14 января – День грузинского театра

В конце 2017 года председателем Театрального общества Грузии был избран Георгий Гегечкори, известный художник, сценограф, лауреат премии им. Котэ Марджанишвили, советник министра культуры и охраны памятников Грузии. Подобного события культурная общественность страны ожидала с большим нетерпением – как говорится, накипело. Нет надобности объяснять, что значил для нашего города Дом актера, какова была роль Театрального общества Грузии для всей страны. Люди среднего и старшего поколения (молодое поколение, увы, этого не застало) прекрасно помнят культурный центр, в котором вовсю кипела творческая жизнь: выступали любимые артисты, проходили театральные встречи, обсуждались все горячие новости искусства, Театр «Дружба» проводил триумфальные гастроли лучших театров и артистов СССР и мира, издательство радовало великолепными новинками…
С приходом в Театральное общество Грузии Георгия Гегечкори появилась уверенность в том, что новый председатель вольет свежее вино в старые мехи. А то, что Гегечкори умеет это делать, сочетая уважение к традициям с самым смелым новаторством, он доказал уже не раз. На его счету – целый ряд осуществленных проектов поистине общегосударственного значения. Об этом и многом другом мы и поговорили с самим Георгием Гегечкори.

– Главный вопрос: в каком состоянии вы приняли Театральное общество Грузии и что намерены делать на посту председателя?
– Это не такой простой вопрос, как кажется. Постараюсь быть четким. В 2011 году в Грузии радикально изменилось отношение к понятию государственности. Можно сказать, что совершился переворот. Дело в том, что после развала Советского Союза не было идеологии, на которой можно было бы восстановить государственность страны. А ведь государство, тем более – маленькое, не может существовать без объединяющей основы. Такой основой в свое время стали христианство, принятое в 326 году при царе Мириане, и алфавит, азбука времен царя Парнаваза. Как сказано в «Картлис цховреба», «Парнаваз был первым царем в Картли из племени Картлоса, он распространил язык грузинский и больше уж не говорили в Картли на ином языке, кроме грузинского. И создал он грузинскую письменность…».

– Вы проводите параллели с такими фундаментальными событиями…
– Именно так. Во время царицы Тамары Грузия стала очень мощным и влиятельным государством в Малой Азии. И существовавших основ идеологии – азбуки и христианства – оказалось недостаточно. Царица Тамара, по всей вероятности, отдала приказ Шота Руставели написать своего рода кодекс государства. Этим кодексом и стал «Витязь в тигровой шкуре». В произведении не говорится ни о христианстве, ни о мусульманстве, ни о других конфессиях. Но идеология тогдашнего грузинского государства, основанная на определенных идеях, принципах, ценностях, в нем воплощена. Все великие отцы и умы нации понимали, что без духовного стержня существование государства невозможно. Илья Чавчавадзе лучше многих осознавал, что подобный фундамент необходим. И что он сделал? Не только основал Общество грамотности и Национальный банк, но и организовал новое издание «Витязя...», подготовленное специальной комиссией, в которую вместе с ним вошли Акакий Церетели, Дмитрий Кипиани и другие. Денег на издание, однако, не было. И тут к Иванэ Мачабели пришел предприниматель Георгий Картвелишвили с вопросом: «Что я могу сделать для своей страны?» Мачабели ответил: «Издать «Витязя». К тому же в Грузии тогда, в 1881 году, находился венгерский художник Михай Зичи. (Кстати, как раз сегодня министр культуры Венгрии возложил венок к памятнику Зичи в Тбилиси). Зичи начал ставить живые картины  – выбирал отрывки из поэмы, находил подходящих людей среди аристократии, одевал их в костюмы и выводил на сцену. За кулисами читался соответствующий текст из поэмы. Потом эти живые картины Илья Чавчавадзе возил по всей Грузии. Всего Михай Зичи поставил одиннадцать живых картин, одиннадцать ключевых сцен поэмы… В 1991 году распался СССР, и к власти пришел Звиад Гамсахурдиа. Он тоже понимал значение духовного фундамента для нации. В том же году он получил степень доктора по «Витязю…». У него, увы, не было ни опыта, ни денег, ни поддержки. Что тогда творилось, страшно вспоминать... Но необходимость национальной идеи Гамсахурдиа понимал. Позднее я сам неоднократно беседовал и с Эдуардом Шеварднадзе, и с членами его правительства, пытался объяснить, что если «Витязь…» не станет национальной идеологией, мы не сможем создать сильное государство, не сможем восстановить то, что утрачено. Они меня слушали, но не понимали.

– Почему?
– Наверное, думали, что «Витязь в тигровой шкуре» – просто литература. А это – кодекс. Тогда же я предложил создать музей «Витязя…». Не такой, чтобы положить туда книгу и смотреть на нее, а живой музей, где заново, современными средствами, будет прочувствовано и представлено то, что стоит на книжной полке в каждом грузинском доме. В 2010 году ко мне в мастерскую пришел Бидзина Иванишвили. Тогда я не знал о его намерении прийти в политику, и никто ничего об этом не знал. У нас состоялся разговор. Вообще-то первоначально я хотел создать Зал «Витязя…» как Центр евразийской культуры и рассказал об этом Иванишвили. А он сказал – нет, давай сделаем музей. Понимаете, он сам всю жизнь живет по заповедям «Витязя…». Каковы фундаментальные заповеди? «Что ты спрятал – то пропало, что ты отдал – то твое», «Кто друзей себе не ищет, самому себе он враг», «Лучше гибель, но со славой, чем бесславных дней позор»... Мой сын два года работал его личным помощником, и наблюдал, как каждый день Иванишвили, перекрестившись, выходил из дома, не зная, вернется ли... Он пришел к власти без единого выстрела, только на доверии и авторитете, которые выстраивал годами. Ему поверили. Потому что раньше, до 2011 года, мы вели недостойное человека существование. Я, например, не хотел жить в такой стране. Повторяю, сам Иванишвили живет так, как сказано в «Витязе…». Возможности у него огромные, и он их использует для страны.  Он финансирует театры, библиотеки, музеи и помогает деятелям искусства... Потому что понимает: только на духовных ценностях и стоит государственность. И если такие люди погибнут с голоду, то некому будет создавать и укреплять государство.

– И вы пришли в Министерство культуры…
– Да, пришел… А ведь я девять лет туда не входил. Около 300 человек были в «черном» списке – все деятели искусства, на которых держится грузинская культура. Министерство находилось в совершенно невозможном состоянии. Вы просто представить себе не можете, как расходовались деньги. Например, на одну постановку «Кето и Котэ» было потрачено 1 миллион 725 тысяч лари. А за каждый показ спектакля перечислялось 50 тысяч, прима постановки получала 28 тысяч. В течение девяти лет, до 2012 года, из Президентского фонда Министерству культуры ежегодно перечисляли 21 миллион лари. То есть из фонда, средства которого должны расходоваться на ликвидацию последствий стихийных бедствий и подобные экстремальные ситуации.
Министерство мы получили в ужасном состоянии и в первую очередь начали уборку. Во всех смыслах. Мое направление, в основном, – изобразительное искусство. Но и театры, конечно, также находятся в поле моего зрения, потому что я, можно сказать, родился в театре, это моя семья. Однако в первую очередь я все-таки обратил внимание на Академию художеств. Еще год-два, и ее здание просто рухнуло бы. А это шедевр архитектуры. Фасад решен в стиле неоклассицизма с элементами барокко. Внутреннее убранство выполнено в восточном стиле. Роспись потолка исполнена в технике стукко.  Оформление каждого следующего этажа отличается от предыдущего. На стенах – уникальные фрески.

– Что вы сделали для спасения здания Академии?
– Я разместил в Академии свою выставку, чтобы воочию показать, в каком состоянии находится здание. На выставку пришли министр финансов Нодар Хадури, посол США в Грузии Ричард Норланд, почти все министры и парламентарии. Я буквально заставил министра финансов дать слово, что в следующем году реконструкция Академии художеств будет включена в план.  И был уговор, что часть от доходов проекта Check in Georgia (а это 400 миллионов лари, вошедших в бюджет, при затратах в 29 миллионов) будет выделена на реабилитацию Академии художеств. Что и было сделано. Сейчас почти все уже готово, и в будущем году я приглашу вас на открытие.

– А что вы успели сделать в области театральной?
– Первые практические шаги здесь были связаны с Телавским театром имени Важа Пшавела. Это огромное здание со стеклянным фасадом, внутри которого находится базилика. При прежнем правительстве здание было изуродовано – на фасаде установили 78 бетонных столбов, сам фасад перекрасили в белый цвет, на крыше собирались сделать вертолетную площадку, а театр имени Важа Пшавела переделать в казино.

– Какое-то извращенное воображение...
– Абсолютно! Как можно было так поступить с единственным театром в Кахети, с культурным центром региона? Так совпало, что у меня в том районе, в деревне неподалеку, есть дом. Я там в школе работал, когда закончил Академию художеств. Сельские учителя в то время получали «бронь» от армии, и я предпочел уехать в Цинандали, а не в Афганистан. Пять лет проработал в сельской школе, учил детей рисовать. Оформил несколько спектаклей в Телавском театре. Моя сестра вышла замуж за телавца. То есть появились контакты, наладились какие-то личные связи и отношения с этим регионом. Я часто там бывал и просто не мог больше выносить этот ужас – изуродованный театр. И мы с тогдашним руководством министерства культуры, по личной просьбе министра Гурама Одишария (кстати, многое из сделанного начиналось именно при нем) поехали в Телави. Встретились с губернатором, мэром города и, конечно, с руководителями театра. Один из архитекторов здания – мой старший друг Котэ Меманишвили. Я попросил его сделать новый проект реконструкции театра. Буквально за копейки. Он согласился, потому что сам не мог смотреть на то, как изуродовали его произведение. Потом мы нашли деньги, чтобы снять эти столбы, а затем деньги от проведения джаз-фестиваля – около миллиона лари – были направлены на реабилитацию Телавского театра. Сейчас в театре работает система отопления и охлаждения, отремонтированы коридоры и гримуборные. Перед зданием  установлен монитор, на котором транслируются рекламные ролики спектаклей. Министр культуры Михаил Гиоргадзе открыл обновленный театр и  передал в дар ему бюст Важа Пшавела, который установили в фойе.
Это были наши первые практические шаги. Конечно, всего их было много, но реконструкция Академии художеств и Телавского театра – фундаментальные проекты.

– На памяти еще один значительный проект – восстановление легендарного занавеса Тбилисского театра оперы и балета им. З. Палиашвили.
– Идея была высказана министром культуры Михаилом Гиоргадзе: восстановить занавес, созданный в 1960 году известным грузинским художником Серго Кобуладзе. Это было очень сложно, потому что в 1973 году занавес сгорел во время пожара в здании. С предложением восстановить занавес Кобуладзе я обратился к ученикам художника – Темо Гоцадзе, Радишу Тордия, Муразу Мурванидзе и Тамазу Хуцишвили. Но все категорически отказались, потому что сделать это вручную невозможно. Получился бы сценический задник, а такой уровень нас не устраивал. Сам Серго Кобуладзе был очень скрупулезным человеком, он в течение трех лет работал над эскизами занавеса, а потом в течение 11 месяцев собственноручно писал на холсте по своей, очень сложной, технологии. В общем, все отказались. Было очевидно, что занавес необходимо не рисовать, а печатать. И нам, с помощью тогдашнего художественного руководителя Тбилисского театра оперы и балета Давида Сакварелидзе, удалось найти германо-шведскую фирму в Потсдаме, которая готова была взяться за проект.
Размеры «зеркала» оперы – 11 м на 17 м. Фирма бралась напечатать занавес шириной 15 м, а в длину – сколько угодно. Но встал вопрос – с чего печатать? У нас не было никаких материалов. Только эскиз небольшого формата, сделать с которого электронную версию было невозможно. И тут Георгий Каландия, уникальный человек, директор Музея театра, музыки, кино и хореографии, в семье Татишвили, помощника создателя занавеса, нашел эскиз нового занавеса, который собирался делать Кобуладзе. На медиа факультете Академии художеств была создана специальная группа во главе с профессором Наной Иашвили, и студенты в течение трех месяцев сделали электронную версию. 23 ноября (а это праздник Святого Георгия и мой день рождения) мы – я, Нана Иашвили и тогдашний директор Оперного театра Алеко Моцонелидзе – приехали в Потсдам. Там нам показали напечатанные оттиски для будущего занавеса. А что такое оттиск? Это небольшой фрагмент большого целого. Что получится из соединенных в общую картину оттисков, угадать нельзя. Мы, можно сказать, согласились вслепую, рискнули, но интуитивно, конечно, чувствовали: получится хорошо. Да и обратного хода не было. А когда представитель фирмы узнал, что у меня день рождения, то пригласил нас в ресторан, который находится под куполом Рейхстага, где мы и отметили и 23 ноября, и рождение занавеса.

– То есть вы «взяли Рейхстаг»?
– Да, я стал вторым мегрелом после Кантария, который поднялся на купол Рейсхтага (смеется). А вскоре я встречал в тбилисском аэропорту упаковки  с занавесом. Между прочим, на каждой упаковке было указано, сколько рабочих ее складывали, сколько времени на это потратили, что они ели и т.д. Немецкая точность! Георгий Каландия сделал фильм о том, как создавался занавес, и вы можете его посмотреть на ютубе.

– Когда в поле вашего внимания попало Театральное общество?
– В начале января ко мне пришел один из заместителей председателя, и мы поговорили о том, в каком состоянии пребывает Театральное общество.  Понимаете, оттуда никогда не было никакой инициативы. Ни одного проекта не было заявлено, ни одного! А в свое время Театральное общество Грузии было мощнейшей, очень богатой организацией. Я и сам там работал год-два. Да и вообще – вырос там. Ну а как иначе, если твои родители – Гоги Гегечкори и Натела Урушадзе? Театральное общество – это организация с великой историей. В 1945 году его возглавил Акакий Хорава. В разные годы им руководили Шалва Дадиани, Михаил Мревлишвили, Додо Антадзе, Додо Алексидзе, Гига Лордкипанидзе. Последние годы его возглавлял Гоги Кавтарадзе. В 1955 году общество начало издавать журнал «Театральный вестник». В 1972 году открылся Дом актера имени Хорава. В 1974-м при Обществе был основан Театр «Дружба»...
Какие активы были в распоряжении Общества? Производство, которое сейчас остановлено, площадью 10 000 квадратных метров. Там изготовляли грим, парики, различные театральные аксессуары, канцелярские товары. Три магазина – на улице Леселидзе, на проспекте Плеханова, в подземном переходе на проспекте Руставели. А сейчас грим купить негде!

– Совершенно верно – Грибоедовскому театру, например, приходится закупать грим за рубежом.
– У Театрального общества было сильнейшее издательство, директором которого работал  Котэ Абашидзе, художественный руководитель Кутаисского театра, сейчас он мой заместитель. Я спросил у него, каков был капитал издательства? Ответ: годовой оборот составлял 1 700 000 рублей. Представляете, какие это были деньги в то время? Издавались книги, журналы, газеты. В 1990 году в Телави закладывали фундамент пятиэтажного дома, который Общество строило для тамошнего театра. Общество владело домами отдыха в Абхазии (сейчас, увы, это оккупированная территория), Манглиси, Бобоквати. Был целый ряд активов, отнятых предыдущей властью.

– Какими будут ваши первые шаги на новом поприще?
– Видимо, надо сказать о том, в каком состоянии я принял Театральное общество, чтобы читателю был понятен тот объем работ, какой нам предстоит. Кто такой председатель Театрального общества? Это посредник между театральной общественностью и государством, между театральной общественностью и другими сообществами, в том числе и финансовыми. Последний председатель Театрального общества был еще и депутатом. Представляете, какие у него были возможности? Но он сказал, что из-за депутатства у него не было времени заниматься делами Общества. Хотя по своему статусу он мог бы запросто вызвать к себе весь кабинет министров и восстановить Дом актера. Но ничего не было сделано. С 1992 года по сегодняшний день Дом актера целиком сдавался в аренду. Когда-то в зале Дома актера состоялась моя первая выставка. А сейчас в этом зале располагается социальная столовая.  Сдавался в аренду кабинет председателя. А еще в здании располагались зал для поминок, телекомпании, частная типография, музыкальный ансамбль. Более того, на странице Общества в фейсбуке были опубликованы объявления о сдаче площадей в аренду! Тут же отмечу, что полностью отсутствовала информация о деятельности Общества – у него нет веб-страницы, оно не освещается в социальных сетях, не ведутся блоги. Отношения с арендаторами не оформлялись нормальными договорами, то есть не существует реальных юридических документов. Журнал, который издавало Общество, неприемлем. А ведь на 6 номеров журнала ежегодно выделялось 20 тысяч лари. То есть один номер журнала, который не приносил никаких доходов, обходился в три с лишним тысячи, а зарплата сотрудников при этом составляла 100-120 лари. Издательства больше не будет, оно не нужно и убыточно. А журнал будет – за те же деньги и прекрасного качества. Будет восстановлен знаменитый Театр «Дружба». Дом актера снова должен стать местом встреч. Мы восстановим сад, устроим там летнюю площадку и кинотеатр.
Вот о чем еще я хотел бы сказать. Совсем недавно вместе с Грибоедовским театром я был на гастролях в Санкт-Петербурге. Спектакль «АЛЖИР» прошел с громадным успехом. Театр принимали на высочайшем уровне. В этом заслуга Николая Свентицкого, его огромного авторитета. Именно он, директор Тбилисского русского театра, избран председателем правления Ассоциации деятелей русских театров зарубежья. А таких театров в мире более трехсот. Николай Николаевич озвучил прекрасную идею: восстановить дом-музей Владимира Немировича-Данченко в Шемокмеди, проводить там международный театральный фестиваль классической драматургии. А неподалеку как раз и расположено Бобоквати, где мы восстановим зону отдыха Театрального общества. Коттеджи там будут именные – имени Верико Анджапаридзе, Михаила Чиаурели, Георгия Товстоногова, Акакия Хорава... Вся атмосфера должна быть наполнена театральными легендами. Вы знаете, моя мама училась в Москве. И когда приехала поступать, привезла рекомендательное письмо от Акакия Хорава. Представьте себе, лекции остановились, все сбежались смотреть на письмо великого актера. И ее сразу зачислили на второй курс.
Я хочу подчеркнуть, что моя программа будет вывешена  в Доме актера на самом видном месте, чтобы все могли видеть, как будет реализовываться каждый пункт. Я убежден: когда ты делаешь шаги – все тебя поддержат. Поддерживают только тех, кто совершает позитивное. Я не имею права отступать. Говоря откровенно, мне предложили помощь в назначении на должность председателя. Конечно, я отказался. Назначенный председатель никому не нужен. Я объездил всю Грузию, каждый театр. Мне поверили, заново вступили в Театральное общество, приехали на выборы со всей страны и проголосовали за меня. Я не имею права подвести этих людей.
Вы знаете, никто и представить не мог, что в 2018 году мы откроем обновленную Академию художеств. Так же мы вернем к жизни и Театральное общество Грузии.



Нина ШАДУРИ