В конце прошлого года спектаклем «Шинель» Театр Грибоедова открыл Первый международный фестиваль русских театров зарубежья в Москве. Грибоедовцам выпала честь играть на сцене театра на Малой Бронной. Если кто не знает, любому выступлению за пределами страны предшествуют долгие переговоры директоров театра – обсуждаются условия, гарантии и деловые подробности. Московский директор был тверд, категоричен и требовал условий, максимально удобных для своего театра. «Профессионал!» – с уважением заметил Николай Свентицкий после очередного телефонного разговора с коллегой. Свентицкий не ошибся. Театр на Малой Бронной встретил грибоедовцев так, что у тбилисских гастролеров не возникло ни вопросов, ни пожеланий – все было организовано безупречно, а сам директор, как капитан, все время оставался «на борту». Автору этих строк повезло познакомиться и поговорить с «капитаном» – не только знатоком своего дела, но и очень обаятельным, доброжелательным человеком, которого, к тому же, как выяснилось, связывают с Грузией свои, личные, отношения. И как, скажите на милость, было не попросить об интервью? Итак, наш собеседник – Константин Витальевич Чернышев, директор Московского драматического театра на Малой Бронной, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова, преподаватель Школы-студии МХАТ.
– Начнем с начала. Почему в свое время вы решили поступать именно в ГИТИС?
– Выбор института был достаточно случайным. Не могу сказать, что это было мое осознанное решение. Иногда так бывает, что люди совершают какие-то поступки, которые не могут сами себе объяснить. Я не стремился стать ни актером, ни режиссером и поступал на отделение планирования и организации театрального дела на базе театроведческого факультета. Учась в ГИТИСе, я не собирался работать в театре. Но сейчас, по прошествии многих лет, я себе жизни без театра не представляю. Так что многое в жизни происходит независимо от нас.
– Кого из педагогов вспоминаете с особой благодарностью?
– У нас были прекрасные педагоги, и кто-то из них до сих пор продолжает работать. Например, Юрий Матвеевич Орлов, профессор, доктор искусствоведения, основатель кафедры менеджмента сценических искусств, которая раньше называлась кафедрой планирования и организации театрального дела. Нам читали лекции профессор Геннадий Григорьевич Дадамян, доцент Галина Владимировна Лукина, много интересных уникальных людей, которые рассказывали нам, что такое театр.
– Вы начали свой путь в театре Маяковского. Простите за наивный вопрос, но чем драматические театры вообще отличаются друг от друга?
– Похожих театров не существует. Каждый театр уникален. Театр Маяковского, в тот момент, когда я поступил туда на службу, был одним из самых звездных театров в Советском Союзе – Джигарханян, Гундарева, Лазарев, Немоляева, Костолевский, Виторган, Фатюшин, Симонова... Это была коллекция выдающихся артистов, известных всем жителям нашей огромной страны. Театр на Малой Бронной тоже когда-то проходил период звездности… А когда я перешел из театра Маяковского в театр на Малой Бронной, это был фактически театр одного артиста – Льва Дурова. Но до сих пор, когда мы приезжаем на гастроли в регионы, убеждаемся, что театр помнят благодаря его истории, именам Андрея Гончарова, Анатолия Эфроса, Александра Дунаева… В этом театре послужило достаточно много известных режиссеров. Вообще, это всегда был режиссерский театр. Вне зависимости от того, какие актеры здесь служили, на первый план всегда выходили режиссеры.
– То есть зрители ходили не на актеров, а на постановки?
– Да. Например, когда здесь работал Сергей Женовач, театр был не очень звездным. Но зрители ходили. Ходили именно на Женовача. В этом, мне кажется, и состоит особенность театра на Малой Бронной.
– Расскажите о вашей преподавательской деятельности.
– Я много лет преподаю в школе-студии МХАТ. Конечно, на продюсерском факультете. Через год выпускаю курс. Мне нравится общаться с молодыми. Они совершенно другие, не похожие на нас. У них другие взгляды, другое понимание театра. Мы много спорим… Я понимаю, что театр – явление разностороннее. Но есть вещи, которые молодым нравятся, а меня абсолютно не трогают. На мой взгляд, в их восприятии внешняя форма, картинка, превалирует над содержанием. Для них важно не «о чем», а «как». Красивая обертка кажется им более значимой и достойной внимания, чем то, что внутри обертки… Но все-таки атмосфера в школе-студии МХАТ мне очень по душе, хотя я и выпускник ГИТИСа. Школа-студия – небольшая, компактная, и все, кто там учится, кто преподает, постоянно между собой взаимодействуют. Семейная атмосфера. Мне нравятся люди, которые там работают, и все, что там происходит.
– Какое значение для театра имеют традиции? Или театр должен каждый день начинать свою жизнь заново?
– Как я уже сказал, наш театр неотрывно связан с именами выдающихся режиссеров. Начиная с момента основания театра в 1946 году и по сей день в истории театра есть блоки, когда им руководили великие люди. Я могу сказать, что и само здание, где театр работает почти шестьдесят лет, тоже наполнено определенной энергетикой – в 1920 году здесь открылся ГОСЕТ, Государственный еврейский театр, Соломон Михоэлс ставил спектакли и играл, Шагал создавал декорации. Как шутят театральные люди, призрак Михоэлса до сих пор бродит по театру. Традиции, которые закладывали эти люди, до сих пор живы. Я могу сказать, что и сейчас в труппе работают актеры, которые начинали еще с великим Гончаровым в здании на Спартаковской улице. Сохраняется преемственность. Я не думаю, что театр должен все время начинать заново, более того – это не совсем правильно. Летом прошлого года в должность художественного руководителя вступил Константин Богомолов. Несмотря на то, что многие считают его революционером и человеком, который не придерживается никаких традиций, за прошедшие полгода он не уволил ни одного артиста. Наоборот, всем тем, кто в этом театре служит многие годы, он дает возможность работать. Репертуар по-прежнему наполнен спектаклями, которые выпускались до прихода Богомолова. Никаких преобразований типа «давайте все разрушим до основанья, а потом на этих руинах что-то построим» нет.
– Тем не менее, планы на будущее есть?
– Конечно. Определенная ротация и так наблюдается все время. Недавно, к несчастью, скончалась актриса Екатерина Львовна Дурова. Потеря невосполнимая, и из репертуара сразу ушли три спектакля, которые были неразрывно связаны с творчеством этой актрисы. Такие вещи происходят в любом театре. Но это не революция, а эволюция. Константин Богомолов планирует за этот сезон выпустить шесть новых спектаклей. Но репертуар не может увеличиваться до бесконечности. Ясно, что новые названия будут сменять старые, и через два-три года репертуар будет кардинально другим… Богомолов – очень интересный режиссер, хотя к нему плотно приклеен ярлык режиссера, который постоянно занимается провокациями на сцене. Я знаю его давно, еще с тех времен, когда он учился у Гончарова, это был последний курс Андрея Александровича в ГИТИСе. Богомолов – очень разный, очень умный режиссер, и я думаю, что те спектакли, которые сейчас будет делать лично он, спокойно лягут в канву традиций театра на Малой Бронной. Например, комедия «Покровские ворота» Зорина, которую планирует ставить сам Богомолов, когда-то шла здесь, на нашей сцене – Михаил Козаков поставил спектакль, а потом снял фильм. Вот появится этот спектакль, и многие из тех, кто считает, что Богомолов способен только на эпатаж, увидят, что он очень разноплановый и может делать то, чего от него и не ожидают – в хорошем смысле этого слова. Сейчас он завершает те проекты, которыми был занят до того, как ему поступило предложение возглавить наш театр, и потому насыщает репертуар работами других режиссеров. Мы уже выпустили «Норму» по роману Владимира Сорокина в постановке Максима Диденко, комедию «Женщина-змея» Гоцци в постановке Олега Долина. Ближайшие премьеры – детский спектакль «Лунная масленица», который ставит Филипп Григорьян, и «Тарас Бульба» режиссера Александра Молочникова. В апреле ожидается спектакль самого Богомолова – «Покровские ворота». Парад премьер завершит спектакль «Темные аллеи» по Ивана Бунину, его поставит очень интересный режиссер Владислав Наставшевс. Так что репертуар наполняется хорошими названиями, красивыми историями. Несмотря на то, что «Норма» поначалу вызвала бурю негативных реакций со стороны православной общественности, этот спектакль пользуется постоянным зрительским спросом. Хотя это первый спектакль, выпущенный не на нашей сцене, а во Дворце на Яузе, куда мы переезжаем на два года на время ремонта.
– Есть такие театры, где худруком и директором является одно лицо. Как вам кажется, театром должен руководить один человек?
– На мой взгляд, самая оптимальная структура управления театром, это когда во главе стоят два человека – директор и художественный руководитель. Единственная оговорка – эти люди должны быть соратниками. При этом, на мой взгляд, директор всегда должен быть помощником художественного руководителя и не перетягивать на себя одеяло. Я вырос в театре Маяковского, в то время, когда понятия «художественный руководитель» еще не появилось, и де юре директор всегда был главным. Главный режиссер Гончаров даже не возглавлял художественный совет в театре Маяковского. Но при этом все знали, что театром руководит Гончаров. Театр хорош тогда, когда во главе стоит творческая личность. А директор должен оставаться главной опорой, поддержкой, товарищем и не пытаться стать главнее главного. Меня часто спрашивают, считаю ли я себя продюсером? Всегда отвечаю: нет. Я хороший менеджер. Продюсером является художественный руководитель. Продюсер – этот тот, кто, в первую очередь, генерирует идею и потом будет за нее отвечать – за ее успех или неуспех.
– В одном из интервью вы сказали, что «рецепта успеха для театра не существует».
– Это сложная история. Кого обвинить в том, что на спектакль не проданы билеты? Понятно, что найти виноватого всегда просто. Если спектакль плохо продается, для творческих людей все очевидно – плохо работает администрация. Никто никогда не скажет, что не угадали с темой, с пьесой, с исполнителем главной роли. А если билеты продаются хорошо, значит, это заслуга режиссера и артистов. Но в театре, на самом деле, все настолько переплетено, что найти однозначно виноватого в неуспехе очень сложно. Так же, как и на сто процентов предугадать успех. Иногда кажется, что у спектакля есть все составляющие коммерческого успеха, а в итоге билеты никто не покупает. Почему? Я, прожив 30 лет в театре, не могу однозначно объяснить. А иногда все случается вопреки. Как произошло, например, со спектаклем «Варшавская мелодия». Десять лет назад Сергей Голомазов, тогдашний худрук театра на Малой Бронной, решил поставить эту пьесу, и даже у автора, Леонида Зорина, были сомнения – кто это сегодня будет смотреть? Но прошло десять лет, и на этот спектакль невозможно купить билет. Мы играем его два раза в месяц, 18 раз в год, билеты дорогие, но – абсолютные аншлаги. Хотя пьеса написана 60 лет назад и рассказывает о событиях, которые сегодня для многих непонятны. А спектакль идет и пользуется бешеным спросом. Так что тут все очень непредсказуемо… Конечно, театр должен продвигать свои спектакли, нужна реклама, информация, пиар, общение с аудиторией и так далее. Но все равно – может случиться, а может и не случиться.
– Как вам кажется, зачем вообще человеку надо ходить в театр?
– А зачем человеку учиться? Ходить в школу? Читать? Театр – это не только развлечение, не только зрелище, но и огромный институт просвещения. Просветительскую функцию театра вряд ли что-то может заменить, потому что в театре ты видишь то, что происходит сегодня и сейчас. Каждый спектакль – уникален. Это не кино, снятое один раз и на всю оставшуюся жизнь. Можно ходить на одно и тоже название несколько раз и каждый раз находить для себя что-то новое. Дело в том, что жизнь артистов на сцене очень зависит от того, какой сегодня зритель в зале, удается ли найти с публикой обратную связь. Это живая конструкция. Я знаю совершенно точно, что когда в Германии очень крупная производственная компания рассматривала несколько городов с целью расширения своего производства, то в итоге выбрала город, где был стационарный театр, потому что на Западе считается, что люди, которые имеют возможность смотреть театральные спектакли, более восприимчивы к новому, быстрее осваивают новые профессии, новые технологии. У этих людей более подвижные мозги. Так что театр – это не просто развлечение. В театр ходить надо – хотя бы для общего развития.
– Константин Витальевич, а что вас связывает с Грузией?
– Огромный отрезок жизни. Так сложилось, что мой дедушка работал в Грузинском пароходстве. Они с бабушкой жили в Батуми, на улице Ленина. Дом стоял прямо на выходе на бульвар, к фонтанам. Там такая красота… Мои родители окончили школу в Батуми. Там и познакомились. Каждое лето я проводил в этом городе и знаю Батуми очень хорошо. И очень люблю, хотя давно не был… Так что меня многое связывает с этой прекрасной страной.
– Можем ли надеяться на скорый приезд театра на Малой Бронной в Грузию? А то уже более сорока лет прошло…
– Вы же понимаете, это непросто. Поехать потому, что очень хочется, – не получается. Вывезти театр на Малой Бронной – это значит вывезти декорации, артистов, постановочную часть и так далее… Кто-то должен финансово поддержать такие гастроли. Если бы такая поддержка нашлась, мы бы приехали с большим удовольствием. В Грузии фантастические традиции русского театра, многие по-прежнему прекрасно говорят на русском языке, и переводчики нам не потребуются.
Благодарим за помощь в записи интервью Анну Наводничую
Нина ШАДУРИ
|
