Они появлялись каждое воскресенье на центральной дороге, идущей мимо нашего дачного домика к старинной церкви. Шли неспеша под громкий звон колоколов, уносящийся эхом в горы. По воскресеньям в церкви было многолюдно, на службе собирались и отдыхающие, и местные, и экскурсанты с гидами. Кто слушал историю церкви, кто службу, кто самозабвенно молился, кто просто сидел в уютном церковном дворике. Мне больше нравились тихие, безлюдные будни. Казалось, что в сутолоке не слышны собственные мысли. Да и вообще, будни лучше праздников, проще и искреннее, что ли.
Когда они появились в первый раз, я сразу обратила на них внимание, несмотря на бесконечный поток людей и машин. И не потому, что это были типичные горожане. Они не были просто пожилыми людьми, мужчиной и женщиной, мужем и женой. Они были парой, одним целым и излучали гармонию. Шли медленно, с достоинством, свойственном людям их поколения. Она держала его под руку, и было видно, что, несмотря на возраст, он для нее опора. Пожилая женщина была стройной, с сохранившейся осанкой, в темном платье по фигуре и туфельках на маленьких каблучках. Он – высокий и статный, в темном костюме и шляпе, весь вычищенный и выглаженный, ухоженный. Классический пример женственности и мужества, женской и мужской красоты. Я залюбовалась ими.
– Ты посмотри на этих стариков, как вырядились! – послышалось с лавочки у забора, где с утра до ночи обсуждались все и вся.
Но моя пара была так далека от этой лавки, что пошлость до них и не долетела, не коснулась, не прилипла, а вернулась на свое место. Через два часа они так же медленно и достойно прошли обратно.
Я любовалась ими каждое воскресенье в течение месяца моего отдыха. В последнее воскресенье мне захотелось последовать за ними из церкви. Не для того, чтобы разглядеть поближе – мне было достаточно того, что я увидела издалека. И не из любопытства. Просто хотелось подольше любоваться. И я пошла за ними. Был сильный ветер, они шли с трудом, часто останавливаясь, отворачиваясь от ветра, и я увидела их лица, в которых отражалась прожитая жизнь. Женщина порой останавливалась, заботливо поправляла что-то или стряхивала с одежды мужа, он улыбался, подставлял ей согнутую в локте руку, и они шли дальше, прижавшись друг к другу. Я следовала за ними и почему-то видела их молодыми, озорными, смеющимися, счастливыми и влюбленными. Было заметно, что их связывали годы, словно стежок за стежком накрепко соединившие две жизни, две любви, две верности надолго, навсегда. Хотелось думать, что они прожили счастливую жизнь, поддерживая друг друга в неудачах, бедах, горе, болезнях, на всех поворотах судьбы, побеждая ошибки, обиды, слабости...
Впереди показались загорелые юноши и девушки, сильные, шумные, смелые, словно стайка игривых, ликующих ласточек. Они шли, подгоняемые ветром, навстречу солнцу, холодной, бурной воде горной речки, водопадам и громко смеялись. Пожилые люди остановились, словно разбуженные шумом, посмотрели вслед подросткам, улыбнулись и снова продолжили путь, погрузившись в свой мир.
Им не было дела до чужой молодости, чьих-то жизней, полных надежд, любви, тревог, разочарований, потерь – всех радостей и печалей, отпущенных каждому. У них была своя жизнь, свое время в ней, своя молодость, которая не прошла, а осталась в них, в их жизнях, в сердцах. Они подарили ее друг другу. Разве может быть подарок дороже? Эти мужчина и женщина были счастливы, пройдя свои дороги и приблизившись к финишу. Почтенный возраст придавал им обаяние, безупречно сидел на них, как старое и любимое пальто.
Я остановилась, проводила взглядом до сосновой рощи, мысленно пожелала долгих лет и вернулась домой. Это странное, но очень приятное «знакомство» оставило в моей душе теплый свет. На следующий день мы уехали…


Анаида ГАЛУСТЯН