзе, Давид Бадридзе, Одиссей Димитриади, Петре и Медея Амиранашвили и др. (некоторые из них «задерживались» там на годы). В 1978 году с большим успехом шла опера Отара Тактакишвили «Похищение луны». А как сейчас?
– Несмотря на малоприятную политическую ситуацию, творческие люди продолжают общаться и дружить (хотя связи, конечно, по известным причинам, стали несколько слабее, а общение – реже, но главное – они не прервались). Начав работать в Большом театре, я застал в расцвете творческих сил Маквалу Касрашвили, Зураба Соткилава, Нино Ананиашвили. Сегодня на прославленной сцене блистают Николай Цискаридзе и Бадри Майсурадзе, а ушедших грузинских кумиров не предают забвению. В первую очередь хочу назвать Зураба Анджапаридзе, Вахтанга Чабукиани, Соломона Вирсаладзе, Александра Ломоури, Елену Чикваидзе. Эти достойнейшие люди своим уникальным талантом украшали Большой театр, укрепляли и увеличивали его славу, завоевывали сердца благодарных слушателей и зрителей, которым дарили минуты истинного наслаждения и потому их до сих пор вспоминают с большой любовью.
– Кто из композиторов тебе наиболее близок и почему?
– Нелегко ответить на такой вопрос. Когда я играю «Пиковую даму», мне кажется, что лучше музыки нет. Очень люблю сочинения Гии Канчели. Самое сильное впечатление детства – 3-й концерт для фортепиано Бетховена. Но все же любимым композитором я назвал бы Франца Шуберта, его музыка проникает в сокровенные уголки души.
– Нынешний концерт – твое первое сольное выступление в родном городе. Чем ты руководствовался выбирая его программу?
– Выступление в Тбилиси было для меня столь впечатляющим, что я не в состоянии был что-то решить сам. Слава богу за меня это сделал Вахтанг Кахидзе. Концерт Кусевицкого очень сложное произведение, прежде всего акустически, оркестр все время «наступает» в регистре солирующего инструмента и решение этой задачи в концертном зале культурного центра им. Дж. Кахидзе мне казалось проблематичным. Однако В. Кахидзе сказал, что не сомневается в моих возможностях, что и определило его выбор.
– Каковы твои творческие планы на ближайшее будущее?
– Контрабас прежде всего оркестровый инструмент и основные планы связаны с открытием исторической сцены Большого, но тем не менее маленькая отдушина в виде сольной деятельности всегда приятна и полезна. Я получил предложение от одного из московских оркестров исполнить с ним Passione Amorosa Боттезини для двух контрабасов. А также некоторые коллективы, с которыми я сотрудничал раньше, изъявили желание продолжить наше сотрудничество.
– В шесть лет ты заявил: «не хочу играть на контрабасе», в четырнадцать – поступил в класс контрабаса (но это был скорее выбор взрослых, нежели твое осознанное решение), не пожалел ли об этом впоследствии? Как считаешь, ты выбрал правильный путь в жизни? Контрабас «твой» инструмент?
– Я доволен тем, как сложилась моя жизнь и не желал бы ничего менять. Что касается инструмента, я уже не представляю себя с другим инструментом и мое главное место в музыке в оркестре, за контрабасом и совсем не обязательно за первым пультом.
– И последний вопрос: что для тебя музыка? Один мудрый человек сказал: «Все проходяще, только музыка вечна!» К этому трудно что-нибудь добавить, разве что…
– Музыка, наряду с живописью, поэзией является одним из видов искусства, задача которого создать художественный образ. И я не готов согласиться с тем, что кисть Рембрандта или перо Пушкина, Бараташвили, Шекспира чем-то уступают музыке Чайковского.

Донара КАНДЕЛАКИ