О царевне-лягушке, Василисе Премудрой, Иване-царевиче, старичке и других

Почему у людей не всегда высокие порывы?
С  чего бы это, мы – ч е л о -
в е к и – порой не стремимся к возвышенному, горнему, прекрасному?
По какой причине, найдя удобное и благоустроенное для нас место, просиживаем там Богом данную жизнь, забыв об ответственности перед ближними, всеми людьми, родной страной, Всевышним?  
Да, очень часто, сидя в болотной жиже, мы и не думаем, что пора выбраться из нее. Но что тогда, если мы себя отождествляем с лягушкой, которая довольна, что тут столько мух, комаров, мошкары, жуков, червей?.. Вот какая компания!
Однако возразят: чем это, извольте, плоха жизнь лягушачья?
Уже хорошо! У нас с вами возник вопрос, ответ на который каждому надо найти самому.
Другие скажут в вопросительном наклонении: вы одинаково непочтительно обо всех лягушках думаете? А царевна-лягушка? Забыли небось?!
Нет же, не забыл. Скорее наоборот. Как раз о ней и хотелось мне с вами поговорить. Кто не читал, а до того – будучи ребенком, не начинал, затаив дыхание, слушать: «В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею, у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать».
О чем эта сказка? Простой ли это сказ? Не берусь ответить на все подобные вопросы, однако позвольте пересказать мне свое прочтение, мысли, толкования, ассоциации...
Как случилось, что душа-девица стала лягушкой?
Старичок рассказал Иванушке да и нам, что «Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась; он за то осерчал на нее и велел ей три года квакушею быть».
Об этом многие из вас как раз и забыли – о родительском проклятии и наказании. Может быть, все-таки, чтобы не возгордиться царевне, родитель об этом заботился?! Может быть, помоги Боже, все-таки для смирения дочери царь-родитель так поступил! Или это древнее и жестче царя, и безжалостнее, короля Лира отречение от своей кровинушки Василисы-Корделии?
Василиса Премудрая же не собирается оставаться среди лягушек, даже если они царицей ее изберут. Она стремится, она готовит себя, она все делает, чтоб оказаться в царском дворце – там, откуда она родом...
Помните?! Стрела старшего брата, как наша сказка сказывает, упала против терема, стрела среднего брата остановилась у красного крыльца, а младшего, Ивана-царевича стрела никуда не упала – ее подхватила лягушка-квакушка.
Подхватить стрелу! Вот придумали! А ведь тут и ответ на наши сомнения. Не спала лягушка, не дремала, не глотала насекомых, а ждала этот миг и не упустила благоприятную возможность – подхватила стрелу, которую послала ей судьба!  
Нам бы каждому подхватить наши стрелы! Куда нам – возразят. Нам бы на боку полежать, помечтать – и то лень. Нам бы поворчать, с чего бы себя в зеркале разглядывать!
И все-таки вернемся к урокам царевны-лягушки.
Нам бы помнить, что мы родом из Царского Дворца – Царствия Божьего! Следовательно, нам всегда надо, чтобы тянуло туда, чтобы мучила ностальгия по Небесам, а наши стремления должны быть не только словесными, а действенными. Наши действия – вся наша жизнь: наши падения и взлеты, надежды и отчаяния, успехи и неудачи, победы и поражения, вера и неверие!
Может быть, история царевны-лягушки – это история наших душ?!
Да, это душа, которая разными путями проходит свой путь ко спасению. Об этом Иоанн Златоуст в Четвертой Беседе о Статуях, говоренной к Антиохийскому народу, рассуждает таким образом:
«Как золото сохраняет свой блеск и тогда, когда лежит в воде, и еще светлее делается, когда брошено в горнило, напротив глина и сено, и упав в воду, первая расплывается, а последнее гниет, попав же в огонь, первая засыхает, а последнее сгорает: так и праведник и грешник, – первый, и наслаждаясь покоем, остается светлым как золото, погруженное в воду, и подвергшись искушению, делается еще светлее, как золото, испытываемое огнем, а грешник, и вкушая покой, расплывается и гниет, как сено и глина, брошенные в воду, и подвергшись искушению, сгорает и гибнет, как сено и глина от огня».
Выйти замуж за Ивана-царевича – судьба. И она сулит много неожиданностей, на то и судьба. Вот и царевич, недовольный и оскорбленный тем, что квакушка в жены досталась-то ему, а не кому-нибудь другому, например, его же братьям, – он вдруг становится очевидцем Чуда, которое происходит опять-таки с ним, а не с кем-нибудь другим, Чуда – исполнения его заветного желания, даже вожделения, чтоб закончился этот кошмар, это непонятное ему страдание-наказание – супружеская жизнь с лягушкой. Он видит, что обернулась лягушка в царевну, да еще царевну лучше всех. Вот и Иван-царевич, улучив минуту, бежит домой, боясь, что его счастье может исчезнуть, как это бывало – Василиса и ковер соткала, и дивный хлеб испекла, а потом все в лягушку превращалась. Он лягушачью кожу бросает в огонь, думая, что так можно сжечь мосты с судьбой, можно изменить и будущее, и настоящее.
Что говорит нам сочинитель о поступке Ивана-царевича? Или как нам следует его истолковывать? Мне кажется, что Василиса в лягушачьей коже – это образ души еще не очищенной, не подготовленной для Царствия Божьего. А Иван-царевич, молодой человек, торопился по неопытности, пылкости своей, порывистости, вспыльчивости, страстности, горячности.
Послушаем сказку: «Приезжает Василиса Премудрая, хватилась – нет лягушачьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит царевичу: «Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею; а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель в тридесятом царстве – у Кощея Бессмертного».
Да, если б немножко подождал Иван-царевич! Но ведь все эти страсти – торопливость, пылкость, порывистость, вспыльчивость, горячность – мешают и благому рассуждению, и сердечной мудрости, и духовному взрослению. Ибо в духовных подвизех надобно иметь терпение, без чего нет смирения, нет и послушания. Да и любовь и уважение никак не помешают. Самоуверенность же царевича чуть не погубила все. Спроси Иван у Василисы совета, просто задав вопрос, как быть, что им вместе придумать для общего, ведь не только его счастья, не приключилось бы с ними обоими то, что пришлось пережить.
А царевич, увидев красоту царевны, больше не желает жить с лягушкой под одной крышей. Но не спешите осуждать его. Ведь так бывает и с нами, когда мы, только-только познавшие Бога, или вот-вот пришедшие в Церковь, или по счастливой случайности встретившись со Старцами (рука Божья нас привела), или почитав несколько Евангельских строчек, – эти первые соприкосновения с Благодатью Духа Святаго, первые опыты онтологических для человека ощущений присутствия Духа Святаго, эти неземные духовные переживания многих из нас толкают к мысли, что мы что-то уже имеем, мы достигли духовности, мы – избранные! Если сам Бог, или пастырь или посланный Богом ближний не уберегут нас, мы можем впасть в духовное заблуждение, обольщение и обман, как Иван-царевич.
Только жизненный опыт – хождение за тридевять земель в тридесятом царстве к дубу самого Кощея Бессмертного и мытарства по возвращению Царевны – научил его, что один в поле (читай – в духовной брани) не воин. Неоднократно понадобилась помощь; тут как тут явились и медведь, и заяц, и селезень, и щука, и даже Баба-Яга костяная нога.
А свершилось все по совету-благословению Старца!
У нашей сказки счастливый конец. А что касатся жизни, где нас сплошь и рядом преодолевают лесть самому себе, самообман, мечтательность, гордыня, мнение о своем достоинстве и совершенстве, порой так трудно и даже невозможно избавиться от духовного обмана.
«О Троице Единице Боже! Спаси нас от прелести, и искушений, и обстояний!»
Аминь.


Архимандрит Адам Ахаладзе