Боль, страх и стыд. Вот что порой испытывают родители особенных детей. С этим столкнулась и москвичка Лия Сергеева, когда у нее в 2015 г. родился сын Серафим. С тех пор ее жизнь – это постоянная борьба за здоровье своего ребенка. Реабилитации в Европе и России не дали никаких результатов. И только в Грузии, а точнее, в приморском Уреки, на магнитных песках, появилась положительная динамика. Так и зародилась идея создания реабилитационного центра для детей с ограниченными возможностями. Строит его русская женщина исключительно на пожертвования и личные средства.

Москвичка Лия живет в Тбилиси одна с детьми. Муж приезжает раз в месяц: работает в России, обеспечивая всю свою многочисленную семью. Я напросилась на интервью с этой женщиной, когда ее младшему, четвертому по счету ребенку, едва исполнилась неделя. Она сразу же согласилась. Расположились они в небольшой квартирке в «итальянском дворике», в центре города. В доме уютно и тепло. Как только я вошла, проснулся малыш Гавриил, Лия сразу взяла его на руки. Так мы и беседовали.
Ее спокойный, уверенный, ровный голос убаюкивал младенца. И она рассказала мне свою историю. Неординарную, интересную, наполненную случайностями и чудесами.
– У меня есть непростой малыш – Серафим. Ему до сих пор никто не может поставить диагноз. Не помогли врачи, даже именитые, ни в Москве, ни в Питере. Все специалисты говорят разное. Не сошлись в едином мнении ни чехи, ни литовцы, ни грузины. Мы объехали всю Европу в поисках реабилитации.
Вот что Лия пишет на своей странице в Фейсбуке: «Серафим был Серафимом изначально. Еще до благословения на венчание. Я знала точно, что будет мальчик и будет Серафим. Только вот предположительный день родов был в середине марта, и ни на середину января, ни на тем более август – на дни Серафима Саровского – он не попадал. Серафим родился 15 января. На Серафима Саровского, когда в течение получаса было принято решение экстренно меня порезать из-за того, что разошелся шов от предыдущего кесарева сечения, и мы могли погибнуть оба. Ночью перед этим я, ничего не подозревая о грядущем дне, читала акафист Серафиму Саровскому. В тот день погибла только я... И родилась другая вместе с Серафимом».

– Лия, а почему вы приехали в Грузию?
– Ой, это забавная история. Одно почему приехала, другое почему осталась... Получилось так, что позапрошлое лето мои старшие дочери провели с крестными – московскими грузинками, с которыми мы вместе уже более десяти лет. В отпуск они уезжали в Грузию и взяли моих девчонок. Мы с мужем тоже прилетали дважды: отвезти их и забрать. И вышло так, что мы в образовавшийся отпуск решили съездить на море. Грузины посоветовали ехать в Уреки, а вдруг там Серафиму будет лучше?

– И это случилось?
– В Уреки без каких-либо ожиданий мы прогуливались по набережной. Набрели на кабинет ЛФК (лечебной физкультуры) и массажа, договорились о занятиях с нашим сыном. Все это было как-то в расслабленном режиме, без особых ожиданий. Мы к тому времени уже потратили огромную сумму на различные реабилитации. В итоге ребенок измучен, а результатов ноль. И мы куда-то идем дальше. Вот как-то так живут родители особенных детей, к сожалению.
В Уреки мы начали делать Серафиму песочные ванночки, купать его в море и бассейне. Все как-то несерьезно и очень спокойно. И он вдруг начал прогрессировать!
Лия вновь и вновь проживает эти минуты. Волнуется и радуется одновременно. Словно почувствовав что-то, проснулся новорожденный Гавриил на руках. Она, склонившись над ним, прошептала ему нежно и весело: – А, проголодался, дружок? Голоден, как волк... Приложила его к груди и наша беседа вновь продолжилась...

– Серафим набрал вес, стал нормально спать, хорошо есть, он начал говорить! Я была в шоке, потому что до этого ребенок, а ему тогда было примерно один год и семь месяцев, произносил только отдельные слоги. А он начал повторять до пяти новых сложных слов в день.
И тогда я стала задумываться на эту тему более серьезно и узнавать, есть ли там какая-то реабилитация, потому что совершенно неожиданно оказалось, что это место действительно работает. И выяснилось, что реабилитации там нет. Этим я была поражена еще больше. Мы изъездили всю Европу и уже знаем, что такое хорошая реабилитация. Но там нет таких природных условий. Я удивлялась: Как? Не может быть! В таком месте и нет ничего!

– Именно тогда вам в голову пришла мысль о создании реабилитационного центра?
– Да, я подумала, что если к таким природным условиям добавить еще качественную реабилитацию, не обязательно очень дорогую, а ЛФК, физиотерапию, массаж, сенсорную интеграцию, то результаты будут потрясающие. Особенно, если брать детей до года, до трех лет. Создать службу раннего вмешательства, чтобы правильно поставить диагноз, расписать карту реабилитации. Ведь с точки зрения компенсаторных возможностей мозга «золотое» время – до года, «серебряное» – до трех лет.
Осознав все это, я начала искать в Уреки недвижимость. В это время Серафим заболел, нам пришлось еще на две недели отсрочить поездку в Москву. Зато полностью прошли курс массажа. И нашли тот самый дом для будущего реабилитационного центра. Я заболела этой идеей. Все знакомые буквально крутили пальцем у виска: Какая Грузия? Какие Уреки?
Дело в том, что у Лии и ее мужа Александра есть новый дом в Подмосковье. Все знакомые и советовали создать реабилитационный центр на своем участке или в доме... Но где взять такие природные условия? Лию уже трудно было остановить.

– Кем вы работали до рождения Серафима?
– До этого я не была близка к медицине. Руководила продажами, последние годы занималась рекрутингом – подбором персонала. У меня в Москве было свое кадровое агентство.
Но что такое фандрайзинг? По сути, это те же продажи, только немного с другой стороны: нужно продать идею, чтобы получить деньги, а потом реализовать их, воплощая эту идею.

– Вы строите реабилитационный центр исключительно на пожертвования?
– Да, конечно. Я стала буквально кричать в социальных сетях о строительстве центра для детей. И совершенно неожиданно мы собрали деньги, примерно, одну треть, что было необходимо для покупки дома. Добавили свои средства, взяли кредит и купили понравившийся нам дом в Уреки. Строение хотя и было довольно крепким, досталось нам в ужасном состоянии. Грязь, разбитые окна... Мне захотелось сбежать. Но мы его отмыли. Причем ко мне приезжали на субботник в Уреки мои бывшие московские клиенты. И мы там жили все прошлое лето. Легко нам не было. От нас отказались шесть архитекторов и четыре юриста, для них перестройка и оформление казались невозможными.
И я пришла к мысли пустить туда туристов. Купила холодильник, стиральную машинку, диваны. В социальных сетях разместила приглашение, указав, что могут приехать семьи с особыми детьми или многодетные семьи. И конечно, все это было не по ценам курорта, а кто сколько сможет. И расценивала как пожертвования для строительства центра.

– И много к вам приехало туристов?
– Примерно около пятидесяти человек за лето у нас отдохнули. Первой приехала семья священника с тремя сыновьями. И они мне очень помогли. Раскручивали рамы от окон, перетаскивали диваны, кровати. В распоряжении гостей были овощи с огорода и свежие яйца, что несли наши куры. В общем, мы жили первобытно-общинным строем. На деньги, полученные от туристов, мы провели в доме электричество, сантехнику, интернет, построили крольчатник и курятник, посадили огород.

– Кто-то вам еще помогал?
– Приехав в этом году в Грузию, я навестила прошлогодних знакомых, которые знали о моих планах. Они вдруг поняли, что у меня что-то на самом деле получается, и начали активно эту тему продвигать. Это поколение старых грузин, которым лет за шестьдесят или за семьдесят. Во-первых, они очень бодры. А во-вторых, у них есть связи, необходимые мне. И наконец, у этих грузин старой закалки есть понятия чести и человеческого достоинства. И мои дела пошли быстрее. Кстати, еще интересный факт: знакомые попросили за нас, и один храм в Германии пожертвовал нам семиместную машину, мы заплатили только за растаможку. Теперь у нас есть транспорт, чтобы возить неходячих детей, к примеру, на пляж. Наш дом находится в семистах-восьмистах метрах от моря. Если мама несет ребенка на руках, это очень тяжело, знаю по себе. А теперь в машину можно поставить коляску и посадить маму. Вот такие чудеса начали происходить.

– Да, давайте еще о чудесах...
– А потом случилось следующее. Я планировала вернуться к сентябрю в Москву: девчонкам в школу. Там муж, да и я в положении. И вот я узнала, что мои знакомые едут в Псково-Печерский монастырь, к отцу Адриану Кирсанову, который однажды очень сильно повлиял на мою жизнь. И я попросила задать ему вопрос о нашей семье, о Серафиме. И мне пришел от него ответ: «Ты остаешься в Грузии!»
Что? Я не планировала никуда эмигрировать, у меня налаженное хозяйство в Москве. Я посоветовалась с мужем. А мы оба знаем, что благословение нарушать нельзя. Уж если ты спросил и получил ответ, то будь добр исполнить. Но все же мы решили уточнить у нашего духовника. И приходит точно такой же ответ: «Я не благословляю возвращаться в Россию, пока ты не откроешь центр».
Я все поняла. И мы начинаем перекраивать все наши семейные планы. Муж остается пока в Москве, посещая нас по возможности. А мы с детьми живем здесь, девочки учатся дистанционно в российской школе. И в итоге, наверное, все так и должно быть, потому что совсем недавно произошло еще кое-что. На празднике Светицховлоба владыка Иосиф Гурийский благословил меня строить там же, в Уреки, рядом с реабилитационным центром храм и Серафимову обитель милосердия (в честь Серафима Саровского). Эти помыслы однажды уже благословил отец Адриан Кирсанов, но тогда это были только мои мечты.
И Лия снова совершенно случайно в социальных сетях познакомилась с многодетной мамой, которая заведует медицинским центром при патриархии Грузии. Она приехала к Лии, услышала ее историю и устроила ей встречу с Иосифом Гурийским. На сороковой неделе беременности Лия получила это благословение. В тот день вот что написала Лия в Фейсбуке: «Какая огромная радость у нас сегодня. Просто невместимая... у меня теперь есть занятие на ближайшую жизнь».
– У меня нет денег на это строительство, нет связей. Но по опыту реабилитационного центра я знаю: чудеса бывают. Возможно, это все появится как-то в свое время. То есть ситуация сейчас развивается вот так. Но если бы я не осталась здесь, в Грузии, опять же всего этого бы и не было.

В начале осени Лия узнала, что в Грузию приезжает социальная миссия, которая занимается популяризацией российских святых. К примеру, одно из запланированных мероприятий, в которых участвовали дети и родители, было посвящено Серафиму Саровскому. Л. Сергеева тоже предложила свою помощь. В итоге 27 октября организовала международный круглый стол по вопросам реабилитации и диагностики детей с особенностями развития. В нем приняли участие врачи России и Грузии, родители особенных детей, представители духовенства и благотворительных фондов. Опыт создания реабилитационных центров в России, непростые судьбы и пути решения проблем конкретными родителями, мнение врачей и позиция духовенства к таким детям и проблемам их семей – вот краткий перечень тем, что поднимались на этом мероприятии.
Деятельность Лии Сергеевой широка и непредсказуема. Ее словно слепили из особого нанопрочного материала, составленного из энергетики, внутренней силы, образованности, упорства и стремления к жизни.

– Лия, а сейчас на каком этапе строительства реабилитационного центра вы находитесь?
– Сейчас мы поменяли крышу, идут подготовительные и монтажные работы, перенос перегородок. Нам провели газ. К тому же муниципалитет делает канализацию и воду. Мы уже закупили сантехнику. Причем вышло опять интересно. В одной гостинице в Тбилиси делали ремонт и дешево распродавали какие-то материалы. На тридцать девятой неделе беременности я узнала об этом из интернета и поехала в эту гостиницу. К тому времени уже еле ходила, но все же смогла, пробираясь по пыльным коридорам, выбрать необходимое. В итоге мы купили ванные, гидромассаж, душевые кабины, раковины. Теперь мы сможем делать и подводный массаж, и морской бассейн. Наше лечение будет абсолютно бесплатным для особых детей. Единственное, мы не сможем предоставить им жилье. Открытие центра запланировали на июнь 2018 г. До этого еще многое нужно сделать, успеть, перестроить...

У Лии Сергеевой есть любимые святые: Серафим Саровский, Александ Невский, Лука Крымский. К мощам последнего она полетела в Симферополь прошлой зимой с надеждой. Дело в том, что ее сын Серафим, а ему было к тому времени два года, все еще не мог ползать. Более семи месяцев они боролись над этим ежедневно, но безрезультатно.
И Лия отправилась к святому Луке. И привезла с собой почти две тысячи имен, переданных ей в молитвенной группе социальных сетей.Такое количество, конечно, она за одну службу назвать не смогла бы. Тогда они с мужем собрали через интернет деньги, приложили к ним записки и оставили в храме.
Там же вдруг ей пришла мысль петь литургию, к слову, у нее профессиональное оперное образование, абсолютный слух, она может легко читать с листа. В канун Рождества Лия пела прямо над мощами Луки. Мысленно она умоляла, чтобы ее ребенок пополз. После девятичасового пения она потеряла голос. Но это того стоило: через несколько дней после ее приезда домой Серафим пополз...
Ее трогательные или забавные, нежные или печальные от усталости посты в Фейсбуке, написанные искренне и душевно, заставляют задумываться и о смысле жизни, и о вечных ценностях. Вот, к примеру, ее октябрьские строки: «Когда Серафим чего-то боится, он начинает плакать и защищаться ручками. И повторять сквозь плач: «Я с тобой. Всегда с тобой».

– У вас четверо детей плюс строительство центра... Как вы все успеваете и со всем справляетесь?
Она на секунду задумалась и со смехом ответила:
– А у меня нет другого выхода...
Вчера на улице Тбилиси я увидела картину. Молодая женщина, расстелив тоненькое одеялко, устроилась на тротуаре. И положила рядом маленького мальчика, который сжался от холода. В ногах стояла жестяная баночка для подаяния. Ноябрь на дворе. И я сразу же вспомнила Лию. Совершенно сумасшедшую в своем рвении помочь собственному ребенку и чужим детям. Энергичную, целеустремленную, не позволяющую себе унывать, полную веры в людей и чудеса. Каждая мама идет своей дорогой, Лия Сергеева – дорогою добра.


Юлия ТУЖИЛКИНА