Комитет безопасности Грузинской ССР был бесспорным рекордсменом среди таких же «контор» других союзных республик – почти 34 года им бессменно руководил один и тот же человек. Причем не оканчивавший чекистских академий и даже курсов. Можно сказать, что Алексей Николаевич Инаури попал в руководящие кабинеты «органов» практически из седла. Девятнадцатилетний горийский парень, работавший молотобойцем вагонного депо в Тифлисе, в 1927-м был призван в армию и больше двух десятков лет прослужил в коннице.
Воевал он отважно, кавалерийскими дивизиями командовал умело и завершил войну генерал-майором, с несколькими боевым орденами. Затем окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова и только получил под командование уже стрелковый корпус, как партия решила направить кадрового военного на родину. Бороться с преступностью. Комкора Инаури в 1953-м переводят из Прикарпатья в Грузию никем иным, как … министром внутренних дел. А через год он и вовсе становится председателем только что созданного  КГБ при Совете министров Грузинской ССР. Так в обязанности боевого генерала входит тайная война – внешняя разведка и контрразведка, оперативно-розыскная деятельность и охрана границы, борьба с инакомыслием и антисоветской деятельностью…
Каких же таких успехов в борьбе с «рыцарями плаща и кинжала» добился Алексей Николаевич? Сие, конечно, тайна служебная есть. Но вот о главной его заслуге знали многие, даже далекие от чекистской деятельности. В октябре 1964 года на Пицунде отдыхал «дорогой Никита Сергеевич», Первый секретарь ЦК КПСС и Предсовмина СССР Хрущев. Он уже так «достал» всех от военных до хозяйственников и партийной номенклатуры, что люди, которых он сам некогда возвысил и приблизил к себе, составили хорошо продуманный заговор. И важнейшей частью этого заговора была поездка Хрущева на Пицунду. Ее надо было использовать, чтобы изолировать там руководителя страны и в нужный момент отправить в Москву для снятия со всех постов. Именно это обеспечил Алексей Инаури с подчиненным ему аппаратом. За что и получил пожизненно пост главы КГБ советской Грузии.
Впрочем, точнее, не пожизненно, а до тех пор, пока не ушел в отставку в 1988-м, в восемьдесят лет. А еще за эти 24 мирных года Алексей Николаевич стал Героем Советского Союза, получил три ордена Ленина, два – Трудового Красного Знамени, по одному – Октябрьской революции, Отечественной войны I степени и Красной Звезды. Его не тронул ни один из пяти сменившихся за это время председателей КГБ СССР. Впрочем, Грузия была единственной республикой в СССР, непосредственно выходившей на «враждебную злобную НАТО», а именно – на Турцию. И вполне возможно, что Инаури успешно решал какие-то особые задачи в противостоянии с этим блоком.
Подчиненные его уважали, а еще больше – боялись. И вполне справедливо. Ведь, несмотря на военизированную структуру комитета и специфические задания его сотрудников, они вели практически гражданскую жизнь. А в ней очень много соблазнов для нарушения дисциплины, чего «военная косточка» Алексей Николаевич ох как не любил. За дисциплиной он старался следить лично, всем сотрудникам была известна его манера говорить медленно и веско (как его земляк Коба). И так же, как тот, даже взглядом выражать свое мнение.
Так, если обойдя строй пограничников, генерал просто задерживал взгляд на каком-нибудь солдатике, того уже заранее поздравляли с предстоящим отпуском. А с годами у Алексея Николаевича выработалась манера сидеть в президиумах всевозможных совещаний, собраний, съездов, где он обязан был заседать, прикрыв глаза. И казалось, что он подремывает, что вполне естественно для пожилого человека, утомленного говорильней. А это порождало удивительные мизансцены.
Идет как-то очередное утреннее совещание работников центрального аппарата комитета. Отчитываются начальники управлений и отделов, зампреды ставят задачи курируемым, раздаются поручения. Подремывает Алексей Николаевич. И тут открывается дверь и в ней появляется некий запоздавший майор. Испуганный взгляд в сторону Инаури, сочувствующие ему (кто не опаздывал!) машут – проходи, проходи, и он бесшумно добирается до ближайшего свободного стула. А когда, вздохнув с облегчением, офицер   садится, его подкидывает с сиденья голос Инаури: «А вы, товарищ майор, почему опоздали?».
В такой ситуации лучше всего говорить правду: «Хаши ел, товарищ генерал!». Кое-кто понимающе закивал. Дело в том, что в те годы, в отличие от нынешних времен, свежий хаши можно было поесть только в нескольких местах и в часы до начала работы. Что, конечно, было известно большинству присутствующих.
«И, конечно, сделали перегородочку из ста грамм?» – живо интересуется Инаури. Явиться на совещание в подпитии было смерти подобно, и опоздавший отчаянно заверяет: «Никак нет, товарищ генерал!» – не будет же принюхиваться…
Принюхиваться Алексей Николаевич конечно же, не собирается. Он просто выносит замечательный вердикт: «Тогда вы не хаши ели, а г…, товарищ майор. Садитесь!».
Другое мнение Инаури, тоже высказанное в сталинской манере, оказалось уже судьбоносным для двух человек. Как-то раз поссорились два секретаря одного из кахетинских райкомов партии. Да так, что на свет извлекается пистолет и один стреляет под ноги другому. Отрезвление приходит моментально. Ссора не настолько серьезна, чтобы «подставлять» стрелявшего, и достигается договоренность: они просто рассматривали пистолет, а тот упал и неожиданно выстрелил.
Естественно, такой инцидент рассматривается на заседании бюро ЦК Компартии Грузии. И, как всегда, при подготовке решения изучается деятельность вызываемых «на ковер» товарищей. Показатели у райкома хорошие, с работой справляются, если и «берут», то, не зарываясь, «по чину», в аморалке не замечены, кляуз и доносов на них почти нет. В общем, представленное объяснение принимается, и предлагаются выговоры с занесением в личные дела за неосторожное обращение с оружием на рабочем месте.
Члены бюро соответствующим образом высказываются. Все, кроме Инаури, не открывающего глаз и мерно дышащего. И лишь, когда начинают голосовать за символическое наказание, Алексей Николаевич четко изрекает: «Пистолет ПМ – очень надежный пистолет». И, не обращая внимание на замешательство присутствующих, добавляет: «И при падении сам никогда не выстрелит». После чего вновь прикрывает глаза.
Равного боевому генералу эксперта по вооружению среди членов бюро, конечно же, нет. И партийная карьера вспыльчивых райкомовцев прерывается навсегда.
Так что не верьте прикрытым глазам! Особенно – больших начальников.


Владимир ГОЛОВИН