Тбилиси называют «теплым», а еще – артистичным городом. Музыкальность, умение петь, танцевать, произносить тосты заложены в грузинских генах и передаются от поколения к поколению. Каждый тбилисский житель постоянно ощущает себя одновременно и актером, и зрителем. Недаром прославленные кинорежиссеры на роли колоритных персонажей приглашают наравне с профессиональными артистами инженеров, кардиологов, архитекторов и городских чудаков. Семейные праздники стихийно перерастают в импровизированные концерты, а свадьбы – в соревнование танцоров и певцов. Неудивительно, что из глубины веков до наших дней дошла традиция проводить театрализованные карнавалы. Этот обычай сохранился в провинции, где гуляние ряженых разворачивается в конце зимних холодов, ближе к весне вокруг монастырей и церквей. К сожалению, массовых выступлений в городах уже не увидишь. Разве что на улицах появляются небольшие группы молодых людей в масках и в вывернутых бараньих шкурах, озорники веселят прохожих и требуют выкуп. Иногда персонажи народного театра масок перекрывают трассы и хороводят до тех пор, пока водители не «позолотят» им руку. «Берики! Смотрите, берики пришли!», – радуются дети и тоже пускаются в пляс. Вот только маски у ребятни теперь другие – все хотят повторять подвиги Супермена и Спайдермена.
А как было в старину? В дни праздников, напоминающих широкую Масленицу, Тбилиси целиком захватывал вихрь «Берикаоба» и «Каэноба». И тогда город становился сценой без подмостков и занавеса, а щедрое Солнце и таинственная Луна без устали освещали действо народного театра масок. Главная площадь старого Тбилиси – Мейдан превращалась в партер, плоские крыши домов, резные балконы, стены крепости Нарикала – в амфитеатр и ложи. Гулял весь город, разыгрывая бытовые сценки и военные баталии.
В архаические времена хороводы были связаны с культом плодородия и языческих божеств Квириа и Телефа, с весенним пробуждением природы. На серебряной чаше из раскопок Триалети, которую ученые датируют серединой 2-го тысячелетия до нашей эры, изображен хоровод танцующих в масках. Возможно, это и есть самое древнее свидетельство о весенних карнавалах. А вот подробное их описание дано в литературных источниках XVII века. По свидетельству хроник, в основе творчества актеров-бериков лежали многочисленные сценарии. Сохранилось описание более сотни карнавальных представлений.
В хороводе масок на Берикаоба традиционно участвовали кабан, козел, медведь и другие обитатели леса. В более поздние времена главные роли стали отводиться, как в водевилях, – жениху, невесте, свахе, судье, доктору, священнику. Все роли исполняли мужчины, иногда к ним присоединялись дети. Выступления бериков сопровождались пением, плясками, игрой на народных инструментах. Песни и мелодии, исполнявшиеся во время Берикаобы, называли берикули. Театр бериков был неотъемлемой частью народной культуры до конца XIX века.
С двадцатых годов XIX в. c Тбилиси произошла неизбежная метаморфоза – город стал стремительно обрастать европейскими чертами. Посетивший Грузию в 1829 году Пушкин застал Тифлис в процессе перестройки. Уже в 1851 году Лев Толстой в письме своей тетушке Т.А. Ергольской так описывал главный город Закавказья: «Тифлис очень цивилизованный город, очень подражающий Петербургу, и это ему хорошо удается. Общество избранное и довольно многолюдное. Есть русский театр и итальянская опера…». Заметим, что и грузинский театр находился на подъеме. В городе построены дворец наместника, гимназия, арсенал, штаб, госпиталь, нарядные особняки, разбиты парки с эстрадами, открыты торговые дома, гостиницы и рестораны. Два мира – Восток и Запад сошлись в Тифлисе. По-прежнему приезжие купцы, утомленныедолгими переходами на верблюдах, останавливаются в Караван-сарае. С подносами на голове снуют уличные торговцы – жуликоватые «кинто», степенно вышагивают мастеровые в черных островерхих шапках – «карачохели» - члены различных артелей ремесленников. Город бурлит пестрым базаром, в поте лица трудится, вечерами пирует в тени Ортачальских садов. В знаменитые серные бани отправляются на целый день. Ведь они – своеобразный клуб, где узнают новости, заключают сделки, а свахи в определенные дни устраивают в женских отделениях бань смотрины невест.
Артисты-берики впитывают в себя колорит города, запоминают веселые сценки, остроумные реплики, анекдотические ситуации, чтобы обыграть их в своих выступлениях, охватывающих весь спектр городской жизни. На площадях они распевают берикули о муже-рогоносце, бездарном докторе, взяточнике судье.
К концу XIX века берики все чаще стали изображать продажных чиновников, пьяных офицеров, разыгрывать сценки ссылки в Сибирь. В результате правительство запретило карнавалы, опасаясь крамолы и политической сатиры.
Праздник Берикаоба изгнали на долгие годы и попытались реанимировать только в 80-е годы прошлого века, приурочив его к «Тбилисоба». Но искусственное восхваление советского образа жизни никак не вязалось со свободным духом народного театра. Представления бериков не имели успеха, а положительным вкладом в историю театра масок той эпохи можно считать только скульптурную группу «Берикаоба», появившуюся в исторической части Тбилиси в 1981 году. Скульптор Автандил Монаселидзе изобразил хоровод бериков, которые не церемонятся друг с другом и веселят честную публику.
Всегда торжественно проводили «Берикаоба» в древней столице Грузии Мцхета. Там у стен собора Светицховели праздник бериков сохранил свой сакральный смысл. После пасхальной литургии на всех улицах, прилегающих к храму ,накрывали столы, крестьяне из окрестных деревень на украшенных цветами прилавках раскладывали фрукты, чурчхелы, орехи, сваренный с кукурузной мукой виноградный сок – пеламуши и другие лакомства, а также самодельные украшения, изготовленные из речных камней, дерева и соломы. К празднику готовились всей семьей, считалось, что встретить весну надо щедрым столом, чтобы будущий урожай был обильным. В отличие от Масленицы с обязательными блинами, во время Берикаоба угощаются самыми разнообразными блюдами.
Если Берикаоба подчиняется музе театра, то в другом карнавале «Каэноба» – на первый план выдвигаются военные баталии, поэтому Мельпомена действует в паре с Клио. Каэноба – своеобразная трактовка исторических событий, компенсация за горести, испытанные во время многочисленных разорительных вторжений врагов на грузинскую землю. В 1795 году Ага-Магомет-хан разрушил до основания цветущий город. Однако на патриотическом празднике Каэноба агрессор всегда оказывается поверженным.
Поэт-академик Иосиф Гришашвили посвятил целую главу Каэноба в своем произведении «Литературная богема старого Тбилиси». (На русском языке эта увлекательная книга вышла в издательстве «Мерани» в 1977 году. Перевод Нодара Тархнишвили, перевод стихов Владимира Леоновича).
Рассказывая о Каэноба, Иосиф Гришашвили приводит заметку из журнала «Квали» с описанием праздника времен наместничества Ермолова на Кавказе: «…Масленица подходила к концу. Авлабар, Чугурети, Нарикала (районы Тбилиси – И.В.) готовились к играм. До поздней ночи в мастерских Сеидабада шили наряды и маски, в кузницах ковали украшения хана и его свиты, столяры вытачивали деревянные мечи, кинжалы, рогатки. К винным рядам поднимались арбы, нагруженные огромными бурдюками из буйволиной кожи – торговцы перед праздником запасались вином». Далее автор рассказывает, что город разделился на два лагеря – «завоевателей» и «грузин». Праздник начался с появления у стен Тбилиси иноземного войска под предводительством хана – Каэна. «Протяжно завыла зурна, запела дудуки, ударили в бубна и в литавры. Закрылись дома, лавки, затих Мейдан. Тбилиси притаился». «Войско» Каэна к утру заняло город. Грузинское «войско» до времени укрылось в овраге за Сололакским хребтом. В ханском стане шумно веселились, празднуя легкую победу. К трону Каэна спешили на поклон предатели и трусы. Остальных горожан хватали на улицах и тащили к хану насильно, заставляя платить тройную дань. В полдень хану сообщили весть о приближении грузинского войска и об измене вассалов. Закипела схватка. «Повсюду слышны боевые песни, смех, стук деревянных мечей. Кто-то самый находчивый и смелый врывается в шатер хана и берет его в плен. «Грузины» торжествуют победу»…
Поэт Иосиф Гришашвили не понаслышке был знаком с историей города. Он родился и вырос в старом квартале. В юности организовал драматический кружок, писал водевили, сам играл на сцене и руководил постановкой пьес. В зрелости он стал одним из самых популярных грузинских поэтов. После смерти Иосифа Гришашвили, в 1965 году его имя присвоили Государственному историко-этнографическому музею в Тбилиси. Как никто другой знавший и понимавший специфику местных традиций, Гришашвили пишет о Каэноба: «Это – рассказ о многовековой борьбе грузинского народа за независимость, символическое торжество патриотического духа. Не случайно во главе игр всегда стояли выдающиеся грузинские общественные деятели, писатели и поэты. Одно из самых больших народных представлений было организовано на средства и по плану Григола Орбелиани, выдающегося общественного деятеля и знаменитого поэта (1804-1883) в бытность его наместником царя на Кавказе.
Знаменательно, что царское правительство запретило изображать на празднике войну. С таким же успехом можно было запретить вино на пиршествах…».
Гришашвили уточняет, что Каэна выбирали старейшины в каждом районе города. К концу XIX века злодея стали представлять в образе наместника, или жандармского генерала. Появление каэнов на улицах города в утренние часы народ встречал хохотом. «Каэн восседал на верблюде или осле лицом к хвосту. На голове его был шутовской колпак, лицо перепачкано сажей. В руках он держал шумовку и ржавый вертел с насаженным на острие яблоком. Следом шли мытари, собиравшие дань с горожан. Примерно в полдень хан «попадал в плен». И его кидали в реку, где помельче. Там он отмывал сажу с лица и приобретал первозданный облик тбилисца», – рассказывает далее Гришашвили. Завершением игры становились застолья с песнями горожан, празднующих освобождение.
Было бы неправильно считать Каэноба исключительно тбилисским праздником, известны сельские варианты театрализованной битвы, в частности, аналогичные бои устраивали жители высокогорной Сванети под названием «Мурквамоба», а в Месхети подобный праздник именуется «Беробана».
Каэноба отражает характер грузин, неунывающих, умеющих посмеяться над превратностями судьбы и каждый раз после тяжелых испытаний находящих в себе силы не только подняться из руин, но и рассказать о своей истории артистично и с юмором. Ну, а берики своими песнями и танцами только подтверждают «диагноз», что грузины – неисправимые оптимисты.


Ирина ВЛАДИСЛАВСКАЯ