Собеседник «Русского клуба» – Сергей Шуб, генеральный директор Санкт-Петербургского государственного театра-фестиваля «Балтийский дом», заслуженный работник культуры России, заслуженный деятель искусств РФ, лауреат премии Правительства Санкт-Петербурга в области литературы, искусства и архитектуры. 9 апреля ему исполняется 70 лет. «Русский клуб» поздравляет своего давнего друга с юбилеем, желает ему здоровья и новых творческих достижений и с радостью предоставляет ему возможность поговорить с нашими читателями о театре, о времени и о себе.
– Вы родились на Украине. Проявляются ли в чем-то ваши украинские корни?
– Я сын военного, наша семья много переезжала, и в этом смысле у меня должны быть корни и украинские, и белорусские, и северные. Мы долгие годы жили в Архангельске, на севере. Воспоминания об Украине связаны, прежде всего, с теплом, нежностью, с ласковым климатом,  который любит человека. 1 сентября ты шел в школу не в пальто, а в рубашечке легкой. Хоть я уже много лет живу в Петербурге, я всю жизнь тоскую по теплу и по тому, что с этим было связано. На Украине я жил с бабушкой и дедушкой и воспитывался в любви. В этом смысле у меня было счастливое детство. Вареники, которые моя бабушка делала с вишней, до сих пор мое самое любимое блюдо. К сожалению, сегодня у нас такой жесткий ритм жизни, это влияет на взаимоотношения в семье. Детям сегодня сильно не хватает любви.

– Кого вы считаете своими главными учителями в жизни? В профессии?
– Если говорить о людях, которые определили мой путь, то я не могу не вспомнить моего учителя по литературе Нину Федоровну Орлову в Архангельске. Мой папа – военный, а моя мама – врач. Меня готовили к медицинской карьере. Нина Федоровна заметила, что у меня есть интерес к гуманитарным наукам, к театру. С ней мы даже драмкружок организовали в школе. Моя первая и последняя роль на сцене была Сальери, мы играли пушкинские «Маленькие трагедии». По рекомендации Нины Федоровны я поступил в театральный институт в Ленинграде.
Что же касается профессии, то главным своим учителем я должен назвать Сергея Львовича Цимбала, выдающегося театрального критика. Он был моим мастером в театральном институте и вел у нас главный предмет – театральную критику. Сергей Львович дал всем,  кто со мной вместе учился на курсе, высочайшие критерии профессии  театрального критика. Один из главных: театральный критик не имеет права заходить в зрительный зал со служебного входа. Это очень глубокая мысль: мы должны судить результат, то есть спектакль. Мы не можем поддерживать одного или другого режиссера и не должны писать неправду, исходя пусть из благих, но конъюнктурных соображений. Критик имеет право только на объективную оценку художественного продукта. К сожалению, эти критерии, как и многие критерии нравственности, в профессии театрального критика сегодня потеряны. Осталось очень немного людей, которые этим критериям высокой театральной нравственности следуют.

– Как филолог и театровед стал генеральным директором театра?
– Мне всегда хотелось ставить амбициозные задачи перед собой и брать ответственность на себя. Наверное, мне это свойственно, потому что я Овен и родился в год Быка. После института я работал на телевидении, вел театральные программы, готовил их и вел в кадре, потом меня пригласил Геннадий Михайлович Опорков в Театр Ленинского комсомола, ныне «Балтийский дом». Я работал его помощником по творческим вопросам. Позже я перешел в Театр Ленсовета к Игорю Петровичу Владимирову. Это были мощные лидеры, быть вторым при которых было очень комфортно и интересно. Затем Вячеслав Глазков меня вернул в Театр Ленинского комсомола, и когда он уехал в Самару, мне пришлось принимать нелегкое решение:  остаться или уйти. Тогда набирал первые обороты фестиваль «Балтийский дом», и театр для меня стал действительно вторым домом. Я пришел к выводу: лучше  уж сам буду принимать решения, чем работать с кем-то, кто будет диктовать свои правила игры. Тем более, что тогда такой личности просто не просматривалось. Я стал этой профессией овладевать, и до сих пор учусь, но за все удачи и неудачи я несу личную ответственность, не перекладывая на кого-то другого. Это качество, думаю, вообще должно быть свойственно мужчине: отвечать за то, что ты взял на свои плечи, в семье и в работе. Конечно, отсутствие менеджерского образования приходилось восполнять. 23 года я работаю директором театра-фестиваля «Балтийский дом» и продолжаю учиться до сих пор. В том числе и у своих коллег. Например, у своего друга Николая Николаевича Свентицкого я учусь энтузиазму, сочетанию творческого романтизма с математической холодностью расчетов.

– Чем отличается Театр Ленинского комсомола от театра-фестиваля «Балтийский дом»?
– Прежде всего, тем, что это Театр-фестиваль. В «Балтийском доме» и в штатном расписании, и в нашей творческой программе эти две величины существуют в равной степени, помогая друг другу. Как и все петербургские театры, мы выпускаем в год 2-3 премьеры на большой сцене и 2-3 премьеры на малой. В течение года проходят фестивали «Балтийский дом», «Встречи в России», «Монокль» и точечные события, когда мы принимаем в театре коллективы из-за рубежа, а также  проводим проекты за границей, в том числе и в Грузии, и в странах Балтии, и в дальнем зарубежье – в Италии, в Израиле (где только мы ни были!). У нас нет одного художественного лидера, но в какой-то степени мы с Мариной Ароновной Беляевой, нашим арт-директором, разделяем эту работу, я имею ввиду формирование труппы, приглашение режиссеров. Мы многое находим, формируя фестивальную программу. Люк  Персеваль, Сильвиу Пуркарете, Йонас Вайткус пришли в наш театр благодаря фестивальным контактам. С другой стороны, фестиваль существует на базе театра. Это, кстати, специфика петербургских театральных фестивалей в отличие от московских. В Петербурге «Балтийский дом» – у нас, «Арлекин» – при театре «Зазеркалье», фестиваль «БТК-фест» – при Большом Театре кукол. Это дает дополнительное дыхание фестивалю. И команда у нас, по сути, общая. Мне кажется, что это – два сообщающихся сосуда, и это – удачная форма существования. Это дает дополнительный объем.

– Сохранились ли какие-нибудь традиции со времен Театра Ленинского комсомола?
– Традиция театра-семьи, театра-дома не в фундаментально-пенсионерском понимании этого слова, а в том, что театр – это некая структура, основа которой лежит в преемственности поколений, в почитании стариков в понимании Станиславского, в актерах, которые здесь родились и живут. Я счастлив, что у нас работают Роман Громадский, Вадим Яковлев, Татьяна Пилецкая. И в цехах очень много людей, стаж которых перевалил за 30 лет, это люди, на которых я профессионально и нравственно ориентируюсь. Традиции семьи, уважения к ветеранам в таком самом правильном смысле сохранились.

– Как строится репертуар «Балтийского дома»?
– Мы стремимся строить репертуар так, чтобы коммерческая составляющая находилась в равновесии с тем, что мы формулируем как творческое кредо театра, которое, конечно, невозможно без признания зрителей. Я люблю фразу Мейерхольда: «До Пастера тысячи ученых изучали козявок, и только Пастер изобрел то, что стало кефиром и привело к революции – пастеризации, но для этого нужно было, чтобы тысячи ученых извели миллионы козявок». У нас есть Экспериментальная сцена под управлением Анатолия Праудина. В театре эксперимент не обязательно заканчивается успехом. Но в масштабах театрального производства (а театр такое же производство, как и любое другое) надо, чтобы выполнялись условия,  которые перед нами ставит государство по заполняемости площадок. Но при выполнении государственного задания и  формировании репертуара мы должны не опускаться ниже ватерлинии в понятии вкуса. Поэтому мы ставим «Мадам Бовари» Флобера, «Милый друг» Мопассана – ищем в постановках различные ходы, привлекательные для зрителя. Например, в спектакле «Милый друг» режиссер действие перенесла в наше время и показала, что проблемы никак не устарели. Но, например, мы не смогли отказать себе в удовольствии к 100-летию революции поставить спектакль «Как закалялась сталь» по роману Николая Островского. Мы понимали, что на этом спектакле не будет  аншлага, но это было наше высказывание о том времени, о тех мечтателях и романтиках, которые тогда поверили в  идею города Солнца, и не их вина, что эта идея оказалась утопической. Мы также поставили спектакль «Тарас» по произведениям Николая Гоголя, который скоро привезем в Грузию. Это жесткий и социально-активный спектакль, и мы рады, что он пользуется успехом у зрителей. «Балтийский дом» делает это для того, чтобы высказаться о сегодняшнем дне. Эти постановки сделаны не в расчете на кассу. Другой полюс нашего репертуара – комедия «О чем говорят мужчины и женщины» А. Резя или музыкальный спектакль «Возвращение в любовь» М. Смысловой. Мы стараемся найти баланс.

– Изменились ли ожидания от театра у нового зрителя?
– Что такое новый зритель? Новый зритель только начинает постигать мир с названием «Театр». Традиционно мы ориентируемся на публику интеллигентную, среднего возраста. Мы делаем попытки найти дорогу к новому зрителю, которому сегодня 18-20 лет, но это всегда проблема. Конечно, в эпоху нравственного обнищания, которую сейчас переживает общество, театр – последнее прибежище духовности, и сегодня главная обязанность людей культуры – добиться того, чтобы в театр пришла молодежь.

– В чем секрет долголетия фестиваля «Встречи в России»?
– Всякий проект живет, пока есть внутренний драйв, внутренняя потребность его делать. Фестиваль «Встречи в России» был создан энтузиастами в тяжелые времена, когда русский театр в странах ближнего зарубежья, которые стали независимы от России, стал терять свои позиции. Русский театр был и остается оплотом русской культуры за границей нашей страны. Мы видим, что сегодня есть потребность  в нем и у русскоязычных зрителей, и у носителей местной культуры, несмотря на все проблемы, которые сейчас существуют: уходит старое поколение артистов и режиссеров и остро стоит вопрос воспитания молодых.

– Вы стали одним из инициаторов создания Ассоциации деятелей русских театров зарубежья. В чем вы видите ее главную цель? Удалось ли приблизиться к этой цели за прошедшие годы?
– И фестиваль «Встречи в России», и Ассоциация театральных деятелей русских театров существуют и развиваются. Я рад, что возглавляет Ассоциацию Николай Николаевич Свентицкий. Они сегодня являются базовым организационным и творческим моментом всей русской культуры зарубежья. Является ли это целью? Не знаю. Перефразирую известный афоризм: что цель – ничто, движение – все. Я вижу процесс. Он идет, развивается, русских театров за рубежом становится больше. Появляются русские театры там, где никогда их не было – например, в Коста-Рике и Израиле. Пусть они полуволонтерские, но энтузиазм, с которым они работают, залог успеха. И то, что в старые театры приходит публика из коренного населения, например, в Латвии, Литве,  Казахстане русской культурой интересуются не только носители русского языка, говорит о том, что наше дело правое.

– Вы не раз были в Грузии. Какие впечатления у вас остались от страны?
– Потрясающие впечатления. Мы не раз были здесь на гастролях, и в начале мая снова планируем быть здесь со спектаклями «Тарас» и «О чем говорят мужчины и женщины». Грузинские гостеприимство, радушие, на мой взгляд, очень близки нашей  русской душе. Грузия за последние годы сделала огромный шаг вперед, это уже совершенно другая страна, с другой ментальностью. Грузия – это удивительная страна, у которой, я надеюсь, большое будущее.


Надежда КОКАРЕВА