В июле 2006 года монастырское кладбище женской обители Самтавро приняло в свое лоно матушку с удивительной судьбой. Она родилась далеко от Грузии, но большую часть жизни провела здесь, на святой Иверской земле, здесь постриглась в монашество, здесь же дал Господь ей тяжелый крест схимничества, игуменства и старчества.  
Через два-три года я приступил к написанию книги о ней, понимая, что книгу и после окончания нельзя будет считать попыткой даже частичного жизнеописания великой старицы схиигумении Серафимы (Дьяченко). И вот почему.
Во-первых, мы не располагаем всеми документальными данными (даты, числа, координаты, расстояния, цифры, географические названия, маршруты странничеств и скитаний, нотариальные свидетельства и архивные материалы) об этом удивительном, великом человеке. Она ведь тщательно скрывала все, не было от нее благословления на записи (ни видео, ни аудио, ни простые) своих удивительных бесед и рассказов. А мы никогда ничего не переспрашивали, не уточняли. Только слушали и по возможности жадно внимали каждому слову, точно так, как сама учила нас, ибо боялись перебить тот небесный поток благодати, что лился из материнских уст и сердца для нашего спасения. Кто? Что? Где? Когда? Почему? Зачем? Эти слова, выражающие отчасти любознательность и пытливость, уступали место сердечному восприятию каждого произнесенного ею слова.
Во-вторых, матушка не считала свою жизнь отдельной от жизни тех старцев, с которыми вместе прошла свою долгую нелегкую жизнь, жизнь, которая явилась великой духовной борьбой за веру православную и спасение ближних, подвижничеством и деланием добра ради Христа даже тогда, когда ей приходилось преодолевать самые тяжелые испытания.
«Иди на Голгофу!» – вот такое старческое напутствие получила еще совсем молодая Мария Дьяченко от отца Федора и всегда, когда сама изнемогала под тяжестью креста, эти слова придавали ей силу идти дальше.
В архиве нашелся один недатированный машинописный листочек, на котором изложена краткая автобиография матушки Серафимы. Писана она на имя владыки Зиновия (схимитрополита Серафимы Мажуги) в начале 80-х.

«Настоятелю храма святого благоверного князя Александра Невского (г. Тбилиси) митрополиту тетрицкаройскому владыке Зиновию

Я, Дьяченко Мария Васильевна, род. 1925 г., 11 июля, с юных лет своими родителями была вручена старице, которая учила пению, чтению о Господе. В 1950 году была вручена старцу схиархимандриту Серафиму Глинской Пустыни, где по благословению была направлена в Красногорский монастырь г. Золотоноша. Постриг иночества принимала при Игумении Филадельфе. Послушание – хор и общее. После смерти игумении Филадельфы при игумении Лидии несла послушание келейницы игумении. Постигла меня болезнь и была направлена в Сухуми к старцу схиархимандриту Серафиму (Романцову). После выздоровления  по благословению старца Серафима и игумении Лидии была направлена в г. Тбилиси к митрополиту Зиновию в храм Александра Невского псаломщиком.
По благословению митрополита Зиновия и схиархимандрита Андроника (Лукаш) приняла монашество с именем Марии (в честь преподобной Марии Египетской, день ангела 14 апреля ст. ст.) 1 апреля 1965 г. и была вручена духовной матери игумении Лидии.
В 1971 г. по благословению митрополита Зиновия и схиархимандрита Андроника приняла Великий Ангельский Сан – Схиму с именем Серафимы (в честь преподобного Серафима Саровского, день ангела – 2 января стар. ст.) на Успение Божией Матери. В 1979 г. 20 октября награждена митрополитом Зиновием правом ношения Креста с украшениями. С 1961 г. по 1980 г. исполняла послушание при храме Александра Невского в качестве псаломщика.
Остальные годы по послушанию ухаживаю за больным схиархимандритом Виталием (Сидоренко) после тяжелой операции».  
Всего в двенадцати предложениях, двадцати двух строках машинописного текста изложена почти вся жизнь матушки Серафимы, а то, что читается и вмещается между строками, может потребовать написания немаленькой книги... Ведь матушка была послушницей Владыки Зиновия, духовным чадом схиархимандритов Серафима Романцова и Андроника Лукаша, сокелейницей и сотайницей отца Виталия Сидоренко. В ее духовное совершенствование свою лепту внесли преподобный Кукша Одесский, протоиерей Федор Таганрогский, игумен Павел Полтавский, схимонахиня Михаила, отцы Глинской Пустыни, матушки Красногорского монастыря, Таганрогские схимники и юродивые... Матушка паломничала. Лично была знакома, исповедовалась и получила благословения от многих великих подвижников благочестия ХХ века.
Что только не перенесла она в жизни: сиротство, смерть близких, тяжелейшие болезни, предательство, ужасы коллективизации, Голодомора, Второй мировой войны, немецкой оккупации, освобождения родного края после входа советских войск, преследования с целью вербовки службами госбезопасности и всесоюзного розыска властями, как «народницы»... Вот почему так были похожи несравненные, живые рассказы матушки Серафимы на открытую книгу, озаренную Божественной благодатью, которую великая старица читала каждому ищущему путь к Богу.   
Свидетельница многих чудес, она часто говорила: «Верьте! Верьте! Это все правда, единственная правда!» А каждого пришедшего матушка так щедро одаривала иконами, разными святыньками, свечами, сладостями, фруктами, конфетами, что люди стояли ошеломленные, не скрывая удивления, чем они заслужили такую милость. Особенно радовалась матушка монашествующим. Весть же об открытии монастыря или скита наполняло ее сердце неземной радостью.  
Ежедневные благословления, каждый вопрос, высказанная мысль или рассказ – у матушки все служило нашему укреплению в вере, преодолению греховных наклонностей, принятию правильных решений. Бывало, мы просили, чтоб она благословила на новую работу или начало нового дела, а она даже не слушала. Мы упрямо напоминали, повторяли просьбу, не понимая, что молчание значило отказ, пока новые обстоятельства не меняли полностью ситуацию, и мы даже забывали о наших желаниях, зато понимали, от чего спасла нас матушка... Или вдруг она спрашивала у кого-то, как младенец себя чувствует. Мы ничего не понимали, о каком младенце спрашивала; думали, перепутала, неловко переглядывались. А вскоре эту семью посещала радость – ждут ребенка... Скажет, помолитесь святителю Николаю и с миром полетите. Мы в ответ – ведь никуда не собираемся. А через пару дней в самолете чувствуем, что в надежных руках: ведь там, в своей келье матушка Серафима вымаливает нас!
Точно также и сейчас посещают сердца приходящих на могилку схиигумении Серафимы во Мцхетской женской обители мир и надежда».


Портрет Схиигумении
в Шиндисской обители

Моросит. В окне ветла – вся в тумане белом...
Мать-игуменья с утра белит стены мелом.

Вся, как светлая елань – путникам награда;
Как крестовая герань в самом сердце сада.

Треба радостью была, благодатью – схима.
С восхищеньем приняла имя  –  Серафима.

А лампада все горит, все не гаснут свечи –
Так она благодарит теплый край за встречу.

Сам Господь о ней радел – Им была ведома.
Богородицы удел стал ей Отчим домом.

Рядом с клиросом – хоругвь: Ангел ею вышит.
Мастерство? Уменье рук? – Откровенье свыше.

Как чужда тебе была суета мирская...
В кротком взгляде глубина – тихая, морская.

До сих пор твоих псалмов живы отголоски.
Нежно вторят им без слов ангельские тезки.

Навсегда тебе дано быть Давидовой струной,
Быть из тысячи одной – вечностью хранимой –
Нашей Серафимой.

Эмзар Квитаишвили
(перевод Паолы Урушадзе)



АРХИМАНДРИТ АДАМ (ВАХТАНГ АХАЛАДЗЕ)