Александр КАЛЯГИН
Председатель Союза театральных деятелей РФ,
Народный артист России

Дорогой Робик! Как говорят на Востоке: уста мои немеют – от избытка чувств, мыслей, пожеланий, не могу найти нужных слов. Впрочем, ты прекрасно знаешь, как я благодарен судьбе за то, что в моей жизни появился ты. И уже двадцать лет с тобой связано мое творчество, мои роли, мой театр. И с тобой нас связывает настоящая дружба, в которой нет подводных течений, недомолвок, несказанных слов. Мы с тобой всегда предельно искренни, мы искренни, когда обсуждаем что-то серьезное, когда шутим и когда просто вдруг замолкаем.
Для меня ты – большой Мастер, Исполин, как однажды я тебя назвал, великий режиссер, которому доверяешь безраздельно, с которым поднимаешься в гору и никогда не ходишь заезженными тропами. Я благодарен тебе за роли, которые ты мне подарил, за спектакли, за артистов театра, которых ты учишь, учишь, учишь… Ты терпелив и мудр, ты их покоряешь своим масштабом личности, своим умом, а главное, своим уникальным талантом. Ты предлагаешь нам то, что никто предложить не может – свое уникальное театральное мышление, свой метод, свое видение театра, за которым стоит вся огромная картина мира.
Спасибо тебе, мой дорогой, родной Робик! Главное, чтобы ты всегда был рядом, даже, если ты в Тбилиси, я знаю, что ты есть. Будь здоров, здоров, здоров! Всех тебе благ, мыслимых и немыслимых! Здоровья и счастья всем, кого ты любишь!


Гия КАНЧЕЛИ
Композитор,
Народный артист СССР

Я, наверное, уже шестьдесят лет с ним работаю и считаю Роберта Стуруа своим кумиром. Я абсолютно уверен в том, что он будет признан третьим великим грузинским режиссером после Котэ Марджанишвили и Сандро Ахметели в истории грузинского театра. Счастлив, что в один прекрасный день мне довелось с ним познакомиться и быть в составе его постоянной постановочной группы. Спектакли Роберта Стуруа у меня ассоциируются с нестареющими фильмами Чарли Чаплина. Потому что они тоже вне времени. И если восстановить спектакли Стуруа прежних лет, причем с теми же актерами, – увы, многих сегодня уже нет на свете: Рамаз Чхиквадзе, Эдишер Магалашвили, Гурам Сагарадзе, Гоги Гегечкори и другие, – то они, эти спектакли, прозвучали бы так же мощно, как и много лет назад. В этом смысле у меня и возникают параллели с неувядаемым искусством Чаплина. Идет время, но его фильмы потрясают и сегодня... Я желаю Роберту Стуруа здоровья. Посмотрел его последний спектакль «Вано и Нико», а потом задал ему вопрос: «Роберт, до каких пор будет фонтанировать твоя неуемная фантазия?». Стуруа в ответ лишь улыбнулся. Может быть, мне еще доведется поработать вместе с ним? Я буду счастлив!


Автандил ВАРСИМАШВИЛИ
Художественный руководитель театра им. Грибоедова и Свободного театра,
лауреат премии им. К. Марджанишвили,
лауреат Государственной премии Грузии

Со всей ответственностью заявляю: Роберт Стуруа является самой большой фигурой в истории грузинского театра, это не преувеличенная оценка, это факт, который все, кто хоть чуть-чуть коснулся истории театра, хорошо знают. Ни великий Котэ Марджанишвили, ни великий Сандро Ахметели не сделали столько, сколько сделал Стуруа. Возможно, им не повезло с эпохой, и они не смогли сделать того, что смог Стуруа, но факт, что Роберт Стуруа принес мировое признание и славу грузинскому театру. Мы же, его младшие коллеги, куда ни приедем, на какой только ни попадем театральный форум, нас везде спрашивают о нем, и мы с гордостью рассказываем о Роберте Стуруа. Но главное то, что куда бы мы ни приехали, везде его знают, везде с нетерпением ждут его театр, так как благодаря Стуруа они слышали о грузинском театре и верят: если театр из Грузии, спектакль обязательно будет интересным. Я знаю много стран, у которых нет такой роскоши, их театры не знают даже профессионалы. Поэтому Роберт Стуруа – гордость всей нашей страны. Я счастливый человек, потому что он был моим педагогом. 13 лет я стоял рядом с ним и все эти годы непосредственно наблюдал, как работает великий мастер. Наверное, когда-нибудь настанет тот час, когда я опубликую свои записи о нем, но сегодня, в его юбилей, хочу публично признаться ему в своем уважении и любви. Так как он радикально перевернул мою жизнь, и если хоть один человек признает меня режиссером, то это заслуга, в первую очередь, Роберта Стуруа. Он был не только моим педагогом, он с гордостью может сказать, что был педагогом всех режиссеров последующих поколений, так как мы все были под его влиянием. И, что главное, Роберт Стуруа стал той нишей, той целью, достичь которую стало большой мечтой каждого грузинского режиссера.
Желаю вам многие лета, чтобы у всех нас долго была эта ниша. Поздравляю с юбилеем, мой дорогой и любимый педагог!



Николай СВЕНТИЦКИЙ
Директор театра имени А.С. Грибоедова,
президент МКПС «Русский клуб»,
заслуженный деятель искусств РФ, заслуженный артист РФ

Я с большим удовольствием хочу поздравить маэстро Роберта Стуруа, без ложного пафоса великого режиссера, эпохального культурного деятеля, на творчестве которого мы еще в юности осознали, что такое сила театра, его воздействие. Без сомнения, Робик Стуруа – символ нашей эпохи, символ великой грузинской культуры, грузинского театра и театрального искусства. Выдающийся деятель в широком значении этого слова. Кроме огромнейшего значения для театра, это человек, наделенный невероятным чувством юмора. Всесторонне одаренная личность. Прекрасный художник, тонко чувствующий музыку. Многая лета, Маэстро!


Григорий ЗАСЛАВСКИЙ
Ректор Российского института театрального искусства

Я люблю Роберта Робертовича, люблю его и его спектакли, люблю его, когда его спектакли не люблю, потому что Роберт Робертович больше, чем его спектакли, некоторые – любимые и прекрасные, некоторые – не любимые и, по-моему, не очень прекрасные. А Роберт Робертович прекрасен всегда. Веселый, как положено грузину, печальный и мудрый, всезнающий, какими бывают грузины. Говоря о нем, все-таки сбиваешься в жанре своих слов на тост, но это и к лучшему, потому что тост предполагает самые добрые пожелания, а тост о человеке всегда сопряжен с пожеланиями здоровья и долгих лет жизни. Нам на радость, себе – в удовольствие! Вы – наше театральное счастье, да и не театральное – тоже!


Лела ОЧИАУРИ
Театровед

Имя Роберта Стуруа знают многие, начиная с Грузии и, скажем, до Аргентины, или, до Москвы, знают те, кто никогда не был в театре Руставели, а может, вообще ни в каком театре. Те, кто не любит или кого не интересует театр, а интересует жизнь вне театра.
Моя память и память других, связанная с театром, имя Роберта Стуруа в первую очередь ассоциирует с великим прошлым грузинского театра и первыми спектаклями, всколыхнувшими общественность. Родилось великое имя, которое всегда с нами.
У Роберта Стуруа есть свои законы, согласно которым он правит своим царством. Для кого-то эти законы приемлемы, и он подчиняется им, а для кого-то это – беззаконие. Или узаконенное беззаконие.
«Сейлемский процесс», «Кваркаре Тутабери», «Ханума», «Кавказский меловой круг», «Ричард III», «Похороны в Калифорнии», «Дракон», «Король Лир», «Жизнь есть сон», «Гамлет», «Макбет», «Женщина-Змея», «Ламара», «Человек ли он?», «Двенадцатая ночь, или как вам угодно», «В ожидании Годо», «Бидерман и поджигатели», «Юлий Цезарь»... – это спектакли о главном, выражающие позицию режиссера. Наряду с этими масштабными, политически окрашенными спектаклями, ценные постановки, построенные на вечных проблемах, – «Ханума», «Роль для начинающей актрисы», «Концерт для двух скрипок с восточными инструментами», «Стикс», «Добрый человек из Сезуана», «Грузинская азбука», «Евангелие от Иакова», «Что ж с того, что мокрая сирень», «Где-то, под радугой», «Вано и Нико», которые раскрывают перед нами тайны земного существования и ведут в путешествие во внутренний мир общества.
Это, так сказать, неполитический театр Стуруа. И еще одно ответвление – художественная данность, направленная на представление человеческой судьбы и индивида, в отличие от спектаклей с ярко выраженной политической окраской, где бушуют совсем другие страсти, правят совсем другие законы, другие масштабы и орбиты, и все это состоит из маленьких человеческих историй. Потому это так интересно.
И еще – мы обнаружим в спектаклях, созданных за последние годы: «Маска врага», «Мария Каллас. Урок» и «Узаконенное беззаконие», – нового, «другого» Роберта Стуруа, режиссера с другим почерком, другого стиля, других устремлений и интересов, который может, если понадобится, провести мастер-класс на любую тему и в любой форме. Мы видим режиссера, который может быть жестким, безжалостным, напористым, человеконенавистником, может быть наполненным сочувствием, нежным, грубым, милосердным и несчастным. И в то же время, что самое главное, мы видим личность, которая не может или не хочет прятать свои мысли.
Мы видим режиссера, который лучше всех знает, что происходит и почему, что произошло и может произойти, почему нужно жить «так». И не захочется или не сможешь жить по-другому; режиссера, для которого настало время покаяния. И это все является венцом выпущенных из заточения слов, историй, а полученная награда – внутренняя свобода, которая дороже царского венца и славы.
Если не с насмешкой, то легко, со смехом Стуруа смотрит на себя самого, самоиронией оценивает все, что сделал, – говорит многозначными символами о бессодержательном существовании, о суете жизни, о власти, о богатстве, о никчемной борьбе политического и религиозного влияния.
Роберт Стуруа вступил в новую эру. В фазу поисков самого себя и откровения в своем театре. Поисков новой формы, как мы это видим. Но что происходит в реальности? Кроме него, этого никто не знает. Это новая игра, новый вызов 80-летнего мудреца, который ставит ловушку для общества, строит провокацию, дает урок, а сам с иронией смотрит из-под маски на нашу реакцию и от души смеется над нашими «открытиями».


Наталия КАМИНСКАЯ
Театральный критик, журнал
«Сцена»

Дорогой батоно Роберт!
Даже не берусь измерить, что вы значите в моей театральной жизни! Благодаря вам, а еще раньше – Товстоногову, чьим «внуком» в режиссуре вы себя как-то назвали, я выбрала эту неблагодарную профессию «театральный критик».
Однажды (была я еще студенткой филологического факультета и связываться с театром не решалась) увидела на гастролях в Москве «Кавказский меловой круг» и потеряла покой. Вы создали шедевр и сами это прекрасно знаете. Я только хочу добавить, что такой простой, легкий, музыкальный, но одновременно такой сложный и беспощадно точный в своих диагнозах театр перевернул сознание московской девочки. Правда, наполовину грузинского происхождения, но это уже детали.
Однажды мой будущий свекр отвел меня в Тбилиси на этот же спектакль, и я решительно отказалась от перевода – музыка речи докрасила недостающие эпизоды в вашей классически стройной истории – это были новые мощные впечатления.
Однажды почти тридцать лет спустя вы снова привезли свой шедевр в Москву, и я потащила сыновей – вот, мол, ловите, больше не увидите. Спектакль нисколько не постарел, хотя Рамаз Чхиквадзе с трудом выводил бельканто, а фигура Жанри Лолашвили утратила стройные очертания. Но мы увидели спектакль, над которым не властно время. Разве что нежность интонации уже к тому времени была не в чести.
Вы и сами от этой интонации постепенно уходили, ибо мало кто так, как вы, слышит музыку времени. Раз от разу: «Ричард III», «Король Лир»… Потом весь мир перевернулся. В нетопленном театре Руставели вы набрали новую, молодую команду и с тем же азартом, но без прежней веселой беспечности выпустили трагического «Макбета», фантастическую (ее смыслов хватило бы на десять спектаклей) «Двенадцатую ночь, или как вам угодно», метафизического «Гамлета», саркастические «Невзгоды Дариспана»… Но к тому времени мы уже узнали и «московского» Стуруа. Такого смелого и горького «Шейлока» и до вас, и после не доводилось видеть. В московском «Гамлете» неожиданно (никто этим в театрах особо не интересовался) прозвучала тема заведомо неправедной Эльсинорской земли. А у вас Фортинбрас в финале возвращался на «фамильную» территорию и блаженно вытягивался на стуле, как у себя дома. Я не переставала поражаться, как русские артисты с наслаждением присваивали себе вашу фирменную метафорическую театральность. Ладно бы Калягин или Райкин, которые сами по себе чертовски театральны! Но и все другие артисты «Сатирикона» и «Et Сetera» стали вашими до кончиков пальцев!
В памяти остаются яркие вспышки. Вот озорник Ариэль дарит старому Просперо коробочку. Тот жадно ее открывает и чихает от «выстрела» какого-то дурацкого порошка. Все розыгрыш, все тщета – не правда ли? Но какой это прекрасный розыгрыш, и как без него невыносимо скучно жить!
Вот чиновники города N собрались дать Хлестакову взятки. Как смело вы пожертвовали этой развернутой гоголевской сценой, в которой обычно артисты показывают весь смак и всю мощь своих комических дарований. Так нет же, у вас все они молча сложили купюры в саквояж, кто сколько смог. Этот высвеченный прожектором саквояж с мздой сказал о нынешних временах гораздо больше, чем многие громоздкие гоголевские спектакли. Ведь нынче уже и почву прощупывать не надо, нужно просто дать – так заведено, так заведомо установлено.
Дорогой батоно Роберт! Однажды во время нашего с вами интервью у вас кончились сигареты «Кэмел», и вы закурили мою дамскую пахитоску. «Это не сигареты, – сказали вы, медленно и обстоятельно затягиваясь, – это дым». Впрочем, без абсолютного чувства юмора, которое вам присуще, не было бы ваших, даже самых трагических спектаклей, не было бы и того, что стало славной театральной историей, и того, что насыщает современное пространство сцены.
Вот сохранить это уникальное чувство в нашей сумасшедшей действительности я вам и желаю более всего. И здоровья, конечно. Однако ведь юмор способствует здоровью, не правда ли? Любящая вас и ждущая новых ваших спектаклей.


Ирина ГОГОБЕРИДЗЕ
Театровед,
председатель Международной ассоциации театральных критиков

Роберт Стуруа... Имя, которое на моей памяти, как по волшебству, открывало двери всех театров и театральных сообществ в Европе и во всем мире. Человек, которому от Бога было дано очень много – ум, неординарно-парадоксальное мышление, часто не всеми понятая многослойность натуры, таланты умелого рисовальщика и музыканта, чувство юмора и великолепная интуиция, позволяющая предвосхищать события и чувствовать ритм социально-культурной жизни общества. И, конечно же, умение переводить на язык театра трагикомическую реальность и эфемерность человеческого бытия. Ко всему прочему, надо добавить феноменальное знание мировой культуры и, естественно, Театра.
Весь этот необычный меланж и создал тот удивительный, отличный от всех феномен, который уже с восьмидесятых годов XX века был признан театром Стуруа. Феномен, в котором гармонично сочеталось трагическое и комическое, политический фарс, мелодрама и ярмарочный бурлеск. При всем этом его творческая палитра никогда не казалась эклектичной, так как, подчиняя все идее и ритму спектакля, он с элегантной легкостью управлял мизансценой и своими актерами. Так были созданы вошедшие в историю мирового театра «Кавказский меловой круг» и шекспириана, спектакли, поставленные в тяжелые девяностые годы прошлого века и его последний брехтовский спектакль.
Такие, как он, не следуют за круговертью жизни. Они стоят особняком, создавая свой неповторимый мир. Общаться с такими людьми нелегко, но им прощаешь все, так как знаешь, что своим творчеством они олицетворяют и оставляют поколениям духовный знак эпохи. И что бы ни происходило и как бы на него ни роптали, взор и равнение все-таки идет на наш Театр Руставели и спектакли режиссера Роберта Стуруа.
С юбилеем вас, маэстро! Долгие лета!


Вера ЦЕРЕТЕЛИ
Театральный критик

Дорогой Роберт, от всей души поздравляю вас с восьмидесятилетием! Как быстро летит время. Впервые ваши спектакли я увидела в середине 70-х. Кто мог подумать тогда, что те сценические новации станут открытием нового направления режиссуры, школой для будущего поколения и постановщиков, и актеров. Вы были изобретателем не только нового сценического языка, но и проводником свободомыслия в годы жестких советских идеологических рамок и канонов. Помню, как я отправила свою очередную рецензию на ваш спектакль в московский журнал «Театр», где работали мои друзья и коллеги, с которыми мы учились в ГИТИСе. Вдруг раздается звонок из редакции: «Вера, вы что там в Грузии все с ума посходили?! Робик ставит, как хочет, а ты пишешь, что видишь!» Они вынуждены были отредактировать статью, и текст получился такой, что я извинялась перед вами за публикацию и оставила вам свой первоначальный рукописный экземпляр.
В ваших спектаклях и отдельные люди, и толпы были зеркалом времени: нищенское существование большинства, роскошь «избранных», бездушная машина власти и боги, не желающие вмешиваться в земные дела. Вы действительно создали собственный стиль режиссуры, вместе с композитором Гией Канчели и художником Гоги Алекси-Месхишвили изобрели новый язык театра. Вы были востребованы и за пределами Грузии. Помню ваши первые московские постановки: «Гамлет» в «Сатириконе» с Константином Райкиным в главной роли и «Шейлока» с Александром Калягиным в театре «Еt Сetera», главным режиссером которого вы остаетесь по сей день наряду с родным тбилисским театром им. Руставели.
Мне остается только пожелать вам новых замыслов и их воплощения на сцене. А мы, зрители, будем ждать новых открытий.


Георгий ГЕГЕЧКОРИ
Председатель Театрального общества Грузии

Поздравляю Роберта Стуруа и желаю ему долгих лет жизни и творчества. Это совершенно уникальный человек, многосторонне одаренный, глубоко образованный. Роберт Стуруа создал целую эпоху в театре. Хочу рассказать очень интересную историю, которую я услышал от своей матери – театроведа Нателы Урушадзе. Она была завлитом театра Руставели. Тогда спектакли принимала комиссия, представляющая партийные органы. У нас курировал культуру Дэви Стуруа.
В 1965 году Роберт Стуруа поставил в театре Руставели спектакль «Сейлемский процесс» по А. Миллеру. Это была совершенно потрясающая работа, шедевр! Я помню этот спектакль, хотя был маленький. В спектакле были заняты театральные звезды – Серго Закариадзе, Эдишер Магалашвили, Зинаида Кверенчхиладзе, Гурам Сагарадзе, Иза Гигошвили. Когда в Тбилиси приехал Артур Миллер, Серго Закариадзе был на съемках, и мой отец, актер Гоги Гегечкори сыграл Денфорда. Драматург был в восторге, буквально кричал после спектакля: «Где этот мальчик, поставивший спектакль? Покажите мне его!»
Но это было потом. Судьба «Сейлемского процесса» могла сложиться совершенно иначе. Во время сдачи спектакля в первом ряду, как обычно, сидели члены комиссии, среди них был и поэт Ираклий Абашидзе. Было задумано, что в финале «закадровый» голос Гурама Сагарадзе подводил своего рода резюме, рассказывал, что произошло в дальнейшем с героями спектакля. В самом конце звучала такая фраза: «В штате Массачусетс диктатура все равно дрогнула». После этого опускался противопожарный железный занавес – все это, конечно, воспринималось как прямая антисоветчина. Наступила пауза. Мама вспоминала, что с замиранием сердца слушала... молчание. С последнего ряда она видела напряженные спины членов комиссии и думала о том, кто может сейчас спасти этот спектакль. «Может быть, этот «хонский» что-нибудь придумает?» – мама имела в виду Ираклия Абашидзе, который был родом из Хони. И вдруг действительно встает Ираклий Абашидзе и говорит на русском языке: «Да, товарищи, я вас всех поздравляю – создан еще один гениальный антифашистский спектакль!» Дэви Стуруа буквально вылетел из кресла и подхватил сказанное: «Конечно же, это замечательный антифашистский спектакль!» Таким образом был спасен «Сейлемский процесс». Неизвестно, как обернулась бы судьба самого Роберта Стуруа, руководства театра. Хочу сегодня поблагодарить Ираклия Абашидзе – этого великого человека. Он был не просто замечательным поэтом, но – гражданином, который совершил много добрых государственно важных, общественно значимых дел. Этот случай – пример того, как талантливый человек может найти выход из безвыходного положения. Ираклий Абашидзе определил судьбу не только Роберта Стуруа, но и театра Руставели. Потому что Стуруа создал здесь в дальнейшем свой авторский театр. Бороться против власти, выражать свои взгляды с помощью искусства было в те годы единственным оружием – в спектаклях «Кваркваре Тутабери», «Ричард III» были очевидные элементы политики. Это было очень важно и с точки зрения популярности театра. Зарубежные гастроли руставелевцев, принесшие им мировой успех, показали талант грузинского народа. По сути, театр Руставели распахнул для Грузии двери в мировое театральное сообщество. Это огромный вклад в мировую сокровищницу культуры. Это итог огромного усилия, большой творческой энергии. И по сей день театр Руставели – флагман!
Хочу пожелать Стуруа передавать свой опыт молодым. Есть очень талантливые молодые режиссеры, и хорошо было бы, чтобы Роберт пригласил их на постановку одного спектакля в театре Руставели. Желаю ему вырастить и подготовить достойную смену. Лучше, чтобы это сделал сам маэстро Стуруа...


Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ
Театральный критик, журналы «Иные берега», «Страстной бульвар»

Трудно, почти невозможно представить себе, что у Роберта Стуруа столь солидный юбилей! По своей режиссерской изобретательности, по щедрости фантазии он остается молодым, невероятно одаренным человеком. Кто-то может возразить мне: а мудрость, которую дают только прожитые годы? Нет, порой она дается Богом с юных лет, если человек умеет глубоко задумываться, обладает незаурядным интеллектом, слышит, чувствует человеческую боль и страдания, как свои собственные. И все это становится своеобразной «подпиткой» таланта, погружая его в глубины осмысления и сопереживания.
Еще в 70-х годах родилось понятие «Театр Роберта Стуруа», но уже в середине 60-х на сцене Театра им. Шота Руставели появился первый его спектакль – «Сейлемский процесс», едва ли не одна из самых сложных пьес Артура Миллера. Постановка привлекла серьезное внимание, однако до определения «Театр Роберта Стуруа» должны были пройти еще годы. Годы, что были отмечены блистательными спектаклями «Кваркваре Тутабери» П. Какабадзе, «Ричард III» Шекспира, «Кавказский меловой круг» Б. Брехта.
Невозможно представить себе человека, который видел эти спектакли и не запомнил их на всю жизнь в подробностях большинства мизансцен, в пронзительности, в ощущении трагического карнавала! Они остались потрясением смелостью и одновременно точностью режиссерского прочтения, невымышленной болью, предельным отчаянием, изумительным актерским ансамблем.
Роберт Стуруа вставил в спектакль «Кваркваре Тутабери» сцену из брехтовской «Карьеры Артуро Уи», создав незабываемый образ-маску и, думается, именно с этого начался его углубленный интерес к творчеству Брехта, после «Кавказского мелового круга» приведший режиссера к заслуженной мировой славе.
А в 1987 году появился великий «Король Лир», в котором ощущение трагического карнавала доходило до апогея. Спустя еще 11 лет вызовет подлинное потрясение «Гамлет», поставленный Стуруа в московском «Сатириконе» с Константином Райкиным в главной роли.
Режиссер любит ломать стереотипы восприятия – во многом это наполняет такие его спектакли, как «Последняя запись Крэппа», «Буря», «Ревизор», неожиданностью, когда невозможно что бы то ни было предугадать и вычислить. Порой кажется, что Роберт Стуруа любит процесс игры, такой, как, например, «прятки» и «угадайка», вроде бы совсем не сложные, но такие увлекательные, требующие фантазии и азарта.
А это значит, что при всей своей мудрости он еще не расстался с порой наивного детства.
Человек удивительного обаяния, простоты в общении, обладающий юмором, иронией, самокритичностью, Роберт Стуруа не может не вызвать симпатии, приятия у всех, кто сталкивается с ним не только «по профессии», но и по жизни. Даже в самом коротком общении. И очень хочется от всего сердца пожелать ему сил, здоровья, энергии, солнечного и человеческого тепла!


Лана ГАРОН
Театральный критик,
заслуженный работник культуры России

Кажется, еще только вчера он стремительно ворвался в театральное пространство и поразил нас своими спектаклями, в которых было неожиданное единство: серьезное современное содержание и ярчайшая, часто парадоксальная, но совершенная художественная форма... «Кавказский меловой круг» на годы стал визитной карточкой не только Тбилисского театра Шота Руставели, но и всего советского театра. Обновление сценического языка: «Ричард III», «Король Лир», «Музыка для живых»…
Творческое содружество с художником Гоги Месхишвили и композитором Гией Канчели.
И с Александром Калягиным, с его театром «Et Cetera», где в премьерном спектакле «Ревизор. Версия» режиссер вновь в неожиданной, парадоксальной манере заставляет смеяться, недоумевать и размышлять над загадками современной русской жизни.
Сегодня Роберт Стуруа – крупнейший в мире театральный режиссер. И есть понятие: «Театр Роберта Стуруа».
Как быстро летит время! Уважаемый Роберт Робертович! Поздравляю с днем рождения и сердечно благодарю вас за те прекрасные, волнующие и даже потрясающие, переживания, которые вы мне подарили своими спектаклями! Живите долго и радостно!