Третий Международный театральный фестиваль, организованный Тбилисской мэрией (директор - Екатерина Мазмишвили),  открыл «серийный убийца» Джек Унтервегер.   В него перевоплотился легендарный  американский актер Джон Малкович, блистательно сыгравший, в числе других ролей,  доктора Джекилла и мистера Хайда в экранизации романа Стивенсона.  Зрители, до отказа  заполнившие театр имени Шота Руставели, получили редкую  возможность ощутить харизматическое  - «отрицательное» - обаяние голливудской звезды, оценить безупречное актерское мастерство, чувство юмора. И смелость. Потому что Малкович  вступил в творческий диалог с музыкантами  Венского академического оркестра под руководством Мартина Хезелбока, вокалистками Кирстен Блейз и Мартин Гримсон.  А главное – с великой музыкой Вивальди, Моцарта, Гайдна, Бетховена, Боккерини и Вебера.
В основе спектакля «Адская комедия. Похождения серийного убийцы», - реальная история австрийского преступника, сначала заключенного в тюрьму, а затем выпущенного на свободу по ходатайству литературных критиков. Унтервегера  подозревали в убийстве проституток  в Вене, Граце, Праге и Лос-Анджелесе. Затем он бежал в США, был арестован в Майами, отправлен в Австрию, обвинен в одиннадцати  убийствах, и в итоге покончил с собой…
И вот на время представления воскресший Унтервегер читает публике главы из своего последнего романа «Адская комедия», написанного уже после того, как героя не стало. Таковы условия игры.
Начало. На  небольшом  столе лежит  раскрытая тетрадь,  а также  с десяток  книг  в мягкой обложке. А оркестр исполняет полную драматизма музыку финальной Чаконы (схождение в ад) из «Дон Жуана» Глюка.  И тут на сцене появляется Малкович. Он обращается к публике с короткой речью, предшествующей чтению его последнего романа, названного  «Адской комедией». А затем погружается  в воспоминания, связанные с музыкой «Дон Жуана».  По словам автора и  режиссера Михаэля  Штурмингера, «в соответствии с учением об аффектах барочной музыки каждая сцена отражает такие эмоциональные переживания,  как Радость, Ненависть, Любовь, Горе, Желание и Восхищение в связи с разнообразными отношениями Джека с  женщинами. И все это происходит на фоне сольных номеров, например,  «La scena di Berenice» и других произведений Вивальди, Генделя, Глюка, Гайдна и Моцарта, создающих эмоциональный контекст  истории».
Оперные дивы изображают женщин серийного убийцы. С ними даже во время пения герой  Малковича  обращается  довольно бесцеремонно,  жестко и в конечном итоге безжалостно. Извращенец  надевает на них  поверх одежды  лифчики, которыми затем душит свои жертвы. Довольно натуралистично, душит. С наглядностью почти кинематографической, что неудивительно, ведь Малкович сыграл в кино немало злодеев.  А  некоторые сцены, напротив,  наполнены  юмором. Так, в одном эпизоде герой преподносит  примадонне букет цветов, но разъяренная певица в буквальном смысле слова избивает им дарителя.  В знак примирения будущий палач приносит ей торт, и это угощение принимается  благосклонно. При этом на протяжении всей сцены ни на секунду не прекращается пение.
Арии, выражающие всю гамму человеческих переживаний,  перемежаются монологами, то спокойными, то экспрессивными, драматическими, острыми. Малкович  иногда  обращается непосредственно к конкретному лицу в зале,  выходит к публике, чтобы сделать свою исповедь более внятной, обнаженной.
Эффектны сцены, когда Джек – Малкович обкладывает очередную жертву своими книгами, как цветами,  словно готовит ее к погребению, когда педантично,  тщательно  опутывает часть сценического пространства   веревкой - словно создает ловушку для самого себя… А потом  накидывает конец веревки на шею. Как говорится, сколько веревочке не виться, а  конец будет. Именно такой смысл прочитывается  в  финале. Но все это окрашено иронией.         
Все отметили высокий уровень  мастерства  Кирстен Блейз и Мартин Гримсон – их голоса  (сопрано) прекрасно звучали во всех регистрах. А парадоксальное сочетание, даже сталкивание  высокой  музыки с признаниями серийного убийцы дало неожиданный, странный эффект подлинности происходящего и одновременно его ирреальности.  Вечное и прекрасное  неизбежно разрушается злом – именно с этой мыслью выходит зритель из зала по окончании спектакля.  То же самое произошло в итоге  и с героем этой жутковатой истории – человеком явно одаренным, но одержимым бесовским искушением.

ТЕАТР  СО СЛОВАМИ…
Человек, не знакомый с пьесой Георга Бюхнера «Войцек» и пришедший на спектакль Харьковского академического театра имени Тараса Шевченко, даже не поймет, что она была написана в первой половине XIX века, настолько пьеса «Войцек»  оказалась созвучной  более поздней эпохе – эпохе гитлеровской Германии. Воссозданной в спектакле почти детально:  ширма в спектакле –  не что иное, как носилки для раненых, на героях – фашистская форма, звучат немецкие песни того времени, а персонажи  харьковского «Войцека» - Капитан  (Степан Пасечник)  и Доктор  (Александр Ковшун) –  вызывают ассоциации  с  Гитлером и  Сталиным.  Но и это – не все. На эпоху вермахта «наслаивается»  наша современность – видеокадры несут информацию о пульсирующей современной политической жизни, рекламный ролик назойливо советует приобретать горох... Рекламу озвучивает Войцек – маленький человек, очередная жертва  универсального и вечного аппарата подавления. История  несчастного Войцека,  доведенного отчаянием до преступления, не имеет конкретной временной привязанности… По-своему трактуется в спектакле мотив преступления, совершаемого героем одной из самых спорных – и кстати, неоконченных пьес мировой драматургии,  – убийство неверной возлюбленной  Марии  (Светлана Февралева) Войцек  ( Андрей Борис)  объясняет так: «Я ее не убил, я ее отбелил, не дал стать на путь разврата». Режиссер Александр Ковшун «замесил» сложное действо, соединив психологический театр, немецкую эстетику и украинский балаган (наряду с немецкими в спектакле звучат  украинские мотивы). Удачно используются возможности видео. Так, убийство Марии происходит на фоне анимационных кадров… Тем неожиданнее появление в руках героя орудия убийства – ножа. Незадолго до этого его держит  в руках Мария  (плод больного воображения Войцека) – она появляется в образе то ли предводительницы амазонок, то ли Дианы-воительницы,  натягивает тетиву лука и стреляет в Войцека. Стрела наверняка  попадает в цель.
Иранский театр WORKSHOP привез  довольно мрачный спектакль под названием  «Терминал» (режиссер Сиамак Эхсай). Сначала кажется, будто действие спектакля происходит в клинике для душевнобольных. Три пациентки, каждая из которых пережила какое-то страшное потрясение, находятся во власти пережитого. Их сознание не может освободиться от трагических воспоминаний. Женщины произносят одни и те же бесконечные рваные монологи, из которых трудно сделать какие-то определенные выводы о происшедшем. Можно только догадываться, домысливать случившееся из той картины, которую воссоздают женщины в своем потоке сознания. На сцене царит атмосфера тревоги и отчаяния. Одна из героинь на протяжении всего спектакля разделывает курицу – символ жертвы. Эта жутковатая (хотя в реальной жизни вполне обыденная) ситуация все время возвращает нас к теме смерти, крови. Свадебное платье, снег – об этом говорят героини;  белый цвет палаты, марля   (часть декорации спектакля) и…  красная кровь. Эта антиномия «белый-красный» постоянно обыгрывается в спектакле – и вербально, и визуально. Совершенно в духе психоанализа решена еще одна сцена: мы видим, как зловещее красное пятно расползается  по ослепительно белому кафелю туалета. Хичкок отдыхает! В финале становится понятно, что эти женщины покончили жизнь самоубийством. И души их маются, не находя выхода.
Театр имени Генриха Маляна Армянского национального киноцентра показал на сцене Свободного театра постановку «Физиология рода». В основе ее - рассказы Агаси Айвазяна.  Спектакль, наполненный юмором и одновременно глубокой печалью,  никого не оставил равнодушным.  Идея единства нации, народа,  идея  продолжения рода, надежда, вера, любовь  – истины, которые понятны и близки всем.  И именно они объединяют людей! Любовь может совершить  чудо – так считает создатель спектакля, дочь известного  режиссера Наринэ Малян.
И  БЕЗ СЛОВ…     
На фестивале было представлено  несколько «бессловесных» спектаклей, жанр которых определен как визуальный театр (израильская  труппа  Clipa theatre  -  «Обсерватория»), театр  театральных и танцевальных форм (Театр ДО из Германии, представивший «Палача»), театр физических действий с элементами клоунады и импровизации (компания  Kolektiv Narobov, Словения -  спектакль «Ток-ток»).
Выразительное, эффектное  зрелище под названием «Обсерватория» показал израильский CLIPA Тheatre, возглавляемый  Эдит Херман и Дмитрием Тюльпановым (представитель клоунской  школы  Вячеслава Полунина). Все действие основано на трюках, эффектах – звуковых, световых, акробатических. «Обсерватория» - завораживающий, причудливый  мир фантазии, сна-яви. Черное пространство – космос  – наполняется  необычными  звуками и образами. Белые туфли и шляпа героя, словно по мановению волшебной палочки, становятся черными  и  растворяются во мраке или, скорее, сливаются с ним. И начинается…
Как отметил артист и артдиректор Театра ДО Евгений Козлов, он вообще не очень верит слову.  «Стилистика Театра ДО – это язык, на котором мы общаемся, язык, которому мы  доверяем», - говорит он. «Палач»  Театра ДО   – необычный спектакль, синтезирующий  физическое действие, современный  танец, элементы театра абсурда, клоунаду, музыку, световые эффекты. Создатели спектакля вовлекают зрителей в странную игру, построенную на черном юморе и бредовых  фантазиях, и буквально наэлектризовывают зрительный зал. При  этом они не ставят перед собой цель, чтобы зрители до конца поняли содержание спектакля  и его  идею. Главное -  донести до публики эмоцию через трансформацию энергии, через жест, звук. Но зрителю понятно, что действие происходит в гангстерской среде, где на наших глазах сооружается виселица. Впечатляют танец при тусклом свете вращающихся ламп, среди  шуршащих под ногами газет, причудливая, стильная сцена в кафе-баре, завершающаяся убийством, эпизод за столом, когда три персонажа  – Слепой, Глухой и Немой, играя в какую-то странную игру, пытаются  разгадать бесконечную головоломку «Кто жертва?». По очереди  они тянут жребий, кому быть жертвой, кому убийцей, кому судьей, а кому палачом. У Немого залеплен рот, у Глухого – огромное ухо, у Слепого – очки с толстыми линзами.
В духе черного юмора здесь жестоко казнят, помещая человека в какую-то камеру (сооруженную из тех же газет), отпиливают жертве ноги, прибивают гвоздем руку к столу, подвешивают на вешалке. Я уже не говорю о мрачноватой атмосфере, создаваемой тусклым светом ламп,  – например, во время карточной игры. Игроки стараются  увернуться от постоянно раскачивающейся, словно маятник,  лампы, и это рождает ощущение тревоги, надвигающейся опасности.
Забавны герои спектакля «Ток-ток» (Словения) - влюбленная парочка, проживающая за час, что длится действие, всю жизнь, до самой старости. При этом не произносится ни слова – таковы условия игры. Зато активно и смешно обыгрываются  ситуации и предметы. Причем самые элементарные. Так, обычный кусок красной ткани в руках героев обретает волшебные свойства – с его помощью можно управлять действиями другого человека… Эта же материя обретает символический смысл в интимных отношениях двоих.   
Остроумна сцена с ребенком… Героиня разродилась… будильником. Он то и дело верещит, мешая родителям спать или заниматься любовью. Этот же будильник отсчитывает часы, дни, месяцы, годы жизни супружеской пары. На наших глазах, под неумолимый «ток-ток» часов, молодые увядают.        

В РИТМЕ ТАНЦА   
В этом году была интересно представлена хореография.
Труппа из  Самсуна  в рамках фестиваля показала свою версию балета на музыку Вахтанга Кахидзе «Амазонки». По воле автора либретто Медеи Магалашвили и  балетмейстера Нукри Магалашвили, давно и успешно работающих в Турции, знаменитый античный сюжет был изменен. Основная идея спектакля: нет ничего важнее любви, соединяющей мужчину и женщину. В итоге родилось  динамичное, яркое, окрашенное чувственностью зрелище, подкрепленное эффектным  видеорядом.
Хореографическое искусство было представлено и одноактными балетами Иржи Килиана в исполнении  балетной труппы Тбилисского театра оперы и балета имени Захария Палиашвили, которой руководит Нина Ананиашвили. Все отметили, какой рывок сделали грузинские артисты за последние годы, овладев практически всеми современными балетными техниками, пройдя  испытание танцем  самых разных направлений и школ.
Корейская труппа Sungsoo Ahn Pick-up Group продемонстрировала высокотехничный танец в стиле модерн. В первом отделении зрители получили возможность оценить хореографию Sungsoo AHN, раскрывшего в движении экспрессию музыки Игоря Стравинского – «Весны священной». А во втором отделении в ритме хип-хоп корейцы показали «Body Concerto».
Спектакль «Донка. Письма Чехову» планировался  как еще один сюрприз  фестиваля. Его  поставил швейцарский режиссер, актер, драматург и клоун Даниэле  Финци  Паска к 150-летию со дня рождения А.Чехова в рамках проектов  московского Чеховского фестиваля.  «Донка. Письма Чехову» - это обращение швейцарского режиссера и его театра к неким глубинам чеховских историй, рассказов и пьес. А еще это набор трогательных воспоминаний, музыки и изысканно-воздушных видений. Но тбилисская публика так и не увидела спектакль (возникла проблема с транспортировкой декораций), зато оценила актерский талант Даниэле  Финци  Паска. Актер преподнес театралам фантастический подарок – выступил в моноспектакле «Икарос». Блестящая импровизация, чувство юмора и потрясающее обаяние Даниэле Финци Паска заставили  забыть и проблемы с английским языком, и поздний час (спектакль начался в девять часов). Артисту подыгрывала девушка, вызванная из зала, - изображала соседку героя по больничной палате.  Ее, инвалидку,  он пытается научить летать… а значит, верить и надеяться на чудо. И это чудо происходит в спектакле…
В еще одном  моноспектакле  «Одиссей» Гомера лондонского  Theatre Ad Infinitum (режиссер Нир Палди) выступил интересный британский актер Джордж Манн, обладающий замечательной  пластикой и мимикой. Это позволило ему пересказать античный миф  так ярко и образно, что все его события и персонажи предстали перед зрителями зримо и выразительно. Премьера  «Одиссеи» состоялась на фестивале искусств  «Фриндж» в  Эдинбурге в 2009 году.  Год спустя постановка с  большим успехом была показана на Эдинбургском международном театральном фестивале.

ПРЕМЬЕРА
Это еще один совместный проект - спектакль «Мандолина капитана Корелли», в основе которого роман английского писателя Луиса де Бернье, сценическая версия Майка Марана. Режиссер Леван Цуладзе повторяет здесь свой собственный опыт, осуществленный  в спектакле «Дама с собачкой» А. Чехова  – соединяет живых актеров, грузинских и английских, с куклами.  Причем  главные герои  предстают то в образе  актеров, то в обличии трогательных  марионеток. Это необыкновенная история о любви, жизни и смерти.  События происходят в Греции, во время  Второй мировой войны.  На сцене – греки, немцы и итальянцы, попавшие в мясорубку жестокой эпохи. В спектакле, где трагическое сосуществует с юмором, сильны религиозные мотивы… Особенно запомнились многочисленные огоньки свечей, зажженные в церковный праздник,  и лик Богоматери.      
Постановку осуществили  театр Марджанишвили и театр «Меркурий» (Великобритания). Этот спектакль был задуман именно для тбилисского  фестиваля.  

ФИНАЛЬНЫЙ АККОРД
Им стал спектакль петербургского БДТ «Дядюшкин сон» в постановке Темура Чхеидзе с блистательными Алисой Фрейндлих и Олегом Басилашвили. Билеты были распроданы задолго до начала фестиваля. Зал был заполнен до отказа, и публика живо реагировала на тончайшие нюансы текста,  актерской игры и режиссерских находок.
Темур Чхеидзе поставил спектакль о бренности и краткости человеческой жизни, о старости и смерти. Да, это очень веселый и одновременно невеселый спектакль, при том, что на протяжении всего действия зритель смеется… Смеется над немощью и старческим слабоумием несчастного Князя (Олег Басилашвили не жалеет гротесковых красок для  изображения своего героя). Но это смех сквозь слезы, ибо каждый сидящий в зале понимает: старость и смерть – это та неизбежность, к которой нужно готовиться... всегда. Memento mori.
Но это еще спектакль об утраченных иллюзиях. Каждый из героев разбит, уничтожен. Рухнули  далеко идущие планы «Наполеона в юбке» - Марии Александровны Москалевой (Алиса Фрейндлих), намеревавшейся выдать дочь Зину за Князя, сломлена Зинаида (Полина Толстун), по вине которой умер влюбленный в нее учитель Вася (Сергей Галич), не удалась интрига ничтожного «жениха» Мозглякова (Кирилл Жандаров)… А главное – раздавлен,  унижен старый  Князя, утверждавший поначалу, что «только теперь он начинает жить»… Увидев Зину и услышав в ее исполнении до  боли знакомый романс,  он словно вернулся  в  минувшее.  Но  в карете прошлого далеко не уедешь. В финальной сцене Князь обращается к фантому, чудесному образу своей молодости -  ее  олицетворяет все та же Зиночка. К нему приходит горькое осознание того, что жизнь прошла, что на пороге - смерть. При этом  меняется декорация – постепенно опускаются многочисленные занавеси (художник  Эмиль Капелюш выстроил пространство, в котором занавеси доминируют, а помост на сцене заметно наклонен, что создает ощущение  зыбкости, нестабильности, отсутствия почвы  под ногами). В  то же время взмывают вверх часы – символ времени, символ быстротечности жизни (они  на сцене на протяжении всего спектакля).
Еще один эпизод остался в памяти: интрига раскрыта. Зина публично признается Князю в том, что  вместе с матерью пыталась облапошить его, заставить жениться на ней. Князь как истинный «обломок аристократии» говорит, тем не менее, о готовности выполнить обещание… А  в финале этой сцены  он  буквально  «заклеван» окружающими – хозяйкой дома Москалевой и ее гостями. Сцена погружается во тьму, освещен только Князь.  «Уведи ты меня, братец, куда-нибудь, а то меня растерзают!» - вопит он в ужасе. От этой сцены – мороз по коже.                
Трагична  и судьба Москалевой. Будучи женщиной яркой, интересной,  Мария Александровна вышла замуж за нелюбимого и посредственного человека,  и всю жизнь ненавидит и презирает своего супруга (Евгений Чудаков).  Как любая мать, она пытается взять реванш у судьбы, удачно пристроив дочь. Но...  Спектакль Темура Чхеидзе заканчивается крахом ее надежд, тогда как в самой комедии  у Москалевых все  сложилось наилучшим образом – Зина вышла замуж за генерал-губернатора…             
В рамках фестиваля прошел круглый стол на тему «От этики к практике. Кодекс международной ассоциации театральных критиков». Его организовала и провела театровед Ирина Гогоберидзе. Театральные критики Грузии, США,  Канады, Великобритании, Франции, Швеции, Кореи и других стран обсудили этические проблемы театральной критики, а также грузинские спектакли  фестиваля, представленные в «Шоу-кейсе».  

Инна БЕЗИРГАНОВА